28 ноября в Нижнем Новгороде погибла Анна Чудецкая, известный искусствовед и ведущий научный сотрудник Музея личных коллекций ГМИИ им. А. С. Пушкина. Летом 2017 года журнал «Лехаим» беседовал с Анной Юрьевной, сегодня мы снова публикуем это интервью.

До 17 сентября Интервью впервые было опубликовано 28 июля 2017 года в Пушкинском музее в Москве работает выставка «Александр Тышлер. Игра и лицедейство». Рассказывая об этом проекте, его куратор, ведущий научный сотрудник Музея личных коллекций ГМИИ им. А. С. Пушкина Анна Чудецкая вспоминает о другой выставке Тышлера (1898–1980), прошедшей здесь в 1966 году.

ИРИНА МАК → Неужели это была его первая персональная выставка в Москве?

АННА ЧУДЕЦКАЯ ← Да, и одна из главных причин того, что она была организована, в том, что директор Пушкинского музея Ирина Александровна Антонова со школьных лет дружила с Флорой Яковлевной Сыркиной, второй женой художника.

ИМ → И была оттепель, которая близилась к финалу, но это еще не было так очевидно.

АЧ ← Эта ситуация неопределенности и позволила сделать выставку, несмотря на то, что все помнили недавнюю эпоху борьбы с формализмом. Но ни одной строчки о ней не было опубликовано. Все, что осталось, — отзывы, хранящиеся в нашем отделе рукописей, которые доносят накал страстей. У Рины Зеленой, Сергея Бархина, Мариэтты Шагинян — восторженные отзывы. Но тут же мнения других зрителей, среди них искусствоведы, актеры: они пишут, что это провокация, очернительство, творчество сумасшедшего, а работы Тышлера оскверняют Пушкинский музей. В каталоге нынешней выставки есть письмо поддержки Тышлеру, подписанное 14 художниками и искусствоведами, среди них Александр Каменский, Елена Мурина, Евгений Расторгуев. Они, видимо, рассчитывали, что письмо опубликуют. Разбирая архив, я поняла, что надеялись вывезти выставку во Францию — через Лилю Брик, Эльзу Триоле, Луи Арагона. В каталоге опубликованы и воспоминания Ирины Александровны: она считает, что на самом верху к выставке отнеслись, в общем, индифферентно, а интриги были на уровне художников, академиков.

ИМ → Разве это не обычное дело? На выставке 1962 года в Манеже не власти, а молодой Гелий Коржев добивался, чтобы не висели работы формалиста Фалька.

АЧ ← Ирина Александровна вспоминает, как перед заседанием в Колонном зале Фурцева набросилась на нее: «Вы меня ссорите с художниками!» Оказавшийся рядом Иогансон приобнял Фурцеву: «Ну что вы, Катя! Тышлер — хороший художник. Ирина Александровна нас ни с кем не ссорит». И тут Фурцева сказала сакраментальную фразу: «Правда? А мне говорили…» Так что все было непросто. Но благодаря выставке музей постепенно стал приобретать графику художника. А в 1994‑м, узнав о создании отдела личных коллекций, Флора Яковлевна подарила нам 145 произведений. В постоянной экспозиции был отдельный зал Тышлера.

ИМ → Многие, я в том числе, только там впервые и увидели его живьем.

АЧ ← Поскольку сейчас из‑за реконструкции музея нет постоянной экспозиции, родилась идея сделать проект, посвященный тышлеровскому наследию в ГМИИ. Мы подготовили каталог, в котором опубликовано более 250 произведений. Лучшая часть будет представлена на выставке, и около 20 работ мы взяли в частных собраниях. Экспозиция разделена на пять больших блоков. Первый и самый обширный — театр, которому Тышлер отдал много лет и сил, и знают его больше как сценографа. Остальные темы более широкие, объединяющие работы разного времени. Прежде всего «Человек на земле» — Тышлер часто вспоминал, что родился в Мелитополе, рос среди ремесленного люда разных национальностей, и это его сформировало. «Человек на земле» — это и материнство, семья («Семья — часть мира», — говорил Тышлер). Эта тема воплотилась в композициях, которые получили название «Парады»: метафорические видения женщин, сидящих на тронах, и семья клубится вокруг. Отдельный зал посвящен Прекрасной Даме — там и лирический цикл, и женские портреты… Блестящий портрет первой жены, Настасьи Степановны, середины 1920‑х годов. И есть страшный зал, получивший название «Расстрельные темы». Среди прочего здесь мы впервые показываем плакат 1928 года, на нем написано «№ 1. Издание ОСТа». Это совсем неизвестная страница, мало кто знает, что ОСТ (Общество станковистов. — И. М.) выпускало плакаты. Но как минимум этот был издан. Его лозунг: «Антисемитизм — это сознательная контрреволюция». Слева на нем карикатурные изображения членов царской семьи, справа— черносотенной братии, а в центре — перевернутый рог изобилия, из которого сыплются отрубленные головы еврейских книжников.

ИМ → Откуда взялся этот плакат?

АЧ ← В середине 1930‑х годов он поступил в Музей нового западного искусства из собрания Павла Давыдовича Эттингера. Другое открытие — работа, покрытая слоем краски, видимо, самим Тышлером. После реставрации открылась композиция: молодой стрелок, целящийся в чучело. В том же зале будут литографии начала 1960‑х с неожиданными сюжетами — «Казнь ангела», «Расстрел голубя». Противостояние добра и зла. Как мы видим, только в первом случае добро вооружено.

ИМ → Смотрите, с одной стороны, мы знаем, что Тышлер обитал в вакууме — после 1940‑х его не выставляли. Но, с другой, когда разогнали ГОСЕТ, он уцелел.

АЧ ← Из всех, кто как‑то соотносился с ГОСЕТом, Тышлер чуть ли не единственный не пострадал физически. На Сталинскую премию, полученную в 1946 году за спектакль «Фрейлехс», купил участок в Верее, построил домик. Конечно, надо было на что‑то жить, и тут нужно вспомнить о его первой супруге Настасье Степановне, беззаветно его любившей. Она была портнихой, и часто жизнеобеспечение лежало на ее плечах. Но Тышлер был общительным человеком, продолжал работать в разных театрах до 1961 года.

ИМ → Самая известная его театральная работа — все‑таки «Король Лир» у Михоэлса, 1935 года. Знаменитый британский режиссер и теоретик театра Гордон Крэг написал воспоминания о «Лире» и увез из Москвы подаренный ему макет декораций Тышлера. У него же были скульптуры на сцене.

АЧ ← Я цитирую Крэга в своей статье. Я застала еще поколение театралов, не знавших идиша, но с наслаждением смотревших «Короля Лира». А деревянную скульптуру Тышлер часто использовал в театре. Вспомним, что в 1930‑е годы он был художником‑сценографом театра «Ромэн». Сохранилась документальная фотография, где Ляля Черная в роли Кармен поет, сидя на деревянном быке, ноги которого стоят на бочках. Почти цирковой трюк.

ИМ → Тышлера часто называют сказочником. Но он же им не был.

АЧ ← Видите ли, Флора Яковлевна, которая была искусствоведом и которая в какой‑то степени приватизировала исследование искусства Тышлера, сыграла двоякую роль. Мы ее ни в коем случае не упрекаем — она жила в сложное время. Она рассказывала мне, как придумывала названия работ, чтобы они прошли цензуру. Так, например, серия, изображающая девочку‑кентаврессу, у Тышлера называлась «Путешествие», но, так как часто эти фигурки изображались над обрывом, во избежание лишних вопросов Флора Яковлевна предложила более «проходное» название: «Легенда о девушке‑кентавре». Подобные компромиссные решения вуалировали образную, сюрреалистическую природу искусства Тышлера, создавая флер сказочника, мечтателя. И скрывая глубокие стороны его искусства, не связанные, конечно, с лубочной сказочностью.

ИМ → Но связанные с тем, что Тышлер — человек своего времени, не в социальном, а в художественном смысле.

АЧ ← Абсолютно! Не случайно Борис Терновец, директор Музея нового западного искусства, автор книги о Де Кирико, выделял искусство Тышлера. В нашем архиве имеется копия письма, где Терновец благодарит Тышлера за предоставленные работы, которыми музей будет обмениваться с итальянскими художниками. Музей не имел достаточно средств на приобретение современных произведений иностранных художников, и Терновец вынужден был создать обменный фонд, чтобы продолжать формировать коллекцию.

ИМ → Как вам кажется, было ли еврейское в его творчестве?

АЧ ← Флора Яковлевна говорила, что не было и он нееврейский художник. Хотя есть у него и «Погром», и другие вещи. Тышлер чувствовал себя художником мирового уровня.

ИМ → Он стремился выйти из местечка в мир. И у Лисицкого это было, и у многих.

АЧ ← Но Тышлер очень индивидуален, и благодаря такому обостренному интуитивному индивидуализму он хорошо чувствовал свое национальное. Можно сказать, что образное мышление художника пронизывало и индивидуальные, и национальные, и архетипические пласты. Знаете, Флора Яковлевна много лет собиралась написать монографию о Тышлере. И никак не могла, стала писать о театральном художнике Исааке Рабиновиче. Тышлер дал ей совет: превратить творчество одного художника в очки и рассматривать сквозь них творчество другого художника. Моя мечта — превратить в такие очки работы самого Тышлера и через его восприятие рассматривать непростую эпоху, в которую он жил.