В 1997 году Эли Визель посетил Москву по приглашению Еврейского общинного центра. Сегодня мы предлагаем читателям вспомнить, о чем он говорил тогда, почти 20 лет назад, аудитории, собравшейся на его выступлении в синагоге в Марьиной роще.

Я родился в Трансильвании, в Румынии, в религиозной еврейской семье. В детстве и юности пребывал в мире Талмуда. Мой отец, который был современным евреем, интересовался и другими науками. Мы с ним заключили договор: я ежедневно в течение часа изучаю иврит, а все остальное время — слова мудрецов. Родители научили меня беззаветно любить евреев. Мама происходила из хасидского дома, и я остался хасидом. У нас в семье говорили: тот, кто однажды был хасидом, никогда не перестает им быть. Поэтому хасиды так связаны между собой, даже если не всегда испытывают любовь друг к другу. Всю свою жизнь я и старался быть связанным и был связан с евреями.

Я был в этой синагоге (в Марьиной роще) в 1965 году, затем в 1966‑м, 1969‑м. Каждый раз, приезжая в Москву, я наносил визит в Марьину рощу. И в первый раз, в 1965 году, и в последующие свои визиты я встречался с евреями.

Мы изучаем историю европейского еврейства и недоумеваем. В какой бы город ни приходили крестоносцы, они истребляли там евреев. Казалось бы, после этого в городе не оставалось евреев. Но они появлялись здесь снова. И возникали проблемы: что теперь делать, строить новую синагогу или кладбище, как собрать десять евреев для миньяна?

Эли Визель в синагоге в Марьиной роще. Москва. 1997

Я всегда задавал себе вопрос: почему евреи возвращались в город, где произошло несчастье? Европа не желала видеть их у себя. А они каким‑то образом вцеплялись ногтями, когтями в эту землю. И так на протяжении всей истории нашего народа. Нас не хотели. Вы, вероятно, читали известную книгу Джеймса Джойса «Еврей» и помните, что он пишет о Моисее, выросшем, как известно, в доме фараона. Когда в нем пробудился еврей, он решился бежать из Египта. Один из первосвященников, с которыми он пришел попрощаться, говорит ему: «Моисей, неужели ты так глуп? Мы самый большой из существующих народов, самый богатый, самый сильный. Наши корабли бороздят океаны во всем мире, наша армия непобедима, наши божки находятся в любом доме. И ты хочешь покинуть нас, чтобы присоединиться к маленькому народу, у которого нет ни земли, ни богатства, нет своей культуры, своей армии, и Б‑га их никто никогда не видел».

И когда ты читаешь эту историю, приходишь к мысли, что прав был первосвященник египетский. Если бы Моисей остался в Египте, он, скорее всего, сделал бы хорошую карьеру. Почему же он не прислушался к совету первосвященника? Дело в том, что он прислушался к другому голосу, проникся другой идеей. Мы тоже проникнуты этой идеей. И это очень мешает антисемитам. Они нас ненавидят, потому что не могут понять одну вещь: почему мы хотим оставаться евреями. Чего только они с нами не делали, чтобы заставить нас принять христианство. Пытались добиться этого жестокостью, пытались уговорами — не получалось. Креститесь, и все будет хорошо, обещали они. В Польше, например, в какой‑то период перешедший в христианство еврей получал графский титул. Ненависть, кнут, с одной стороны, и пряник — с другой, не помогали. Может быть, они этого не понимают, потому что нас не знают. Иногда просто поражаешься невежеству в отношении нашего народа тех людей, которые евреями не являются. Достоевский, в частности, был уверен, он так и писал, что евреи надевают тфилин на две руки. В античной культуре, в античной литературе о евреях распространялись чудовищные сведения. Писали о том, что евреи обязаны по ритуалу раз в семь лет собираться на нееврейском кладбище и убивать нееврея. Откуда такая глупость? Чем мы мешаем им? Чем помешали антисемитам евреи в России?

На нас обрушивались за то, что мы капиталисты, или за то, что мы коммунисты. За то, что мы космополиты или, напротив, не космополиты. За то, что мы верим в Б‑га, и за то, что не верим в Него. Все плохое приписывали евреям. Мы маленький, очень маленький народ, распространенный по всему миру. Если бы мы на самом деле были столь сильны, как они утверждают, было бы замечательно. Но они на самом деле очень сильно преувеличивают, до смешного. Сталин считал «Джойнт» более сильной организацией, чем ЦРУ. Маленькая еврейская благотворительная организация — и ЦРУ! Сильнее ЦРУ ему казалась и еврейская образовательная организация «Израильский Альянс». По мнению Гитлера, Белый дом в Вашингтоне и Уайтхолл в Лондоне ничего не делают без разрешения евреев. И Сталин, и Гитлер были совершенно уверены, что евреи правят миром. Однажды мне пришлось поспорить с христианским писателем, который также в это верил. «Дай Б‑г, чтобы это действительно было так», — сказал я ему.

Эли Визель общается с журналистами. На первом плане макет Московского еврейского общинного центра. 1997

Слева направо: р. Давид Карпов, р. Берл Лазар, р. Авраам Бекерман, Эли Визель, р. Давид Мондшайн, Борух Горин в синагоге в Марьиной роще. 1997

Русских антисемитов очень раздражает, что их соотечественники, евреи, несмотря ни на что остались евреями. Нас же это укрепляет в нашей вере. Для еврея нет ничего более приятного, чем видеть еврейскую сущность другого еврея. Есть нечто странное в том, что еврей из Марокко или Йемена и еврей из Парижа, Амстердама или Рио‑де‑Жанейро, которые никогда раньше не встречались, более близки друг другу, чем соседям по дому. Один миллионер, другой нищий. Один ученый, другой обувщик. Говорят на разных языках. Тем не менее они связаны между собой, поскольку у них одна судьба — еврейская судьба. И очень грустно, когда еврей забывает о своем еврействе. Когда он ничего не знает о нем. Жаль, что большое богатство бросают в пыль. Писатель, который знаком со своим прошлым, со своими традициями, оказывается лучшим писателем. Это же касается и музыканта, и художника.

Мы отдаем то, что получили. А получили мы большой клад, включающий чувства, воспоминания, мораль, этику нашего народа. В этом наследии и радость, и надежды, а иногда и грусть.

В 1950‑х годах я однажды проводил экскурсию в Испании. И чувствовал себя как‑то странно, двойственно. Мне казалось, что я иду по месту, которое когда‑то уже видел. Я искал места, где жили известные еврейские писатели, историки, мудрецы: Ибн‑Гвироль, Рамбам, Абраванель. Вспоминал инквизицию, вспомнил историю двух евреев, весьма образованных, в свое время известных в Испании. Одним из них был раввин Авраам Сиор, крупный ученый и общественный деятель, советник королевы и короля. Другим был Ицхак Абраванель, мудрец, советник королевской семьи. Когда испанским евреям пришлось выбирать — креститься либо уйти в изгнание, раввин Сиор принял христианство и остался в Испании. Абраванель же выбрал второе — он расстался со всем, что ему принадлежало, со своим богатством, положением в обществе, и отправился со своим народом в изгнание. Имя первого исчезло из еврейской истории. Абраванель в ней остался, до сих пор евреи изучают его труды, попадают под влияние его интеллекта. Запомните одну истину: не каждый может делать историю, но каждый может в ней участвовать.