Это сказочная быль: мы играем пуримшпиль
Поскольку Пурим — праздник шуток и розыгрышей, начнем нашу статью с небольшого исторического курьеза. В 1672 году русский царь Алексей Михайлович захотел новых развлечений сверх пышных богослужений и соколиной охоты. Дело поручили ближнему боярину Артамону Матвееву, лютеранский пастор Иоганн Грегори написал сценарий, в качестве актеров набрали молодых иностранцев и подьячих Посольского приказа — и 16 октября государю был показан первый русский спектакль, «Артаксерксово действо», героями которого стали царь Артаксеркс (Ахашверош), царица Есфирь (Эстер), Мордехай… В общем, цитируя современного еврейского публициста, весь русский театр начался… с пуримшпиля!
По историческим меркам классический пуримшпиль («пуримское действо») ненамного старше российского театра. По мнению исследователей, этот жанр возник примерно в XV веке. А сам термин «пуримшпиль» впервые встречается в 1555 году в изданной в Италии поэме некоего Гумпрехта из польского города с непроизносимым названием Щебжешин.
Поэма Гумпрехта была написана по мотивам библейской книги Эстер, которую в Пурим читают в синагогах. По понятным причинам к этому сюжету обращались и многие другие авторы пуримшпилей. Однако героями пуримских представлений нередко становились и другие библейские персонажи: Авраам и Ицхак, Йосеф и его братья, Моше и фараон, Давид и Голиаф, царь Шломо и демон Асмодей… Порой же актеры изображали сценки, не имеющие и вовсе ничего общего со священной историей. Так, уже в 1598 году была написана сатирическая поэма «Действо о глухом Йеклайне, его жене Кендлайн и двух их замечательных сыновьях», которую ежегодно разыгрывали в Пурим в баварском городке Таннхаузен. А в конце XIX — начале XX века в некоторых польских местечках была популярна пьеса «Контрабанда», героями которой стали еврейские контрабандисты, оставляющие в дураках царских полицейских и чиновников.
Впрочем, даже если в основе пьесы лежали библейские сюжеты, пуримшпиль неизменно переносил их в современные зрителю реалии. К примеру, всех подданных Ахашвероша, жившего за несколько веков до новой эры, нередко называют «христианами»; Мордехая персидский царь наделяет полномочиями городского раввина и т. д.
Поскольку Пурим бывает только раз в году, пуримшпилерами, то есть исполнителями ролей в этом действе, выступали любители. Чаще всего это были выходцы из беднейших слоев населения: студенты ешив, молодые ремесленники… Все роли, включая женские, исполнялись только мужчинами, что создавало порой дополнительный комический эффект: к примеру, в рассказе «Призыв» Менделе Мойхер‑Сфорим описывает царицу Вашти «с очевидными следами небритости, в коротком грязном платье, из‑под которого виднелись здоровые грубые башмаки». (Это было характерно для многих театральных традиций — в знаменитом шекспировском «Глобусе» публика порой вынуждена была ждать, пока Джульетта или Дездемона побреются.) Во Франкфурте, Амстердаме, Праге и некоторых других крупных общинах пуримские представления порой давали в настоящих театрах, под аккомпанемент оркестра. Однако чаще всего пуримшпилеры, подобно славянским колядникам, небольшими группами обходили частные дома и выступали перед хозяевами и их гостями, которые расплачивались с ними где рюмкой водки, где куском пирога, а где и деньгами.
До нас дошло несколько десятков печатных и рукописных текстов пуримских представлений. Однако это всего лишь капля в море, поскольку культура пуримшпиля на протяжении веков оставалась преимущественно устной. Тексты пьес и песен передавались внутри семьи или от учителя к ученику. А поскольку не все исполнители отличались идеальной памятью, сценарии нередко оставляли место для импровизации: «Входит Мордехай и говорит то, что говорит… Входит Аман и отвечает то, что отвечает…»
Дошедшие до нас тексты пуримшпилей свидетельствуют о несомненном знакомстве их авторов с европейским народным театром. К примеру, во многих пьесах была роль ведущего‑церемониймейстера, который приветствовал публику, комментировал действия и реплики других персонажей, а также представлял зрителям актеров. В разных пьесах этого персонажа называли либо паяцем, либо маршаликом. Иногда в пуримшпилях фигурировали популярные персонажи немецких и польских балаганов. К примеру, некто Берман Лимбург (1707) сделал героем пьесы «Мехирес Йосеф» («Продажа Йосефа») Пикельгеринга (нем. Pickelhering — «соленая сельдь») — пройдоху, увальня и обжору, популярного персонажа немецкого комического театра .
Сцена из пьесы «Мехирес Йосеф» («Продажа Йосефа»). Пуримское представление на этнографическом вечере, организованном Исследовательским институтом идиша (YIVO). Вильно. 1928. Фотография Мориса Гросмана
Перейдем к содержанию пуримшпилей. Тех, кто ожидает от них особой еврейской духовности, ждет жестокое разочарование. Ни барочной изысканности, ни имплицитной религиозной учености (свойственных, к примеру, еврейской литургической поэзии) здесь не найти. Пуримшпиль — классический пример т. н. «низкой культуры», с ее грубым языком, скатологическим юмором и повышенным интересом к телесному низу . В полном соответствии с известным наблюдением Бертольда Брехта еврейская народная драма была «насыщена грубым юмором вперемешку со слезливой сентиментальностью, прямолинейным морализаторством и дешевой эротикой ».
К примеру, в одной из пьес Мордехай приветствует царя Ахашвероша в стиле запорожцев, пишущих письмо султану: «Ты царь? По мне, ты выглядишь как мойщик кишок, как висельник, как погонщик собак, как охотник на котов. Но раз уж ты царь — возьми мою палку и поцелуй меня в зад! » Порой актера представляли публике такими стихами:
Вот странствующий еврей Мордехай:
Бродяга и нищий; он — на каждой свадьбе, каждом обрезании,
Где всего в достатке
И все лежит на блюде.
Портрет: выглядит,
Как горбун, который все время смотрит вниз.
Назову еще примету:
Недавно ему на спину ставили банки .
Неудивительно, что шутки и выходки пуримшпилеров нередко шокировали раввинов, богачей и других представителей еврейского истеблишмента. К примеру, когда в 1708 году во Франкфурте был опубликован «Ахашверейш‑шпиль» («Действо об Ахашвероше»), руководство общины распорядилось конфисковать и публично сжечь весь тираж .
Впрочем, было бы неверно рассматривать пуримшпиль в полном отрыве от «высокой» религиозной еврейской культуры. Даже в менее грамотных обществах идеи и образы высокой культуры неизбежно проникали в низы, своеобразно преломляясь в народном сознании . Что же тогда говорить об ашкеназском еврействе, где практически все мужчины были грамотны и получали хотя бы начальное религиозное образование!
В качестве примера обратимся к одному из немногих традиционных пуримшпилей, переведенных на русский язык, — «Голиас‑шпилю» («Действо о Голиафе») из собрания М. Я. Береговского. Согласно Писанию, Давид, собираясь на битву с филистимлянским богатырем Голиафом, «выбрал себе пять гладких камней из ручья и положил их в пастушескую сумку» (Шмуэль I, 17:40). Однако в пуримшпиле он вооружается всего тремя «кирпичами», олицетворяющими, по его словам, трех праотцев еврейского народа:
Голиас
Что же значит первый кирпич?
Довид
Первый кирпич — это есть Авроом.
Авроом был Б‑жий человек,
По Б‑жьей воле он прожил свой век.
Его добродетель и набожность послужат Довидлу сейчас:
Упадет передо мною злодей Голиас.
Голиас
Ах, чтоб тебя! Это ты передо мной упадешь и не встанешь,
Если еще хоть разок Авроома помянешь —
Я тебе голову размозжу и в землю тебя уложу.
У Авроома был отец Терах.
Чужих богов он делал, старался,
А над еврейским Б‑гом только смеялся.
То же самое происходит с остальными «кирпичами»: у Ицхака и у Яакова также обнаруживаются «некошерные» родственники Ишмаэль и Эсав. Иными словами, в пьесе затрагивается одна из центральных тем еврейской теологии — «заслуг праотцев», которые хранят и защищают их недостойных потомков. И еще один момент: о том, что Терах, отец Авраама, был ревностным идолопоклонником и зарабатывал на жизнь изготовлением и продажей кумиров, в Писании ничего не сказано. Однако об этом говорится во многих мидрашах, которые в своем комментарии к Пятикнижию приводит Раши . Таким образом, автор пуримшпиля был уверен, что его зрители знают Устную Тору хотя бы на этом уровне.
Будучи частью идишской цивилизации, традиционный пуримшпиль разделил судьбу большинства своих зрителей и исполнителей. У уцелевших восточноевропейских евреев, осевших после войны в Израиле, Америке, Аргентине или Австралии, по большей части были совершенно другие культурные интересы. (Среди немногих хранителей этой традиции оказались бобовские хасиды, живущие преимущественно в Нью‑Йорке; видеозаписи бобовских пуримшпилей можно найти в интернете.) Правда, в 1960–1980‑х годах пуримшпили стали чрезвычайно популярны среди отказников и других активистов советского еврейского движения. Однако с традициями еврейского народного театра эти спектакли имели мало общего: их авторы и исполнители, ассимилированные евреи во втором‑третьем поколении, почти ничего не знали о традиционной еврейской культуре, зато прошли хорошую школу КВНа, капустников и студенческой самодеятельности. Поэтому в их произведениях (в значительной части, к величайшему сожалению, утраченных) преобладали тогдашние эстетические и политические актуалии.
Справедливости ради заметим, что интерес к традиционному пуримшпилю начал угасать еще до Катастрофы. Для деятелей нового еврейского театра, мечтавших вывести его на европейский уровень, само слово «пуримшпилер» стало таким же ругательством, как слово «балаганщик» для их русских коллег . Потенциальные зрители чем дальше, тем больше предпочитали новые, более современные развлечения, прежде всего кинематограф. И в связи с этим нельзя не вспомнить, что в 1937 году американский актер и режиссер Йосеф Грин снял фильм «Пуримшпилер» — трогательную музыкальную комедию, одну из немногих дошедших до нас кинокартин на идише[Е. Левин. Голливуд, говоривший на идише // Лехаим. 2008. № 9.”]. Восстановленный несколько лет назад, этот фильм стал своего рода реквиемом — и по восточноевропейскому местечку, и по одной из самобытнейших форм еврейской народной культуры.
(Опубликовано в №275, март 2015)
Пуримский смех советских евреев
Детские воспоминания о праздниках: евреи и славяне о Пуриме
