Идея этой статьи возникла случайно: шапочный знакомый, живущий в Америке, между делом упомянул, что получил приглашение на религиозную еврейскую свадьбу и теперь сможет своими глазами увидеть, как все происходит. Ничего необычного в этом не было, если бы не одно но: указанная им дата приходится на конец месяца тамуз, когда, согласно традиции, евреи свадеб не играют.

Поскольку дело происходит в Америке, первой моей мыслью было, что речь идет о реформистах, не считающих себя связанными требованиями Закона. Но я решил не спешить с выводами и прежде обратиться к первоисточникам.

Согласно ашкеназским кодексам, следующим традиции европейских евреев, «поскольку 17 тамуза начались бедствия, закончившиеся разрушением Храма, между постами 17 тамуза и 9 ава соблюдаются некоторые законы траура. В эти дни не женятся, даже те, кто еще не выполнил заповедь “плодиться и размножаться”» (Кицур Шульхан арух, 122:1; ср. Краткий свод законов еврейского образа жизни, 2:118:1). Однако в Мишне — основополагающем собрании еврейского закона — о траурных обычаях в память о разрушении Храма и о других бедствиях середины лета говорится несколько иначе: «Как только начинается месяц ав, уменьшают веселье» (Таанит, 3:6). Смысл этого закона разъясняется в Талмуде: в это время уменьшают объем торговли, строительства и посадок деревьев, а также совершают обряд обручения, однако не играют свадеб (Йевамот, 43а). Иными словами, во времена составителя и редактора Мишны р. Йеуды а‑Наси, а это конец II — начало III века, в конце месяца тамуз евреи женились так же, как в обычное время года.

Первым, кто упомянул об обычае не жениться на протяжении всех трех недель между 17 тамуза и 9 ава, стал рабби Моше Иссерлес (Рамо; 1525–1572), прославленный талмудист и кодификатор из Кракова. По его словам, не играть в это время свадеб — повсеместный и общепринятый ашкеназский обычай (Даркей Моше, 551:5). Где и когда возник этот обычай, существование которого он всего лишь зафиксировал, рабби Иссерлес не пишет, однако мы можем сделать следующее предположение. Известный толедский кодификатор рабби Яаков бен Ашер (Тур; 1269–1343) ни разу не упоминает о таком обычае. Наставником р. Яакова был его отец, рабби Ашер бен Йехиэль (Рош; 1250–1327), родившийся в Германии и учившийся у ведущих немецких талмудистов, включая прославленного рабби Меира из Ротенбурга. Поскольку логично предположить, что р. Ашер хорошо знал обычаи своей родины, по‑видимому, в его время немецкие евреи следовали закону, приведенному в Талмуде. И следовательно, обычай не устраивать свадьбы в конце тамуза возник уже после того, как он покинул Германию, т. е. в XIV–XV веках.

Как и в большинстве других случаев, глоссы р. Моше Иссерлеса указывают на разницу между сефардской и ашкеназской традицией. И действительно, «Шульхан арух» — основной свод сефардских законов и практик — в данном случае следует Мишне и говорит о запрете свадеб начиная с 1 ава.

Ашкеназские и сефардские общины никогда не были разделены железным занавесом — между еврейскими «востоком» и «западом» всегда существовал обмен книгами и идеями, ставший в Новое время гораздо более интенсивным благодаря развитию книгопечатания. В результате в XVII — XIX веках евреи Центральной и Восточной Европы со временем переняли многие сефардские обычаи, прежде всего связанные с лурианской каббалой. Имела место и обратная тенденция, когда сефарды усваивали ашкеназские традиции. Так произошло и с обычаем не жениться после 17 тамуза: в XVII–XVIII столетиях он постепенно распространился во многих сефардских общинах (Бен Иш Хай, Дварим, 4; Каф а‑хаим, 551:33, 101). Однако во многих местах евреи и позже продолжали устраивать свадьбы до 1 ава. Об этом, в частности, свидетельствует известный иерусалимский раввин Хаим‑Хизкияу Медини (1832–1904), который в 1867 году стал раввином крымского города Карасу‑Базар, где проживала многочисленная община тюркоговорящих евреев‑крымчаков, чьи предки поселились на полуострове еще в античности. По словам раввина, вскоре после приезда в Крым его пригласили провести свадьбу, назначенную на конец тамуза. Сначала р. Хаим удивился, однако, обратившись к общинным документам, обнаружил упоминания о многочисленных свадьбах, устроенных в этот период. Р. Медини пришел к выводу, что новый обычай не жениться в конце тамуза не достиг Крыма, и согласился провести свадебную церемонию в соответствии с законом, приведенным в Мишне и «Шульхан арух» (Сде хемед, т. 5, с. 279).

Интересная ситуация сложилась в Багдаде, бывшем до Второй мировой войны одним из крупнейших центров сефардской мудрости. Выдающийся талмудист, каббалист и кодификатор рабби Йосеф Хаим (Бен Иш Хай; 1832–1909), считавшийся ведущим авторитетом восточного еврейства, писал, что сефарды не женятся в течение всех трех недель между 17 тамуза и 9 ава. Однако р. Салман Хуги Абуди, бывший в сороковых годах главным раввином Багдада, вспоминал, что свадьбы в городе играли до наступления ава. Рав Овадья Йосеф, попытавшийся разобраться в этом противоречии, пришел к выводу, что, скорее всего, прав в данном случае р. Абуди: будучи ученым и мистиком, Бен Иш Хай был настолько погружен в изучение Торы, что не всегда интересовался повседневной практикой.

По словам того же р. Овадьи, вступать в брак до наступления месяца ав — старинный и распространенный обычай сефардских евреев, которому, в частности, следовали и в Стране Израиля. (Это утверждение противоречит приведенному выше свидетельству р. Медини, уроженца Иерусалима, которого удивило поведение крымских евреев, — видимо, разные сефардские общины Палестины придерживались разных обычаев.) Р. Овадья также вспоминал, что, став в 1969 году главным раввином Тель‑Авива и выяснив, что Главный раввинат Израиля, следуя ашкеназской традиции, запретил проводить свадьбы все три недели между 17 тамуза и 9 ава, разрешил своим подчиненным, к которым обращались сефарды, назначать свадьбы на конец тамуза (Ябиа омер, 6; Орах хаим, 43).

Словом, возвращаясь к началу статьи, вполне может быть, что мой знакомый был приглашен на вполне ортодоксальную свадьбу восточных евреев, следующих древнему обычаю своей семьи и общины. Еврейская жизнь в очередной раз оказалась куда более разнообразной и многогранной, чем общепринятые представления о ней.

Нееврейскому знакомому, о котором шла речь, наше законодательство, естественно, не указ. Но как следует поступить благочестивому ашкеназскому еврею, если его позовут на кошерную свадьбу, назначенную на конец тамуза? Можно ли ему присутствовать на такой хупе, и если да, то можно ли слушать музыку и участвовать в танцах, без которых не обходится ни одна еврейская свадьба? Однозначного ответа на этот вопрос нам найти не удалось. Раввину Моше Файнштейну, ведущему законодателю ортодоксального еврейства Америки прошлого века, был задан схожий вопрос: как поступать в аналогичной ситуации во время отсчета омера, когда в одних общинах соблюдают траурные обычаи от Песаха до Шавуот, а в других — только до Лаг ба‑омера. Р. Файнштейн пришел к выводу, что принять такое «проблематичное» приглашение можно, и можно даже петь и танцевать на этой свадьбе (Игрот Моше, Орах хаим, 1:159, 2:95). Однако руководствоваться аналогией в подобных случаях рискованно, и если возникнет проблема с приглашением на свадьбу в конце тамуза, надо спросить своего раввина, как поступить.

Другой вопрос теоретический: стоит ли тем, кто следует мнению р. Иссерлеса, отказываться от него в пользу более «либеральной» сефардской практики? Преимущества такого решения вполне очевидны, они лежат в плоскости экономической. Еврейские свадьбы — весьма нелегкое испытание для семейного бюджета, особенно для многодетных религиозных семей. Между тем, поскольку между 17 тамуза и 9 ава практически никто не женится, многие владельцы залов торжеств предлагают в это время значительные скидки, так что большая гибкость с выбором даты будет для многих существенным подспорьем. И тем не менее минусы подобного решения явно перевешивают возможные плюсы.

Пятьсот, двести и даже сто лет назад еврей прекрасно понимал и чувствовал, почему он постится 17 тамуза и 9 ава. Когда благополучие и сама жизнь ежедневно зависели от благосклонности не только правителя, но и его подданных, никому не нужно было объяснять, что такое Изгнание и какие последствия имеют для евреев разрушение Храма и утрата своей государственности. Сегодня смысл этих постов несколько размылся, поскольку создание независимого государства и социальное благополучие притупили чувство утраты у очень многих. Внешне, разумеется, ничего не изменилось, религиозные евреи по‑прежнему воздерживаются в эти дни от еды и питья, читают траурные элегии, однако внутреннее ощущение трагедии у многих пропало. Не случайно некоторые евреи пытаются «осовременить» эти даты — например, думать в дни постов о Катастрофе, изгнании евреев из Гуш‑Катифа или даже об упадке традиционной морали и института семьи (все примеры из жизни). Если в такой ситуации сократить период траура почти на две трети, то, боюсь, ощущение трагичности периода бейн а‑мецарим «Между теснин» (ивр.). Траурный период между 17 тамуза и 9 ава. притупится еще больше.

Согласно известному высказыванию, проще вывести еврея из галута, чем галут из еврея. Чтобы последнее стало возможным, необходимо, прежде всего, чтобы он чувствовал, что в отсутствие Храма в его жизни, пусть даже внешне благополучной, не хватает чего‑то важного. Как нам кажется, ради того, чтобы окончательно не потерять это ощущение, можно немного и повременить со свадьбой и даже слегка переплатить.