Говоря о взаимоотношениях греков и иудеев, большинство из нас в первую очередь вспомнит восстание Хасмонеев против царя Антиоха IV Епифана. Некоторые, возможно, также припомнят греческий перевод Торы, осуществленный по инициативе египетского царя Птолемея II  [footnote text=’См.: Мегила, 9а; Письмо Аристея к Филократу; И. Вегеря. Письмо Аристея как историческое свидетельство‘]Филадельфа[/footnote]. Однако еврейские источники свидетельствуют, что первый контакт двух цивилизаций состоялся гораздо раньше, уже во время персидского похода Александра Македонского.

Сведения об исторической встрече македонского царя и еврейского первосвященника Шимона‑праведника приводит и Вавилонский Талмуд (Йома, 69а). Согласно талмудической версии, прослышав о приближении греческой армии, самаритяне направили к Александру посольство и убедили его предпринять поход на Иерусалим и разрушить еврейский Храм. Поскольку отношения евреев и самаритян не сложились еще во времена Эзры — самаритяне считали себя потомками десяти колен, тогда как репатрианты из Вавилона объявили их потомками язычников, переселенных в Израиль Ассирией, и не допустили их к восстановлению [footnote text=’Эзра, 4:2‑3; Млахим II, 17:24.’]Храма[/footnote], — эта версия выглядит достаточно правдоподобно. Впрочем, нельзя исключить, что евреи ретроспективно приписали врагу собственные мотивы — как известно, Йоханан Гиркан, правитель из династии Хасмонеев, разрушил самаритянское святилище на горе Гризим.

Узнав о грозящей опасности, тогдашний первосвященник Шимон совершил беспрецедентный поступок: облачился в священническое одеяние и отправился навстречу царю. То, что произошло далее, Талмуд и Флавий описывают очень похоже:

Естественно, ни о каком разрушении Храма речь после этого уже не шла — напротив, Александр приказал разрушить святилище самих самаритян. (Согласно преданию, это произошло 25 тевета, поэтому в эпоху Второго храма на этот день не назначали общественных [footnote text=’Мегилат Таанит; см. также: B. Lau. The Sages: Character, Content and Creativity. Vol. I. London, 2010.’]постов[/footnote].)

Схожим образом описывает эту встречу и Флавий. По его свидетельству, Александр не только не тронул еврейское святилище, но и гарантировал всем иудеям свободу вероисповедания, после чего многие из них добровольно вступили в его войско: «Когда же первосвященник испросил разрешения сохранить им старые свои законы и освобождения на седьмой год от платежа податей, царь охотно согласился на это. Равным образом в ответ на просьбу разрешить также вавилонским и мидийским иудеям пользоваться прежними законами он охотно обещал им исполнить все их просьбы. Когда же он сам обратился к народу с предложением принять в ряды своих войск всех, кто того захочет, причем им будет предоставлено право не изменять своих древних обычаев, но жить, не нарушая их, многим очень понравилось это, и они согласились участвовать в его [footnote text=’Иудейские древности, 11:8:5.’]походах[/footnote]».

Себастьяно Конча. Александр Македонский в Иерусалимском храме. 1735–1737. Музей Прадо, Мадрид

Первыми, кто вызвал евреев на суд царя, стали переселившиеся в Африку потомки ханаанеев — возможно, жители Карфагена, основанного финикийцами, которых еврейская традиция считает потомками Ханаана, [footnote text=’«А Кнаан родил Цидона, первенца своего» (Берешит, 10:15); Цидон (Сидон) — один из древнейших финикийских городов.’]сына Хама[/footnote]. Представ перед царем, они заявили: «Страна Ханаан принадлежит нам, ибо сказано: “Земля Ханаан по ее границам” (Бемидбар, 34:2), Ханаан же — наш предок». Мудрецы Израиля не нашлись что ответить, однако Гебига не растерялся: «“Проклят Ханаан: раб рабов будет он у братьев своих” (Берешит, 9:25). Если же раб приобрел имение — кому оно принадлежит и чье это имение? Естественно, его хозяину».

Вторыми в качестве истцов выступили египтяне, потребовавшие вернуть все золото и серебро, которые их предки забрали во время Исхода, когда «Г‑сподь дал милость народу в глазах египтян; и те давали им; и обобрали они египтян» (Шмот, 12:36). В ответ Гебига предложил египтянам сначала оплатить труд шестисот тысяч еврейских рабов, которые работали у них бесплатно.

Последними попытали счастья потомки наложниц Авраама, заявившие свои права на Землю Израиля, поскольку Ишмаэль, сын Агари, был старше Ицхака, родоначальника народа Израиля. На это Гебига ответил: «Я не приведу никаких доказательств, кроме как из Торы, в которой сказано: “И отдал Авраам все, что у него, Ицхаку. А сынам наложниц, что у Авраама, дал Авраам подарки” (там же, 25:5‑6). Если отец [еще] при жизни наделил сыновей и отослал их друг от друга — что может быть у них друг к другу?»

Александр Македонский, создавший империю, простиравшуюся от Индии до Адриатики (евреи говорили, что он «правил всей землей от края [footnote text=’Пиркей де‑рабби Элиэзер, 11.’]до края[/footnote]») оставил неизгладимый след в памяти трех континентов, став героем множества легенд и сказаний, чрезвычайно популярных как у греков, так и у восточных народов, и особенно [footnote text=’Н. Горелов. Повесть о рождении и победах Александра Великого. СПб.: Азбука‑Классика, 2006. См. также: Е. Костюхин. Александр Македонский в литературной и фольклорной традиции. М., 1972.’]египтян[/footnote]. Евреи не стали здесь исключением. Более того, несколько популярных сюжетов об Александре мы находим не только в сочинениях античных авторов, но и на страницах Талмуда и мидрашей.

Говоря о пребывании Македонского в Индии, римский историк Плутарх приводит легенду о беседе молодого царя с индийскими йогами, которых он называет на греческий манер «гимнософистами», т. е. голыми мудрецами: «Александр захватил в плен десять гимнософистов… Этим людям, которые были известны своим умением давать краткие и меткие ответы, Александр предложил несколько трудных вопросов, объявив, что того, кто даст неверный ответ, он убьет первым, а потом — всех остальных по [footnote text=’Сравнительные жизнеописания, 64. ‘]очереди[/footnote]». Похожий сюжет мы находим в трактате «Тамид» (31б), где собеседниками Александра выступают десять загадочных «старцев юга» — еврейские мудрецы, сведущие в Торе и житейской мудрости.

Некоторые вопросы, которые Александр задает в Талмуде и у Плутарха, повторяются практически дословно — например, шестой вопрос в еврейском источнике звучит так: «Что делать человеку, чтобы быть любимым людьми», а в римском — соответственно, так: «Обратившись к шестому, Александр спросил его, как должен человек себя вести, чтобы его любили больше всех». Однако не менее интересны различия между еврейским и языческим преданием. Гимнософисты Плутарха отвечают, не ссылаясь ни на какие источники (что неудивительно — об индийской литературе тогдашние римляне ничего не знали), тогда как «старцы юга», как и положено евреям, подкрепляют свои доводы словами Писания: «Сказал он им: небеса были созданы первыми или же земля была создана первой? Сказали они: небеса были созданы первыми, как сказано: “Вначале сотворил Б‑г небо и землю” (Берешит, 1:1)».

Согласно трактату «Тамид», после беседы со старцами Александр заявил, что направляется «в Африку» (видимо, речь идет о римских владениях на североафриканском побережье западнее Египта). Старцы предупредили царя, что ему предстоит одолеть горы Мрака. Похожий сюжет мы находим в «Истории Александра Великого» — популярнейшем псевдоисторическом романе, который греки приписывали перу Каллисфена, биографа Александра. Там повествуется о туманной стране, где Александр спасается только благодаря совету ветерана, который предложил ему взять с собой кобылиц, оставив позади новорожденных [footnote text=’У. Гершович и А. Ковельман. Александр Македонский и еврейские мудрецы // Восточная коллекция: Журнал для всех, кому интересен Восток. № 2 (17) (лето 2004). С. 42–51.’]жеребцов[/footnote]. Еврейские старцы, однако, дали царю другой совет: «Возьми ливийских ослов, которые могут идти в темноте, и мотки веревки — привяжи ее вдоль дороги, чтобы, когда пойдешь назад, ты смог вернуться» (Тамид, 31б).

По словам римских историков, во время своих походов Александр встретился с правительницей амазонок, легендарного племени женщин‑воительниц: «С Гирканией граничило племя амазонок <…> У них была царица Талестрис, правившая всеми живущими между Кавказом и рекой Фасис. Желая видеть царя, она выступила за пределы своего царства <…> она приблизилась в сопровождении трехсот женщин; увидев царя, она соскочила с коня, держа в правой руке 2 пики»; «Многие, в том числе Клитарх, Поликлет, Онесикрит, Антиген и Истр, рассказывают, что в тех местах к Александру явилась [footnote text=’История Александра Македонского. Книга 5, 5:24‑26; Жизнеописания, 46.’]амазонка[/footnote]». Есть эта легенда и в Талмуде: «Отправился в поход, и достиг города, где были одни лишь женщины. Он собрался сразиться с ними, но ему сказали: если убьешь их, то люди скажут: [подумаешь], убил баб! Если же убьют тебя, люди скажут: царь, которого убили бабы». Стоит отметить, что идентичный диалог мы находим и в «Истории Александра»: «Если бы ваш государь был умен, то не воевал бы с женщинами, что во всяком случае не принесет ему чести и славы: если он их победит, то свет скажет: что за важность, что он победил женщин?»

После этого амазонки преподнесли царю золотой каравай хлеба (согласно мидрашу «Ваикра раба», также золотые яблоки и гранаты). Когда же царь изумился, как это можно есть, женщины ответили: «Разве не было хлеба в твоих краях, что ты пришел к нам?» (Тамид, 32б).

Еще одно упоминание об Александре мы находим в мидраше «Бемидбар раба» (Насо, 14). Этот мидраш представляет интерес прежде всего для истории еврейских естественнонаучных представлений, поскольку в нем ясно и недвусмысленно говорится, что земля имеет форму шара: когда молодой царь поднялся в небо верхом на орле, он увидел сверху «землю, напоминающую шар». Также стоить отметить, что источник этого мидраша — скорее всего, популярная греческая легенда, приведенная, в частности, у Псевдо‑фена: «Я подумал еще и спросил себя — действительно ли здесь конец земли, здесь ли опирается на нее небо. И я решил искать истину. Я приказал взять из числа птиц в этом месте двух. Это были огромные птицы, белые и ручные, ибо, увидев нас, они не убежали… Я приказал изготовить из дерева род ярма и привязать его к их шеям… И я поднялся вместе с ними в воздух, так что, казалось, я был близко [footnote text=’Цит. по: Б. Рыбаков. Язычество Древней Руси. М., 1987.’]от неба[/footnote]».

Подведем итоги. На наш взгляд, талмудические предания об Александре служат еще одним свидетельством, что наши мудрецы никогда не жили в интеллектуальном гетто, огражденном непреодолимой стеной от любых внешних культурных влияний. Сюжеты и предания, популярные у соседних народов, были знакомы и еврейским интеллектуалам. Однако при этом они никогда не ограничивались механическим заимствованием. Став частью еврейского дискурса, языческие сюжеты подвергались творческой переработке, приспосабливались к специфическим еврейским нуждам и в конце концов органично вплетались в пестрое многоцветное полотно традиционной еврейской культуры.