Белорусские еврейки, занимавшие в конце XIX — начале XX века достаточно активную социально‑экономическую позицию, среди прочих занятий нередко содержали питейные заведения: рестораны, трактиры, лавки. Жизнерадостная шинкарка, энергичная корчмарка, продающая пиво в кредит, и тому подобные образы прочно вошли в историю Беларуси, стали хрестоматийными для описания еврейской женщины. Но за ширмой нарочитого веселья спрятана полная тяжелого труда доля еврейки, на чьих плечах порой лежало содержание всей семьи. Ей приходилось не только тяжело работать, но и бороться с конкурентами и отстаивать свои права перед местной администрацией.

До середины XIX века общего закона о трактирных заведениях в России не существовало. Так, в крупных городах действовали одни уставы, губернские и портовые города работали по своим правилам и т. д. Закон, регулирующий деятельность питейных заведений на территории Российской империи, был принят 4 июля 1861 года и назывался «Высочайше утвержденное Положение о трактирных заведениях». Это положение действовало и на территории белорусских губерний, входивших в состав империи. Положение строго определяло характер и границы торговли каждого трактирного заведения. Была введена система четкого налогообложения. В 1893 году было учреждено новое положение о трактирном промысле, которое было введено в действие во всех местностях империи, за исключением Царства Польского, и дополняло уже имевшийся закон 1861 [footnote text=’Центральные архивы Москвы. Путеводитель по фондам. Общественное питание. — http://mosarchiv.mos.ru/uslugi/spravochniki_po_fondam/Putevoditel‑2/carhmos2‑7.htm — Дата доступа: 03.11.2015.’]года[/footnote]. В частности, вводились характеристики трактирных заведений, а также ответственность местных дум и полиции. Положение расширило категорию лиц, допускаемых к содержанию трактирных заведений. Владелец трактирного заведения за право его держания должен был уплатить в пользу местной городской казны акциз.

Согласно статистическим материалам по уездным и заштатным городам Минской губернии за 1886 год, в губернии [footnote text=’Национальный исторический архив Беларуси в Минске (НИАБ в Минске). Статистические сведения о фабриках, заводах, количестве населения по сословиям и вероисповеданиям, демографии, трактирах, магазинах по уездным и заштатным городам Минской губернии за 1886 г. Ф. 21. Оп. 1. Д. 37. Т. 1. Л. 514.’]насчитывалось[/footnote]: трактиров 362, корчем 951, буфетов 52, пивных лавок 122, оптовых складов пива 3, ренсковых погребов 37, погребов русских виноградных вин 12, винных лавок. «Число заведений для торговли питиями сравнительно с 1885 годом уменьшилось на 204 заведения вследствие увеличения патентного сбора и применения закона 14 мая 1883 года», — было записано в статистическом
[footnote text=’Там же. Л. 515.’]сборнике[/footnote].

Журнал Генеральной проверки торговли по г. Минску по первому податному участку за 1892 год сообщал о шести женщинах‑еврейках, владеющих собственными питейными заведениями. Купчиха Эстер‑Цива Фельдман вместе с компаньонкой Сорой Сонкиной управляли трактиром, в котором продавались хлебное вино и закуска. Их годовой оборот составлял 6000 рублей, а чистая прибыль — 600 рублей. Сора Ничерович и Эта Геня Гурвич содержали трактир, и их оборот был в два раза меньше, чем у купчихи Фельдман, и равнялся 3000 рублей. Таким же торговым капиталом владела и Рася Горфинкель. Годовой оборот трактира еще одной минчанки — Фейги Гамер составлял 2000 рублей, чистая прибыль — 200 рублей в [footnote text=’НИАБ в Минске. Журнал Генеральной проверки торговли по г. Минску по 1‑му податному участку за 1892 г. Ф. 333. Оп. 4. Д. 6569. Л. 128.’]год[/footnote]. В среднем получалось, что жительницы Минска при вложении средств в питейный бизнес получали 10 процентов годовых от оборота. Аналогичная ситуация наблюдалась и в Полоцке. Трактир, принадлежавший второй гильдии купчихе Хане Мордуховой Гильштейн, с годовым оборотом в 9000 рублей приносил владелице стабильные 10 процентов [footnote text=’НИАБ в Минске. Список лавок, магазинов, трактиров, типографий, гостиниц, аптек в г. Полоцке, 1895 г. Ф. 2523. Оп. 1. Д. 6. Л. 88.’]прибыли[/footnote]. Учитывая несомненную выгоду подобных вложений, в 1904 году Мина Шлиомова Кацнельсон из Бобруйска обращается с ходатайством о разрешении ей продавать крепкие напитки в трактирном заведении второго разряда. Поскольку «по плану о числе и распределении в Минской губернии мест частной продажи крепких напитков на трехлетие 1904–1906 годов в городе Бобруйске намечено одно трактирное заведение второго разряда, но таковое по настоящее время никем не открыто», местный полицеймейстер и окружной надзиратель акцизных сборов считают возможным удовлетворить ходатайство обратившейся.

Почтовая открытка. Минск. Начало XX века. Из книги «Города Белоруссии на старых открытках». (Минск: «Беларусь», 2005)

Иудейки всячески стремились расширить свой бизнес, в том числе и через открытие питейных заведений в разных местечках и городах. В 1904 году на имя минского губернатора пришло прошение от пивоваренной заводчицы Соры Вайнберг «о разрешении ей содержать в г. Борисов оптовый склад пива и пивную лавку с распивочной или только с выносною [footnote text=’НИАБ в Минске. Дело о разрешении разным лицам открыть пивные лавки в Минской губернии, январь — декабрь 1904 г. Ф. 295. Оп. 1. Д. 7491. Л. 511.’]торговлею[/footnote]». Трехлетний план распределения мест по губернии для частной продажи крепких напитков показал, что как раз в Борисове имеется одно место и оно никем не занято, и заводчица получила разрешение на открытие оптового склада и пивной лавки при нем. Но этого было явно мало для энергичной и деловой еврейской дамы. В том же 1904 году она вновь подает прошение губернатору, ей недостаточно иметь оптовый склад и лавку в уездном городе, Сора идет дальше, ее цель — губернский город Минск.

По переписи населения Российской империи 1897 года, в Минске насчитывалось 91 494 жителя, более половины населения (47 561) составляли евреи. Для сравнения: в 1904 году была издана книга «Минская губерния», где были опубликованы статистические данные и по городу Борисову. Согласно переписи, в Борисове проживало 15 063 человека. Как известно, чем больше город, тем больше возможностей для заработка.

Заявительница хотела открыть еще один оптовый склад пива и лавку с выносной продажей напитков. В отличие от Борисова, где имелось всего лишь одно свободное место для данного вида деятельности, в Минске вакантных мест значилось больше. Как сообщал окружной надзиратель акцизных сборов, отвечая на запрос губернской канцелярии, «согласно плану на трехлетие 1904–1906 годов, в г. Минск имеются свободные места для склада и лавок с выносной торговлей», вторил ему и минский полицеймейстер — «препятствий не встречается», поэтому оба чиновника «имеют честь покорнейше просить Ваше Сиятельство не отказать Вайнберг, о последующем решении [footnote text=’Там же. Л. 550.’]уведомить[/footnote]». Какое количество мест под этот вид деятельности оставалось незанятым в Минске на 1904 год, в документе не указывается, очевидно лишь то, что акцизные чиновники были весьма заинтересованы в оказании содействия заявительнице. По‑видимому, Сора Вайнберг была женщиной умной и умела находить общий язык с властями.

Рася Шмуловна Прасковская и «внимательные соседи»

Женщины, успешно работавшие в этой сфере, нередко сталкивались с жалобами на свои заведения. Чаще всего жалобщики просили местную губернскую власть приостановить, а лучше вообще закрыть ресторан. Показательно дело Раси Шмуловны Прасковской. Эта 25‑летняя женщина содержала в городе Слуцке по Мостовой улице ресторан второго разряда, в котором велась продажа крепких напитков. Как указывали заявители, «в этом ресторане, несмотря на то, что законом запрещается торговля спиртными напитками в неуказанное время, туда собираются местные кутилы и почти каждый день и каждую ночь производят беспорядки, по улице нарушая тишину, даже были случаи, что и окна били у соседей и в [footnote text=’НИАБ в Минске. Дело по прошению разных лиц о разрешении им производить торговлю спиртными напитками 10.11.1910.–13.06.1913 г. Ф. 295. Оп. 1. Д. 7944. 374 л. Л. 121.’]ресторане[/footnote]». Далее заявители напоминали местной администрации: «Муж Раси, Гершун Прасковский, с другими лицами в прошлом году избил постового городового при исполнении служебных обязанностей, хотя за это было возбуждено дело, но они остались безнаказанными. Местные слуцкие власти не могут не знать о деяниях Прасковского, но почему‑то на это власть мало обращает [footnote text=’Там же. Л. 122.’]внимание[/footnote]». На основании изложенного заявители просят сделать распоряжение о закрытии указанного ресторана как несоответствующего. Разобраться в ситуации было поручено слуцкому исправнику, который сообщал: «Честь имею донести, что жалоба эта возникла на почве споров между вышеупомянутыми жалобщиками и Расей Прасковской, что же касается показаний бывшего городового слуцкой полицейской команды Бородича, то показания его не заслуживают особого доверия как человека, пристрастного к крепким напиткам и уволенного от службы за нетрезвое [footnote text=’Там же. Л. 125.’]поведение[/footnote]». К этому сообщению был прикреплен протокол дознания лиц, терпевших неудобства от работы ресторана Раси Прасковской:

Шмуйлов Проект 49 лет еврей не судим, живет по соседству с рестораном Раси Прасковской на Мостовой улице, ему очень часто приходится ходить по ночам мимо упомянутого ресторана, где почти каждую ночь ресторан зазывает местных кутил тем, что он открыт до двух ночи, а то и больше чем до двух ночи. Собираясь, производится пьянство, драки были слышны соседям, живущим в округе с рестораном. По случаю субботы не расписался [приписано рукой помощника уездного исправника].

Ципа Зусьманова Искрич 28 лет еврейка обучаемая, живу по соседству с рестораном Прасковской и знаю, что таковая производит торговлю в неустановленные часы, часов до двух и даже больше. Центральная дверь и ставни в окнах закрываются, а черный ход открывается, что я лично наблюдаю. Там происходят драки, оканчивающиеся даже увечьями, что не дает соседям спокойно ночью отдыхать и нарушает общественную [footnote text=’Там же. Л. 127.’]тишину[/footnote].

Янкель Аринович добавлял, что владелица заведения, закрывая дверь, впускает ночных посетителей черным ходом. Пейсах Майзель, живущий по соседству, в своем объяснении, кроме стандартного сообщения о нарушении рестораном правил торговли, дополнительно указывал: «С Расей Прасковской я никогда не судился и никакой злобы против нее не имею». На эти заявления мещанка Рася Шмулова Прасковская давала следующее краткое объяснение: «В содержимом мною ресторане я никогда не производила торговлю и не произвожу, все указанные допрошенные лица на меня наговаривают по злобе». Поскольку очевидных нарушений в торговле обнаружено не было, акциз платился своевременно, жалоба исходила со стороны местного еврейского населения на свою соплеменницу, местная администрация решила, что это внутренние проблемы горожан. Ресторан продолжил свою работу.

Тая Боруховна Ивенская

Иначе дело обстояло, когда жалобщиками выступали лица, имевшие светскую или религиозную власть. Епископ Слуцкий, викарий Минской епархии, обратился с жалобой на содержательницу пивной лавки Таю Боруховну Ивенскую в местечке Цирин Новогрудского уезда. Епископ был возмущен тем, что, во‑первых, лавка располагалась на единственной дороге, ведущей в церковь, а во‑вторых, в непосредственной близости от памятника императору Александру II. Подобное расположение «является крайне нежелательным и опасным в религиозно‑нравственном отношении для прихожан. Идя в храм или из храма в дождливое и холодное время, богомольцы обязательно зайдут в пивную, чтобы погреться и [footnote text=’Там же. Л. 151.’]отдохнуть[/footnote]». Вследствие этой жалобы Тае Ивенской было отказано в выдаче патента на дальнейшее содержание пивной лавки. Ее встречные ходатайства минскому губернатору с указанием на тот факт, что все пивные лавки находятся в местах сосредоточения людей и что «она ничего не нарушала, и не чувствует за собой никакой вины», оказались безрезультатными. Новогрудскому исправнику было приказано оставить без удовлетворения прошение Таи Ивенской. Как правило, заявления со стороны религиозной власти местной администрацией удовлетворялись, поскольку в обращениях использовались веские аргументы, затрагивающие нравственный облик общества.

Нелишним будет упомянуть и о бытовавшем стереотипе о спаивании христианского населения [footnote text=’См.: Цыпин В. История евреев Мстиславля как часть еврейской истории. Явне, 2005.’]евреями[/footnote]. В целом мнение русских чиновников о роли евреев в экономике сводилось к тому, что они:

— завладели расположенными во всех людных местах кабаками, соблазняют христиан к пьянству, чем довели до нищеты и совершенного умственного отупения христианское население;

— совершенно изолированы от христиан, с которыми не только не роднятся, но даже их пищи не употребляют;

— имеют большое превосходство перед христианами в том, что сами в чрезвычайно скромных размерах пьют водку и совсем не пьют вина.

Эстер‑Рыся Деречин и слуцкий уездный исправник

Иная ситуация сложилась с пивной лавкой Эстер‑Рыси Деречин, находившейся вблизи от казарменного помещения стражников пешей команды слуцкого отряда. «Они часто посещают лавку, что, в свою очередь, отражается на их поведении и служебной деятельности. Имею честь просить закрыть эту лавку, при этом имею честь доложить, что ответственное лицо этой лавки неоднократно привлекалось к ответственности за нарушение обязательных [footnote text=’НИАБ в Минске. Дело по прошению разных лиц… Л. 277.’]постановлений[/footnote]», — рапортовал слуцкий уездный исправник в 1912 году. В ответ на этот рапорт управляющий акцизными сборами докладывал, что лавка Деречин находится дальше от казармы, чем лавки Гуревича и Прасковской, кроме того, команда пеших стражников расформирована и упразднена. Следовательно, в закрытии лавки нет надобности. Возможные причины, вызвавшие столь пристальное внимание уездного исправника к лавке Рыси Деречин, кроются в конкурентной борьбе между владельцами пивных лавок, не гнушавшихся использовать административный ресурс в своих целях.

Нередки были случаи, когда еврейки привлекали в качестве юридического лица людей нееврейского происхождения. Так Ева Карловна Галковская, Эстер Янкелева Найдич, Малка Бениаминова Гухштейн и Иван Хвесюк получили разрешение на открытие трактиров второго разряда в городе [footnote text=’Там же. Л. 217.’]Пинске[/footnote]. Это разрешение датируется 29 января 1913 года. Не проходит и трех месяцев с момента получения разрешения, как Иван Хвесюк изъявляет желание переуступить трактир Хане Исеровой [footnote text=’Там же. Л. 224.’]Лившиц[/footnote].

В Минском архиве сохранилось большое количество документов, отражающих повседневную деятельность владелиц трактирных заведений. Как видно из приведенных выше примеров, хозяйка трактира должна была не только обладать коммерческой хваткой, но и быть готовой к судебным разбирательствам, жалобам и наветам. Ее повседневная жизнь была наполнена постоянной борьбой за существование.