Писатель, переводчик, литературный обозреватель Мария Галина хорошо знакома читателям, не нуждается она и в представлении аудитории «Лехаима». А о том, что она не просто хорошо знакома, но и любима, свидетельствует приз читательских симпатий крупнейшей российской премии «Большая книга», который она недавно получила за роман «Автохтоны». И это далеко не первая премия и не первый приз читательских симпатий Марии Галиной.

АНДРЕЙ КРАСНЯЩИХ → Ваш роман «Медведки» в 2012 году уже выигрывал приз читательских симпатий «Большой книги». Что значит в целом эта премия и этот приз: общенародное признание? Как это сказывается на вашей жизни? Меняет ее?

МАРИЯ ГАЛИНА ← Я не заметила особых перемен. Приятно выйти на сцену и получить статуэтку и букет (в последний раз, кажется, обошлось без букета, только одной статуэткой), но этот приз чисто символический, без финансового содержания, за ним не следует ничего, что связывают с красивой писательской жизнью, каких‑то фестивалей, представительских поездок, щедрых гонораров и т. п. Но это, конечно, новостной повод, а значит, и бесплатная реклама книге. Другое дело, что если тебя читают, это всегда приятно. Так что спасибо голосовавшим. Что до самой премии «Большая книга», она хороша тем, что раз за разом, уже больше десяти лет, выводит в фокус читательского внимания все самые яркие книги года. Без проколов, конечно, не обходится. Что‑то переоценивается, что‑то недооценивается, но известно, что не ошибается тот, кто ничего не делает.

АК → Вы невероятно плодовитый автор — и разносторонний, во всех жанрах и родах литературы. Так, премию «Нового мира» в 2015‑м вы получили за роман, стихи и статьи. Как вам при этом удается держать литературную планку? Как вообще вам удается столько и всего?

МГ ← На самом деле я, как ни странно, малопишущий автор. «Малая Глуша» вышла в 2008‑м, «Медведки» в 2011‑м, «Автохтоны» — в 2015‑м, то есть интервал между романами в среднем составляет три‑четыре года. Для современного автора это на самом деле довольно ленивый темп. То же самое и с книгами стихов — интервал между ними года четыре, получается, что в год я пишу самое большее 10‒15 стихотворений, которые меня саму устраивают. Но поскольку я работаю в разных областях, складывается впечатление, что меня, хм, много. Что касается статей и обзоров, то это, в общем, работа — та самая, за которую я получаю зарплату, потому что, если честно, доходами от книг в России живут ну человек пятьдесят, и то я, наверное, преувеличила.

АК → В интервью вы подчеркиваете, что одесситка, — у вас одесский склад ума? И чувство юмора?

МГ ← Есть ли у меня чувство юмора, судить читателю, я же не могу всерьез сказать, что да, у меня есть чувство юмора. Это бы значило, что у меня его нет. А вот одесский склад ума, как мне кажется, мне не присущ, уже хотя бы потому, что одесситы очень ревниво, с напряженным патриотизмом относятся к своему городу, а я воспринимаю одесский миф достаточно критично, хотя Одессу, конечно, люблю. Подозреваю, что сами одесситы считают меня недостаточно одесситкой, тем более, я не родилась в Одессе, хотя провела там часть детства и юность.

АК → А «одесской школе» наследуете?

МГ ← Ну, это не мне судить. Хотя, если посмотреть со стороны, в стихах, мне кажется, да, поскольку первые поэтические книжки, которые попали мне в руки, были сборники Багрицкого и Саши Черного, такие синенькие, из поэтической библиотеки, а это остается навсегда. Что до прозы, то авторы одесской плеяды были блестящими стилистами, хотелось бы им наследовать, но время изменилось, и приходится вырабатывать какой‑то другой подход… Хотя почти все романы и многие рассказы у меня имеют под собой какую‑то одесскую подоснову, несмотря на то, что Одесса там иногда и не названа впрямую — в Одессе происходит действие романов «Гиви и Шендерович» (по крайней мере в начале и в конце), «Малая Глуша», «Медведки»…

АК → Одесское — это во многом еврейское. Насколько значима и существенна еврейская тема в вашем творчестве?

МГ ← Я думаю, что человек, у которого есть еврейские корни, не может избежать еврейской темы, к тому же вся история ХХ века — это еврейская тема, в страшном, трагическом ее изводе, и не рефлексировать по этому поводу тот, кто считает себя литератором, просто не может. Конечно, я не исключение. У меня есть тексты, которые напрямую отсылают к еврейской теме. Скажем, повесть «Покрывало для Аваддона», довольно уже давняя, события которой, кстати, тоже происходят в Одессе, построена на еврейских мистических преданиях. А мой первый «серьезный» роман «Гиви и Шендерович», вышедший в издательстве «Гешарим», отталкивается от агадических притч о царе Соломоне.

АК → А вот скажите как писатель и как литературовед, что включает в себя понятие «еврейская тема», какие мотивы, образы, концепты?

МГ ← Вы понимаете, я специально этим не занималась. Ну так, навскидку, еврейская тема — это все, что опирается на Танах, на все, что веками накручивалось вокруг Танаха, ну и если говорить о современности, это вопрос самопозиционирования, бесконечных попыток самосверки в соответствии со шкалой свой–чужой. В результате оказывается, что еврей — это всегда чужой, разрываемый между двумя культурами. Если он свой и полностью врос в еврейскую культуру, он уже не еврей, а израильтянин. Это, конечно, до какой‑то степени упрощение, и, наверное же, упрощением будет сказать, что основной еврейский концепт — это нескончаемое вопрошание. Яростное, напряженное…

АК → А насколько, в принципе, важен еврейский контекст для вашего творчества?

МГ ← Я недолюбливаю слово «творчество», особенно применительно к себе, но для меня еврейский контекст важен насколько, насколько важен, скажем, украинский. Вообще, безусловно, напряжение, полезное для литературы, возникает там, где происходит взаимопроникновение, столкновение традиций и мировоззрений. Необязательно конфликтное, напротив, оно очень часто бывает плодотворным.

АК → Какое у вас самое «еврейское» произведение? Может быть, рассказ или стихотворение?

МГ ← В свое время в «Лехаиме» вышла такая мини‑поэма «Протоколы мудрецов». Она как раз построена на воображаемых беседах представителей авраамических религий разных времен и народов — о природе Б‑жественного.

АК → Расскажете о своих еврейских корнях?

МГ ← Я не очень‑то хорошо знаю свои корни, но, по слухам, дедушка Гринфельд был очень известный в свое время харьковский гинеколог и большой бабник. И, вроде, никто из близких родственников не погиб в яме, а это уже чуть ли не чудо.

АК → Доводилось ли вам сталкиваться — в детстве, при Советском Союзе, и сейчас — со случаями антисемитизма?

МГ ← В Одессе это было бы сложно. Это еврейский город, во всяком случае был таким во времена моего детства. Что касается настоящего времени, то за спиной наверняка что‑то говорят и пишут, в той же сети чего только не найдется, но в быту и напрямую — нет, не сталкивалась.

АК → Кто из еврейских писателей для вас ценен и интересен?

МГ ← Тут мы опять подходим к вечному вопросу: а кто он такой, еврейский писатель? Тот, кто пишет/писал на иврите или на идише? Я не очень хорошо знаю корпус этой литературы, хотя, конечно, читала классиков ХХ века, его мыслителей и поэтов. Тот, у кого еврейские корни? Можно ли считать, скажем, Станислава Лема еврейским писателем? Для Лема его еврейство очень много значило, хотя он нигде это впрямую, кажется, не декларировал. Тот, у кого еврейские корни и кто пишет на еврейскую тему, на каком языке он бы ни писал? Тогда, если говорить о литературе ХХI века, я бы назвала Маргариту Хемлин, автора украинско‑еврейского происхождения, недооцененного — и это уже не восполнишь — писателя высочайшего уровня. Она работала как раз на сломе — историческом, культурном, на материале частной истории, совершенно шекспировском по накалу страстей и трагизму. Еще я очень люблю рассказы и баллады живущего в Израиле Даниэля Клугера и его опять же недооцененный роман «Последний выход Шейлока». Борис Херсонский, живущий в Одессе, выпустил лет десять назад роман в стихах «Семейный архив», оказавший значительное влияние на современную поэзию. Вообще это разграничение мне кажется каким‑то искусственным, то есть существуют тексты, написанные на еврейском материале, на еврейскую тему, а какая разница, какой национальности автор? Украинский поэт Марианна Кияновская, живущая во Львове, недавно закончила огромный цикл стихов, посвященных Бабьему Яру, — я думаю, эта книга будет событием по крайней мере литературного года, по крайней мере для Украины, а со временем станет классикой. Мне кажется, только это и важно.

АК → А вы сами какой новый роман пишете? Чего ждать читателю?

МГ ← Тут все муторно и мутно, я бы предпочла пока обойти эту тему. Я и правда пишу очень трудно, так что если чего‑то и ждать, то нескоро.