Грязь на лице

И говорил Б‑г, обращаясь к Моше, так: «Сделай медный умывальник на медном основании — для омовения и помести его между Шатром Откровения и жертвенником… И будут омывать из него Аарон и сыновья его руки и ноги свои перед тем, как войти им в Шатер Откровения… или приближаясь к жертвеннику для служения…»

Шмойс, 30:17‑20

Каждое утро, прежде чем приступить к молитве, следует совершать омовение лица, рук и ног.

Рамбам, Законы о молитве, 4:1

Прошло почти две тысячи лет с тех пор, как был разрушен Иерусалимский Храм, Б‑г более не говорит с человеком в «Шатре Собрания», а коаним не совершают приношения на жертвеннике. Но и Храм, и совершаемые в нем службы и сегодня продолжают оставаться медиаторами нашей связи с Бгом — с той разницей, что ныне они существуют в духовной форме. Сказано мудрецами: «Ежедневные молитвы установлены заменить ежедневные приношения» (Талмуд, Брохойс, 26). «Стол трапезы подобен жертвеннику» (Хагига, 27а). И еще: «Со дня разрушения Храма у Б‑га в мире осталось лишь четыре локтя пространства — в Алохе, то есть — там, где изучают Закон Торы» (Брохойс, 8а).

Так, многие из законов, которые сегодня направляют нашу жизнь, — производные от законов, касающихся Храма и храмовой службы. Например, время вознесения молитв — это время, когда в Храме приносились жертвы; за столом мы макаем хлеб в соль, потому что соль была неотъемлемой частью всякой жертвы, приносимой на алтаре, и т.д.

Коэн, прежде чем служить в Храме или войти в Святая Святых, должен был очистить и освятить себя, омыв руки и стопы водою из умывальника, специально установленного для этой цели. При том, что Тора наставляет нас: «Во всех путях твоих познавай Б‑га» (Мишлей, 3:6), и мы должны сознавать: «Все, что делается, делается во имя Неба» (Поучения отцов, 2:12), следует всегда помнить о различии между тем, что является местом, принадлежащим лишь Б‑гу, и миром за стенами Храма. Входя в святилище Б‑га, следует очистить себя от всяких материальных помыслов, связанных с повседневностью, «омыть руки» от всего, что несет на себе пятна эгоизма и суетности.

В этом заключено глубинное значение закона, требующего от коэна омыть руки и ступни, прежде чем служить Б‑гу. Во времена после разрушения Храма тот же закон требовал от еврея «омыть лицо, руки и стопы» перед утренней молитвой. То есть очиститься перед тем, как совершится преображение и человек из плоти и крови, живущий в материальном мире, предстанет перед Творцом как живая душа, взывающая к Нему (Талмуд, Шабос, 50а; Рамбам, Законы о молитве, 4:1).

Труды рук твоих

«Если ты ешь от трудов рук твоих, — говорит Псалмопевец, — блажен ты, и благо тебе!» (Теилим, 128:2).

Хасидизм уточняет этот стих. Он призван сказать нам: из наших способностей только таланты, составляющие «внешнюю периферию» нашего «я», пусть взаимодействуют с материальностью мира, тогда как высшие таланты должны быть всецело направлены на духовное.

Наши предки кормились исключительно от трудов своих рук. Патриархи были скотоводами, а те евреи, что осели в Святой земле, стали земледельцами. Многие из великих мудрецов Талмуда, чьи поучения и сегодня для нас — источник мудрости и наставления в решении наших ежедневных проблем, кормились от трудов своих рук. Так, рабби Йоханан а‑Сандлар был сапожником, рабби Иеошуа — ювелиром, Ша‑май — каменщиком. Среди них были купцы и лавочники. Но если, как сейчас говорят, они и «занимались бизнесом», это занятие не было сопряжено со стремлением во что бы то ни стало что‑то выгадать, даже неправедным путем. И оно не поглощало человека с головой, как это бывает сегодня. Ученость и умение учить других были не профессией, но — священным призванием, не запятнанным получением материального вознаграждения за наставления. Заработок хлеба насущного был делом, сопряженным с физическими усилиями и лишь отчасти — с усилием умственным. Однако это не было чем‑то, требующим вкладывать в занятие весь ум и все сердце: они должны были служить высшему.

Мир безвозвратно изменился. Теперь стремление к удовлетворению материальных нужд забирает у нас не только физические силы и время. Занятиям, призванным поддерживать жизнь в материальном мире, мы отдаем все, без остатка: лучшие умственные способности, самые сильные страсти, волю.

Наши «карьеры» пожирают наши дни и ночи, сердце и разум — даже представление о себе. Мы не спрашиваем теперь: «Чем ты зарабатываешь?» — мы спрашиваем: «Что ты делаешь?»

Здесь — объяснение того, что два закона, приведенные в начале нашего текста, звучат несколько по‑разному. Закон, утверждающий, что перед молитвой нужно совершить омовение, — производная от закона, требующего от коаним, чтобы они совершили омовение перед входом в Святая Святых или отправлением служб в Храме. Но при этом от Аарона и его сыновей Тора требовала, чтобы они омывали руки и ноги, тогда как, согласно правилу Рамбама, перед утренним омовением нужно омыть руки, ноги и лицо.

Во времена Храма лишь те способности человека, что связаны с «руками и ногами», были сопряжены с его материальными устремлениями. Соответственно, перед началом служения Б‑гу требовались очищение и освящение только их одних. «Лицо» человека — выражение его высших достижений и его внутреннего «я». Во многих современных языках слово «лицо» часто соотнесено с внешним аспектом явлений. Однако соответствующее слово в иврите — поним — значит «внутреннее». Ибо в нем выражена мысль: лицо — часть тела, аккумулирующая в себе лучшие способности человека и наиболее полно отражающая сущность его природы и склад личности. И в те времена лицо не требовало подобного очищения, ибо не было запятнано «соучастием» в мирской суете. Но позже суетность жизни начала подтачивать и наше внутреннее «я».

И ныне обращение к Б‑гу требует также, чтобы мы очистили и наши «лица» от всего суетного, что покрывает их. Требует, чтобы мы прервали этот род контакта с материальными мирскими заботами. Наше сознание и сердце должны очиститься от всего ложного и сиюминутного, что «прилипает» к ним в силу нашей погруженности в земные дела. Очиститься, чтобы мы могли обрести истинную связь с сутью и целью жизни.