Материал любезно предоставлен Tablet

Международный день памяти жертв Холокоста, установленный Генеральной Ассамблеей ООН в 2005 году, отмечается 27 января. В этот день обычно проводятся общественные мероприятия. Но для многих еврейских общин Восточной Европы этот день является болезненным напоминанием о том, что исторические еврейские кладбища находятся в запустении и упадке, а местные власти и мировое еврейское сообщество игнорируют их плачевное состояние.

Кристиан Херманн, создатель блога о путешествиях «Исчезнувший мир», где он публикует материалы об исторически важных еврейских местах, расположенных в основном в Восточной Европе, принадлежит к числу тех, кто старается привлечь внимание к этой проблеме. Он сотрудничает с бывшими членами еврейской общины Черновцов в Западной Украине и организует работу волонтеров по уборке и восстановлению еврейского кладбища в Черновцах. Их труды вызывают вдохновение и в других городах, но прогресс осложняется вопросом о том, кто должен финансировать подобные проекты.

Проект расчистки еврейского кладбища в Черновцах, начатый в 2008 году, родился из блога Херманна, где он ведет записи о путешествиях и публикует художественные фотографии, исторические справки и личные впечатления. Херманн — немец, родившийся в Германии в 1962 году, — признает, что его интерес к еврейской культуре довольно необычен при отсутствии у него еврейских корней. Хотя евреи в Германии его юности были очень малочисленны, он подружился с несколькими из них и заинтересовался культурой евреев Восточной Европы. «Я понял, что знаю о том, что евреи погибали во время Холокоста, но ничего не знаю об их образе жизни, — сказал он мне. — Мне стало любопытно, что происходит с географическим регионом после того, как исчезает значительная доля его населения».

После падения Берлинской стены, в конце 1990‑х, он отправился в свое первое путешествие в Украину. В ходе путешествия у него появилось больше вопросов, чем ответов. На его расспросы об определенных еврейских кладбищах или синагогах «местные жители отвечали: “Здесь никогда не было кладбища и синагоги”. В одних случаях, из‑за миграций и переселений, произошедших с тех пор, они действительно не знали о еврейских местах. В других случаях присутствовало чувство вины, а иногда и страх того, что евреи вернутся и потребуют обратно свою собственность». Однако на протяжении последних 20 лет Херманн наблюдает среди местного населения активизацию усилий по осмыслению травмы Холокоста.

Названия мест, о которых он пишет в своем блоге, напоминают старинный атлас: Бессарабия, Трансильвания и Галиция, исторические районы, где некогда кипела бурная еврейская жизнь; теперь их время от времени посещают еврейские туристы в поисках захоронений своих предков. Его самые преданные читатели относятся именно к этой категории; для них он является лучом надежды в их поисках довоенных корней.

Но наряду с ностальгией Херманн предлагает своим еврейским читателям и горькие истины. Он описывает увиденные им во время путешествий разрушающиеся и оскверненные мацевы (еврейские надгробия), могилы, вскрытые расхитителями, и такие густые заросли растительности, что приходится прорубать себе путь. Например, в недавнем посте, посвященном Кишиневу, столице Молдавии, где в 1903 году произошел печально известный Кишиневский погром, Херманн пишет: «Еврейское кладбище Кишинева является самым важным свидетелем еврейского прошлого этого города. К сожалению, оно находится в плачевном состоянии — густо поросло деревьями, повсюду мусор».

Херманн считает, что совместная ответственность за восстановление таких исторических памятников лежит на местных органах власти, семьях евреев, населявших эти места, и странах, виновных в Холокосте, например Германии и Румынии. К сожалению, по его словам, ни одна из этих групп не принимает полного участия в восстановительных работах. Украинские местные власти неохотно включают другие (не украинские) этнические группы — армян, евреев и немцев — в украинский нарратив. Некоторые из них придерживаются мнения, что еврейское сообщество должно самостоятельно нести ответственность за содержание памятных мест. Что касается представителей еврейской диаспоры, Херманн сухо отмечает: «Их участие сводится в основном к жалобам». Еврейские туристы, как правило, посещают подобные места со смутным желанием отыскать могилы предков, но часто испытывают потрясение, обнаруживая разрушенные захоронения. Обычно потрясение не сподвигает их к занятию активизмом, продолжает Херманн.

Однако Черновцы представляют собой исключение из этого правила. Многие из его жителей пережили Холокост; таким образом, город оказался подходящим местом для совместного проекта, в котором принимает участие Херманн вместе с бывшими еврейскими жителями Черновцов. Херманн впервые посетил город в 2006 году; тогда он не знал об этих местах почти ничего, кроме того что они были родиной многих немецких писателей еврейского происхождения. Со временем он убедился в том, насколько важную роль играла черновицкая еврейская община. Начиная с 1849 года, когда Австрия решила разделить области Галиции и Буковины, Черновцы стали центром еврейской жизни, где евреи представляли собой городскую элиту — они служили в городских органах управления, занимались научной деятельностью и были титанами коммерции. В 1930‑х годах всему этому пришел конец, когда город перешел под власть Румынии, а евреи стали объектами неприкрытого расового насилия. Но именно румынский мэр города Траян Попович известен тем, что спас черновицких евреев во время Холокоста: ему удалось убедить румынские власти в нецелесообразности депортации еврейского населения в концлагеря, так как это грозило непоправимым ущербом хозяйственной жизни города. Многие все равно были отправлены в лагеря и погибли, но ему удалось спасти около 20 тыс. человек. Сегодня здесь проживает 1500 евреев.

После посещения Черновцов Херманн присоединился к онлайн‑сообществу энтузиастов еврейского прошлого города и связался с Мириам Тейлор, лаборанткой из штата Индиана, США, покинувшей Черновцы в 1945 году после тяжелого, травматичного детства, проведенного в городе в годы войны. Херманн узнал о том, что сообщество обеспокоено судьбой заросшего кладбища, которое Тейлор называет «непроходимыми джунглями». Городские власти должны были организовать расчистку и уборку кладбища дважды в неделю, но работники уделяли внимание только христианскому кладбищу. Кроме того, некоторые из местных жителей брали с туристов чрезмерно высокую плату за помощь в розыске семейных могил.

Херманн работает в организации, координирующей деятельность европейских волонтерских групп, и подсказал черновчанам, в какие из них стоит обратиться за помощью. Тейлор выбрала общественную волонтерскую организацию «SVIT‑Украина» и немецкую организацию «Примирение ради мира». В 2008 и 2009 годах обе группы прислали небольшие делегации волонтеров. Тогда же Тейлор начала переговоры с муниципалитетом о том, чтобы город оказал помощь с работами, требующими профессиональных навыков, например с обрезкой крупных ветвей бензопилой. По словам Тейлор, первая группа волонтеров состояла из европейских студентов, полных энтузиазма, инициативных и предприимчивых, — им удалось даже привлечь местных жителей к расчистке кладбища. Херманн приехал с ними в качестве сопровождающего и давал молодым людям исторические справки об окружающей местности. Уборка (известная в обиходе под названием «трудовые лагеря») стала городской традицией. Активисты от «SVIT‑Украины» приезжали уже девять раз, а организация «Примирение ради мира» прислала семь групп волонтеров.

Ободренная работой добровольцев, Тейлор основала Международную организацию по реставрации Черновицкого еврейского кладбища и начала собирать пожертвования на крупные проекты. Страстная любительница садоводства, она раздобыла гербициды (средства для уничтожения сорняков) и показала, как их правильно применять для того, чтобы в будущем на поддержание кладбища в ухоженном состоянии уходило меньше времени и сил. Раньше Тейлор со страхом думала о посещении родного города, а теперь регулярно приезжает сюда и стала важной фигурой в волонтерской среде. Она также обрела в городе новых друзей.

Еще большее удивление вызывает то влияние, которое работа оказала на самих волонтеров. Ольга Антонова (21 год), студентка Киевского национального университета имени Тараса Шевченко, признается в том, что до того момента, как она этим летом присоединилась к группе «SVIT‑Украина», о евреях и об их жизни в Украине ей не было известно ничего, кроме «неприятных стереотипов». Помимо работ по расчистке веток, приведению в порядок могил и уборке мусора, Антонова получила удовольствие от посещения местной синагоги в шабат и от встречи с членами местной еврейской общины. Она познакомилась и подружилась с волонтерами из Европы и Японии, ей очень понравились экскурсии, организованные Херманном, а также возможность познакомиться с евреями со всего мира, включая Мириам Тейлор. «В конце концов мне удалось избавиться от стереотипов о евреях и увидеть, какие они замечательные люди, — говорит она. — Мы разные, но у нас много общего».

Однако вопрос о том, приживется ли черновицкая модель роста и развития в других областях, остается открытым.

Ирина Шихова, жительница Кишинева в шестом поколении и куратор Еврейского культурного центра, показала Херманну еврейские места города. Она надеется, что нечто подобное произойдет и в ее городе, однако здесь ситуация сопряжена с большими сложностями. Местная еврейская община малочисленна (не более 5 тыс. человек), финансовые возможности ее ограничены, а в переговорах с местными органами власти часто возникают препятствия. Усилия по восстановлению кладбища, предпринятые в начале 2000‑х, потерпели неудачу по этим причинам.

Когда‑то в Кишиневе существовало два еврейских кладбища; в советское время более старинная часть была залита бетоном и превращена в парк отдыха и теннисный корт. Однажды зимой в конце 1950‑х годов еврейской общине выделили несколько месяцев на то, чтобы перенести захоронения, но Шихова считает, что большинство останков осталось на прежнем месте. С помощью команды волонтеров она надеется восстановить второе кладбище, датируемое началом XIX века. Однако, в отличие от Черновцов, в Кишиневе выжили совсем немногие из довоенного еврейского населения, и немногие из их потомков проявляют активное участие. Город делает крайне мало: «Они совершенно не следят за могилами, только за линиями, разделяющими их», — рассказывает Шихова, поэтому некоторые еврейские семьи пользуются платными услугами частных компаний.

Шихова готовится к переговорам с муниципалитетом — задаче, взяться за которую найдется не много желающих. По ее словам, еврейские туристы приезжают сюда с определенным «мифом» о городе, сопряженным с чувством страха: «Понимаете, здесь произошел погром, это было более 110 лет назад, но ведь именно этим Кишинев и известен». Она выражает надежду, что со временем широкие еврейские круги получат представление о современной жизни города. «Это небольшой город. Мы держимся скромно… но мы открыты миру и очень хотим стать частью мирового еврейского сообщества, их братьями и сестрами».

Пока неясно, что готовит будущее таким городам, как Кишинев и Черновцы, но Тейлор настроена оптимистично и надеется, что мировое еврейское сообщество мобилизует свои усилия на помощь им. «Помимо ответственности за содержание могил в порядке, кладбища имеют важное значение как объекты культурной, экономической и политической истории, — говорит она. — Жаль, что не существует всеобщей еврейской организации, которая занималась бы этой деятельностью».

А пока лишь немногие проявляют страстный интерес к этой проблеме. Херманн объясняет, что причина может заключаться в коллективной травме. Для второго поколения после Холокоста перспектива занятия этим вопросом часто представляет большие эмоциональные трудности, а третье поколение эта проблема уже не волнует, считает он. Херманн описывает опыт, пережитый еврейскими туристами при посещении маленьких городков и местечек, где никто не позаботился о том, чтобы сохранить хоть что‑нибудь: «Они возвращаются со слезами на глазах и говорят: “Как же оно было доведено до такого состояния?” Существует ожидание, что кто‑то должен что‑то предпринять». 

Оригинальная публикация: Historic Cemeteries in Ruin