Из разрушенных синагог

Михаил Не‑Коган 29 января 2016
Поделиться
Твитнуть
Поделиться

1 декабря Музей истории евреев в России открыл временную экспозицию «Вызов забвению», посвященную памяти разрушенных синагог Восточной Европы. В этот же день прошла презентация двухтомного альбома лучших экспонатов музейной коллекции.

В небольшом ряду еврейских музеев, открывшихся в России за последние годы, Музей истории евреев в России занимает особое место. Существующий исключительно на частные пожертвования (в основном своего владельца и директора Сергея Устинова) и не связанный ни с какими организациями, этот музей обращен прежде всего к материальной стороне традиционной еврейской жизни — как общинной, так и домашней. Важнейшую часть его фондов составляют детали синагогального интерьера и утвари; именно они, а также предметы домашнего быта и документы общин вошли в первую часть экспозиции и соответственно первый том альбома. Вторая часть экспозиции и второй том посвящены материальным следам правовых, экономических и политических изменений, в которые было вовлечено восточноевропейское еврейство за последние сто лет.

На открытии и презентации, помимо Устинова, выступали научные сотрудники музея, составляющие, можно сказать, цвет российской иудаики: Григорий Казовский, Борис Хаймович, Мария Каспина. Они говорили о том, что формирование коллекции музея началось задолго до его открытия — в конце 1980‑х — начале 1990‑х годов, когда стали исчезать последние следы синагогальной культуры ашкеназских местечек; ныне они разрушены почти полностью.

«Предметы утрачиваются на глазах — целиком или частично, — говорил, указывая на экспонаты выставки, Сергей Устинов. — Это наглядное быстротекущее время — даже не на памяти целой человеческой жизни, а на памяти относительно небольшого куска жизни. А уж для предметов искусства, культуры, артефактов — это вообще крошечный миг. Мы увидели, как они не просто стареют — как они гибнут». То, что по каким‑то причинам не удалось купить четверть века назад, теперь либо утрачено, либо сильно повреждено и существует скорее в фотографическом виде.

«Мы купили то, что было практически обречено на гибель. Таковы многие из экспонатов, которые здесь представлены», — отмечали выступавшие. Причем «деньги шли не каким‑то перекупщикам‑спекулянтам: сами общины отдавали все равно разрушавшиеся предметы ради ремонта — чаще всего почему‑то крыши».

Цель выставки — вовсе не реконструкция ашкеназского быта, каким он был до Первой мировой войны. «Я подчеркиваю: это не синагогальная выставка как таковая; у нас есть синагоги гораздо более полные, — сказал Устинов. — Это именно выставка о том, для чего существуют музеи, музейное дело, исследователи и собиратели. Мы пытаемся сохранить ускользающее на глазах прошлое».

В альбоме приведены и научно откомментированы 658 экспонатов из музейных фондов. Тематические разделы альбома сопровождаются пояснительными текстами и научно‑популярными статьями. Собирательский и научный процесс не стоит на месте: «пока делали альбом, набрали и накупили такое количество экспонатов по тем же темам, что впору выпускать третий и четвертый тома», — шутя отметил Борис Хаймович. Одновременно проводится и каталогизация всей коллекции, так что следует ожидать выхода ее научного каталога.

Но самая большая проблема музея — это выставочные помещения, размер которых совершенно несоразмерен собранным фондам. Когда будет решена эта проблема, и будет ли, пока неизвестно. Впрочем, это роднит Музей истории евреев в России со множеством светских российских музеев.

КОММЕНТАРИИ
Поделиться
Твитнуть
Поделиться

Утраченная слава

Культурная традиция американских евреев, если можно ее так назвать, изначально отстраивалась от культуры большинства и понимала ее яснее. Холстом для прославленных евреев Денби служила Америка, а не мелкие подробности их биографий. Нелегко защищать наследие, если толком не признаешь условий, в которых на него нападают

Лидирует Хабад: рост вовлеченности в еврейскую жизнь после 7 октября

44% евреев, участвующих в жизни Хабада, сообщили, что с начала войны в секторе Газа оказались активнее вовлечены в еврейскую жизнь. Для сравнения: среди ортодоксов такой рост составил 42%, среди консервативных евреев — 36%, у реформистов — 33%, а среди тех, кто не относит себя ни к одному из направлений, — лишь 24%. В целом, согласно опросу, 42% всех респондентов сообщили о росте вовлеченности в еврейскую жизнь после 7 октября

Две идентичности

До начала реформ Александра II евреев в Петербурге почти не было. С 1860‑х годов еврейское население столицы начало стремительно увеличиваться. Старожил еврейской общины писал в мемуарах в конце XIX века: «Что такое был Петербург прежде — пустыня, что он такое теперь — Бердичев». Выставка предлагает иное название: «Местечко на Фонтанке». Посвящена она двум пересекающимся сюжетам: еврейским художникам, которые жили, работали, долго или недолго, учились в Петербурге–Петрограде–Ленинграде — и вновь Петербурге