Ушел из жизни многолетний автор «Лехаима» Матвей Гейзер. В память о Матвее Моисеевиче мы публикуем подборку его увлекательных статей, в разные годы выходивших на страницах нашего журнала.

Краткая биография генерала Драгунского

Имя Давида Абрамовича Драгунского, видного военачальника, воина-героя, волею судеб занявшегося в последние годы своей жизни политикой, известно во всем мире. Конечно же, Давид Драгунский и без политики остался бы и в истории советского государства (не так уж много дважды Героев Советского Союза) и в истории еврейского народа (только Давид Драгунский и Яков Смушкевич были удостоены двух золотых звезд за боевые заслуги).

Начну это повествование о Д. Драгунском с краткого изложения его биографии, чтобы дальнейший рассказ вести, не придавая особого значения хронологии.

Итак, дата рождения – 15 февраля 1910 года. Место рождения – местечко Святск Орловской губернии. После окончания средней школы (1928) – учеба в техникуме, дальше – служба в Красной армии (1933), учеба в двух военных учебных заведениях – Саратовской бронетанковой школе (1936) и Военной академии им. М.В. Фрунзе (1941 год). Между этими датами участвовал в боях у озера Хасан, где на отвагу молодого офицера, его изобретательность в ходе военных действий обратил внимание генерал (тогда еще полковник.) Н.Э. Берзарин.

С июля 1941 года Давид Драгунский – на фронтах Великой Отечественной войны. С ноября 1943 года он командует гвардейской танковой бригадой, о подвигах которой много говорили и писали. «Решительно действовала в сражениях танковая бригада под командованием полковника Д.А. Драгунского», – писал в своих мемуарах маршал И.С. Конев

Из воспоминаний Д.А. Драгунского: «В составе корпуса под командованием генерала Катукова принимал участие в Курской битве, во главе 55-й гвардейской танковой бригады форсировал Днепр, воевал на правобережной Украине. Там в декабре 43-го был тяжело ранен. Даже медики считали это ранение смертельным. Но я выжил и вернулся в родную бригаду. К этому времени я уже знал о расстреле фашистами всей моей семьи».

30 июля 1944 года бригада Д.А. Драгунского одной из первых форсировала реку Вислу, а в августе 1944 года в тяжелейших боях она теснила фашистские войска в Польше. 23 сентября 1944 года, Д.А. Драгунскому присвоили звание Героя Советского Союза. В дальнейшем его бригада воевала на территории Польши и Германии.

Крепким «орешком» оказался небольшой городок Велюнь, через который лежал путь к Одеру, что определяло его важное стратегическое значение. В течение ночи танковая бригада Драгунского при поддержке пехоты освободила Велюнь. По этому поводу в город прибыл командующий армией генерал П.С. Рыбалко, чтобы поздравить участников велюньской операции и их командира с большой победой. Оказавшийся в день освобождения Велюня там военный корреспондент поэт Александр Безыменский написал экспромт Драгунскому

Граф Енджеювский,

Князь Велюньский,

Герой заодеровских равнин

Давид Абрамович Драгунский,

Простой советский гражданин.

На пути к Берлину была труднейшая преграда, последнее водное препятствие – Тельтов-канал. Взять эту преграду было приказано бригаде Драгунского. 24 апреля 1945 года бригада форсировала канал с минимальными потерями в технике и живой силе.

После переправы через Тельтов-канал комбриг Драгунский получил приказ генерала В.В. Новикова, командира 7-го танкового корпуса, приказал овладеть Целендорфом, юго-западным предместьем Берлина, ведущим к центру города. «Это ключ к Берлину, – сказал генерал. – И к ночи он должен быть в наших руках. Старайтесь не ввязываться в уличные бои. Ясно?» Но Драгунский знал, что противник не отдаст без боя ни пяди земли района. Это был один из самых трудных боев для 55-й танковой бригады, которой он командовал. 31 мая 1945 года Д.А. Драгунский стал дважды Героем Советского Союза.

По окончании войны Д. Драгунский оказался на востоке страны, откуда был направлен на учебу в Академию генерального штаба, которую закончил в 1949 году. В том же году ему присваивают звание генерал-майора. Заметим, что это был не лучший год для такого повышения по службе офицера-еврея.

С 1949 по 1965 год генерал Драгунский командовал военным соединениями в Забайкалье, на Украине, в Армении. В 1965-1969 годах он – первый заместитель командующего войсками Закавказского военного округа. В 1969 году после смерти генерала армии Я.Г. Крейзера его назначают начальником Высших офицерских курсов «Выстрел» (в этой должности Давид Абрамович служил больше 15 лет – это была комендатура ЦК КПСС). В 1985 году он попал, как тогда говорилось, в «райскую компанию» – группу генеральных инспекторов министерства обороны СССР.

Общественной работой Давид увлекался с юности. В 19 лет он уже был депутатом Краснопресненского района Москвы. В конце войны принимал участие в работе Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). Но полагать, что наступит время, когда общественная деятельность станет его «профессией», не было оснований, хотя в 50-е годы он довольно часто представлял нашу страну за рубежом. В дальнейшем его подписи не раз появлялись под статьями, заявлениями против агрессии Государства Израиль. Он был среди тех, кто осуждал сионизм задолго до того, как возник Антисионистский комитет советской общественности (АКСО). Но больше всего «прославился» Д. Драгунский своим отрицательным отношением к праву советских евреев на алию. «Для абсолютного большинства советских евреев нет никаких сомнений в том, что их родина – великий и могучий Советский Союз, многонациональное социалистическое государство, первое в мировой истории провозгласившее дружбу народов краеугольным камнем своей внешней и внутренней политики», – писал (или подписывался) легендарный генерал в 1984 году, в пору, когда цена этой «дружбе» была совершенно очевидна.

Как сказал мудрец и ученый Мозес Гастер, «Еврейские герои были героями не битвы, а веры». Но Давид Драгунский, истинный герой в битвах с фашизмом, оказался покорным рабом советской системы в мирное время. Почему так случилось? Объяснить трудно. На этот вопрос может быть, точнее всех ответил Иосиф Бродский:

Спи! У истории русской страницы

Хватит для тех, кто в пехотном

                                          строю.

Смело входили в чужие столицы,

Но возвращались в страхе в свою…

***

…Я был на похоронах Давида Абрамовича. В Краснознаменном зале Дома Советской Армии тысячи солдат и офицеров прошли почетным строем у гроба дважды Героя Драгунского. Впрочем, мне кажется, что большинство из них это имя услышало только в день похорон.

Вспомнились строки из стихотворения еврейского поэта П. Маркиша «Михоэлсу – неугасимый светильник»:

Течет людской поток – и счета нет

                                          друзьям,

Скорбящим о тебе на траурных

                                          поминках.

Тебя почтить встают из рвов

                               и смрадных ям

Шесть миллионов жертв,

                   запытанных, невинных…

Пер. Д. Штернберга

У гроба Драгунского был совсем другой «людской поток», а в почетном карауле сменяли друг друга видные военачальники: министр обороны маршал Шапошников и бывший шеф КГБ генерал Чебриков, члены президиума АКСО, видные общественные деятели, писатели, журналисты.

Похороны были проведены по всем правилам политических игр того времени, но прошли как-то незаметно, буднично. Некрологов было не так уж много. И лишь «газета духовной оппозиции» воздала дань памяти бывшему лидеру АКСО: «Несмотря на два решения Политбюро ЦК КПСС о закрытии Антисионистского комитета, несмотря на бесконечные нападки сионистских центров и их агентуры, несмотря на потоки лжи и клеветы в так называемой “демократической” печати, Драгунский не сломался и не “перестроился” – он бросил вызов всем этим Яковлевым, Шеварднадзе, Козыревым и Бронфманам… Он отстаивал интересы своей Родины, оставаясь верным сыном России» («День», № 42/92).

Самое страшное наказание выпало Давиду Абрамовичу, к счастью для него, уже после его смерти. В конце 1992 года правительство Палестины в изгнании наградило его посмертно высшим знаком отличия этого несуществующего государства и выделило пенсию его родным.

В конце жизни Д.А. Драгунский, по-видимому, уже догадывался, что последняя его «служба» – не лучший венец его жизни… Но обо всем этом рассказ ниже.

Генерал и его Комитет

АКСО был создан весной 1983 года по известному в те годы сценарию: 1 апреля газета «Правда» сообщила читателям, что «инициативная группа» намерена создать новую общественную организацию. Весть эта вовсе не оказалась первоапрельской шуткой – 21 апреля того же года, в преддверии «красной даты», было объявлено о рождении АКСО.

Причину появления АКСО именно в тот момент сегодня легко объяснить. Из Иерусалима, где в марте 1983 года состоялся Всемирный конгресс в защиту советских евреев, на весь мир прозвучал голос тревоги: в СССР, третьей в мире стране по численности еврейского населения, нет ни одной еврейской общественной организации (если не считать не совсем общественный отдел КГБ, более чем добросовестно занимающийся «еврейским вопросом»). Стоит ли сомневаться, что голоса тревоги, раздавшиеся в Иерусалиме, дошли до тогдашнего шефа КГБ В. Чебрикова. Вскоре (29.03.1983) в Москве выходит постановление секретариата ЦК КПСС о создании Антисионистского комитета советской общественности. Первый пункт этого постановления (в ту пору, разумеется, совершенно секретного) подтверждает, что вновь возникшая организация – воистину «общественная»: «Согласиться с предложением отдела пропаганды ЦК КПСС и КГБ о создании АКСО».

С момента создания АКСО (21 апреля 1983 года) и до последнего дня своей жизни (12 октября 1992 года) Давид Абрамович Драгунский был бессменным руководителем этой «мирной» и «почтенной» организации.

Так как внутренних врагов у АКСО тогда не было (сионистская организация «Иргун Циони» появилась в СССР лишь в 1989 году), официальной задачей этого детища КПСС и «вечно живого» КГБ считалась борьба с сионизмом международным. Одной из задач комитета являлась и такая благородная, как «борьба за мир во всем мире» и на Ближнем Востоке – в частности. К последнему поручению комитет отнесся с исключительным старанием: судя по литературе, изданной АКСО, едва ли существует в мире еще какая-нибудь организация, так много сделавшая для дискредитации Государства Израиль. Еще бы! Кадровый состав АКСО подбирался очень тщательно – по мнению его отцов-основателей (напомним, отдел пропаганды ЦК КПСС и КГБ), с сионизмом бороться должны в первую очередь сами евреи.

Почему председателем АКСО был «избран» Д.А. Драгунский? Ведь были среди евреев СССР того времени люди не менее известные, даже знаменитые, уважаемые. И на Новой площади, и на Лубянке понимали, что нужен новый «еврей №1», новый Михоэлс. Знали, что такого нет. Хватило здравого ума у вершителей судеб не приглашать на эту роль любимого всеми народного артиста Аркадия Райкина. Но было в ту пору немало политических деятелей, подходящих на должность председателя АКСО. Наверное, кандидатура Марка Борисовича Митина, академика, возглавлявшего в свое время Институт марксизма-ленинизма при ЦК ВКП(б), бывшего редактора газеты «За прочный мир, за народную демократию», журнала «Вопросы философии», не раз избиравшегося в члены ЦК КПСС, возникала в коридорах власти. Но, видимо, он был слишком интеллигентен для этой должности. Пожалуй, более подходящей была бы кандидатура другого академика, историка Исаака Израилевича Минца, участника гражданской войны, комиссара Военно-воздушной академии РККА, многолетнего руководителя кафедр истории самых авторитетных вузов страны, в том числе Академии общественных наук при ЦК ВКП(б). Все титулы, необходимые для руководителя АКСО, были у академика Минца. Он – лауреат двух Государственных премий СССР (1943, 1946), Ленинской премии (1974), Герой Социалистического Труда (1976). Мало того, Исаак Израилевич был руководителем авторского коллектива нашумевшей вышедшей в 1973 году книги «Сионизм: теория и практика». (Вот уж подтверждение тому, что с сионизмом должны воевать сами евреи!) Но в годы борьбы с космополитизмом академик был лишен всех должностей. Не могли же те, кто отстранял его в конце 40-х–начале 50-х, взять к себе же на службу в 80-е.

В то время генерал Драгунский был, быть может, единственным реальным кандидатом на эту роль. Подтверждение тому мы отчасти находим в статье Вениамина Каверина «Перед смертью Сталина»: «Впрочем, этот отважный офицер (Драгунский – М.Г.), командовавший одной из лучших танковых дивизий, по мнению Вс. Иванова (который знал его), никогда не был Сократом».

Созданию АКСО предшествовал выпуск огромного количества антисионистской, по сути, антисемитской литературы. Книги на эту тему, изданные в 60–70-е годы, исчисляются сотнями наименований. Назовем некоторые из них: Ю. Иванов, «Осторожно: сионизм!» (М., Политиздат, 1969), небезынтересно отметить, что автор указанной книги, переиздававшейся несколько раз, и переведенной на многие языки народов СССР, был работником ЦК КПСС; В. Большаков, «Сионизм на службе антикоммунизма» (М., Политиздат, 1972) книга стала хрестоматийной, основополагающей в «литературе» этого направления; в разных городах страны вышли книги Евсеева, Бегуна, Моджоряна, Семенюка. В. Большаков в своих статьях, публиковавшихся в газете «Правда», утверждал, что человек, ставший сионистом, является врагом советского народа. В 1971 году известный ученый, историк и экономист, в недалеком будущем академик и кандидат в члены ЦК КПСС, Георгий Аркадьевич Арбатов, высказал мысль, что 90% евреев, остающихся в СССР, выступают «в неблагоприятном свете». Что имел в виду ученый – не совсем ясно, но большинство советских людей слова эти восприняли буквально.

Наверное, одним из главных поводов для антисионистской истерии явилась блестящая победа Израиля в Шестидневной войне, вызвавшая гордость у евреев всего мира, у советских – в особенности. Евреи «молчания» (так сказал о советских евреях Эли Визель) заговорили, зашумели, поднялись на алию. Это и было началом большой эмиграции, по существу Исхода евреев из СССР в Израиль. Именно это явление больше всего взволновало советское руководство. В конце 70-х идеологи КПСС активизировали «борьбу евреев» с сионизмом.

В подготовке почвы для создания пресловутого АКСО евреи, увы, не были безучастны. Пробным камнем для его «архитекторов» стала знаменитая пресс-конференция представителей еврейской общественности СССР с участием самых разных слоев этого «нацменьшинства». Имена перечислять не будем, лишь скажем, что кроме евреев – представителей рабочего класса и крестьянства (и таких нашли) в этом «шоу» участвовали видные ученые, известные актеры, писатели. А после этого все пошло-поехало… Сотни евреев разных профессий, будто соревнуясь между собой, писали письма в газеты, повествуя о райской жизни «здесь», в СССР, и о невыносимой «там», в Израиле.

Мой знакомый израильский журналист исследовал более 200 «подписантов» того времени, в том числе авторов и первой «Белой книги», патриотов своей социалистической родины, и выяснил, что в большинстве своем они давно уже за пределами бывшего СССР, очень многие – в Израиле.

А генерал Драгунский в это время в сопровождении других «полноправных и счастливых» советских евреев разъезжал по многим странам мира, повсюду заявляя, что те, кто хотел уехать, уже давно это сделали. Больше желающих нет. Знал, что говорит неправду. Но пытался убедить слушателей в том, во что сам не верил.

Направляющий вектор АКСО

Подспудной же, но по существу главной целью АКСО было не допустить или хотя бы ограничить эмиграцию евреев в Израиль. И тем самым доказать, что никакой национальной проблемы, в частности, «еврейского вопроса», в стране победившего социализма не существует.

Можно было бы сегодня уже не вспоминать об АКСО, если бы эта организация не оказалась столь одиозной страницей в истории русского еврейства. В 1984 году АПН выпустило брошюру Д. Драгунского «О чем говорят письма». Разумеется, задачей автора являлась демонстрация всеобщей поддержки, которую оказывают евреи бывшего СССР Антисионистскому комитету. Читая эти письма, не перестаешь удивляться хамелеонству, двурушничеству многих и многих евреев. Неужели их провоцировали, обязывали писать такие недостойные письма? Кто мог заставить доктора педагогических наук, профессора А. Столяра из Могилева написать: «Я горжусь тем, что вместе с миллионами соотечественников разных национальностей могу сказать словами поэта – “По национальности я – советский”. Этим все сказано!»

Несомненно, советская власть много сделала для евреев бывшей царской России. Можно понять, как искренне благодарен ей профессор Столяр. Конечно, он безраздельно любит свою Родину – Советский Союз. Но зачем профессору при этом поддерживать организацию, определившую сионизм как идеологию, которая «концентрирует в себе крайний национализм, шовинизм, расовую нетерпимость, поощрение территориальных захватов и аннексий… сионизм, как форму расизма»? Цитата взята из обращения инициативной группы известных советских евреев (среди них Д.А. Драгунский, академик М.И. Кабачник, профессор С.Л. Зивс, профессор Г.О. Зиманас, писатель

Ю.А. Колесников и др.), опубликованного в «Правде» 1 апреля 1983 года. Разве ученым А. Столяру и С. Зивсу невдомек, что сионизм выражает стремление евреев вернуться на свою историческую родину? Это мечта, которая не покидала их на протяжении двух тысячелетий диаспоры. Если профессор Столяр из Могилева считает себя по национальности «советским», и гордится этим, то некий Григорий Липман из Москвы выносит сионистам предупреждение, пожалуй, даже приговор в стихотворной форме:

Сейчас Бейрут, вчера Суэц…

Смерть вновь у палестинской двери.

Вы кто? Безумцы или звери?

Остановитесь, наконец!

Уйдите от чужих границ,

Не зарьтесь на чужие дали,

Чтобы о близких не рыдали

На черном мраморе гробниц…

Я читал эти «стихи», вернее, пересказывал их на идише Эли Визелю, когда был у него в Бостоне. Он задумался и сказал на идише: «После таких стихов (похоже, они написаны евреем-доносчиком) любому антисемиту захочется взять ружье и отправиться в палестинский террористический отряд воевать с израильтянами. Бывают евреи хуже антисемитов».

Генерал-лейтенант Матвей Вайнруб, Герой Советского Союза, написал в Антисионистский комитет следующее: «У империализма есть своя ударная колонна, уже сейчас методично уничтожающая целый народ. Имя этой колонны – сионизм. Разве можно мириться с тем, что творят израильские агрессоры на земле истерзанного Ливана?! Самые мрачные страницы истории гитлеризма будто бы снова оживают на печальных развалинах Сабры и Шатилы». Мысли Матвея Вайнруба «иллюстрирует» в своем фильме «Бабий Яр» один из «столпов демократии», редактор «Огонька» Виталий Коротич. Его фильм с таким рекламным названием меньше всего повествует о зверствах фашистов в Киеве в начале войны, но подчеркнуто пространно демонстрирует «зверства» израильтян в Ливане. Мог ли себе представить Матвей Вайнруб, что спустя несколько лет после этого письма его родной брат, тоже Герой Советского Союза, уедет в Израиль, в Ашдод, где живет и сегодня? Предполагал ли Коротич, что вскоре окажется в Бостоне?

При всем размахе антисионистской пропаганды в СССР главная роль в ней все же отводилась евреям. В 1984 году генерал Драгунский писал: «Как известно, сионизм – это не только идеология крупной еврейской буржуазии, но и политика воинствующего антикоммунизма… Расхваливая на все лады блага сионистского “рая”, который якобы обретут евреи, покинув Родину и перебравшись в Израиль, сионисты кричат о “национальном неравенстве” и преследовании евреев в СССР». Далее генерал пытается разоблачить ложь этих лозунгов, цитируя десятки писем, получаемых в АКСО.

Уезжать или не уезжать из СССР, признавать или отрицать наличие антисемитизма – дело каждого человека. Можно даже соглашаться с теми, кто считает создание Государства Израиль в 1948 году «незаконным». Оно, по мнению иных, должно возродиться с приходом Мошиаха. Но согласиться с генералом Драгунским в том, что сионизм концентрирует в себе все зло мира (шовинизм, национальную рознь, терроризм) не представляется возможным.

Генерал, генерал, отрекитесь!

С искренним призывом к Давиду Абрамовичу в день его юбилея обратилась группа фронтовиков. Участники Великой Отечественной войны Юрий Сокол, Ефим Гохберг, Илья Лахман написали: «15 февраля 1990 года Вам исполняется 80 лет. Неужели эту дату Вы будете отмечать, оставаясь во главе скомпрометировавшего себя в глазах мировой общественности Антисионистского комитета?

Наш народ гордился Вами. Проявив беспримерный героизм в боях против гитлеровской Германии, Вы после войны дали себя вовлечь в волну клеветы на еврейское государство и еврейское национально-освободительное движение – сионизм…

Нам было бы чрезвычайно приятно отпраздновать Ваш юбилей, если бы Вы к этой знаменательной дате объявили о роспуске Антисионистского комитета, как организации, противопоставившей себя интересам еврейского народа…»

Письмо это, как и моя статья «Фарисеи в законе» (Е.Г., 1992, №1), видимо, не произвело впечатления на адресата. Позволю себе привести несколько строк из своей статьи: «Я обращаюсь к Вам, дважды Герой Советского Союза Д.А. Драгунский! Я глубоко уважаю Вас, преклоняюсь перед Вашим истинным героизмом в годы Великой Отечественной войны. Но найдите в себе мужество признаться в том, что и герои ошибаются! В быстротечном потоке жизни амбиции, заблуждения – неминуемы. Но жизнь нам оставила великую истину – Покаяние».

В службах праздника Йом Кипур в синагогах читают молитвы, в которых евреи просят прощения у Всевышнего за грехи, даже вынужденные, и отступничество. «За грех, который мы совершили пред Тобою, прости нас, извини нас, искупи нас…» Давид Абрамович Драгунский в детстве не получил традиционного еврейского образования и, наверное, не знал о существовании этих молитв. Иначе он попросил бы прощения у Б-га хотя бы за то, что, пусть косвенно, но был причастен к подготовке террористов, воевавших против Израиля. У террориста, убитого в ливанской войне (1982), было найдено удостоверение, подтверждающее его подготовку на Высших офицерских курсах «Выстрел» с подписью генерал-полковника Драгунского.

Задумывался ли когда-нибудь генерал Драгунский, что совершая действия против Израиля, словесные в том числе, он творит грех перед своим народом. …“Прости нас, Всевышний, и за грех, который мы совершили перед Тобою, заведомо или без ведома»…

Генерал-хасид

Как известно, слово «хасид» интерпретируется как «добро творящий». Можно в деятельности г-на Драгунского узреть и такое. К нему за помощью обращались сотни людей, руководителей возникших в ту пору еврейских организаций, и многим он эту помощь оказывал.

Нельзя не отметить те реальные добрые дела, которые совершал АКСО для развития еврейской культуры в бывшем СССР. Так, он ходатайствовал за присуждение Государственной премии в области литературы еврейскому писателю Илье Гордону за роман «Под жарким солнцем». Только благодаря усилиям руководства АКСО на сцене Московского драматического театра им. К.С. Станиславского был поставлен спектакль по пьесе Аркадия Ставицкого «ул. Шолом Алейхема, д. 40». Драгунский лично обращался к командующему войсками Закавказского военного округа с просьбой положительно решить вопрос о направлении на службу в Монголию старшего лейтенанта Олега Розенберга (как известно, евреев в ту пору, как правило, не посылали служить за границу, даже в Монголию).

Благодарность Драгунскому за помощь выражали главный редактор газеты «Биробиджанер штерн» Л. Школьник, художественный руководитель Камерного еврейского музыкального театра Михаил Глуз, председатель общественного комитета «Дробицкий Яр» П. Сокольский и другие. Правда, не всегда генерал был так отзывчив. В середине 80-х годов к нему обратился участник войны Качубиевский из Харькова. Он ходатайствовал за своего сына Феликса, кандидата наук из Новосибирска, которого осудили на два с половиной года строгого режима за создание в Новосибирске Общества советско-израильской дружбы и попытки проводить работу в этом направлении. Драгунский ответил старому фронтовику, что суд сам разберется в этих вопросах. Это не входит в функции АКСО.

Много лет Д. Драгунский утверждал, что антисемитизма в СССР нет. Но можно предполагать, что в конце своей жизни он догадывался, что не все так однозначно. В своем интервью газете «АиФ» 17 февраля 1989 года у Давида Абрамовича вырвалось: «Вы не хуже меня знаете, что проявления антисемитизма в последнее время в ряде случаев стали принимать организованные формы… Я считаю, что нельзя оставлять безнаказанным ни один факт проявления антисемитизма». И тут же, как бы спохватившись, он продолжает: «Идеологическая работа по разоблачению антисемитизма, как и сионизма, должна быть взвешенной и продуманной…» И даже в перестроечном 1989 году Драгунский отождествляет антисемитизм и сионизмом. Но являясь человеком военной выучки, оставаясь до конца своих дней убежденным коммунистом, он не перестает заботиться о своем детище, заведомо мертворожденном. 1 сентября 1992 года Драгунский обратился с письмом к мэру Москвы Ю. Лужкову с требованием отменить постановление правительства Москвы о передаче помещения, занимаемого АКСО, в аренду Московскому еврейскому культурно-просветительскому обществу. Генерал возмущается решением московских властей передать помещение АКСО «неким организациям сионистского толка»… и предупреждает мэра: «Подобная практика неизбежно ведет к разжиганию межнациональной розни…», выражая надежду, что

Ю.М. Лужков поймет всю серьезность и ответственность данного вопроса и примет правильное решение. Но старания Драгунского были уже запоздалыми и напрасными. Как оказалось, если верить газете «Спутник» (16 марта 1989 года), еще летом 1988 года Политбюро ЦК КПСС приняло решение о роспуске Антисионистского комитета и создании вместо него Общества еврейской культуры. Другое дело, что решение это до поры до времени хранилось в тайне.

Старый генерал, первый председатель АКСО, пережил возглавляемую им организацию.

Давид Драгунский о времени и о себе

Случилось так, что я оказался последним интервьюером в его жизни. Признаюсь, не надеялся, что Давид Абрамович когда-нибудь согласится встретиться со мной после моих, прямо скажем, не очень лестных статей об АКСО в нашей и зарубежной печати. В статье «АКСО – вчера; МИР – сегодня», опубликованной в израильской газете «Время» (Иерусалим, 12.07.91), я писал: «… возглавив АКСО, Д.А. Драгунский не только отрицал наличие антисемитизма в СССР, но и разделял мнение тех, кто отождествлял сионизм с фашизмом…» Честно говоря, я и сам не стремился к этой встрече. Но произошло событие почти мистическое. На вопрос корреспондента израильского радио, в какой прессе освещается деятельность АКСО, я ответил, что в основном только в сборниках, издаваемых этой организацией, но, думаю, вскоре она найдет свое отражение в таких газетах, как «Русское воскресение» и «День». И действительно, вскоре в газете «День» (№ 37/92) появилась большая публикация «Сионизм – это экспансия (по материалам АКСО)».

Ознакомившись с этой публикацией, я понял, что моя встреча с Д.А. Драгунским неминуема, даже при любом его «сопротивлении». Как ни странно, он согласился встретиться довольно легко.

Я пришел к нему 29 сентября в его кабинет на Фрунзенской, 46. Получив в подарок мою книгу «Соломон Михоэлс», генерал обрадовался и с откровенным, каким-то детским нетерпением стал рассматривать фотографии.

– Как жаль, что мы не были знакомы до издания вашей книги: у меня много фотографий, где я с Михоэлсом, – сказал он мне.

– А такая есть? – Я протянул ему фотографию, на которой Михоэлс, положив руку на плечо молодого полковника, беседует с ним.

– Так это же я с Михоэлсом! – обрадовался Давид Абрамович. – А почему вы не поместили эту фотографию в книге? Вы что, недавно ее нашли? Или решили, опубликовав фотографию Михоэлса с генералом Крейзером, что снимок с полковником Драгунским уже не подходит? – улыбаясь, спросил он. – Напрасно! Мы были дружны с Яковом Григорьевичем. Я заменил его на должности начальника Высших курсов «Выстрел».

Фотографии, а также копии писем Д.А. Драгунского к Михоэлсу были у меня давно. Но как объяснить Давиду Абрамовичу, почему их нет в книге?.. Признаться в самом начале беседы, что в моем понятии Герой Советского Союза генерал армии Я.Г. Крейзер совершил свой, быть может, самый мужественный поступок не в июле 1941 года, когда ему присвоили звание Героя Советского Союза, а в январе 1953, когда он отказался подписать инспирированное властями письмо «выдающихся» советских евреев к правительству СССР, в котором излагалось требование казнить «убийц в белых халатах»?

Давид Абрамович, уловив мою растерянность, сказал:

– Ну, даст Б-г гезунт (здоровье – евр.), во втором издании вы напечатаете и эту фотографию. Вы знаете, что значит слово «гезунт»?

Я ответил утвердительно и предложил нашу беседу продолжить на идише.

– С большим удовольствием! К сожалению, я почти забыл маме лошн (язык матери – евр.), но давайте попробуем.

Прослушивая запись нашей беседы дома, я понял, сколь удачным оказалось это мое «изобретение». Давид Абрамович «потеплел», сделался совсем неофициальным.

– Я родился в 1910 году, – начал он свой рассказ, – в маленьком местечке Святске, тогда это была Орловская губерния, сейчас – Брянская область. Мой прадед, дед, отец, бабушка, мама – все были портными. И старшие братья были обучены этому ремеслу. Но мама сказала: «Довид должен стать интеллигентом!» В ту пору во всем Святске был один еврей-интеллигент – счетовод сельпо Доминкер. Вторым «святским интеллигентом», по убеждению мамы, должен был стать я…

Но жизнь распорядилась по-иному: ничем не примечательному еврейскому мальчику суждено было стать видным советским военачальником и вместе с тем – одной из самых заметных и одиозных личностей в истории советского еврейства.

– В юности я «бредил» журналистикой, – продолжал Давид Абрамович, – и девятнадцатилетним приехал в Москву поступать учиться на журналиста… Первые ночи в Москве я был «эстрадным подданным» – ночевал на эстраде в Сокольническом парке, а днем просиживал в библиотеке на Моховой, готовился к вступительным экзаменам. В институт я не поступил и по путевке Краснопресненского райкома ВЛКСМ пошел работать в Мосстрой. Сегодня, когда многие отрекаются от своего комсомольского прошлого, я с любовью вспоминаю годы первых пятилеток… Тогда же, работая простым рабочим на стройке, я вступил в ряды партии. Меня избрали депутатом Краснопресненского райсовета, а вскоре в числе двадцатипятитысячников направили в деревню, на коллективизацию. Может быть, вам это покажется странным, но меня, двадцатилетнего парня, на сходке в деревне Ахматово крестьяне избрали председателем сельского совета… Из Ахматова меня призвали на службу в армию.

– Давид Абрамович, я прочел ваши мемуары, читал немало ваших публикаций и статьи о вас. Осталось ли что-то за пределами опубликованного?

– Я вижу, вы опытный и коварный журналист. Все ваши собратья хотят «неопубликованного»!

(Я не отважился признаться, что журналист я совсем не опытный и преимущественно «ночной» – каждый день хожу на службу, далекую от журналистики.)

– Впрочем, – Давид Абрамович лукаво улыбнулся, – одну «тайну» я вам открою. Вы знаете, кто изобрел амфибию? Это «сделал» летом 1938 года лейтенант Давид Драгунский. После службы в армии меня направили в военное училище, по окончании его – на Дальний Восток. Неспокойно тогда было там, японцы готовились к войне. Я был назначен командиром роты танкистов. Сейчас уже мало кто помнит танк Т-26. Хорошая была машина. Но мне захотелось, и я понял, что это необходимо, чтобы она шла не только по суше, но и по воде. Меня почти все осмеяли за эту «идею». Но все же мы с ребятами начали подготовку: промазали, прошпаклевали, покрыли суриком – словом, загерметизировали танк, опытным путем усилили двигатели, приспособили трубы, чтобы через них выходили отработанные газы и поступал воздух, при этом высота труб регулировалась из кабины. Решили форсировать реку Суйфун. Никто не разрешал нам делать это, и знаете, кто помог? Полковник Николай Эрастович Берзарин – он тогда был командиром нашей дивизии. И когда мы успешно форсировали реку (не без приключений – из-за ямы, оказавшейся на дне реки, танк немного занесло влево, и мы прибыли на противоположный берег с уклоном от намеченного маршрута), Николай Эрастовнч уже ждал нас, побежал навстречу. «Молодцы, хлопцы!» – сказал он и подарил мне именные часы. Это была моя первая награда.

– А первый бой?

– О нем я подробно писал в моей книге «Годы в броне». Вы, наверное, читали это. Расскажу о другом событии. Об этом я еще никому не рассказывал… Это было в июле 1942 года под Смоленском. Я был тогда командиром батальона. В моем батальоне были люди 30-40 национальностей. Нас объединяла любовь к родине, жажда отомстить врагу. Мне уже было известно, что немцы убили всю мою родню – 74 человека. И об этом узнали в батальоне. Вдруг утром на наше расположение с самолета посыпались листовки с таким текстом: «Бери хворостину и гони жидов в Палестину!» Солдаты, прочитав их, пришли ко мне и сказали: «Хватит ждать, командир! Веди нас в бой!» И с возгласами «Отомстим за семью Драгунского!» кинулись на расположение фашистов, и вскоре мы освободили несколько деревень…

– Почему же Вы рассказываете об этом впервые?

– Я еще о многом не рассказал…

В 1956 году Д. А. Драгунский естественно и заслуженно представлял советское еврейство в Париже на церемонии открытия мемориала в память погибших евреев – жертв фашистского геноцида. День открытия мемориала совпал с началом второй арабо-израильской войны на Ближнем Востоке, названной в нашей печати «тройственной агрессией» (войска Англии, Франции и Израиля вторглись на Синайский полуостров). На приеме по случаю открытия мемориала генерал Драгунский, профессиональный военный, не только хорошо понимавший, но и знавший истоки этой «агрессии», отвечая на вопрос корреспондента, не нашел других слов, кроме: «За попытку воплотить в жизнь подобные идеи (разрешение территориальных споров военным путем. – М. Г.) мир уже расплатился миллионами жизней…» Неужели в этих словах была хотя бы доля искренности?

– Давид Абрамович, об антисемитизме в нашей стране вы писали Михоэлсу еще в 1946 году. Ощущали ли вы антисемитизм непосредственно на себе?

– Еще как! После окончания Академии Генштаба всех распределили, а меня одного «задержали» и не дали даже должности. Помогли мне маршалы Рыбалко и Василевский. Эти полководцы знали меня по войне, и вообще они были настоящие интернационалисты. И даже с их помощью, куда вы думаете меня направили? В Забайкалье, в те места, где были декабристы. А как долго я ждал звания генерала!..

– Судя по вашему рассказу, даже такой выдающийся человек, как вы, ощутил «на себе», что значит быть евреем в СССР.

– А как вы думали? Я уверен, что в начале 50-х меня не посадили по двум причинам. Во-первых, я был «далеко от Москвы», и обо мне забыли. Во-вторых, мое имя было известно во всем мире – еврей, дважды Герой…

– Ну а Яков Владимирович Смушкевич?

– Но тогда, в 1949 году, его уже давно не было на свете. Я знал этого человека еще на Дальнем Востоке. Вы, наверное, знаете, что он был начальником авиации всей Красной Армии. Его арестовали в самом начале войны и вскоре расстреляли…

При Хрущеве «планка антисемитизма» была несколько приспущена. Но антисемитизм оставался. Я командовал дивизией, армией, и не раз бывало, когда надо было повысить кого-то в звании или в особенности при решении вопроса о переводе на службу за границу, кадровики говорили: «Товарищ генерал, товарищ командующий, только не еврея…»

Я уже понял, что Драгунский сообщает мне многое из «неопубликованного», и решил перейти «в атаку»:

– Значит, Давид Абрамович, если кадровики позволяли себе подобные «откровения», вас считали «своим евреем»?

– Не думаю, что это так. Во время учебы в Академии я поехал в санаторий в Кисловодск и вскоре заметил, что за мной установлена слежка, то есть я был «под колпаком».

– КГБ?

– Конечно!

– В этой связи у меня возникает такой вопрос: как вы, познавший слежку со стороны КГБ, взяли на работу первым своим заместителем бывшего генерала КГБ?

– Что касается генерала Смолянинова, моего заместителя, то из КГБ его, по сути, уволили, как человека там нежелательного.

– Поскольку мы коснулись темы КГБ, еще недавно запретной, позвольте задать еще один вопрос: знали ли вы о роли КГБ в создании АКСО? О том, что в постановлении секретариата ЦК КПСС по этому поводу был пункт: «Отделу пропаганды ЦК КПСС рассматривать совместно с КГБ СССР планы работы комитета и оказывать необходимую помощь в их осуществлении»?

– На этот вопрос отвечу так: в то время любая общественная организация, даже, скажем, Общество спасения утопающих, не могла возникнуть без участия КГБ. Вы это прекрасно понимаете.

– В развитие разговора об АКСО, хотел бы спросить, почему первая в послевоенные годы еврейская организация в СССР стала именно антисионистской? Неужели в 1983 году сионистов у нас было больше, чем антисемитов?

– Не в том дело. И даже не в названии. В конце 70-х – начале 80-х годов наметилась тенденция к росту антисемитизма. Надо было дать какое-то противоядие и показать, что евреи – это люди, имеющие свою историю, свои вековые обычаи, свою национальную гордость. Я вам дам такой пример о себе. В «Новом мире» готовили к публикации главу из моей книги, и писатель Падерин сказал мне, что имя автора будет Дмитрий Александрович Драгунский. Подумайте: меня весь мир знает, как Давида, сына Абрама, а он хотел напечатать Дмитрий Александрович! Я приказал тут же снять рукопись. У меня есть свидетели! Теперь вы поняли?

– Кое-что понял. Но все же мне кажется, что главной причиной создания АКСО было не «противоядие антисемитизму», а «противоядие» возросшему самосознанию еврейских масс и, как следствие этого, – росту эмиграции евреев из СССР.

Давид Абрамович задумался и задал вопрос мне:

– Но вы ведь помните, что в деле создания АКСО нас поддержали ученые, писатели, артисты – и даже такие выдающиеся, как Райкин, Быстрицкая, Плисецкая?.. Правда, были и такие, кто не поддерживал нас, кто не хотел нас понимать.

– В чем? В том, что антисемитизм закалился и окреп в борьбе с мифическим сионизмом? Должен вам признаться, что до шумной пропагандистской кампании вокруг сионизма, развязанной АКСО – уверен, не без подсказки, – я даже не задумывался над значением этого слова, этого понятия. А что, по-вашему, есть сионизм?

– Сионизм… Это такое же понятие, как марксизм, социализм и любые другие «измы»…

В голосе Давида Абрамовича снизилась прежняя «наступательность», и я понял, что «перегибаю», но остановиться уже не мог:

– То есть, если я вас правильно понял, то сионизм – это своего рода идеология. Как же сегодня вы относитесь к словам, написанным в 1985 году вами совместно с Сухаревым (С. А. Сухарев, генеральный прокурор, был тогда вице-президентом АКСО. – М. Г.)? В предисловии к «Белой книге» вы сравнивали сионизм с фашизмом, писали, что «среди друзей и союзников сионистов – военно-фашистская диктатура в Чили, …никарагуанские “контрас”, расисты ЮАР», и в связи с этим пришли к выводу, что «сегодня борьба против сионизма, его идеологии и политической практики – веяние времени».

– Это не я писал.

– Но под предисловием стоит ваша фамилия. И коль уж мы об этом вспомнили, в том же предисловии есть такая фраза: «В Израиле постоянно нарастает угроза фашизма». Что же это получается, Давид Абрамович: в Израиле «угроза фашизма нарастает», а у нас сейчас стала реальностью… В этом тоже повинен Израиль и его агенты в России?

– Я уже вам сказал, это писал не я…

– А кто же?

– Зивс. Его ищите, пожалуйста! Пусть он отвечает за эти слова. А то он все это написал, а сам исчез.

– Неужели уехал в Израиль?

– Да нет, ушел из нашего комитета, точнее – мы его ушли, а куда, не знаю.

– Давид Абрамович, мне помнится, еще в 60-е годы, кажется в «Правде» вы писали, что с уважением относитесь к Государству Израиль. А сейчас?

– Конечно, с уважением. Кто хочет, пусть уезжает в Израиль. Но надо думать и о тех евреях, которые останутся в России… Если вообще останутся…

– Раньше вы так об отъезжающих не говорили.

– Это было раньше, теперь все изменилось.

– При таком темпе алии скоро в России не останется евреев.

– Этого не может быть! Евреи в России были и будут всегда.

Последние слова Д.А. Драгунский произнес с генеральской уверенностью.

Это праздник со слезами на глазах

В марте 1945 года танковая бригада Драгунского была выведена в резерв. Врачи настоятельно рекомендовали комбригу незамедлительно лечь в госпиталь. Возникла необходимость в серьезном лечении – давали себя знать полученные ранения. Давид Абрамович о госпитале и слышать не хотел, но вмешался генерал Рыбалко. «Я так настаиваю на вашем ремонте, – сказал он Драгунскому, – чтобы к окончательному штурму Берлина мы снова были вместе». А 21 апреля 1945 года наспех «отремонтированный» он уже был в Цоссене под Берлином, где находилась его танковая бригада. Остальные события нам уже известны.

Еще один эпизод из биографии генерала Драгунского. В тылу его войск оказались немцы, точнее, немецкий офицерский госпиталь с ранеными, брошенными на произвол судьбы. К комбригу обратились две немецкие женщины, просившие помощи. «Успокойтесь, – сказал им комбриг, – конечно, мы поможем всем, чем сумеем, даже медперсоналом». И помог.

Разумеется, Д. Драгунский не был человеком верующим, но как тут не вспомнить библейское изречение: «Мы – народ Б-гобоязненный, и не приличествует нам платить злом за зло. Давайте залечивать врагам нашим раны».

После штурма Берлина бригада Драгунского участвовала в спасении Праги. Как известно, немцы хотели уничтожить этот прекрасный город. Здесь его и застало долгожданное известие: «Война победоносно завершена!» А дальше был парад Победы, в котором дважды Герой Советского Союза Давид Драгунский возглавлял батальон танкистов в составе сводного полка 1-го Украинского фронта.

На этом можно было бы поставить точку в рассказе об отважном воине и не совсем состоявшемся политике Давиде Драгунском. Но еще раз прослушав запись беседы с ним, я обратил внимание на свой вопрос: «Плакал ли когда-то генерал?» Вот его ответ: «Я еще раз скажу то, что не говорил никому. Такое у меня сегодня настроение. Когда я на параде Победы шел впереди батальона, мне вдруг показалось, что увидел свою маму, которую немцы тащили на расстрел – у нее не было сил самой дойти до места казни. В какой-то момент голова закружилась, и я испугался, что упаду. Это было страшнее, чем в самых тяжелых боях».

Я помню лицо Давида Абрамовича. На его задумчивых глазах были слезы… На этом наша беседа закончилась. Мы тепло расстались, договорились о встречах.

***

Еще один фрагмент моей беседы с Драгунским.

– Вам довелось встречаться в годы войны с легендарным генералом Черняховским?

– С кем только не встречался я в годы войны… В 1942 году после кратковременной учебы в Уфе меня направили в распоряжение маршала Буденного. Сейчас о нем Б-г весть что говорят, а он, поверьте мне, разбирался в военном деле. Простой, хороший был человек.

В июне 1942 года я оказался в подчинении Родиона Яковлевича Малиновского, тогда еще генерала. Он сразу узнал меня и спросил: «Товарищ бывший фрунзовец, учителей узнаете?» Еще вот чем мне запомнился Малиновский. В редкие минуты затишья он любил вспоминать прошлое. Свою юность, Первую мировую войну, во время которой он дошел аж до Парижа. Однажды он вдруг спросил меня: «Скажи, майор, ты родом не из Одессы?» Я ответил: «Нет». – «Очень странно», – почему-то сказал генерал. Позже я узнал, что он одессит.

– Говорят, что Малиновский из караимов, они ведь почти евреи?

– Этого я не знаю. Но вернемся к тому, как я не встретился с Черняховским.

В октябре 1943 года шли тяжелейшие бои за освобождение Киева. И мою бригаду временно передали в распоряжение генерал-лейтенанта Черняховского. Я слышал об этом герое. О нем ходили легенды. В тот же день он связался со мной из КП. Поставил очень конкретные боевые задачи. Помню, это было сразу после освобождения Киева. Не буду рассказывать о боях около реки Тетерев. Об этом я писал. После боя Черняховский позвонил мне, благодарил за смелые и правильные действия моих танкистов. Пригласил в тот же день к себе на КП к 20 часам. Но к Черняховскому я не попал. По пути на его КП осколок блуждающего снаряда попал в меня и добрался аж до самой печени. Да, да до печени.

И тут произошло неожиданное. Давид Абрамович разделся до пояса и показал мне следы от множества своих ранений.

– Но самое страшное было это, – указал он пальцем на правый бок.

Находившийся со мной фотограф Ю. Миронов растерялся. Но Драгунский сказал:

– Фотографируйте, я не стесняюсь своих ран. Есть такие умники, которые думают, что я сразу стал генералом. Сколько раз я чудом оставался жив! И на этот раз пронесло. Позже мне рассказывали, что сам Павел Сергеевич Рыбалко привозил медикаменты в передвижной госпиталь, где я оказался. А встреча моя с Иваном Даниловичем Черняховским так и не состоялась. Это был единственный случай в моей жизни, когда я не сумел выполнить приказ высшего командира.

Напомню, что генерал армии И.Д. Черняховский погиб в бою в 1945 году.

***

Размышляя о судьбе Д.А. Драгунского, я вспоминаю стихи поэта-фронтовика А.П. Межирова:

Шли, сопровождаемые взрывами,

По своей и по чужой вине.

О, какими были б мы счастливыми,

Если б нас убили на войне…

 (Опубликовано в №98, июнь 2000)