Un Americans
Не‑американцы
W. W. Norton & Company, 2012. 261 p.

Дебютный сборник рассказов Молли Антополь перевели уже минимум семь стран. Критика называет книгу сенсацией года. Восторженно отозвались о сборнике, пожалуй, все издания, рецензирующие книги, от «Нью‑Йоркера», «Нью‑Йорк таймс», «Гардиан» до «Харперс базар» и «Вог». Ну и конечно «Таймс оф Исраэль», «Джуиш уик», «Джуиш бук каунсил», «Джуиш вумен магазин», «Америкэн джуиш уорлд», «Хадасса мэгэзин».

Чаще всего Антополь сравнивают с Грейс Пейли, Натаном Ингландером, но также и с Филипом Ротом, Башевисом‑Зингером и Аллегрой Гудман.

Хвалят за то, что ее герои неотрывны от истории, за глубину образов, оправданность самых неожиданных поворотов сюжета, склонность все подвергать сомнению.

Так, Booklist пишет: «Antopol depicts with bold strokes and uncanny intelligence the intimate links between family, history and politics, never failing to capture the grit and hurt of intergenerational confrontation» «Антополь широкими мазками и с поразительной проницательностью рисует глубинные связи между семьей, историей и политикой, неизменно ухитряясь уловить шероховатости и обиды столкновения поколений». — Здесь и далее перевод с английского Юлии Полещук.
.

A Time Out New York высказывается следующим образом: «Religion, politics, language, art and the weight of history play into individuals’ decisions in Antopol’s worthy first collection. Antopol dissects idealism and cynicism in equal measure, and shows the effects of each on those around her protagonists» «В заслуживающем внимания первом сборнике рассказов Антополь религия, политика, язык, искусство и бремя истории помогают людям принимать решения. Антополь в равной степени препарирует идеализм и цинизм и показывает, как то и другое влияет на тех, кто окружает ее персонажей».
.

И комплименты эти, что случается далеко не всегда, оправданны.

Герои Молли Антополь живут в разных странах, но преимущественно (как и герои Ингландера) в Америке и Израиле. Также и в разном историческом времени. Тут и Холокост (Му Grandmother Tells Me This Story «Моя бабушка рассказывает мне эту историю».
), и Америка времен маккартизма (Duck and Cover «Спрятаться в укрытие, прикрыть голову и лицо».
, The Unknown Soldier «Неизвестный солдат».
), и современная Америка (The Old World «Старый свет».
), и современный Израиль (Minor Heroics «Незначительное геройство».
, The Difficult Phase «Трудный период».
). В рассказе Retrospective «Ретроспектива».
герои живут и там, и там, а в The Quietest Man «Спокойнейший человек».
 — кстати, единственном рассказе без евреев — в Чехословакии после 1968‑го и современной Америке.

И хотя действуют герои Антополь сплошь и рядом в обстоятельствах, литературой не раз использованных, вопреки ожиданиям опытного читателя автор «evokes the gripping ethical choices faced by her characters without the whiff of the morality play» «без тени моралите описывает напряженный нравственный выбор, с которым сталкиваются персонажи». (Fictions Writers Review).

Так, подростки, герои еврейского Сопротивления из рассказа My Grandmother Tells Me This Story, вынуждены проявлять жестокость, при этом сами они грубеют и ожесточаются. Подобная изнанка героизма непривычна, но у Антополь психологически очень убедительна.

О жертвах маккартизма обычно пишут с сочувствием, и моральная победа, как правило, на их стороне. А у Антополь героя рассказа Duck and Cover, профсоюзного активиста, выкинутого с работы, мы видим глазами его дочери‑подростка, которой приходится работать с утра до вечера официанткой, пока отец разглагольствует со своими дружками, также пострадавшими от маккартизма.

В The Unknown Soldier свою историю рассказывает голливудский актер, только что отсидевший год в тюрьме за то, что отказался дать показания Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности. Актер вспоминает: сниматься у прокоммунистических продюсеров он стал не по убеждениям, а из желания получить главную роль: до того он довольствовался рекламой зубной пасты на телевидении. Вращался в этой прогрессивной компании и изменял жене с известной сценаристкой (она‑то и дала на всех показания) он из тщеславия. А в результате семья его распалась, жена (из‑за слежки ФБР) оказалась на грани нервного срыва, тяжело было жить и нежно любимому сыну актера. И, как актеру ни хотелось бы сблизиться с мальчиком (рутинный, испытанный литературой ход), он понимает, что таким образом только отдалит сына от матери, на что не имеет права.

Психологически неожиданны и в то же время убедительны решения израильских рассказов.

Некоторые из них, такие как Retrospective об израильской меценатке Еве Каплан и The Quietest Man о чешском диссиденте в эмиграции, на редкость емкие. Как отмечает Esquire, «the layered riches and historical sweep of its stories make them feel grand, like novels writ small» «многослойность, богатство и исторический размах рассказов придает им величие под стать небольшим романам». .

Из всех рассказов Антополь ожидаемым сюжетным ходом отличается, пожалуй, только The Old World. Герой его — владелец нескольких химчисток, которому за шестьдесят, разведен: жена после долгого безрадостного брака от него ушла. Он секулярный на американский лад: кашрут не соблюдает, сугубо ортодоксального зятя считает дураком, однако женится, пригласив раввина. Проведя пару лет в одиночестве и тоске, он влюбляется во вдовую иммигрантку из Украины, моложе его лет на двадцать и куда интеллигентнее. И она, как ему кажется, его любит. Словом, конец тоске и одиночеству. Они женятся, и в свадебное путешествие, по желанию новобрачной, едут в Киев, на ее родину. А там, в знакомой обстановке, она вдруг осознает, как они далеки. Разрыв неизбежен, и вдовец в отчаянии обращается к Б‑гу.

Молли Антополь, мне кажется, заслуживает внимания. Рассказы ее и очень хорошие, и очень «журнальные».

Да и писатель она многообещающий.