ААРОН АППЕЛЬФЕЛЬД

Цветы тьмы

Перевод с иврита Михаила Черейского. М.: АСТ, Corpus, 2015. — 352 с.

«Цветы тьмы» отчасти можно назвать автобиографическим романом. Аппельфельд, как и главный герой, пережил Катастрофу, скрываясь в лесах Украины. Но свою историю писатель рассказал в воспоминаниях «История жизни», а здесь сюжет о мальчике Хуго, живущем в маленьком городке, в чей привычный уклад внезапно ворвалась война. Немцы увели отца, а мать вскоре отдает его на попечение своей школьной подруги Марьяны, работающей проституткой. Та прячет Хуго в чулане, и в этом месте начинается для него новая жизнь.

Порой даже непонятно, где протекает его настоящая жизнь: во снах, в которых он видит своих близких и наблюдает происходящие с ними изменения, или наяву, в тесном чулане, из которого он не может выйти. Сны и фантазии вытесняют скучную и опасную реальность. Мечтать и выдумывать — теперь его основные занятия: « — Я размышляю или фантазирую, — не стал скрывать он. — И это помогает от скуки? — Очевидно, — выразился он словом, которым любила пользоваться учительница математики».

Размышления подталкивают его к тому, чтобы начать вести дневник в виде писем, адресованных матери: «Теперь ему понятно, хотя и не с той ясностью, которую можно было бы облечь в буквы, что все происходящее вокруг него когда‑нибудь выйдет на свет. А теперь он это копит в себе». Вечной оппозицией миру внутреннему выступает мир внешний: он опасен и враждебен. Проводниками в этой реальности для Хуго становятся женщины: сначала его мать, затем Марьяна и ее подруга Наша. Мир переворачивается, и приютом Хуго становится «заведение», публичный дом, в котором в обычной жизни ребенку совсем не место. Хуго не видит, но слышит сквозь стену все, что происходит в комнате Марьяны по ночам. Он проникается к героине сочувствием, которое перерастает в привязанность, а затем — в любовь.

Когда все заканчивается, Хуго, преодолевая страх, идет по городу, ставшему после Катастрофы лишь собственной тенью. Для Хуго каждое место связано с прошлым, невозможность возвращения которого он так остро осознает: «На акациевом бульваре находится трактир, в котором дядя Зигмунд проводил, бывало, дни и ночи… По соседству с трактиром было дешевое кафе, где постоянно сиживала Фрида… Рядом с трактиром, куда любил заходить дядя Зигмунд, был магазин тканей, принадлежавший религиозному еврею… В воздухе стоял другой запах, который Хуго силился определить, но не сумел». Что готовит этот мир евреям, в этом герою непросто разобраться, так же как непросто трактовать изречение школьного дворника: « — Вижу, евреи возвращаются. — Трудно было понять, какое значение он вкладывал в эти слова».

В начале испытаний мальчику 11 лет, в сущности, все, что происходит с ним, — длинный обряд инициации, со всеми характерными этапами: прощанием с родителями, путешествием, первым сексуальным опытом, избавлением от иллюзий, «узнаванием» мира. В результате инициации, как может показаться, он становится другим: «А я изменился, — сказал Хуго и тронул крестик, висевший у него на груди. — Этот крестик спас меня». Но когда в конце романа мы видим Хуго на площади вместе с беженцами, его узнают соседи: имя возвращается к нему, он сын своих родителей — Хуго Мансфельд. Выходит, что верны были слова его матери, явившейся к нему в одном из ночных видений: «Ты хорошо знаешь, что мы не соблюдали религиозных традиций, но никогда не отказывались от своего еврейства. Этот крестик, который ты носишь, не забывай — это лишь маскировка, но не вера».

В результате всех испытаний мальчик обретает себя.