Историография — буквально «описание истории» — это наука, являющаяся одной из важнейших форм самопознания человеческого общества. Можно сказать, что историография есть совокупность исследований, посвященных определенной тематике в разрезе исторической эпохи.

Некоторые элементы исторических знаний, распространявшихся в виде сказаний, преданий и легенд, существовали у большинства народов еще до появления письменности. Создаваемый народными сказителями эпос в мифологической, подчас условной форме вполне мог отражать те или иные исторические факты. Под впечатлением выдающихся событий древние народы постепенно начинали осознавать свою самоидентичность и старались в письменном виде зафиксировать знаменательные факты в памяти современников и в назидание потомству.

С точки зрения сегодняшних требований к исторической науке такие источники как легенды и предания мало пригодны для строгих научных выводов. Однако для историков древности подобным материалом могли служить любые сведения, независимо от того, имели они естественную или сверхъестественную природу.

Первые израильские историки, активно использовавшие народные предания, не оставили своих имен, ибо им была абсолютно чужда сама идея авторского тщеславия. В V веке до новой эры, в период деятельности законоучителей Ездры и Неемии, возникает новый, можно сказать мемуарный, жанр историографии, поскольку описываются события, в которых авторы принимали непосредственное, активное участие.

В последние 300–400 лет до христианской эры появляются религиозно-патетические сказания, такие как новеллы о Юдифи или Эсфири, изложенные в соответствующих книгах Библии. В основе их лежат реальные события, а лейтмотивом этих произведений является любовь к своему народу.

Сравнительно незадолго до наступления новой эры значительная часть еврейской религиозной литературы была переведена на греческий язык. В таких крупных центрах эллинской культуры как Александрия или Антиохия евреи, живущие в рассеянии, могли познакомиться с трудами греческих историков, в том числе касающимися истории самого еврейского народа. Сообщаемые в них сведения необходимо было критически осмыслить, и ввиду недостаточной компетентности некоторых писателей внести требуемые коррективы.

Среди значительного числа авторов, пытавшихся наиболее точно и обстоятельно воспроизвести историю евреев, следует отметить персидского писателя Артапана, блестящего философа Филона Александрийского, хрониста первой Иудейской войны Юста из Тивериады и, безусловно, неподражаемого, знаменитого Иосифа Флавия. При этом необходимо заметить, что все они являлись этническими евреями.

Что касается Иосифа Флавия… Хотя его книги и лишены библейского поэтического колорита, однако в полном соответствии с требованиями к изложению исторических событий, разработанных еще Геродотом, они несомненно основаны на проверенном, фактическом материале. Трудам Флавия — горячего приверженца иудаизма — присуще стремление продемонстрировать в греко-римской среде всю глубину и красоту учения Моисея и вызвать если не любовь, то уж во всяком случае интерес к духовным ценностям еврейского народа.

Обладая масштабным историческим мышлением, Флавий скрупулезно исследовал источники, подтверждавшие справедливость библейской традиции, не отвергая при этом сведения иного характера и происхождения. В своем главном произведении «Иудейские древности» он, как и полагается настоящему историку, цитирует ряд древних или более поздних авторов, таких как Берос, Гесиод, Гомер, Геродот, но чаще всего обращается к трудам человека, чья политическая и литературная деятельность завершилась незадолго до рождения самого Иосифа Флавия.

Этим человеком являлся Николай Дамасский.

Человек из Дамаска

Неоднократно упоминаемый в Библии, один из древнейших городов мира, Дамаск, к началу новой эры входил в состав могущественного Римского государства. В ознаменование своей власти над многовековой столицей сирийских арамеев римляне возвели в центре города грандиозный храм, посвященный Юпитеру. В 64 году до новой эры, всего лишь через два года после изгнания римлянами из Дамаска его кратковременных хозяев, принадлежавших к арабскому племени набатеев, в семье высокопоставленного чиновника городского магистрата родился сын Николай — будущий плодовитый писатель, историк и ученый, впоследствии получивший прозвище Дамасский. Национальная принадлежность его уважаемого родителя долгое время вызывала оживленные споры, однако после обнаружения документа, где говорилось, что перед смертью отец повелел своим сыновьям Николаю и Птолемею исполнить данный им обет Зевсу, сомнения исчезли. Впрочем, к какому народу принадлежала уважаемая супруга дамасского чиновника, осталось неизвестным.

Оба мальчика получили прекрасное образование. Николай в раннем возрасте серьезно увлекся учением философской школы перипатетиков, основанной великим Аристотелем, погрузившись в глубины этого мощного интеллекта. Ученость Николая и его блестящая эрудиция получили столь широкую известность, что молодой философ, как в свое время его кумир Аристотель, был удостоен приглашения ко двору высокой царственной особы. В данном случае таковой оказалась прославленная египетская царица Клеопатра. 

Приблизительно в 35 году до новой эры Николаю оказали высочайшую честь — он стал учителем старших детей Клеопатры, рожденных ею от римского триумвира и полководца Марка Антония. Весной следующего года Марк Антоний предпринял военный поход с целью покорения маленькой Армении, а Клеопатра, проводив возлюбленного до берегов Евфрата, отправилась на переговоры в Иерусалим. В качестве доверенных советников высоких договаривающихся сторон на встрече присутствовали родные братья: Николай — со стороны Клеопатры и Птолемей — в качестве помощника иудейского царя Ирода.

В те дни хитрый и осмотрительный правитель Иудеи представлялся ярым сторонником Марка Антония, поэтому встреча с фактической супругой властительного римлянина была для Ирода исключительно важной. Однако пройдет меньше четырех лет, и он сумеет ловко и практически безболезненно переметнуться на сторону непримиримого противника царицы и ее возлюбленного, победителя в кровавой гражданской войне Октавиана Августа. Но в тот вечер, когда перед ним сидела пока еще самая влиятельная женщина Востока, не уступавшая иудейскому правителю в коварстве и вероломстве, Ирод испытывал настоятельную потребность в мудрых советниках. Тогда же он про себя отметил тонкие, изящные речи сидевшего по правую руку царицы молодого философа. Через несколько лет Ирод пригласит его к себе на службу.

После трагического самоубийства гордой Клеопатры, не пожелавшей в цепях следовать в триумфальной процессии Октавиана Августа, Николай воспользовался давним приглашением Ирода и, не мешкая, прибыл в Иерусалим. При дворе этого сумасбродного властелина Николай довольно быстро сумел занять достойное место, оттеснив многих прежних советников царя, в том числе, видимо, и своего родного брата Птолемея. В те дни для Ирода наступил момент истины, когда нужно было доказать победителю свою преданность. Необходимо было тонко и умело составить верноподданическое послание римскому триумфатору, и Николай принял в этом важном деле самое активное участие, проявив свой незаурядный талант писателя и дипломата. Довольный Ирод поручил новому советнику ответственнейшую миссию — доставить письмо по назначению. Умный и велеречивый посланник иудейского царя пришелся по душе будущему великому императору. Август имел с Николаем несколько продолжительных бесед, из которых узнал новые, интересные сведения о последних днях Антония и Клеопатры. По итогам этого визита Август не только благосклонно принял клятвенные заверения в преданности иудейского тирана, но и разрешил строительство синагог в самом Риме. Кроме того, римские евреи в том случае, если слушание дела приходилось на субботу, были освобождены от дачи показаний в суде.

Ирод высоко оценил дипломатическую деятельность дамасского философа, сделав его не только ближайшим советником, но и своим личным другом.

В 14 году до новой эры Николаю довелось сопровождать Ирода во время его поездки в Малую Азию, где иудейский царь намеревался добиться аудиенции у второго человека в империи, ближайшего сподвижника Августа, полководца Марка Агриппы, женатого на единственной дочери императора. Прослышав о визите высокого гостя из Иерусалима, к резиденции Агриппы явилась депутация тамошних иудеев с нижайшей просьбой, направленной против притеснений со стороны местного начальства. Выступивший ходатаем просителей Николай произнес настолько пламенную речь в их защиту, что могущественный римский сановник вынужден был признать иудеев потерпевшей стороной и потребовал от местных властей полного соблюдения их прав.

Когда два года спустя Марк Агриппа неожиданно скончается, дальновидный Ирод назовет в его честь одного из своих внуков…

Осыпав милостями столь полезного для него дамасского философа, теперь Ирод предпочитает проводить в его обществе много времени, занимаясь со своим мудрым наставником риторикой, философией и сочинительством. При этом необходимо отметить, что именно Ирод увлек своего советника грандиозным замыслом написать труд по всеобщей истории — работу, над которой Николай с большим рвением и знанием дела трудился на протяжении многих лет.

Когда Ирод, не получив на то согласия римского императора, развязал военную кампанию против соседнего арабского государства Набатея, Август весьма резко выразил ему свое недовольство. В Риме, куда с жалобами на агрессора явились арабские послы,   император уже готовился предпринять карательные меры против непослушной Иудеи, однако вовремя прибывший туда Николай Дамасский произнес блестящую речь в защиту своего монарха, и гроза опалы прошла стороной.

Верным другом проявил себя Николай и в тот момент, когда в семье Ирода начались драматические события. В результате непрекращающихся дворцовых интриг, которые Ирод подчас сам и инициировал, его сыновья от казненной им, но все еще любимой супруги Александр и Аристобул были обвинены в посягательстве на жизнь державного родителя. Император посоветовал своему сумасбродному вассалу провести объективное судебное расследование в городе Берите (современный Бейрут), где находились представители римских судебных органов. Под давлением Ирода суд вынес обвинительный приговор, после чего иудейский владыка пожелал еще услышать на сей счет мнение своего любимого советника. Николай осторожно предложил царю ограничиться строгим тюремным содержанием сыновей. «Но, если ты все же пожелаешь казнить их, сделай это погодя, когда улягутся страсти», — дипломатично добавил он.

Однако тиран уже закусил удила и повелел немедленно предать смерти несчастных юношей. Когда об этом ужасном событии стало известно Августу, он с горечью воскликнул: «Лучше быть свиньей Ирода, чем его сыном!»

После смерти Ирода в Рим, стараясь опередить друг друга, кинулись как противники, так и сторонники почившего монарха. Противники умоляли императора пресечь тираническую династию и управлять Иудеей непосредственно из Рима, наследники, в свою очередь, предъявляли права на престол в полном соответствии с завещанием Ирода. Памятуя о добром отношении к нему властолюбивого покойника, Николай произнес очередную пламенную речь, направленную на защиту прав старшего из оставшихся сыновей иудейского тирана, Архелая. Император, как всегда, благосклонно выслушал веские доводы, приведенные седовласым мудрецом, и решил вопрос в пользу Архелая.

Судя по всему, эта речь явилась последним известным деянием прославленного писателя и дипломата. Умер он в Риме, в возрасте 70 с небольшим лет.

Наследие дамасского мудреца

Слава Николая Дамасского основана в первую очередь на исторических трудах, поскольку его трагедии, комедии, а также разнообразные философские и морально-этические сочинения, увы, не сохранились. К великому несчастью, неизвестны в подлинниках и его исторические работы, которые дошли до нас только в виде многочисленных фрагментов. Эти извлечения приведены в книгах Иосифа Флавия, а также в произведениях византийского императора Константина Багрянородного, у которого, согласно преданию, приняла крещение знаменитая киевская княгиня Ольга.

Труды Николая Дамасского несомненно служили основным первоисточником для Иосифа Флавия, который воспользовался ими не только при описании эпохи Ирода, но и для воссоздания многих других исторических событий. Хотя в отдельных местах Флавий критиковал своего предшественника за его неумеренное восхваление деяний Ирода, он все-таки постарался максимально идти в русле его материалов.

Созданная дамасским автором «История», состоявшая из 144 книг, являлась одним из самых грандиозных трудов в античной литературе, намного превосходя по объему работы таких известных историков как Полибий, Тит Ливий и Диодор Сицилийский.

Хотя Николай всегда подчеркивал свою принадлежность к родному Дамаску, он неизменно проявлял огромное уважение к религиозным и культурным традициям еврейского народа и высоко ценил исторические сведения, содержащиеся в Библии. Священные еврейские книги он знал отменно. Излагая свои соображения по поводу празднования субботы, Николай употреблял выражение «наш праздник», доказывая, насколько близки ему еврейские интересы.

В связи с этим, признавая высокие заслуги великого историка Иосифа Флавия, необходимо постоянно помнить, что за его спиной пребывала равновеликая ему по таланту личность, историческим трудам которой просто, к сожалению, меньше повезло.

(Опубликовано в газете «Еврейское слово», № 696)