Предложение российского президента Владимира Путина провести саммит по урегулированию арабо‑израильского конфликта в Москве прозвучало в самый неподходящий момент для США, где одна администрация заканчивает свой жизненный цикл, тогда как другая еще не родилась. Этот переходный момент, который по сути дела растянулся на целый год, во многом определяет и ближневосточную динамику, и динамику других ближневосточных игроков, заинтересованных в укреплении своих позиций в регионе.

Стоит напомнить, что до российской мирной инициативы на свет появилась египетская, до нее французская, и даже далекая Новая Зеландия попробовала свои силы на этом поприще. Американские выборы, предвыборный шум, неспособность администрации инициировать далеко идущие шаги и активно продвигать свою идеологию — все это сказывается не только на застопорившемся мирном процессе между Израилем и палестинцами или подписании нового соглашения о предоставлении пакета военной помощи Израилю. Несомненно, это сказывается и на переговорах между США и Россией по Сирии, на действиях иракской армии против ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в РФ. — Ред.) в Ираке, на затянувшейся войне в Йемене и на позиции США по событиям в Турции.

В ноябре состоятся выборы, к январю‑февралю завершится передача полномочий, новый состав будет укомплектован, и новая администрация приступит к работе. Что означает перестановка в Белом доме для Израиля? Будет ли способствовать новый президент началу нового витка переговоров с палестинцами, увеличит или уменьшит пакет военной помощи и как будут развиваться отношения между Биньямином Нетаньяху, главой правительства Израиля, и новой администрацией?

Прежде всего несколько слов о переходном периоде.

У действующего президента Барака Обамы еще есть шанс резко повлиять на развитие событий в регионе и попытаться оправдать свою Нобелевскую премию.

Теоретически возможен сценарий, при котором Иордания попытается провести резолюцию, предполагающую прекращение израильского контроля на Западном берегу, и американский президент не использует право вето. Это экстремальный сценарий, который возможен лишь в том случае, если в ближайшее время в отношениях США и Израиля произойдет серьезный кризис. Такой сценарий маловероятен, но все же не невозможен. В прошлом представители администрации Обамы не раз прозрачно намекали, что если Израиль продолжит действовать вопреки советам своих американских коллег, то американская поддержка в Совбезе ООН более не будет гарантирована. Возможен также и еще один вариант — созыв трехсторонней встречи в США либо многостороннего саммита при участии региональных партнеров Израиля — Египта и Иордании и, возможно, Саудовской Аравии, с тем чтобы обеспечить продолжение этого процесса новой администрацией.

Теперь хотелось бы сказать пару слов о наименее вероятном и, пожалуй, самом скандальном участнике президентской гонки.

Если в последнюю минуту не случится так называемого «октябрьского сюрприза», шансы Дональда Трампа на победу невелики. Однако серьезное происшествие в сфере безопасности, теракт, даже если его удастся предотвратить, поспособствует росту популярности Трампа, который мастерски умеет обращать подобные ситуации в свою пользу.

В Израиле многие считают, что по сравнению с Бараком Обамой, который не раз подвергал израильскую политику в отношении палестинцев серьезной критике и открыто конфликтовал с Нетаньяху, Дональд Трамп окажется чуть ли не мессией. Однако, если учесть многочисленные высказывания Трампа о том, что он сократил или вообще отменил бы американскую помощь Израилю, крайне поверхностные познания в сфере Ближнего Востока и сосредоточенность на текущих событиях, а не на долгосрочных проектах, то Трамп может стать достаточно проблематичным президентом с точки зрения Израиля.

С одной стороны, он открыто заявляет о своем недоверии к арабам и мусульманам, с другой — явно недооценивает региональную нестабильность и хаос, бушующий вокруг Израиля и угрожающий его безопасности. Также вполне возможны личные конфликты между Нетаньяху и Трампом, который не привык слышать слово «нет», зато привык рубить сплеча. Между тем Хиллари Клинтон и Биньямин Нетаньяху хорошо знакомы, работали вместе в прошлом и прекрасно представляют, как и о чем можно разговаривать друг с другом.

В отличие от Трампа, Клинтон публично заявляет о своей поддержке формулы «два государства для двух народов», однако маловероятно, что создание независимого государства является для нее важнейшим приоритетом.

США предстоит решить, как вести себя в утопающей в крови Сирии, как удержать на плаву Египет и Тунис, как спасти Ливию, как формировать политику в отношении Турции и т. д. Трудно представить, что Хиллари Клинтон и ее госсекретарь вновь займутся челночной дипломатией и попытаются добиться результатов от двух наименее заинтересованных в этом лидеров — Махмуда Аббаса и Биньямина Нетаньяху. Куда более вероятно, что Клинтон попытается улучшить отношения с Израилем и будет выжидать подходящего момента для того, чтобы вернуть стороны за стол переговоров.

Вполне возможно, что непредсказуемые события в самом непредсказуемом регионе вынудят новую администрацию занять более активную позицию — такими событиями могут стать путч или попытка путча на Западном берегу, уход председателя ПА со своего поста, дезинтеграция ПА или досрочные выборы в Израиле, вспышка насилия в Газе или серьезная гуманитарная катастрофа. Но если все будет идти, как говорится, своим чередом, то смена президентов если и повлияет на сферу мирного процесса между Израилем и ПA, то очень незначительно. А это означает, что Израиль и палестинцы будут предоставлены самим себе без каких‑либо серьезных потрясений, которые могли бы помешать процессу слияния двух народов в единое целое и необратимому превращению Израиля в двунациональное государство.