Весной 1977 года мне выпала поездка в Будапешт. Я работал в «Советском спорте», газета планировала взять интервью у знаменитого советского разведчика Шандора [footnote text=”См.: Владимир Шляхтерман. Дора и Соня; Он же. «Директору. Срочно. От Кента…»“]Радо[/footnote]: нам было известно, что Радо знаком с газетой, любит спорт и дружит со многими спортсменами. По приезде мои будапештские коллеги помогли связаться с Радо.

И вот мы сидим с ним в его маленьком кабинете, заваленном географическими картами, атласами: Шандор — президент Географического общества Венгрии. Я, конечно, читал его мемуары «Под псевдонимом “Дора”» и после спортивной части интервью стал расспрашивать Радо о годах войны, в частности о том, как удавалось добывать сведения у высшего германского командования. В разговоре с Шандором (он свободно владел русским) я заметил, что в его разведгруппе было много женщин.

— Да, — согласился он. — Отличные специалистки. И почти все одной национальности.

Шандор называл тех, с кем ему выпало работать, не раскрывая подлинных имен: Гизела, Арнольд, Соня, Сиси. В Москве же мне удалось выяснить, что Гизела — это Мария Полякова, Арнольд — Елена Янсен (жена Ш. Радо), Соня — Урсула Кучински, Сиси — Рашель Дюбендорфер. При подготовке первого материала для журнала «Лехаим» я узнал, что все они еврейки и были связаны с резидентурой Доры, т. е. Радо.

О судьбе женщин — сотрудниц Доры рассказано немало. Менее известна жизнь Марии Иосифовны Поляковой. Радо прибыл в Швейцарию, когда между странами еще не было дипотношений, там работали некоторые советские представители, среди них были и те, кто сотрудничал с различными международными организациями, обосновавшимися там. Действовала в стране и разведгруппа, возглавляемая Марией Поляковой.

Это по рекомендации Марии Рашель стала военной разведчицей. Познакомились они в… театре. В антракте оперы разговорились, их оценка спектакля совпала; женщины стали чаще встречаться, подружились. Скоро Мария поняла, что ее новая подруга придерживается левых взглядов, с симпатией относится к СССР. К тому же Рашель работала в Международном бюро труда Лиги Наций (предшественницы ООН), общалась со многими деятелями, располагала интересной информацией, была сотрудницей социалистических газет.

Подробные сведения о Дюбендорфер и предложение привлечь ее к работе на военную разведку ушли в Москву. Вскоре Центр дал «добро», и больше того, разведчица Сиси стала руководителем небольшой группы. А когда Мария покидала Швейцарию, то распорядилась передать группу Сиси Шандору Радо. Он был рад новой сотруднице, снабжавшей очень важной информацией.

Вообще, как я уже говорил, в резидентуре Радо было много самоотверженных женщин, правда, опрометчивый поступок одной из них поставил под удар всю группу.

Шифровальщицей и радисткой группы была Маргарита Болли, псевдоним Роза. Ей было 23 года, и она… влюбилась. На беду, возлюбленным ее оказался молодой немец — парикмахер Ганс. Он был не только искусным цирюльником, но и сотрудником гестапо.

Роза грубо нарушила условия конспирации, не сообщив Шандору о своем знакомстве. Елена, Радо и Маргарита часто встречались в той парикмахерской, и Ганс выследил всю группу. В то время Швейцария кишела агентами немецких спецслужб: у стратегов вермахта наряду с воплощенными планами по захвату Польши, Франции и других стран существовали оперативные разработки по аннексии ряда стран, включая Швейцарию (например, операция «Танненбаум»), которые не были реализованы.

Швейцарская полиция и гестапо нанесли удар по резидентуре Доры. Шандор и Елена сумели улизнуть, патриоты помогли переправиться во Францию. Но многие сотрудники были арестованы, эффективная разведгруппа перестала существовать. За решеткой оказалась и Сиси. На суде, чтобы отвлечь всяческие подозрения от ГРУ, она «призналась» в том, что работала на английскую разведку. Судьба сыграла с ней злую шутку. После войны Рашель доставили в Москву и арестовали, Особое совещание присудило ей 10 лет заключения. Главный аргумент следователей СМЕРШа: она, по собственному признанию, — английская шпионка. В 1954‑м Рашель освободили, извинились и наградили орденом Красного Знамени.

В разведке не бывает мелочей

27 марта 1908 года в семье петербургского рабочего Иосифа Ароновича и белошвейки Баси Соломоновны Поляковых родилась дочь, которую нарекли Мирой. Со временем Миру стали называть Марией. Это имя фигурировало во всех официальных документах.

Волна террора 1937 года накрыла и семью Поляковых. Сначала арестовали отца, облыжно обвинив во всех смертных грехах, приговорили к высшей мере наказания. (В 1956 году посмертно реабилитировали.) Затем задержали и брата Ария — слушателя Военной академии имени Жуковского.

У родителей жизнь сложилась удивительно. Иосиф и Бася всем сердцем приняли советскую власть, были активистами, вступили в ВКП(б). Поляковы работали в наркомате внешней торговли (Бася была секретарем наркома), направлялись в советские торгпредства за рубежом. С ними были и дети. Когда родителей с младшим сыном перевели из Германии в Англию, старшие дети — Мария и Арий — остались учиться в школе с пансионом в Германии. В Москву Мария вернулась со знанием немецкого. Девушку охотно приняли на работу в КИМ (Коммунистический интернационал молодежи). Общительная Мария быстро сходилась со сверстниками‑иностранцами. В КИМе работал и чех Иосиф Дицка, приехавший из Австрии. Вскоре они поженились. Иосиф часто выезжал за рубеж, и нередко эти командировки оказывались опасными. А в начале лета 1932 года Марию вызвали в Центральный комитет ВЛКСМ, где она регулярно бывала по делам службы. Побеседовали о текущих заботах, после чего предложили стать военной разведчицей. Мария попросила двое суток на раздумья — посоветоваться.

— А вот этого ни в коем случае не делать, — перебили ее. — Никто не должен знать об этом.

Через два дня Генеральный секретарь ЦК комсомола Александр Косарев, хорошо знавший Марию, вручил ей направление в Разведуправление Красной Армии, сказал, что ее ждут там в пятницу в 10 часов вечера. Почему в такое время? Во‑первых, во многих учреждениях работали до утра, во‑вторых, чем меньше людей увидят ее, тем лучше.

В назначенное время ее принял начальник Разведупра Ян Берзин. Ян Карлович (чаще его звали Павел Иванович, а также Старик) расспрашивал о жизни в Германии, беседа шла на немецком языке. Мария поняла: первое задание будет связано с Германией.

Мужу она сказала, что по службе будет находиться в длительных командировках, о характере которых Дицка, конечно же, догадался.

…В первую спецкомандировку ее провожал муж, который и сам постоянно бывал в разъездах. Дочь, четырехлетняя Златана, оставалась в Москве на попечении родственников и няни. Мария очень скучала по дочери. Ей передавали сведения о жизни девочки, но разве это заменит общение? Отправляясь в спецкомандировку, Полякова с согласия командования Разведуправления взяла с собой фотографию дочери. И, находясь далеко от Златаны, никогда не расставалась с этой фотографией, показывала ее своим новым знакомым, выдавая симпатичную девчушку за любимую племянницу. Так и предусматривалось в ее оперативной легенде‑биографии, которая у каждого разведчика своя.

Документы были сделаны идеально. Первая командировка не куда‑нибудь, а в Германию. Она — дочь состоятельных датчан, студентка Берлинского университета, снимает однокомнатную квартиру, ведет себя пристойно, никаких шумных вечеринок, по выходным — музеи, выставки, все больше одна, но иногда с однокурсницами, а то и с молодыми людьми. Аккуратно платит и за учебу, и за квартиру.

Неожиданно датской студенткой заинтересовалось посольство Дании в Берлине. То ли у посольских дам дел было немного, то ли возникли какие‑то подозрения, но они решили познакомиться со своей соотечественницей. Пригласили на богослужение и чашку чая. А она все не появлялась. Наконец работник посольства решил сам приехать. Хозяйка его проинформировала: «Очень быстро собралась и уехала в Копенгаген, сказала, любимая мама внезапно заболела».

Уехать из Берлина Мария не могла: на ней замыкались связи со многими источниками. Она просто перебралась на другой конец города, поселилась в пансионе, стала австрийкой, сменила паспорт. Такое развитие событий не исключалось, потому все прошло гладко.

Обстановка в Германии на тот момент была сложной: до власти дорвались отпетые нацисты. Гитлер не скрывал своих намерений взять реванш за поражение в Первой мировой войне. В число предполагаемых объектов нападения входил и СССР. Москву никак нельзя было оставить без подробных сведений о вооружении Германии, новых разработках немецких военных инженеров и ученых.

В Германии в то время действовала резидентура, возглавляемая Марком Максимовым (настоящая фамилия Фридман, оперативный псевдоним Бруно). Марию направили в Берлин в качестве помощника Максимова.

Внешне размеренная жизнь разведчицы на самом деле была напряженной: вербовка, встречи со связниками, подготовка материалов к отправке в Москву, все это требовало немалых усилий, осторожности, жесточайшей конспирации. В разведшколе Марию наставляли: «В вашей работе нет мелочей, разведчик не должен выделяться». И как раз в связи с этим у Марии случилась накладка. Проводник вагона доставил ее багаж в купе. Она заплатила — как потом выяснилось, в два раза больше. Проводник был, конечно, доволен, но наверняка запомнил щедрую иностранку. И вот поди же, через год она встретила этого проводника и по его глазам поняла, что он ее узнал. Правда, у Марии уже был паспорт гражданки другой страны и другая национальность. В разведшколе говорили: многие проводники международных вагонов — платные осведомители германских спецслужб. Но все обошлось.

Хотя Иосиф бывал в сопредельных странах, однако о его встречах с женой ничего не известно, правила конспирации не предполагали таких свиданий.

Снаряды в дамской сумочке

Летом 1934 года Марию отозвали в Москву. Мелькнула мысль: может, удастся поступить в медицинский? Направили в разведшколу. Специальный курс подготовки оказался интересным и вместе с тем сложным, предполагалось заниматься техническими разработками, научными изысканиями. Разведывательную работу планировалось вести на территории Швейцарии, но не против нее, а против Германии. Гитлер стремительно готовился к войне. Немцы охотно приобретали продукцию швейцарских оружейников — она отличалась высоким качеством. Советским военным нужно было знать о новинках, технологии, перспективах оружейного рынка, экспортных возможностях Германии.

Месяцы подготовки пролетели быстро. В один из летних дней 1936 года в небольшой пансионат на берегу тихого озера прибыла молодая англичанка Маргарет Ли. У женщины недавно умер муж, канадский бизнесмен, лучшего места пережить горе не придумаешь. Хозяева пансионата — французская пара — были довольны постоялицей: она часто уезжала в Женеву, а по воскресеньям во Францию, благо до границы рукой подать. При этом брала с собой десятилетнего сына хозяев: Жан увлекался горными лыжами, в окрестностях Женевы снега было мало, а во Франции почему‑то много. Маргарет оставляла Жана на детской площадке, где с ним занимался инструктор, сама же спешила на встречу со связниками в условленных местах.

Этот путь был единственным для передачи в Москву добытых материалов: чертежи, техническую документацию, а тем более образцы по радио не передашь. Таможенники на швейцарско‑французской границе уже привыкли к поездкам англичанки с мальчиком в горнолыжную школу и поверхностно досматривали нехитрый багаж. В дамскую сумочку не заглядывали — и так знали, что в ней кремы, помада, темные очки и еще десятки пузырьков, коробочек, флаконов, без которых женщина не представляет свою жизнь.

Но даже самые опытные сыщики не могли вообразить себе, что в самой сумочке под ворохом косметики лежали… зенитные снаряды! Да не модели, а в боевом состоянии! Хоть сейчас в ствол.

Интересна история зенитных пушек этого типа. Еще в 1920‑х годах в немецкую фирму «Рейнметалл» поступил советский заказ на 20‑ и 37‑мм орудия. Получили от фирмы чертежи, по ним на подмосковном заводе изготовили шесть опытных образцов. Специалисты ни одного не приняли. Да и в самой Германии производство их шло со скрипом. Немцы обратились в швейцарскую фирму «Эрликон», где выпуск орудий был поставлен на конвейер. На этом заводе работал один из информаторов Марии. Шлифовальщик, он без труда похищал не только чертежи, но и образцы. Это было важно: орудия предназначались для прямой отправки мятежному генералу Франко в Испанию. Документация «Эрликона» составила два чемодана.

Мария надоумила разведчицу Сиси‑Рашель получить водительские права. Поскольку Рашель была сотрудницей Международного бюро труда, она имела некоторые льготы, и местные таможенники быстро разрешали ей пересечь границу. В укромном месте под Парижем чемоданы со снарядами и документами перегружались в машины связников. А уже через два‑три дня скрупулезно изучались в московских КБ. Так специалисты узнали все о новом пулемете системы «штанге» и других образцах вооружения.

В 1936–1937 годах Мария нелегальный резидент Разведупра в Женеве. Покидая страну, «передала» своих людей Ш. Радо. Постановлением ЦИК СССР (не подлежащим оглашению) от 17 июля 1937 года награждена орденом Красной Звезды.

К такой же награде был представлен и муж Марии, но ему она так и не была вручена. Когда начался мятеж Франко, Иосиф не мог остаться в Москве; стал начальником штаба интербригады генерала Вальтера (Кароля Сверчевского), храбро сражался в первой схватке с фашизмом.

Мария и Иосиф вернулись в СССР почти одновременно — в конце 1937 года.

Резидент ГРУ в… Москве

Счастье, увы, было недолгим.

Вернувшись в ГРУ, Мария не застала многих своих коллег. Начальник Ян Берзин, как и многие другие, был репрессирован. Под репрессии, как мы уже говорили, попали ее отец и старший брат. В конце 1938 года Полякову неожиданно пригласил на беседу начальник политотдела РУ И. Ильичев. Во время войны он станет начальником ГРУ. Он расспросил ее о последней командировке и беседах с Берзиным. Ему было известно и об аресте отца и брата, спросил, что она думает об этом. Выслушав, приказал дать письменные ответы на все вопросы и добавил: «Дела в отделе передадите майору Большакову. Мы будем увольнять вас из армии». Судьба Марии Поляковой решилась в тот же день: Ворошилов разрешил оставить ее в разведке…

С началом войны дел прибавилось. Катастрофы под Вязьмой и Брянском, где в окружении оказались несколько советских армий, открыли дорогу на Москву. Перекрыть ее было нечем и некому. Каким‑то частям удавалось вырываться из «котлов», но это не спасало ситуацию. Правительство и важные учреждения переехали в Куйбышев (ныне Самара). Туда же эвакуировали Разведуправление.

В Москве остались Государственный Комитет Обороны (ГКО) и Сталин. Осталась и оперативная группа ГРУ во главе с начальником — генералом Ф. Голиковым. В этой группе была и Мария Полякова.

На случай, если немцы захватят Москву, создаются специальные разведгруппы из проверенных людей во главе с опытными военными разведчиками. Группу «Центр» возглавила Мария Полякова. У нее теперь другая фамилия, она живет в брошенной квартире, в надежном месте спрятана рация. Есть и радист, но она может заменить его — обучалась в разведшколе. Там же овладела шифровальным делом. Для соседей она работница «Трехгорки», трудится, как правило, в ночную смену, потому что больше платят. По вечерам спешит «на работу». Сигнал воздушной тревоги — спускается в бомбоубежище Разведуправления с кипой бумаг и расшифровывает полученные радиограммы.

Дочь Марии Златана рассказывала мне:

— Мама в своей комнате на широкой кровати собирала вещи для отъезда в командировку. Я крутилась вокруг. Вдруг увидела маленький карманный браунинг и сразу его схватила. Мама тут же забрала его у меня со словами, что это не игрушка. Потом, уже после войны, она мне говорила, что, провожая в 1941 году мужа в командировку, отдала браунинг ему.

В августе 1941 года Иосифа Дицку направили в Словакию во главе специальной группы, которая должна была вести деятельность в глубоком тылу врага. Детали уже после войны рассказал один из участников группы. Самолет был обстрелян фашистами над территорией Польши. Летчик подал сигнал прыгать. Иосиф шагнул за борт. Это был его первый в жизни прыжок с парашютом. И, как оказалось, последний. Парашют раскрылся, но приземлился Иосиф неудачно: сломал обе ноги. Не то чтобы идти, ползти не мог. Неизбежный плен? Иосиф достал из кармана куртки пистолет. Скорее всего, это был тот самый браунинг, что дала ему Мария…

«Особо одаренный, ценный, серьезный»

Во время войны Мария Полякова участвовала в разработке нескольких операций, готовила к агентурной работе молодых сотрудников, опекала оказавшихся в Москве разведчиков — иностранных граждан; некоторые не знали русского языка, кто‑то работал на советскую разведку, отказавшись от денежного вознаграждения.

С 1946 года Мария была преподавателем специального учебного заведения, где обучались военные разведчики. В 1950 году отправлена в запас. Получила разрешение на сдачу экзаменов в Военном институте иностранных яыков экстерном — за два (вместо пяти) учебных года. Преподавала она и на заочных курсах в Институте иностранных языков, куда устроила ее бывшая ученица Тамара Клименко‑Тремба. Работала в издательстве «Прогресс», обучала русскому языку иностранных дипломатов и журналистов.

Еще во время войны Мария Полякова познакомилась с Борисом Григорьевичем Соболевым, а после войны они поженились, у них родился сын Александр. Б. Г. Соболев, призванный в армию в 1939 году, сумел завершить свое образование и получить диплом архитектора лишь после войны. Борис Григорьевич был одним из руководителей строительства Главного здания МГУ на Воробьевых горах.

Жизнь Марии после войны не была простой, как и у многих ее сверстников. Военную пенсию она стала получать далеко не сразу, лишь после многих хлопот, но она всегда была добра и открыта. Любила принимать гостей, готова была предоставить кров даже малознакомым людям, радовалась рождению внуков и правнуков.

В личном деле Марии после одной из успешных командировок появилась запись: «Особо одаренный, ценный и серьезный разведчик, обладающий необходимой подготовкой и всеми данными для зарубежной работы. При наличии умного руководства и правильного воспитания может вырасти в крупного агентурного работника».

Я бы на месте кадровика обязательно приписал: свершилось! Выросла, стала таким!

Мария умерла в 1995 году. Подполковника военной разведки Марию Полякову похоронили с воинскими почестями на Донском кладбище в Москве.