Недельную главу «Дварим» всегда читают в Субботу накануне 9 ава, годовщины падения обоих Храмов. Эти трагедии отражаются и в выборе афтар для ближайших недель. В предшествующие недели в этих отрывках, соответствующих главам Торы, пророки упрекают народ за грехи, послужившие духовной причиной разрушений. После 9 ава читаются афтары с утешениями. В отрывке, соответствующем этой главе, речь идет о знаменитом видении Йешаяу, с ним связано и наименование Субботы, в которую читают главу «Дварим», — «Шабат хазон», то есть «Суббота видения». Эту главу читали как обвинение непокорному народу. Но рабби Леви‑Ицхак из Бердичева, в соответствии с хасидской традицией видеть даже в явном проклятии благословение Всевышнего, сумел узреть в ней отдаленное видение Третьего храма Эры Машиаха. Ребе связывает эту идею с содержанием данной недельной главы, которая начинается с того, как Моше повторяет сынам Израиля учение Б‑га перед их вступлением в Землю обетованную.

СУББОТА ВИДЕНИЯ

Известно изречение рабби Леви‑Ицхака из Бердичева о том, что в эту Субботу, Шабат хазон (поскольку мы читаем в афтаре о знаменитом «виде́нии» — «хазоне» — Йешаяу), перед нами, хотя и очень отдаленно, предстает видение Третьего храма (слово «хазон» и означает видение с большого расстояния).

Эти слова помогают нам понять связь между афтарой с ее виде́нием и главой «Дварим», которые всегда читаются вместе в последнюю Субботу перед 9 ава.

Глава открывается кратким повторением Моше Торы, и вся книга Дварим отличается от остальных четырех книг Хумаша тем, что она адресована молодежи, которой предстояло войти в Святую землю (ср. Мегила, 31б; Ликутей Тора, Бемидбар, 17в). Молодые люди нуждались в совете и предостережении гораздо больше предшествующих поколений, поскольку странствовавшие по пустыне старшие знали о Б‑ге не понаслышке: они видели Его на горе Синай (Псикта, Пара, 14:9; Ликутей Тора, Бемидбар, 37б). Младшие же, столкнувшись с материальным миром и познав связанные с ним обязательства, утратили способность непосредственно воспринимать Б‑жественное: они слышали Всевышнего, но не видели Его. К ним и были обращены слова «А теперь, Израиль, слушай...» (Дварим, 4:1).

Разница между зрением и слухом заключается в следующем (см. беседу о гл. «Итро»): свидетель какого‑либо события уверен в своем рассказе — он видел его собственными глазами, а человек, который только слышал о нем, может со временем засомневаться. Услышанное не внушает достаточной уверенности.

Вот почему поколению, готовившемуся вступить в Израиль и только слышавшему о Б‑ге, но не видевшему Его, следовало внушить мысль о важности самопожертвования и прочих добродетелях, что было бы излишне для тех, кто странствовал в пустыне.

Итак, молодому поколению недоставало духовной непосредственности предшественников. Тем не менее оно добилось большего, чем предки, которым было сказано: «Не пришли вы еще к месту покоя и в удел, который Б‑г, Всесильный твой, дает тебе» (Дварим, 12:9). Это следующее поколение достигло Иерусалима и Шило (Мегила, 10а; Звахим, 119а; Иерусалимский Талмуд, Мегила, кон. гл. 1; ср. также Зоар, ч. I, 241а, 242а), поскольку обрести «покой и удел» можно было, лишь претворив волю Всевышнего в практические действия.

Словом, в «Дварим» утверждается парадоксальная вещь: истинного подъема можно добиться, если идти под гору, — высочайшие духовные победы одерживаются не в небесах, а на земле.

Сходная мысль подсказывается и виде́нием. Хотя афтару о нем читают в период девятидневного траура по утраченному Храму (предшествует 9 ава), последовавшее за его разрушением изгнание окончится новым обретением, видение которого предстает перед нами (по словам бердичевского раввина) в самый момент утраты.

ПЕЧАЛЬ И РАДОСТЬ

Чувство скорби, пребывания «в теснинах» («Эйха», 1:3 — в этом отрывке, как утверждают наши мудрецы, подразумеваются три недели между 17 тамуза и 9 ава, так и называемые «Меж теснин»), преобладающее в нашем сознании в те девять дней, когда мы вспоминаем разрушение Храмов, прерывается Субботой всеобщей радости (Тосафот, Моэд катан, 23б, где цитируется Иерусалимский Талмуд: Брахот, 2:7; ср. Иерусалимский Талмуд, Мегила, 1:4; Сифрей, Беаалотха, 10:10). В эту Субботу принято радоваться более, чем обычно, чтобы праздничное настроение не омрачалось даже отголосками прежней печали.

Впрочем, это имеет и более глубокий смысл. Суббота — отражение грядущего мира, в котором нам воздастся настолько, что все следы былого изгнания будут стерты. Вот почему в этот день не должно быть места воспоминаниям об изгнании.

В эту Субботу мы не просто бежим от грусти — мы умножаем свою радость.

Ведь грядущее возвращение должно быть в духовном плане значительнее прежнего. Если бы речь шла только о восстановлении статус‑кво, изгнание было бы излишним. Каждое изгнание евреев завершалось достижением ими нового уровня духовности, поскольку, рассеиваясь по свету, они получали возможность спасти и приобщить к служению Всевышнему целые общества, в противном случае не приобщившиеся бы к Торе. И в конечном пункте этих странствий — в грядущем мире — еврейский народ ожидает возвращение уже без последующего изгнания, поскольку будет достигнута абсолютная духовность, не нуждающаяся в новых странствиях.

Итак, эта Суббота, наиболее тесно связанная с изгнанием, этот день Видения связан с брезжущим светом конца изгнания и переходом к безмятежной радости. Как сказано в «Шульхан арух» (Орах Хаим, 552:10), в этот день позволительно устроить пир не хуже того, что устроил царь Шломо, восходя на царский престол: предвкушение будущего царства может дать нам силы превратить горести изгнания в радость возвращения.