В трактате Вавилонского Талмуда «Бава [footnote text=’Лист 59б.’]мециа[/footnote]» рассказывается о споре между рабби Элиэзером Великим и его коллегами. Тема касалась ритуальной чистоты и нечистоты, а непосредственным поводом для дискуссии послужил вопрос о возможности очищения глиняной печи особого типа. О рабби Элиэзере известно, что тот никогда от себя ничего не прибавлял к словам [footnote text=’Йома, 66б.’]учителей[/footnote]. Поэтому и здесь он был полностью убежден в истинности своих суждений, но, поскольку большинство мудрецов выступили против него, прибег к весьма необычному способу доказать свою правоту.

«Если закон соответствует моим словам, — воскликнул он, — пусть рожковое дерево подтвердит это!» И дерево сдвинулось с того места, где стояло, на сто локтей. Но мудрецы ответили: «Не приводят доказательств от рожкового дерева». «Если закон соответствует моим словам, — снова воскликнул рабби Элиэзер, — пусть ручей подтвердит это!» И ручей потек вспять. И вновь ответили муд­рецы: «Не приводят доказательств от ручья». «Если закон соответствует моим словам, — продолжал рабби Элиэзер, — то пусть подтвердят стены дома учения!» И стены начали шататься, готовые упасть. «Мудрецы Торы спорят — при чем тут вы?!» — прикрикнул на них рабби Йеошуа. И замерли стены дома учения. Как замечает Талмуд, они не упали — из уважения к рабби Йеошуа, но так и не выпрямились — из уважения к рабби Элиэзеру. «Если закон соответствует моим словам, — привел свой последний аргумент рабби Элиэзер, — пусть это подтвердят с Небес!» И раздался Небесный глас: «Зачем вы спорите с Элиэзером? Ведь закон всегда соответствует его словам!» Тогда рабби Йеошуа вскочил со своего места и закричал: «Про Тору уже сказано, что “она не на [footnote text=’Дварим, 30:12.’]Небесах[/footnote]”!» Другими словами: Тора уже дана, и в ней написано, что решения надлежит принимать согласно мнению [footnote text=’Шмот, 23:2.’]большинства[/footnote].

Рабби Элиэзер дорого заплатил за свою настойчивость — его отлучили от общины. Однако для нас сейчас важнее всего окончание истории. Когда впоследствии другой мудрец Торы, рабби Натан, встретился с пророком Элияу, он спросил его: «А что сделал Всевышний в тот момент?» И тот ответил: «Засмеялся и сказал: “Победили Меня Мои дети, победили!”»

В этом же [footnote text=’Бава мециа, 86а.’]трактате[/footnote] описывается иной случай. В небесной ешиве рассматривался вопрос, опять‑таки связанный с ритуальной чистотой и нечистотой. Всевышний вынес Свой вердикт: чисто, но вся остальная ешива сказала: нечисто. Пришлось вызывать из мира живых Рабу бар Нахмани, признанного эксперта в данной области. Тот подтвердил правоту Всевышнего: его душа покинула тело с криком: «Чисто, чисто!» Но вот что удивительно: законоучители (и в том числе Рамбам) установили закон согласно мнению большинства в небесной ешиве, в противоположность словам Самого Всевышнего (да еще и подкрепленным авторитетом Рабы бар Нахмани)!

Впрочем, эта же дилемма возникает при углубленном изучении любой дискуссии в Талмуде, — даже когда та ведется без вмешательства высших сил. В трактате «[footnote text=’Лист 13б.’]Эрувин[/footnote]» сказано: «Три года спорили школа Шамая и школа Гилеля; те утверждали, что Алаха соответствует их словам, и эти утверж­дали, что Алаха соответствует их словам. Раздался голос с Неба и провозгласил: “И те и другие изрекают подлинные слова Б‑га живого, однако Алаха — согласно мнению мудрецов школы Гилеля”». Это утверждение содержит в себе противоречие: если представители обеих школ выражают «слова Б‑га живого», почему же закон определяет лишь одна из них? И вообще: возможно ли, чтобы два противоположных мнения были истинны и к тому же являлись «словами Б‑га живого»? Ведь если одно истинно, значит, другое ложно! Вопрос непростой, и в рамках журнальной статьи мы можем лишь наметить контуры его разрешения.

Начнем с последней цитаты, где два противоположных подхода, касающиеся законов Торы, обозначены как «слова Б‑га живого». В оригинале использовано одно из Имен Всевышнего Элоким, обычно переводимое на русский язык как «Б‑г». И это не случайно, ведь Алаху связывают с другим Именем Всевышнего: четырехбуквенным, сущностным Именем Гавайя, обычно переводимым как «Г‑сподь». [footnote text=’Шабат, 138б.’]Талмуд[/footnote] высказывается на эту тему совершенно недвусмысленно: «Слово Гавайя — это Алаха».

В нашей традиции считается общепринятым, что Имя Гавайя указывает на Самого Творца, а Имя Элоким — на Его проявления внутри нашего мира, то есть на то, как Он «ограничивает», если можно так выразиться, Самого Себя, становясь, тем самым, более доступным для Своих созданий.

Именно на этой ступени раскрытия возникает возможность появления двух противоположных представлений, которые тем не менее оба истинны. В учении хасидизма на основе сказанного в «Зоаре» разъясняется, что «источником» душ мудрецов, примкнувших к школе Шамая, является сфира [footnote text=’Дословно: «мощь» (ивр.), также может употребляться в значении «самоограничение». Эта сфира символизирует проявление Всевышнего, когда Он является Своим созданиям как Судья и Правитель.’]Гвура[/footnote] (мера Суда), а «источником» душ мудрецов, примк­нувших к Гилелю, — сфира [footnote text=’Дословно: «доброта», «милость» (ивр.). Эта «сфира» обозначает проявление Всевышнего, когда Он является Своим созданиям как Отец.’]Хесед[/footnote] (мера Милосердия). Обе они противоположны по своей сути, обе являются формами проявления Творца в мире людей и в то же время обе истинны. Иными словами, каждая из них являет некую грань единой Истины, и обе эти грани — как постижение разно­образных форм выражения Его милости, так и проявление в мире Его правосудия — приближают нас к познанию Творца и осмыслению Его всеобъемлющего единства.

Поскольку корень душ представителей школы Гилеля родом из сфиры Хесед, мудрецы этого направления в своем истолковании законов Торы склоняются в сторону облегчения их практического исполнения и возможностей применения. В свою очередь, мудрецы школы Шамая, чьи души черпают силу из сфиры Гвура, трактуют законы Торы более жестко, ограничивая поле их применения, в результате чего в мире возрастает вероятность наказания, а заодно и степень его суровости. Тем не менее обе точки зрения — и последователей школы Шамая, и адептов школы Гилеля — суть «слова Б‑га (“Элоким”) живого», и потому обе они истинны. Однако, поскольку в обоих случаях речь идет об уровне Имени Элоким, эта истина имеет свои ограничения, оставаясь таковой лишь в определенных смысловых рамках.

Алаха же, будучи связанной с Именем Гавайя, или «Именем Сущности», выражает Истину абсолютную. Ведь она представляет собой реализацию воли и желания Самого Творца, который выше любых определений и ограничений, в том числе и тех, которые неизбежно накладывает любая форма. «Б‑г (“Элоким”) живой», чьи слова выражают мудрецы школ Шамая и Гилеля, — это Творец, проявляющийся в нашем мире посредством категорий Хесед и Гвура. Однако Алаха устанавливает связь с более высоким бытийным уровнем, превосходящим рамки сотворенного мира.

Учение хасидизма объясняет, как могут быть истинными диаметрально противоположные мнения, следующим образом. Истина абсолютная безусловно не допускает никаких противоречий, ее‑то и выражает установленная Алаха. Однако при обсуждении деталей, то есть многообразных проявлений Творца в сотворенном мире, вполне допустимы частные истины. При этом сквозь каждую из них пробивается сияние единой Истины, превосходящей рамки сотворенного мира! Так, благодаря мнению школы Шамая в мире проявляется истина сфиры Гвура, а мудрецы школы Гилеля привлекают сюда свет истины сфиры Хесед. И они не столько противоречат, сколько дополняют друг друга, ибо в совокупности олицетворяют единую волю Всевышнего, которую Он пожелал выразить в различных, а зачастую и диаметрально противоположных по сути своей, формах.

Теперь нам нетрудно понять талмудические рассказы о том, как величайшие законоучители народа Израиля на небе и на земле проявляли несогласие с Самим Всевышним. Ведь если можно не согласиться с мнением школы Шамая, то почему нельзя сделать то же самое, когда глас Всевышнего звучит прямо с Небес, без посредничества человека? Откровение, явленное в сотворенном мире, всегда несет в себе его ограничения и потому оставляет место для дискуссии. В истинности откровения сомневаться не приходится, и тем не менее оно выражает истину лишь до определенного предела. До тех пор пока его не оформили в Алаху, оно еще не в полной мере проявило свою связь с Именем Гавайя и потому не является выражением абсолютной Истины.

Но как узнать, какая точка зрения передает абсолютную Истину, истину Имени Гавайя, а какая — нет?

Главным критерием здесь служит сама Тора, а именно те принципы, согласно которым она позволяет себя интерпретировать. Если какое‑то мнение им полностью соответствует, нам уже незачем обращать внимание на чудеса и на голос с Неба. И то и другое не более чем различные проявления истины, в отличие от Алахи, которая сама есть истина. А так как в Торе установлено, что в случае разногласий решение выносится в соответствии с мнением большинства, мнение одного мудреца не может стать Алахой, вне зависимости от степени его гениальности.

Талмуд не раз подчеркивает, что Алаха есть «истинная [footnote text=’См., например: Шабат, 10а.’]истина[/footnote]». Это выражение надлежит понимать буквально. Все, что написано в Письменной и Устной Торе, является истиной — даже то, что, с точки зрения здравого смысла обывателя, никак не может быть ею. Однако истина имеет несколько уровней: есть относительная, частичная, истина, а есть истина абсолютная, «истинная».

Говоря об истине Торы, нельзя оперировать обыденными человеческими понятиями. С точки зрения логики два взаимоисключающих высказывания не могут быть истинными одновременно. Но и то из них, которое ум человека признает соответствующим действительности, может лишь приближаться к истине, а то и вовсе окажется ложным. Подходить к Торе с теми же мерками, что и к нашим обыденным измышлениям, не имеет никакого смысла; если допустить, что она не является выражением человеческого разума, то к ней не могут быть применены те же критерии определения истинности, что и к творениям человеческого интеллекта. В ней, как мы уже постарались объяснить, могут сосуществовать взаимоисключающие подходы, которые равнозначно истинны. Более того, даже отвергнутые предположения и признанные ошибочными мнения также могут быть названы истинными при определенных обстоятельствах.

Когда речь идет о мире Торы, Торы Истины, всем ясно, что здесь нет места даже для малейшего отклонения от правды. Но Истина имеет несколько уровней: высший — «истина истинная», затем — «относительная» истина и наконец, истина «ошибочного рассуждения». Однако все три уровня являют собой грани абсолютной истины, и все они суть «слова Б‑га живого».

Чтобы это понять, необязательно углубляться в книги по каббале и по изучению хасидизма. Вполне достаточно знать то, что предписывает Алаха: перед изучением Торы еврей обязан произнести благословение — благодарность за ее дарование. И это благословение относится также и к отвергнутому предположению, и к рассуждению, признанному ошибочным, так как они — тоже неотъемлемая часть Торы. И не имеет значения, когда доберется изучающий Тору до определения Алахи, сегодня или завтра. Он благодарит Всевышнего, говоря: «…И дал нам Тору Истины», — тем самым он декларирует: все, что я учу, есть истина.

Известно, что «все открытия, которые усердный ученик совершит в будущем, были некогда переданы Моше на [footnote text=’См.: Ваикра раба, 22:1.’]Синае[/footnote]». Сказанное выше относится к любым новшествам, открытым великими учеными в Торе, и в особенности к тем, которые уже стали общепринятыми среди «верных Израиля». Все, что говорят знатоки Торы, суть «слова Б‑га живого», и их истинность не пострадает, даже если спустя какое‑то время сам высказавший их изменит свою точку зрения. Это будет означать, что в своем понимании Торы он поднялся на более высокую ступень, по сравнению с которой предыдущая представляется ему уже не столь истинной. Однако на уровне глобальном она несомненно явилась выражением единой Истины Б‑га живого.