Много лет назад, в один из теплых весенних дней, когда солнце уже клонилось к закату, преподобный Педро д’Эспилья Арбуэз, шестой по счету настоятель Доминиканского монастыря и третий Великий Инквизитор Испании, в сопровождении брата-надзирателя и двух служителей Святой палаты, которые несли фонари, проследовал в подземную темницу.

Заскрипели ржавые запоры, массивная дверь отворилась, и они вошли в наполненное зловонными миазмами пространство. В полумраке виднелись забрызганная кровью дыба, заделанные в стену кольца, засохшие куски мяса, кувшин с водой.

На ворохе истлевшей соломы, закованный в ножные кандалы и с ошейником на шее, сидел изможденный человек. Наготу несчастного прикрывали жалкие лохмотья. Возраст его определить было трудно.

Узником был не кто иной, как раввин Асер Абарбанел, арагонский еврей, которого обвинили в ростовщичестве. На протяжении года его ежедневно подвергали мучительным пыткам, но он не отрекся от своих убеждений, «ибо слепота его была так же крепка, как и его шкура».

Асер гордился тем, что принадлежал к народу с тысячелетней историей, гордился своими предками. Все евреи достойны имени своего, потому что в жилах у них течет любовь к своему народу. Согласно Талмуду, он был потомком рода Отхониелей и, следовательно, происходил от Ипсилоа, жены последнего судьи Израиля, — обстоятельство, которое поддерживало его стойкость во время непрерывных страшных пыток.

При виде человека, упорно не желавшего покаяться в своих грехах и тем самым спасти свою душу, у преподобного отца на глазах появились слезы.

— Сын мой, возрадуйся, твой путь на земле подходит к концу, — обратился он к трясущемуся человеку. — Из-за твоего упрямства я вынужден был, хотя и с большим сожалением, разрешить, чтобы с тобой сурово обращались. Мой долг братского наставления тебя на путь истины исполнен. Ты подобен большому дереву, которое уже давно усохло и перестало плодоносить. Только одному Господу нашему под силу разобраться в твоей душе. Может быть, в последнюю минуту Божественное Провидение озарит тебя! Мы все должны надеяться на это. Таких примеров множество. Спи спокойно эту ночь. Завтра ты встанешь рядом с теми, кто подлежит сожжению священным пламенем, символизирующим Вечный Огонь. Пламя будет находиться от тебя на некотором расстоянии, поэтому смерть наступит как минимум часа через два, а то и три. Кроме того, голову и грудь осужденных мы обматываем мокрыми ледяными бинтами, ведь среди вас найдутся три- четыре человека, которые в последний миг станут просить пощады. И у тебя будет достаточно времени, чтобы с молитвой обратиться к Господу нашему Иисусу Христу о крещении тебя святым пламенем. Огонь — это дух Святой. Надежда — свет и покой.

Произнеся эти слова, он подал знак тем, кто его сопровождал, они сняли с узника ошейник и цепи, а первосвященник нежно обнял его. Брат-надзиратель глухим голосом попросил у раввина прощения за то, что заставлял его страдать во искупление грехов. Служители Святой палаты молча поцеловали узника. На том церемония закончилась. Асера оставили в одиночестве, в темноте.

От невыносимых мучений у раввина было искажено лицо, пересохли и потрескались губы. Он рассеянно взглянул на дверь темницы. Закрыли? Асер увидел свет фонарей в щели между дверью и стеной. Из-за слабости его тела и мозга появившаяся надежда также была очень слабой, но она потрясла его. С большим трудом раввин пополз вперед, потом тихо и очень осторожно просунул в щель палец, потянул дверь к себе. О, чудо! Случилось что-то невероятное. Тюремщик, обычно закрывавший дверь огромным ключом, забыл повернуть его в скважине. Массивная дверь тихонько отворилась.

Узник решился выглянуть наружу. В тусклом свете он разглядел полукруг каменных стен и вырезанную в них каменную лестницу. Через пять или шесть ступенек открылся черный портал, ведущий в бесконечно длинный коридор, первую арку которого Асер и увидел сразу.

Распластавшись, он выполз за порог. Это и в самом деле был коридор, плохо освещенный свисавшими со сводчатого потолка лампами, располагавшимися на одинаковом расстоянии друг от друга. Конец коридора терялся где-то в темноте. В пределах видимости в нем не было ни одной двери! Но он надеялся, что в дальнем конце коридора находится дверь, которая выведет его на Свободу!

Маленькая надежда неотвязно сверлила мозг Асера, это была его последняя надежда. Не колеблясь, он выполз в коридор и, стараясь держаться поближе к стене, сам как бы стал ее частью. Он медленно полз на животе, тело его представляло собой сплошную рану, и ему все время приходилось превозмогать страшную боль.

Внезапно до его слуха донесся шум шагов. Это были шаги ног, обутых в сандалии. Асер задрожал и жался от страха, взор его потускнел: все кончено. Чуть живой, он забился в нишу и стал ждать.

Это был знакомый тюремщик. С орудиями пыток в руках он быстро прошел мимо раввина и скрылся в глубине коридора. Какая зловещая фигура! Напряжение и неопределенность, которые пришлось испытать Асеру, казалось, поставили под сомнение саму его жизнь. Не в силах пошевельнуться, он около часа пролежал под стеной. Если бы его сейчас схватили, то подвергли бы еще более изощренным пыткам. Асер боялся их и думал, не вернуться ли ему обратно в темницу. Но теплившаяся в душе надежда шептала ему, что, быть может, Б-жественное провидение будет благосклонно к нему еще раз. Ведь один раз чудо уже случилось —  дверь оказалась открытой. Он отбросил прочь сомнения и пополз навстречу манившей его свободе.

Все тело его болело, тем не менее он продолжал двигаться вперед по казавшемуся бесконечным мрачному коридору. Но вот сквозь туманную дымку раввин все-таки увидел его конец.

Он снова услышал эхо шагов. На этот раз они были более медленными, тяжелыми и доносились откуда-то из мрака. Вскоре перед его взором предстали два инквизитора, один в черной, другой в белой рясе.

Они тихо разговаривали, энергично жестикулируя руками.

Раввин закрыл глаза, а его сердце забилось так, что он едва не задохнулся. Остатки одежды несчастного сделались влажными от холодного пота. Раскрыв широко рот,

Асер неподвижно лежал под стеной. Прямо над ним с потолка свисала лампа. Он неистово молился Б-гу.

Продолжая спор, инквизиторы остановились под лампой рядом с тем местом, где лежал раввин. Один из них, слушая собеседника, прямо смотрел на узника. Под его взглядом лежал беспомощный человек, которому воображение рисовало страшную картину пыток, когда его тело рвали раскаленными железными щипцами. От этого у него еще сильнее болели раны. Развевающаяся ряса монаха случайно задела Асера, и он почти потерял сознание. Дыхание у него прерывалось, глаза закрывались, его трясло. Странный, но вполне объяснимый факт. Взгляд инквизитора говорил о том, что он глубоко задумался над тем, что ему говорит собеседник. Глаза его уставились в одну точку, он как будто смотрел на еврея, но не видел его.

Постояв несколько минут, две мрачные фигуры продолжили свой путь. Они все еще беседовали и направлялись туда, откуда приполз раввин. Они его не заметили! Среди страшного смятения одна четкая мысль пронеслась в его голове: “Если бы они меня заметили, я был бы уже мертв!”

Ужасное ощущение вывело его из летаргии. Он смотрел на стену, к которой прижимал свое лицо, и видел, как с нее на него смотрят два злых глаза инквизитора! В испуге он откинул голову назад, волосы на ней встали дыбом! Но все было не так! Нет! Он ощупал руками стену и убедился, что это его собственное отражение…

Вперед! Он должен торопиться к намеченной цели. Она уже была близка, на расстоянии каких-то тридцати шагов. Как только можно быстрее он заработал коленями и локтями, тут же дала о себе знать боль, сопровождавшая его по всему коридору.

Внезапно бедняга почувствовал, как порыв прохладного ветра обдал его руки, отдыхавшие на каменных плитах пола. Воздух пришел от маленькой двери, к которой вели эти две каменные стены.

О Б-же! Сделай так, чтобы дверь была открыта! Каждый нерв в теле беглеца трепетал от одной этой мысли. В темноте, с большим трудом он сверху донизу ощупал дверь рукой. Запоров нет! Замков нет! Задвижка? Большим пальцем он толкнул дверь, и она тихо отворилась.

— Слава Б-гу, — произнес раввин, когда оказался на крыльце.

Дверь вывела его в сад, над которым распростерлось звездное небо. Перед ним лежали поля, протянувшиеся до горных вершин, хорошо видных на фоне синего неба. Перед ним открылась свобода! Избавление от мучений! Сквозь лимонные сады он будет идти всю ночь, вдыхая их нежный и тонкий запах. Его переполненное чувствами сердце билось, как у заново родившегося!

Асер возвел очи к небу и вытянул перед собой руки. Он молился Всемогущему Б-гу, ниспославшему ему прощение. Это был единый порыв радости.

Вдруг ему показалось, что тени его рук приближаются к нему, что они обнимают его и даже прижимают к чьей-то груди. Он опустил глаза. В самом деле, перед ним стоял высокий худой человек. Асер так и замер на месте, оставшись стоять с опущенными глазами. Дыхание у него перехватило, от страха он весь обмяк.

О, ужас! Он находился в объятиях Великого Инквизитора, преподобного Педро д’Эспильи Арбуэза. Монах смотрел на раввина глазами, полными слез. Так смотрит добрый пастырь на потерявшегося и вновь найденного ягненка.

В порыве братской любви священник в черной сутане так прижал раввина к своему сердцу, что края его монашеской власяницы врезались ему в грудь. И пока Асер Абарбанел с вываливающимися из орбит глазами задыхался в объятиях монаха, он осознал, что все события, которые произошли сегодня вечером, были только новой подстроенной пыткой, Пыткой Надеждой. Великий Инквизитор с нотками сожаления и страшным взглядом прошептал ему на ухо:

— Ну что же ты, сын мой? В этот вечер, накануне твоего спасения ты хочешь покинуть нас?

Рассказ из сборника лучших рассказов мира “Great Short Stories of the World” в 1933 году.

(Опубликовано в № 71)