Танец с Торой

Казалось бы, праздник, отмечающий завершение годового цикла чтения Торы, должен включать в себя элемент изучения Писания. Но мы отмечаем праздник, танцуя со свитками Торы вокруг бимы. Шестой Любавичский Ребе пишет: «Торе желанно кружиться вокруг бимы, и так как у Торы нет ног, еврей служит ее ногами, обнося ее вокруг бимы, подобно тому как ноги несут человека, куда он пожелает». Этот танец символизирует полное подчинение Б‑гу, так же как ноги подчинены нашему разуму. И все же изучение Торы — один из компонентов Симхас Тойра. Танцу акофойс предшествует произнесение стихов Торы, а сам танец связан с чтением Торы.

Учение заповедал нам Моше…

Согласно учению Мудрых, первый текст, который еврей заучивает, едва лишь научится говорить, это стих: «Учение заповедал нам Моше, наследие общине Яакова» (Дворим, 33:4).

Стих этот говорит о том, что Тора была передана евреям Моше, им же получена от Б‑га на Синае. То есть подразумевается, что Тора, в ее вечности, — даже то в ней, что «будет в будущем сформулировано изучающим ее», — дана была Моше на Синае (Мегила, 19б; Иерусалимский Талмуд, Пеа, 2:4). Это относится даже к внутренним, сокровенным элементам Торы, которые откроет нам Мошиах. Речь идет не о разных аспектах Торы, но о разных стадиях ее откровения: какие‑то истины Торы нам уже открыты, другие будут открыты в будущем. Однако то, что будет открыто, не должно восприниматься как «новая Тора», упаси Б‑г. Это будет лишь часть непрерывного, постоянно развертывающегося откровения Торы, которая в ее вечном образе дана была Моше на Синае.

Тора бесконечна в своей насыщенности смыслами, и изучающий ее всегда должен помнить о смирении: как бы ни была велика его ученость, то, что он постиг, лишь малая толика безграничной мудрости Торы.

Но не странно ли, что мы внушаем ребенку столь глубокую мысль, — ведь он еще даже не начинал изучать Тору! Общепринятый путь образования — движение от простого к сложному. Исходя из принципов, лежащих в основе психологии образования, кажется, не подобает обсуждать с малым ребенком представление о том, что Тора, в своей безграничности смыслов, находится за пределами человеческого постижения, а все, что нам дано усвоить, — это лишь малая часть бесконечной Торы. Так зачем же мы учим этому детей?

Дело в том, что сущностная Тора, «заповеданная нам Моше», связана с душою еврея и дана была каждому еврею, а потому имеет отношение к каждому из нас, даже к малому ребенку.

Понимание образования как движения от простого к сложному неприменимо к Торе, ибо она бесконечно превышает возможности человеческого разума. Через сущность Торы Б‑г уделил нам от Своей Самости, и, изучая Тору, еврей устанавливает связь с Самим Создателем (см. Зоар, II 140б; Тания, гл. 47).

Этой уникальной способностью Б‑г наделил каждого еврея. Понятие единения с Б‑гом, которое Он вложил в Тору, едино и для человека, чье сознание косно и несовершенно, и для ученого, достигшего глубин понимания. Лишь по великой милости Своей «Он избрал нас среди всех народов» и дал нам Свою Тору, которая есть предмет Его заботы. И поскольку Б‑г, давая нам Тору, дал нам от Себя Самого, в ней явленного, то Он Своей Б‑жественной волей наделил Тору лишь ей присущим духовным качеством — возможностью и зрелому ученому мужу, и несмышленому ребенку соединиться с Б‑гом. Будь то глубочайшие размышления ученого‑талмудиста, или лепет малого ребенка, пытающегося по памяти воспроизвести стих Торы, и тот и другой являют собою связь с абсолютной Б‑жественностью.

Продолжение стиха — «наследие общине Яакова» — относится к тому, что переходит по наследству, никак не завися от статуса и условий существования наследника. «Малый ребенок, придет день, и наследует старику» просто в силу того, что он сын человека, живущего на этой земле и являющегося ее хозяином.

А поскольку евреи — дети Самого Б‑га, то наше наследование Торы связует нас с Б‑гом. Это наследие всех евреев, и слова «общине Яакова» приложимы в том числе к тем, у кого относительно низкий духовный статус. Они также, посредством Торы, соединяются с сущностью Б‑га.

Б‑жественный элемент

Но, положим, нам ведомо, что Тора сопричастна Б‑жественности, и это относится даже к тексту, изучаемому ребенком. Надо ли делиться этим знанием с несмышленым дитятей? Почему бы не довести все это до его сведения позже, когда его интеллект разовьется настолько, что он действительно сможет усвоить глубину мысли?

Следует понимать: истина и сущность Торы не предназначены для интеллектуального постижения. Сущность Торы описывается утверждением: «Г‑сподь и мудрость Его едины» (Тания, гл. 2). Упуская это, мы упускаем основание, на котором покоится изучение Торы.

Более того, сознание, что Г‑сподь и Тора едины, — это не частность, связанная с изучением и пониманием Торы. Это сущностное положение Торы: необходимое основание, на котором потом мы возводим все здание — само изучение Торы.

Если мы отложим постижение этого принципа до поры, когда ребенок станет более зрелым, то все, что он изучает в Торе, окажется лишено базового элемента веры. Потом будет тяжело привить ему соответствующее отношение к Торе: весь начальный этап ее изучения опирался лишь на головное понимание, а опора на логику и разум мешает постигнуть абсолютную Б‑жественность, превышающую возможности человеческого ума. Вот почему мы должны привить соответствующее отношение к Торе еще в раннем детстве: «Наставь юношу на путь его, и он не уклонится от него, когда и состарится» (Мишлей, 22:6). Пониманию должны предшествовать страх и трепет пред Г‑сподом, смиренная готовность исполнить миссию, возложенную на нас Им.

Тора под покровом

По еврейскому обычаю (а «еврейский обычай есть сама Тора», говорит Иерусалимский Талмуд [Псохим, 4:1]) на праздник Симхас Тойра берут Тору, обернутую в чехлы, и танцуют с ней акофойс вокруг стола, за которым ее читают. «Тору следует читать и постигать» — казалось бы, сама эта формула предполагает, что день, когда мы радуемся дарованию Торы, пристало посвятить углубленному ее изучению. Штудирование помогло бы нам глубже понять то или иное положение Торы, а понимание пробудило бы в нас радость… Почему же мы выражаем радость, приплясывая со свитком Торы, обернутым в чехлы, то есть сокрытым от нас под покровом? Ведь мы не можем прочесть ни строки, в то время как и строка могла бы повести нас по пути постижения глубинных смыслов?!

Да‑да, мы знаем: человек на Симхас Тойра должен найти время для изучения Торы… Но это — часть постоянно лежащей на нас обязанности. Существует, однако, особая заповедь выражать радость, связанную именно с этим днем.

Сущность Торы в том, что она свята, а значит, связана не с интеллектом и пониманием. Вот почему люди вправе произносить благословение Торе (Законы изучения Торы, 2:12): всякий еврей связан с Торой. Изначальное единство, существующее между Торой и душою еврея, пробуждается по мере того, как мы вникаем в послание Торы, — то есть, опять‑таки, изучаем ее, — хотя само это единство — выше интеллектуального понимания.

Вот почему на Симхас Тойра мы совершаем танец с Торой в чехле, когда текст ее сокрыт от нашего взора и пребывает вне нашего постижения. Наша радость основана не на понимании Торы, а на том, что через ее изучение мы связаны с Б‑гом, в то время как Он пребывает в Своей возвышенной святости, непостижимой для человеческого рассудка.

Наша радость выражена в танце, в движении ног: как ноги подчиняются вознесенной над ними голове, так мы подчиняемся Его Воле, безоговорочно передавая себя в Его власть.

Это радование Торе происходит в день, когда начинается чтение книги Брейшис, в начале года, после периода раскаяния, связанного с месяцем элул, после Рош а‑Шона, Десяти дней покаяния, Суккоса и Шмини Ацерес. В начале Нового года и духовного служения, с ним связанного, весь еврейский народ подобен малому ребенку, только начинающему свое образование — а начинать он должен с осознания того, что «учение нам заповедал Моше», с подчинения воле Г‑спода. Подобное начало гарантирует, что изучение Торы, связанное с логикой и пониманием, в течение года будет наполняться верой и открытостью сердца навстречу воле Б‑га.

«Ноги» Торы

Именно отсылка к Его воле содержится в словах Ребе Раяца о том, что на Симхас Тойра «Торе желанно кружиться вокруг бимы…».

Что же подразумевается в этой странной фразе? Ребе Раяц имеет в виду, что, танцуя на Симхас Тойра, еврей целиком подчиняет себя Воле Б‑га, — настолько, что не осознает себя отдельной сущностью, обладающей собственными желаниями. Он подобен ногам, подчиненным приказам сознания. Если бы ноги размышляли, как им относиться к этим приказам, если бы им была свойственна саморефлексия, — это можно было бы счесть надругательством над природой вещей.

«Еврей подобен ногам Торы»: подобное сравнение подразумевает, что еврей всей душой принимает тот факт, что в грядущем году он всецело подчинится диктату Торы, выполняя ее требования безоговорочно, ибо они изначально присущи его естеству. Как ноги, подчиняясь сознанию, несут тело и голову туда, куда самим им не перенестись, так и еврей, с радостью принимая ярмо Торы, возносит ей духовную радость.

В этом смысл формулы «время нашей радости», где множественное число — «нашей» — имеет в виду еврея и Тору: евреи радуются Торе, а Тора радуется еврейскому народу, чья радость Торе ее возвышает.

Интеллектуальная связь

При том что радость праздника Симхас Тойра выражается прежде всего танцем, не будем упускать из виду, что этот танец совершается вокруг бимы — стола, за которым читают Тору. Поэтому радование Торе оказывается все‑таки связано с ее чтением и изучением. Кроме того, прежде чем начать акофойс, мы читаем «Ато орейса» — компиляцию из стихов Торы. Как же наш танец, выражающий веру и подчинение Его воле, сочетается с кружением вокруг бимы, символизирующей процесс учения и власть рассудка?

Сделаем небольшое отступление. Тишрей — первый месяц года, однако в нем, в концентрированном виде, присутствуют все духовные качества, которые реализуются в нашем исполнении религиозных обязанностей в течение года: изучение Торы, исполнение заповедей. Тишрей заключает в себе не только основание изучения Торы — подчинение Воле Б‑га в полноте веры (именно его выражает наш танец), но и определяет ту структуру, которая покоится на этом фундаменте: само изучение Торы, тем самым очерчивая духовность всего года в целом. Поскольку это начало года, мы сосредоточены на основах — повиновении Создателю, — и это выражено нашим танцем, а дальнейшее погружение в изучение Торы символизируется тем, что кружимся мы вокруг бимы.

Существует еще одна, и очень глубокая, связь между исполненным веры подчинением Б‑гу и изучением Торы. В дополнение к искренней, лежащей за пределами рассудка вере еврей должен обладать также готовностью к исполнению Его воли, которая следует из его понимания Б‑жественности. Учение хасидизма проводит различие между аспектами души, внешними по отношению к человеку, и внутренними аспектами. Простая вера и подчинение диктату Неба — это качества, в высшей степени достойные похвалы, но они противоположны человеческому интеллекту и иным нашим духовным возможностям. Тем самым эти способности не пронизаны Б‑жественностью. И только когда знания человека пронизаны умственным сознанием Б‑жественности, он истинно и всецело един с Б‑гом. Такое сознание охватывает не только человека, но и его физическое окружение. Б‑жественность и духовность проявляются даже в профанном бытии: человек воспринимает мир проникнутым сиянием Б‑га.

Поэтому танцу акофойс предшествует чтение стихов из Торы, а сам он является «мостиком» к ее чтению. Чтение и постижение Торы, всецело определяющие самоидентификацию еврея, делают сам этот танец подобающим.

Представление о том, что вера, находящаяся за пределами знания, должна соединяться с интеллектуальным постижением Торы, поддерживается аллюзией, содержащейся в стихах, которые читаются перед танцем. В них сказано: «Тебе дано было видеть, что Б‑г есть Всесильный, нет другого, кроме Него» (Дворим, 4:35). Б‑г открылся перед народом Израиля, поэтому каждый еврей может воспринять Б‑жественность как явленную именно ему, — ведь сама эта способность лежит за пределами интеллектуального постижения. Каждый еврей знает, что «Б‑г есть Г‑сподь», «Нет ничего, кроме Б‑жественности». Б‑г открылся еврейскому народу по Собственной воле; от евреев не требовалось прилагать специальных усилий. Откровение на Синае было результатом того, что существует изначальная связь души евреев с Б‑жественностью.

За формулой «тебе дано было видеть» следует постулирование знания: «Б‑г есть Всесильный, нет другого, кроме Него», то есть внутри этого стиха совершается переход от «видения» к «знанию», утверждение того, что разуму дано уловить нечто путем знания, постижения и осмысления. Если бы человек не стремился знать, восприятие Синайского Откровения было бы неполным и несовершенным. Откровение осталось бы неисполненным. Но когда человек действительно един с Б‑гом, сознание этого пронизывает все его существо, присутствует во всех его проявлениях и выражено в самом характере поведения.

Во время танца акофойс мы также произносим: «Ибо из Сиона выйдет Тора и из Йерушалаима — слово Г‑сподне» (Иеошуа, 2:3). Сион — Иерусалим — реально существующий город. Можно задать вопрос: как же о духовной Торе и «слове Г‑споднем» может быть сказано, что они «привязаны» к определенному физическому месту? Но именно здесь содержится указание на уникальное качество Торы преображать мир: оно соответствовало потрясению, случившемуся на Синае, когда восприятие абсолютной Б‑жественности затронуло все духовные качества человека, вовлекая его в изучение Торы и в итоге оказывая воздействие на окружающий человека физический мир. Через Тору человек получает знание о реальности. Физический мир становится «ционом» (знаком) того, что сам же он, физический мир, не есть сущность, существующая только в себе и для себя. Его истинный смысл в том, что он есть знак, ведущий человека к Б‑гу. Изучая Тору, человек проникается осознанием того, что Б‑г постоянно поддерживает мир, и понимает, что «нет ничего, кроме Б‑жественности». Тем самым материальный мир преображается в Йерушалаим, имя которого образовано двумя ивритскими корнями — «йерей» и «шолейм» («совершенный трепет»). Еврей тем самым постигает, что мироздание проникнуто «совершенным трепетом» и подчинено Воле Б‑га. Изучая Тору, человек приходит к осознанию всемогущества Б‑га и понимает, что даже в физическом мире «нет ничего, кроме Б‑жественности».