Глава «Ахарей» начинается с упоминания о смерти Надава и Авигу, сынов Аарона (рассказ об этом в главе «Шмини»). Постигшее их представляет собой загадку, и комментарии относительно причин происшедшего весьма противоречивы. С одной стороны, казалось, Надав и Авигу были наказаны за грехи, с другой — Мидраш говорит, что их заслуги превышали заслуги Моше и Аарона. Хасидский комментарий разрешает это противоречие, говоря, что они умерли, достигнув пика религиозного блаженства, и души их в этом состоянии буквально отделились от тела. Есть ли в этом плохое? Есть. Ибо нельзя стремиться к такому состоянию ценой жизни в этом мире. Они устремлялись в заоблачные выси, не думая о возвращении. А еврей всегда должен думать о выполнении своей задачи в этом мире, не отказываясь от земного существования, а освящая его. Этот цикл ухода и возвращения, познания и действия — основной в иудаизме, и ему посвящена беседа Ребе.

СМЕРТЬ НАДАВА И АВИГУ

Глава начинается со слов: «И говорил Б‑г, обращаясь к Моше после смерти двух сыновей Аарона, когда они предстали пред Б‑гом и умерли». Последние слова ставят нас в тупик. Почему Тора добавляет «и умерли», когда уже сказано «после смерти двух сыновей Аарона»?

Мидраш, объясняя их смерть, приводит четыре толкования. Во‑первых, они вошли в Святая святых (Торат коаним, Ахарей; Ваикра раба, 20:8; Бемидбар раба, 2:23; Танхума, Ахарей, гл. 6); во‑вторых, не надели одежд служителей храма, необходимых для проведения службы (Ваикра раба, 20:8; Танхума, Ахарей, гл. 6); в‑третьих, у них не было детей (Ваикра раба, 20:8; Танхума, Ахарей, гл. 6) и, в‑четвертых, они не женились (Ваикра раба, 20:9; Танхума, Ахарей, гл. 6). Но откуда Мидраш черпает такие версии? Где в Торе упоминается об этих четырех грехах?

Далее. Как можно предполагать, что сыновья Аарона Надав и Авигу виновны в совершении греха? Мудрецы говорят, что Моше сказал Аарону: «Аарон, брат мой, я знал, что святилище будет очищено от греха теми, кто любим Б‑гом и близок к Б‑гу. Теперь я вижу, что они — Надав и Авигу — лучше обоих нас». Если это так, то о каких их грехах речь?

РОКОВОЕ БЛАЖЕНСТВО

Хасидская традиция объясняет, что сыновья Аарона на самом деле не грешили. Они «виновны» в том, что не сумели совладать со своей устремленностью к Б‑гу, и поэтому умерли. Их души просто не могли больше оставаться в теле. Так Тора говорит, что «приблизились к Б‑гу (настолько), что умерли». И это считается грехом. Потому что, хотя еврей и должен оторваться от материальных забот, но в тот момент, когда в своей устремленности к Б‑гу достигнет грани окончательного надрыва души, он обязан остановиться и вернуться к работе, чтобы душа его осталась в теле.

В Пиркей Авот (конец гл. 4) сказано: «Поневоле ты живешь». Преодолей желание души подняться за пределы этого мира: задача ее создать жилище для Б‑га в этом мире.

Надав и Авигу достигли состояния блаженства, но не смогли вернуться. В этом их грех и причина смерти. И они «предстали пред Б‑гом и умерли». Для них влечение души было важнее выполнения своей задачи в этом мире. Преодолев границы этого мира, они преодолели и границы самой жизни.

Мидраш вменяет им в вину четыре греха. Основа поступка Надава и Авигу одновременно является и основой каждого из этих грехов.

Они «вошли в Святая святых» — постигли самые сокровенные глубины духа, не думая о том, чтобы возвратиться во внешний мир.

Они «не надели одежд (служителей Храма)» — думали только о том, чтобы отделиться от этого мира, и желали, чтоб духовное целиком овладело ими. Они отказались от необходимых «одежд» (мицвот и действий, очищающих окружающую действительность, в которые облекается слово Б‑га).

У них «не было детей» и они «не были женаты». То есть они не выполнили заповедь Б‑га «плодиться и размножаться» и привести новые души в этот мир. Они сделали прямо противоположное — вырвали свои души из этого мира.

Общий корень всех этих ошибок кроется в недостаточном понимании того, что еврей приближается к Б‑гу благодаря участию в мире, а не уходя из него. На самом деле важно и то, и другое. И поэтому в начале года, в Йом Кипур, максимально отдалившись от мира, мы начинаем чтение Торы с этих стихов, напоминающих о нашей основной задаче.

ВХОД И ВЫХОД

Раши замечает, что заповедь «чтобы не во всякое время входил он [Аарон] в Святилище… [но] вот с чем входить должен Аарон в Святилище…» (Ваикра, 16:2,3) следует сразу за словами о смерти его сыновей и звучит как предостережение и ему, и нам — не нести службу так, как Надав и Авигу.

Здесь возникает вопрос: имеем ли мы право требовать от человека, находящегося на пике блаженства, возвращения к своей земной роли? Если его переживания искренни, если «все свои силы» он отдает любви к Б‑гу и преодолел все барьеры, разделяющие человека и Б‑га, должен ли он в каждой точке сдерживать себя от соединения с Ним и вновь погружаться в рутину человеческого существования? Разве нет здесь противоречия между полной самоотдачей и постоянной необходимостью сдерживать себя, чтобы не зайти слишком далеко?

Все зависит от того, как человек начинает свой духовный путь. Если он делает это с намерением удовлетворить свои собственные желания, какими бы возвышенными они ни были, он не захочет вернуться из состояния блаженства к мирским заботам. Но если он с самого начала думает о выполнении Б‑жественной воли, зная, что, хотя «Ты должен любить Б‑га, Всесильного… своего всеми силами души своей», тем не менее «Он создал [мир] и, чтобы тот не был пустым, заселил его» (Йешаяу, 45:18). Тогда, стремясь всей душой подняться к Всевышнему, человек постоянно будет помнить, что должен вернуться и освятить мир.

В Талмуде (Хагига, 14б) есть знаменитая история. Четыре человека вошли в «Сад» (то есть достигли сокровенных мистических тайн Торы): Бен Азай, Бен Зома, Ахер и рабби Акива. Бен Азай взглянул и умер. Бен Зома взглянул и был охвачен (безумием). Ахер покалечил побеги (то есть стал вероотступником). Рабби Акива «вошел с миром и вышел с миром».

На первый взгляд важным различием между рабби Акивой и остальными тремя было то, как они выходили из «Сада». Почему же Талмуд делает акцент на том, что он «вошел с миром»?

На самом деле от того, как каждый из четырех входил, зависело и то, как они выходили. Бен Азай шел с мыслями о достижении блаженства, а не о возвращении. Поэтому он «взглянул и умер». Интересно отметить, что его служение Б‑гу по большей части отличалось отдалением, устранением от мирского (Йевамот, 63б; Сота, 4б).

Но рабби Акива вошел «с миром», то есть подчиняясь воле Б‑га и стремясь объединить высшие и низшие миры.
Поэтому он и вышел оттуда с миром. Его намерение вернуться доминировало уже с самого начала его пути к религиозному блаженству.

Так же и Аарон входил в Святая святых в страхе, послушании и самоотречении. И поэтому он смог «искупить себя и дом свой» (Ваикра, 16:6) и произнести молитву в поддержку существования народа Израиля (Йома, 53б). И то и другое есть действия, продиктованные заботой об этом мире.

ПОЗНАНИЕ И ДЕЙСТВИЕ

В каждом рассказе Торы содержится урок, имеющий отношение ко всем евреям (Зоар, ч. III, 53б). В чем заключается универсальная значимость истории Надава и Авигу? Ведь, разумеется, далеко не каждый способен достичь того уровня религиозного блаженства, когда появляется угроза для жизни. Немногим нужно подобное предостережение. А что же нужно всем?

В жизни каждого еврея бывают моменты, когда в нем пробуждается стремление к сильным религиозным переживаниям, особенно во время Субботы и праздников, в Десять дней раскаяния и более всего в Йом Кипур. На время он вырывается из повседневной рутины, ежедневных забот и внутренне поднимается выше границ собственного разума. Именно в эти дни он должен помнить о том, что какие бы переживания его ни ожидали, он должен, возвращаясь к повседневной жизни, принести с собой этот священный трепет в мир. Он должен стремиться к блаженству не ради себя, а ради последующего возвращения. Религиозное переживание не должно стать воспоминанием, оно должно приводить в движение всю его жизнь. Как рабби Акива, он должен войти и выйти «с миром», то есть привести Б‑га к гармоничному объединению с миром.

БЛАГОСЛОВЕНИЕ БГА

Эта связь между тем, как человек входит и как покидает сферу святости, относится не только к служению еврея Всевышнему, но и ко всему материальному миру. Потому что все, что нужно еврею, материальное и духовное, приходит к нему прямо от Б‑га: «Если по установлениям Моим будете вы поступать, и заповеди Мои соблюдать, и исполнять их, то дам Я вам дожди вовремя, и земля даст урожай свой…» (Ваикра, 26:3, 4). Только через связь с Всевышним еврей получает все, что ему нужно. Тот, кто говорит: «Мне будет хорошо, если я стану поступать по зову своего сердца», всегда в конечном итоге ошибается.

Описывая ведение службы Первосвященником, мы имеем в виду именно это. Только после того как войдет в Святая святых, он сможет произносить молитвы за спасение и в поддержку народа.

Таким образом, общество, в котором живет еврей, и мир его религиозных переживаний внутренне взаимосвязаны. Принося свои религиозные переживания в этот мир, он тем самым освящает его и дает возможность Б‑гу его благословить.