Три женщины-режиссера из числа харедим создали уникальный и технологически новаторский фильм, который дает возможность израильтянам прочувствовать весь эффект от посещения Аушвица с помощью технологии виртуальной реальности (VR), сообщает журналист The Jerusalem Post Цвика Кляйн.

В юности Мириам Коэн, выросшая в ультраортодоксальной семье в Модиин-Иллит, очень хотела присоединиться к своим друзьям, которые отправились в образовательную поездку в Польшу от школы.

«Я выросла в районе, где многие были религиозными сионистами, и все они летали подростками в Польшу и переживали то, что, как мне казалось, я упустила».

Коэн объясняет, что учащиеся харедимных школ не ездят в эти образовательные туры в Польшу, в отличие от учеников светских и религиозно-сионистских школ: «Я думаю, это скорее культурная, чем галахическая проблема. Сама идея отправить юных учащихся в другую страну через харедимную школу — нечто неслыханное».

Между тем, ультраортодоксальная общественность тесно связана с Холокостом. Эта тема часто обсуждается в сообществе и отображается в локальных СМИ, о Холокосте говорят в школах. Но в вопросе образовательных программ, посвященных Холокосту,  харедим далеко позади других секторов израильского общества, узнающих об этом из музеев, фильмов и литературы.

Спустя годы Коэн и две ее соратницы, Хани Кополовиц и Юти Нойман, познакомились с технологией виртуальной реальности и поняли, что могут создать виртуальный, но вполне реалистичный тур для школьников-харедим, которые никогда не посетят в реальности мемориал Аушвица.

Они сняли полнометражный фильм, в котором экскурсовод показывает все исторические объекты мемориала лагеря Аушвиц-Биркенау. Фильм, который называется «Нитцха а’Руах» («Духовность победила»): 360 градусов в Аушвице», показывают теперь школьникам по всему Израилю с использованием очков с эффектом VR.

«Мы росли как все ультраортодоксальные женщины, причем представляем разные слои общества, — рассказывает Коэн. – Мои родители родом из Марокко, совершили алию из Монреаля. Мои коллеги — из сообщества слонимских и гурских хасидов». Она объясняет, что принадлежность к разным течениям харедим помогла им продать свой продукт как можно более широкому кругу ультраортодоксов.

Коэн говорит, что она и ее коллеги уже много лет занимаются кинематографом для харедимной публики: «Мы создали много фильмов для женщин-харедим и работаем над различными образовательными фильмами для ультраортодоксальных школ. Четыре года назад, в процессе работы над одним из проектов, мы познакомились с технологией виртуальной реальности. И решили, что пришло время создать фильм на основе виртуальной реальности для тех людей, которые не могут поехать в Польшу: многие из них – харедим, но есть и другие группы».

«В юности, когда я не смогла убедить учителей и директора отпустить меня в Польшу, это сводило меня с ума, — вспоминает она. – Я чувствовала, что Холокост стал частью опыта для моих друзей, но не для меня. И мне казалось, что у меня буквально дырка в животе».

Ее коллега Хани Кополовиц, последовательница Слонимского ребе, поделилась с Коэн, что чувствует то же самое. 

«Ребе из Слонима был убит во время Холокоста, — объясняет Коэн. – Харедим очень тесно связаны с событиями Катастрофы, но почти никогда не посещают мемориальные места, где все это происходило».



Три женщины решили научиться использовать виртуальную реальность в кино, чтобы осуществить свою мечту и создать полнометражный фильм на 360 градусов с помощью очков виртуальной реальности. Но потом поняли, что полнометражных фильмов в формате VR не существует.

«Все, кто занимается VR, говорили нам, что фильмы в этом формате длятся максимум 10 минут, — рассказывает Коэн. – Другие же специалисты объяснили нам, что идея виртуальной реальности заключается в создании интерактивного контента, которым управляет пользователь, а не в групповой деятельности. Мы поняли, что у нас есть правильное представление о том, что делать, и мы должны делать это в одиночку».


Исследование VR-технологии

Они изучили технологию и купили камеру. 

«Мы проделали ряд проб и таким путем создали кинематографический язык фильма. Пришло понимание, что это уникальное в своем роде начинание в аспекте исследования Холокоста, но сама концепция и язык предположительно также являются совершенно новыми».

Съемочный процесс стартовал около 10 месяцев назад после сложного начального этапа, долго длившегося в основном из-за сovid-19 и ограничений на полеты.

Режиссеры договорились о сотрудничестве с экскурсоводом-хареди, которого зовут Исраэль Гольдвассер. Он постепенно «проводит» зрителей через историю некогда процветавшей и огромной еврейской общины Польши, а затем через лагерь Аушвиц-Биркенау.

Гольдвассер в свое время организовал рассказы о Холокосте для харедим по телефону: тысячи историй, лекций и отзывов доступны для всех, кто хочет узнать о Холокосте и при этом не использует новые технологии.

Коэн и ее сотрудники для начала попытались поговорить с главой музея Аушвиц в Польше, но безуспешно: мемориал был закрыт из-за сovid-19, даже офисы не работали.

«Мы обратились в Яд ва-Шем, и они сказали: можем помочь всем, что вам нужно, кроме денег и открытия закрытого музея Аушвица», —  рассказывает Мириам Коэн.

«Многие говорили мне: «вам не удастся убедить поляков впустить вас во время пандемии», — продолжает она. – Я обратилась к послу Польши в Израиле, он прислал мне номер телефона, но добавил, что я не должна ожидать, что они непременно ответят… Как религиозная еврейка, я воздела руки к небу и молилась. При этом сказала своим подругам, что нам удастся снять фильм в Аушвице, даже если нужно будет плыть в Польшу на корабле…  Параллельно я продолжала получать разные номера телефонов, пока наконец не дозвонилась до старшего менеджера мемориала, который говорил по-французски. (А я говорю по-французски, так как уроженка Монреаля.) Так я наконец нашла кого-то, с кем хотя бы могла вести диалог…»

Они отправили в музей синопсис того, что думали снимать в Аушвице. Когда им сообщили, что состоится специальное собрание по поводу их предприятия в Польше, они зажгли свечи и прочитали псалмы.

Коэн комментирует: «Мне все равно, считаете вы нас мистиками или сумасшедшими… Я в тот момент чувствовала, что за мной стоят шесть миллионов евреев, и мы молились, чтобы у нас все получилось. Мы плакали; мы буквально разваливались на части…»

Наконец им позвонили: «Приезжайте в следующий понедельник. Музей будет доступен для вас в течение трех дней». 

Они забронировали кучу рейсов и стыковок, поскольку ряд рейсов в тот момент был отменен из-за пандемии.

«Нам потребовались сутки, чтобы добраться до Польши, вместо нескольких часов, — продолжает свой рассказ Мириам Коэн. – У нас был гид, который открывал любую комнату или место, которое мы хотели увидеть…» 

Трем кинематографистам и гиду-израильтянину на деле очень повезло. Поскольку музей был закрыт для посетителей, у них была уникальная возможность снимать Аушвиц без туристов.

«Мы могли снимать с беспилотника, причем с утра до вечера, чего никогда бы не допустили, если бы были туристы. Мы думали, что будем сосредоточены только на своей работе, но это оказалось очень сложно. Тишина Аушвица доводила нас до слез в течение всех этих трех дней съемок… Нам, матерям, было очень важно пережить этот опыт Аушвица. Мы постарались вложить в фильм все свои эмоции – но ничего такого, что угнетает душу, туда не было включено».

Коэн объясняет, что цель их фильма не в том, чтобы подавлять: «Фильм очень болезненный, но он дает силы и надежду».

Есть версия фильма для харедим, которая длится полтора часа, и есть более короткая, чуть более часа, для широкой публики. По словам Коэн, есть еще более короткая версия – для «людей без терпения».

Предприятие финансировалось исключительно мелкими инвесторами и кредитами, с помощью семей и друзей.

«На сегодняшний день у нас уже 20 тыс. зрителей, и это число постоянно растет. В течение недели, посвященной Дню памяти жертв Холокоста, проводится восемь показов в день», — сообщает Мириам Коэн. 

У этого кинематографического проекта имеется 200 очков с эффектом виртуальной реальности. Коэн утверждает, что они – крупнейшие владельцы подобного продукта в Израиле, поэтому временами сдают очки в аренду для получения дополнительного дохода.

Дублированная версия фильма появится на английском языке примерно через месяц, позже появятся версии на французском и русском языках.

Были ли группы харедим, выступавшие против этого фильма?

«Да, была критическая реплика от серьезной группы — от гурских хасидов. Они против использования этих видов технологических продуктов, поэтому, например, не позволяют своим приверженцам пользоваться смартфонами. У нас есть особый компромисс с ними: мы предлагаем им возможность просмотра фильма на панорамном экране — при этом не нужно использовать очки VR… Изначально в мире харедим были и другие, кто выступал против нашей инициативы. Но как только они посмотрели фильм, сразу признались, что были неправы… Мы надеемся показать этот фильм не только ультраортодоксальным школьникам, но и многим другим группам в Израиле и во всем мире».