Предвыборная гонка накануне выборов 2012–2013 в кнессет 19‑го созыва протекала в общем и целом довольно обыденно, до тех пор пока в Израиле не разразился очередной громкий скандал. Во время выступления перед студентами иерусалимской ешивы один из самых авторитетных раввинов поселенческого движения, идеолог современного религиозного сионизма р. Шломо Авинер заявил, что в идеальном еврейском обществе женщины вовсе не должны участвовать в выборах. При этом р. Авинер напомнил, что таких же взглядов придерживался и прославленный р. Авраам Кук (1865–1935), первый главный раввин Палестины, которого большинство религиозных сионистов считают своим духовным наставником.

Свое мнение о женском избирательном праве р. Кук высказал в 1918–1920 годах, когда новые британские власти предоставили еврейскому населению — ишуву — широкую автономию во внутренних делах и евреям Палестины предстояло выбирать законодательные органы власти. Соответственно, возник вопрос, следует ли допустить женщин к участию в этих выборах.

Идея женского равноправия даже на Западе казалась в те времена далеко не столь самоочевидной, как в наши дни: если не считать революционной России, в 1917‑м прекрасный пол пользовался избирательными правами только в Исландии, Норвегии, Дании и Финляндии. Однако в еврейской Палестине тон задавали социалисты и другие «прогрессивные» элементы, и в июне 1918‑го созванная в Иерусалиме вторая Конституционная ассамблея проголосовала за предоставление избирательных прав всем еврейским женщинам старше 25 лет. Это решение вызвало яростный протест иерусалимского «старого ишува», наиболее консервативной части ортодоксального еврейства. Уже в марте 1918 года ашкеназские раввины заявили, что любое участие женщин в выборах несовместимо с еврейской религией.

В отличие от иерусалимских ультраортодоксов, религиозные сионисты («Мизрахи») долгое время не могли определиться. Американские представители высказались в поддержку женского избирательного права (интересно, что американские женщины им тогда не пользовались, соответствующий закон вступил в силу только в 1920‑м); многие иерусалимцы, напротив, тяготели к позиции «старого ишува». В конечном счете было принято решение обратиться за консультацией к р. Куку, недавно вернувшемуся в Палестину из Англии и занимавшему тогда пост главного раввина Иерусалима.

Р. Кук интересовался европейской философией, восхищался картинами Рембрандта, был последовательным сторонником сотрудничества и диалога с нерелигиозными евреями, в 1920‑х годах поддержал создание в Иерусалиме Еврейского университета и художественного училища «[footnote text=’См.: П. Полонский. Рав Авраам‑Ицхак Кук, личность и учение. Иерусалим, 2006; Р. Кук. Речь, произнесенная при открытии университета в 1925 (5685) году; Р. Кук. Послание обществу «Бецалель»; А. Melnikoff. Rabbi Kook on Art: Rembrandt and Divine Light. The Jewish Chronicle. September 13, 1935.’]Бецалель[/footnote]» — словом, был достаточно открытым и современным человеком. Однако в данном вопросе он был полностью солидарен с консерваторами и в письме, опубликованном в сентябре 1919‑го, решительно осудил идею женского равноправия как несовместимую с еврейской религией.

 

В Торе, книгах Пророков и Писаниях, в Алахе и Агаде звучит один и тот же голос: долг общественного служения возложен исключительно на мужчин, поскольку «мужчине свойственно властвовать, а женщине несвойственно властвовать» (Вавилонский Талмуд, Йевамот, 65б). Поэтому власть и суд — не для женщин, как сказано: «Вся слава дочери царской — внутри» (Теилим, 45:14).

Объясняя, почему предоставление женщинам избирательных прав кажется ему недопустимым, р. Кук привел следующий довод: если женщины будут участвовать в политике, это приведет к неизбежным контактам с посторонними мужчинами. Между тем еврейская традиция вообще стремится свести эти контакты к минимуму (например, в синагоге женщины молятся за перегородкой или в отдельном помещении), чтобы у людей не возникало фривольных мыслей. Соответственно, участие женщин в выборах недопустимо из соображений скромности.

Помимо законодательных, р. Кук прибег в этом письме и к политическим аргументам. Декларация Бальфура, писал он, свидетельствует, что британское правительство официально признало существование освященной Б‑гом связи между еврейским народом и Землей Израиля. Враги Израиля, в свою очередь, пытаются доказать, что сионисты не имеют ничего общего с Торой и потому не могут предъявлять претензии на Землю обетованную. Любое решение, противоречащее духу Торы, сделает эти доводы убедительнее, поэтому дать женщинам избирательное право означает лить воду на мельницу врагов Израиля. Свое письмо р. Кук закончил на высокой эмоциональной ноте: неужели мы, евреи, хотим построить в Палестине еще одно либеральное европейское государство? Наша задача — создать новое общество, живущее по еврейским принципам. Поэтому в важнейших политических вопросах нам следует прислушиваться к голосу собственной национальной традиции, а не копировать модные западные теории!

Несмотря на огромный авторитет р. Кука, его призыв остался без ответа: в марте 1920 года исполнительный комитет движения «Мизрахи» проголосовал за участие женщин в выборах. Узнав об этом, р. Кук опубликовал в апреле еще одно открытое письмо, в котором привел дополнительный аргумент против женского равноправия: если муж и жена захотят голосовать за разные партии, это пошатнет мир в семье («[footnote text=’Оба письма р. Кука были опубликованы профессором Цви Зоаром в журнале «Эда» (сиван, 5761).’]шлом байт[/footnote]»). Однако битва была уже проиграна.

Впрочем, далеко не все раввины разделяли в данном случае взгляды р. Кука. Среди сторонников женского равноправия оказались несколько известных религиозных деятелей, в том числе «американец» р. [footnote text=’О Гиршензоне и его мировоззрении см.: M. Shapiro. Jewish Commitment in a Modern World: Rabbi Hayyim Hirschenson and His Attitude to Modernity.’]Хаим Гиршензон[/footnote] (1857–1935) и раввин города Яффо р. Бен‑Цион‑Меир‑Хай Узиэль (1880–1953), впоследствии верховный сефардский раввин Израиля. Последний опубликовал в 1920 году отдельный сборник респонсов, посвященных теме участия женщин в [footnote text=’Мишпатей Узиэль, 44.’]выборах[/footnote]. Глубоко уважая р. Кука, р. Узиэль ни разу не назвал в нем его имени, однако подробно разобрал некоторые аргументы своего оппонента.

Народные избранники, писал раввин, будут не только говорить от имени ишува, но и решать важные повседневные вопросы, касающиеся, в частности, налогообложения. Их решения будут обязательны для всех, независимо от пола. Поэтому, рассуждал р. Узиэль, лишить женщин избирательных прав будет, прежде всего, несправедливо — как можно заставить их подчиняться людям, которых они не выбирали?

Как мы уже сказали, р. Кук считал, что участие женщин в выборах противоречит еврейским законам скромности. Это утверждение вызвало искреннее изумление его сефардского коллеги. Еврейские женщины, писал он, регулярно встречаются с посторонними мужчинами, и никто не считает это нескромным. Поэтому, если следовать логике р. Кука, следовало бы запретить мужчинам и женщинам ходить по одной улице, покупать в одной лавке, вести друг с другом деловые переговоры — словом, целый ряд нормальных и непредосудительных вещей.

Что касается мира в семье, то, продолжая позицию р. Кука, нужно было бы также лишить права голоса совершеннолетних сыновей, живущих со своими родителями. Возможно, писал р. Узиэль, так и следовало бы поступить, но коль скоро никто не пытается лишить этих молодых людей права избирать и быть избранными, не следует лишать его и женщин.

Некоторые раввины призывали отстранить женщин от участия в выборах, ссылаясь на известные талмудические утверждения «женщины легкомысленны» и «мудрость женщин — не дальше веретена» (Шабат, 33б; Йома, 66б). Даже если воспринимать эти слова буквально, с улыбкой заметил р. Узиэль, легкомысленных и не слишком разумных мужчин каждый из нас знает предостаточно, однако не лишаем же мы их избирательных прав. Но самое главное — эти высказывания не следует понимать буквально: к примеру, слова про «веретено» были сказаны р. Элиэзером в ответ на вопрос женщины, которую сам Талмуд называет мудрой. Кроме того, в другом месте сказано, что Творец дал женщине больше понимания, чем мужчине (Нида, 45б). Словом, заключил р. Узиэль, не стоит думать, что представительницы прекрасного пола не способны сделать разумный сознательный выбор.

Р. Иссахар‑Дов Риттер из Роттердама, принявший участие в полемике, предлагал лишить женщин избирательного права, поскольку понятия «кагаль» и «эда» («община») в еврейском праве относятся только к мужчинам. Однако р. Узиэля эта юридическая лингвистика не убедила. Подводя итоги обсуждения, раввин заявил, что не видит ни одной причины лишать женщин активного избирательного права.

С пассивным избирательным правом дело обстояло сложнее, поскольку еще Рамбам, величайший кодификатор Средневековья, постановил:

 

Женщина не может занять трон, поскольку в Торе сказано «царя», а не «[footnote text=’«Поставь над собою царя, которого изберет Г‑сподь, Б‑г твой; из среды братьев твоих поставь над собою царя…» (Дварим, 17:15).’].царицу[/footnote].». Это касается всех общественных должностей — их должны занимать мужчины, а не женщины. Поэтому женщина не может быть назначена главой общины.

(Мишне Тора, Законы о царях, 1:5)

 

Однако, по мнению р. Узиэля, Рамбам говорил именно о назначении (например, религиозным судом — бейт дином). Если же женщина была выбрана даже царицей, не говоря уже о других должностях (или оказалась на этой должности каким‑либо другим образом, минуя еврейский суд), то против этого закон не возражает. Так, в 76–67 годах до н. э. Хасмонейским царством в Земле Израиля правила царица Шломцион (Саломея‑Александра), и мудрецы Мишны против этого не возражали; не возражал даже ее родной брат, знаменитый рабби Шимон бен Шатах. Никто не возражал и против правления в Адиабене (Хедьябе) царицы Елены, принявшей иудаизм.

Согласно Мишне, не следует преумножать разговоры с женщинами (Авот, 1:5). Как справедливо заметил р. Узиэль, этот запрет касается только пустых, легкомысленных бесед. А поскольку еврейская Законодательная ассамблея будет обсуждать серьезные вопросы, касающиеся судьбы страны и народа, нет никакой проблемы, чтобы в этих дискуссиях женщины участвовали наравне с мужчинами.

Подводя итоги, р. Узиэль постановил:

1. Женщина имеет абсолютное право участвовать в выборах.

2. Женщина может быть избрана на общественную должность, если против этого не возражает общество.

Нетрудно заметить, что полемика вокруг женского избирательного права, особенно со стороны р. Кука, касалась не сколько формально‑правовых, сколько идеологических, или, как сейчас принято говорить, метаалахических вопросов. Фактически спор шел о том, в какой степени патриархальные порядки, присущие любому традиционному обществу, следует считать аутентичной еврейской спецификой; какие новые идеи и принципы можно или даже нужно заимствовать у окружающих народов; и, наконец, как должно выглядеть идеальное еврейское общество.

Как полагает профессор Цви Зоар, посвятивший этой полемике отдельное [footnote text=’Zvi Zohar. Traditional Flexibility and Modern Strictness: Two Halakhic Positions on Women’s Suffrage // Sephardi and Middle Eastern Jewries, edited by Harvey E. Goldberg. Indianapolis: Indiana University Press, 1996. Р. 119–133.’]исследование[/footnote], победителя в этом споре определила сама история: после 1920 года правоверные еврейки активно участвовали в выборах сначала в подмандатной Палестине, а затем и в Израиле; в последние годы несколько женщин были избраны в кнессет и в органы местного самоуправления по спискам религиозных партий. Однако, как свидетельствует недавнее заявление р. Авинера, последняя точка в этом споре еще не поставлена.