На тему «отношение иудаизма к христианству» можно написать не одну, а несколько пухлых монографий. Поэтому в этой небольшой статье речь пойдет лишь об одном, достаточно узком аспекте этих отношений — статусе христианства и христиан с точки зрения еврейского законодательства.

Как известно, его основой являются Мишна и Талмуд. Однако в талмудической литературе крайне мало высказываний, анализирующих христианские верования и дающих им правовую оценку, при явно выраженном общем негативном отношении к новому тогда вероучению. Поэтому вырабатывать юридические принципы и установления этого рода пришлось уже средневековым раввинам. Разумеется, все они руководствовались духом и принципами талмудического законодательства. Но поскольку условия жизни возглавляемых ими общин были различными, неудивительно, что их выводы не всегда совпадали.

Радикальную и непримиримую позицию в отношении христианства занял Рамбам (Маймонид). Трудно сказать, насколько глубоко этот великий законодатель и ученый, проживший свою жизнь в мусульманском окружении, изучал догматы и обряды христианской церкви. Судя по его литературному наследию, он знал, что христиане обожествляют Йешу из Назарета и считают его мессией, предсказанным пророками, что они признают богодухновенность Пятикнижия и других книг еврейского канона. По последней причине он, в частности, разрешил обучать христиан Письменной Торе — раз «они верят, что наша Тора была дана Всевышним через нашего учителя [footnote text=’Resp. Peer ha-Dor, 58. Цит. по: J. Bloch. Israel and the Nations. Berlin–Vienna, 1927. Р. 51. ‘]Моше[/footnote]». Тем не менее, с точки зрения Рамбама, они были такими же язычниками, как и античные идолопоклонники, жившие во времена Танаха и Мишны: «Христиане являются идолопоклонниками, праздники их запрещены, и на все их обычаи распространяются запреты Торы относительно идолослужения, и их “воскресенье” — их “ид”» — то есть языческий праздник, подобный римским [footnote text=’Мишне Тора, Законы об идолопоклонстве и нееврейских обычаях, 9:4.’]идам[/footnote].

К сожалению, Рамбам нигде подробно не объясняет, что привело его к этому выводу. Но, зная его философские идеи, нетрудно предположить, что могло не устраивать его в христианской идеологии. Прежде всего, учение о Троице наверняка казалось ему несовместимым со строгим монотеизмом. Кроме того, иконы и статуи, которым поклонялись христиане, с большой вероятностью напоминали ему баалов, астарт и других идолов, многократно упоминаемых в Библии. В любом случае, его знание о христианстве оказалось достаточным для однозначной оценки.

Как бы то ни было, утверждение, что христиан следует считать язычниками, имело разнообразные, далеко идущие последствия. Прежде всего, согласно еврейской традиции, идолопоклонство запрещено как евреям, так и неевреям — этот запрет является одной из семи заповедей потомков Ноаха, соблюдая которые и нееврей также обеспечивает себе «удел в Мире [footnote text=’Там же, Законы о царях и ведении войн, 8:14; Законы об идолопоклонстве и нееврейских обычаях, 10:1.’]грядущем[/footnote]». Таким образом, обвиняя христиан в идолопоклонстве, Рамбам тем самым утверждал, что они недостойны награды, ожидающей праведников после смерти. Более того, оно и в этом мире запрещено под страхом смерти, являясь абсолютно неприемлемым, исключающим любые отношения с Творцом.

Однако признание христиан язычниками создавало целый ряд других проблем. Дело в том, что Талмуд существенно ограничивает деловые контакты с идолопоклонниками. Например, им запрещено продавать скот, чтобы его не принесли в жертву какому-нибудь языческому божеству, запрещено торговать с ними в их праздники, с ними нельзя вступать в партнерские отношения, поскольку если возникнет спорная ситуация, когда язычник должен будет дать клятву, он будет клясться именем своего идола [footnote text=’См., напр.: Вавилонский Талмуд, Авода зара, 2а; Бхорот, 2б.’]и т. д.[/footnote]

Для Рамбама и других евреев, живших в странах ислама, эти ограничения не составляли большой проблемы, поскольку их деловыми партнерами были мусульмане, которых иудеи признавали [footnote text=’См., напр.: Рамбам, Письмо к Овадии-геру. ‘]монотеистами[/footnote]. Однако для евреев Европы буквальное следование этим запретам в отношении с соседями-христианами создавало серьезнейшую проблему.

Поэтому неудивительно, что европейские евреи игнорировали ограничения, касающиеся экономических отношений с христианами. Причем нарушений и нарушителей было так много, что великий раввин рабейну Гершом призвал раввинов не вмешиваться: «Пусть грешат по неведению, чем сознательно, поскольку их заработок зависит от торговли, а большинство дней в году — те или иные христианские праздники».

Такой подход фактически санкционировал нарушение закона. Поэтому европейские раввины пошли другим путем, решив доказать, что подобные талмудические запреты не распространяются на их христианских современников, поскольку нынешние нееврейские соседи совсем непохожи на язычников прежних времен. Для этого ими была предложена концепция «шитуф» (в дословном переводе «совмещение, сопутствие»), когда вера в единого Б-га сочетается с верой в божественность каких-либо иных существ или образов. По мнению европейских раввинов, такое явление, безусловно, запрещено евреям, ведь Тора говорит: «Не делайте со [footnote text=’Шмот, 20:20.’]Мной…[/footnote]» (т. е. вам, евреям, запрещен шитуф), однако оно разрешено иным народам, по отношению к которым религиозные требования значительно ниже.

Изложение этой доктрины мы находим в известном комментарии к Талмуду, «Тосафот», от имени рабейну [footnote text=’Яаков бен Меир (1100–1171) — внук Раши, тосафист и крупнейший еврейский ученый XII века. ‘]Тама[/footnote]. Говоря о талмудическом запрете вступать в партнерство с неевреем, он писал: «В наши дни всякий, кто клянется именем святого, не полагает его божеством. И даже если они упоминают при этом Б-га, то имеют в виду не ложное божество, но Творца неба и земли. Хотя они и связывают имя Б-га чем-либо иным… это не запрещено для потомков [footnote text=’Вавилонский Талмуд, Бхорот, 2б.’]Ноаха[/footnote]». 

Аналогичное утверждение мы находим в ином [footnote text=’Вавилонский Талмуд, Авода зара, 2а.’]комментарии[/footnote] «Тосафот», где говорится о запрете торговать с неевреями в языческие праздники: «Мы совершенно убеждены, что народы, среди которых мы живем, не поклоняются идолам. Р. Шмуэль бен Меир (Рашбам) учил от имени своего деда, Раши: поэтому можно иметь дело с неевреями даже в их праздники. Ибо современные народы не поклоняются идолам». 

В начале XIII века р. Ицхак из Куси приводит это мнение в своей книге «Сефер мицвот а-гадоль», в которой подробно обсуждается каждая из 613 заповедей Торы. Говоря об отношениях с язычниками, р. Ицхак писал, что, хотя мудрецы Талмуда запретили еврею становиться компаньоном язычника, к христианам это не относится: «Мы ныне не придерживаемся этого запрета, поскольку и неевреи клянутся именем Всевышнего». 

В 1240 году французским раввинам пришлось публично защищать иудаизм против обвинений выкреста Николая Донина, обвинившего евреев в ненависти к христианам и утверждавшего, что Талмуд содержит множество антихристианских высказываний. К примеру, Донин объявил антихристианской — вернее, направленной против всех народов, включая христиан, — талмудическую агаду из трактата «Шабат». «Сказал Донин: Сказано в Талмуде (Шабат, 146а), что неевреи заражены нечистотой, которой змей поразил Еву; однако евреи избавились от этой нечистоты, когда приняли Закон на Синае. Ответил р. Йехиэль: Это касается лишь народов вроде древних египтян и хананеев, не признававших Тору, но не христиан, которые ее приняли». 

Иными словами, р. Йехиэль в этом вопросе фактически приравнял христиан к евреям — поскольку и те и другие очистились от последствий «первородного греха», признав святость Торы, дарованной на Синае.

В ходе диспута Донин также обвинил бывших единоверцев в том, что они придерживаются многочисленных законов, направленных против неевреев. Тут раввины почувствовали себя гораздо увереннее: отвечая Донину, они с чистой совестью заявили, что эти законы не касаются христиан, и в качестве доказательства сослались на общеизвестные реалии французской экономической жизни.

«Сказал Донин: Талмуд содержит много мест, несправедливых по отношению к неевреям.

Ответил р. Йехиэль: Те, о которых говорится в Талмуде, это не христиане. В качестве доказательства ты можешь увидеть, сколь активно евреи ведут дела с неевреями, хотя Талмуд вроде бы это запрещает. Известно, что евреи не раз жертвовали своей жизнью ради своей веры — стали бы они нарушать закон, если бы “язычники”, о которых говорит Талмуд, включали бы христиан? И евреи имеют много деловых контактов с христианами, хотя это и запрещено по отношению к язычникам (под которыми Талмуд подразумевает древних египтян и ханаанцев, погрязших во всяких мерзостях). И так же евреи учат христиан ивриту, хотя Талмуд запрещает обучать [footnote text=’О парижском диспуте см.: H. Maccoby. Judaism on Trial. Jewish-Christian Disputations in the Middle Ages. Littman Library of Jewish Civilization, 1993.’]язычников[/footnote]».

Таким образом, под влиянием местных социально-экономических реалий среди европейских раввинов сложился консенсус, что христианская религия отличается от язычества, описанного в Торе и Талмуде. Это избавляло европейских евреев от мук совести, связанных с нарушением законов, ограничивающих экономические контакты с идолопоклонниками. Кроме того, это создавало базу для принципиально новой оценки христианства и его последователей.

Насколько нам известно, этот шаг сделал только один достаточно известный европейский раввин — р. Менахем Меири из Прованса (1249–1316). О его взглядах мы поговорим в следующем номере.