Ребе Хаим из Цанза в дни между Йом Кипуром и Суккоc надевал праздничную одежду и штраймл Головной убор хасидов — меховая шапка, сшитая из лисьих или песцовых хвостов. Надевается по субботам, праздникам или торжественным случаям. . Как‑то раз он сидел за столом, окруженный учениками, и тяжело вздыхал.

— Странно, — шептались ученики. — В эти дни ребе обычно пребывает в приподнятом настроении. С чего ему вздыхать? Уж не заболел ли?

— Нет, нет, — отмахнулся ребе Хаим от вопросов о своем здоровье. — Отправляйтесь на постоялый двор к Лейзеру и передайте мое приглашение остановившимся там хасидам.

Суккоc, как известно, время нашей радости, а радость рядом с праведником, двойная, нет, тройная, десятикратная радость. Поэтому перед праздниками постоялые дворы Цанза атаковали хасиды ребе Хаима, съезжавшиеся со всей Польши. Каждый выбирал себе жилье по вкусу и карману, а у Лейзера останавливались только весьма зажиточные люди.

Ого, ребе лично приглашает в гости! Хасиды бежали по улицам Цанза как на пожар. Но, сказать по правде, было их не так много, миньяна не наберешь, все уместились в одной комнате.

— Прошел Рош а‑Шоне, — сокрушенным голосом обратился к ним праведник, — миновал Йом Кипур, а я еще не раскаялся. С каким лицом заходить в сукку?!

Хасиды в тон ребе сокрушенно закивали. Да, действительно, как цадик войдет в сукку без раскаяния? Правда, не совсем понятно, о чем он говорит, ведь, чтобы раскаяться, нужно согрешить, а ребе Хаим чист, как горный хрусталь. Что он называет грехами, вот в чем вопрос. О, нам бы такие прегрешения!

— Мне необходимы три сотни золотых для раздачи бедным, — продолжил между тем ребе Хаим. — Ах, если бы я успел раздобыть деньги и раздать их до начала праздника! Это помогло бы мне раскаяться по‑настоящему! — Он вопросительно поглядел на хасидов: — Не могли бы вы одолжить мне эту сумму? У бедняков Цанза нет денег на еду. А без еды какая радость от Суккос? Если удастся помочь нескольким десяткам семей достойно встретить праздник, мне не стыдно будет войти в сукку.

Богатые хасиды немедленно собрали нужную сумму и вручили ее праведнику.

— С Божьей помощью, — заверил их ребе Хаим, — я отдам долг в ближайшие пять‑шесть недель.

Вечером первого дня Суккос ребе вернулся из синагоги облаченный в талес. Его глаза сияли, а радостная улыбка не сходила с уст. Войдя во двор своего дома, он сразу отправился в большую сукку, наполненную светом множества свечей. Сев во главе стола, занимавшего почти все место в сукке, ребе Хаим помолчал несколько минут, озирая пустые стены, а затем произнес:

— Во многих общинах принято украшать сукку разного рода картинками, зелеными ветвями, гирляндами, фруктами. Я поступаю по‑другому: деньги, потраченные на помощь беднякам, — вот мое украшение, мои гирлянды, моя подлинная радость!

Сборник рассказов «Голос в тишине» можно приобрести на сайте издательства «Книжники» в Израиле, России и других странах