Часто приходится слышать утверждение, что религиозный еврей не может не быть монархистом. При этом обычно ссылаются на повеление Всевышнего поставить царя, в недельном разделе «Шофтим», который читают в месяце элул. Рассмотрим некоторые мнения мудрецов и комментаторов разных поколений насчет того, имеется ли в виду предписывающая заповедь, или же речь идет о разрешении это сделать, если евреи сами выразят такое желание.

Повеление Всевышнего сформулировано так:

 

Когда вы придете в страну, которую Г-сподь, ваш Б‑г, отдает вам, овладеете ею, поселитесь в ней и скажете: «Давайте поставим над собою царя, подобно всем окрестным народам», то можете поставить над собою царя, того, кого изберет Г-сподь, ваш Б‑г. Поставьте над собою царя из числа ваших братьев. Вы не можете поставить над собою иноплеменника, [человека,] который вам не брат (Дварим, 17:14-15).

 

В Танахе рассказывается о том, что предшествовало назначению первого царя Израиля, Шауля, пророком Шмуэлем. Старейшины народа Израиля обратились к Шмуэлю с просьбой поставить над нами царя, чтобы тот судил их, как это принято у всех народов. Шмуэлю не понравилась эта просьба, но Всевышний велел ему выполнить желание народа, при этом сказав: «Не тебя отвергли они, а Меня отвергли от царствования над ними» (см.: Шмуэль I, 8:4-7). Ниже мы увидим, как мудрецы и комментаторы связывали рассказ в книге Шмуэль с повелением в книге Дварим.

В Вавилонском Талмуде (трактат Сангедрин, 20б) приведены разные мнения мудрецов по поводу повеления о царе в книге Дварим. По мнению рабби Йеуды, сынам Израиля были изначально даны три заповеди, которые они должны исполнить после вступления в Страну Израиля: поставить царя, уничтожить потомство Амалека и построить Храм. Однако, согласно приведенному там же мнению рабби Негорая, повеление Всевышнего о царе было реакцией на желание сынов Израиля «поставить над собою царя, подобно всем окрестным народам».

Эти два объяснения получили развитие в трудах более поздних мудрецов и комментаторов. Среди тех, кто считал, что у евреев есть обязанность установить царскую власть, были Рамбам и Рамбан. В своем алахическом труде «Мишне Тора» рабби Моше бен Маймон (Рамбам; 1138–1204) начинает законы о царях с упоминания трех заповедей, о которых говорил рабби Йеуда, и как обоснование заповеди поставить царя цитирует стих «можете поставить над собою царя» (см.: Законы царей и войн, 1:1). Рабби Моше бен Нахман (Рамбан; 1194–1270) в своем комментарии к приведенным выше стихам из книги Дварим так объясняет слова «Давайте поставим над собою царя…»:

 

Это предписывающая заповедь, которая обязывает нас сказать так после унаследования и заселения [Страны Израиля]. <…> И упомянуты слова «и скажете», так как заповедь в том, чтобы пришли к священникам-левитам и к судье и сказали: «Мы желаем поставить над собою царя».

 

Согласно объяснению Рамбана, слова «и скажете: “Давайте поставим над собою царя…”» являются частью исполнения заповеди, которая состоит из двух частей: народ обязан попросить у своих руководителей, чтобы они поставили царя, а те обязаны выполнить эту просьбу. А что касается упоминаемых в заповеди о царе слов «подобно всем окрестным народам», по мнению Рамбана, здесь предсказывается, в каком виде будет озвучена просьба в дни Шмуэля.

 

Иначе объяснял повеление Всевышнего в книге Дварим рабби Ицхак Абарбанель (1437–1508) — комментатор Танаха, мыслитель, государственный деятель.

Абарбанель задал вопрос: если назначение царя является заповедью, то почему же Йеошуа и руководители народа не поставили царя над народом Израиля сразу после вступления в Страну Израиля? Он привел примеры греховных царей Израиля и Иудеи, о которых рассказывается в Танахе, и рассматривал вопрос о том, есть ли необходимость в установлении монархии вообще. Абарбанель отдавал явное предпочтение республиканской форме правления и избранию руководителей на ограниченное время. Он писал, что более вероятно, что совершать преступления будет единоличный правитель, чем то, что это будет делать коллективное руководство. Чтобы показать преимущество республиканского строя, Абарбанель приводил примеры из истории Рима, который пришел в упадок после того, как стал монархией, и современных ему итальянских республик.

В соответствии со своими взглядами, Абарбанель комментировал приведенные выше стихи из книги Дварим. По его мнению, в словах «Когда вы придете в страну <…> и скажете: “Давайте поставим над собою царя, подобно всем окрестным народам”» нет никакой заповеди и Всевышний не повелевал, чтобы сказали эти слова и просили царя, как считал Рамбан. Абарбанель видел в этих словах Всевышнего описание того, как сыны Израиля поступят в будущем, в дни Шмуэля, и считал, что речь идет о негативной оценке будущей просьбы сынов Израиля о царе. По мнению Абарбанеля, когда сыны Израиля захотят поставить царя, они должны не выбирать его сами, а поставить того, кого изберет Всевышний, и в этом и заключается исполнение заповеди. То есть, несмотря на то что само назначение царя не­угодно Всевышнему, если уж евреи захотят его назначить, они должны сделать это определенным образом.

Как компромисс между приведенными выше мнениями Рамбама и Рамбана и мнением Абарбанеля выглядит позиция р. Нафтали-Цви-Йеуды Берлина (1817–1893), главы знаменитой Воложинской ешивы, известного под акронимом Нецив. В своем комментарии к стихам из книги Дварим он отмечал: есть страны, которые не потерпят монархию, а есть такие страны, которые будут без монарха как «корабль без капитана». И поэтому невозможно повелеть народу назначить царя, пока люди не согласятся принять на себя царскую власть, после того как они увидят, что в окружающих их странах, которые живут под властью царя, есть порядок и стабильность. Тогда и появляется заповедь назначить царя. На протяжении всех трехсот лет после завоевания Земли Израиля не было царя, так как не было согласия народа на это. В соответствии с этим комментарием, слова «Давайте поставим над собою царя, подобно всем окрестным народам» можно объяснить в качестве выражения согласия еврейского народа принять царскую власть, основываясь на опыте окрестных народов, у которых уже есть царская власть, обеспечивающая им стабильность. И это согласие принять царскую власть делает актуальной заповедь поставить царя.

Любавичский Ребе, рабби Менахем-Мендл Шнеерсон, в одной из своих бесед (см.: Ликутей сихот, т. 24, недельный раздел «Шофтим») рассматривает тему заповеди о царе с другой точки зрения. Если в книге Дварим приведена заповедь поставить царя, то почему же просьба народа о назначении царя вызвала недовольство у Шмуэля и Всевышний сказал пророку, что отвергли Его? А если ответить, что просьба о царе была неугодна Всевышнему, то почему же Он велел Шмуэлю выполнить просьбу народа? Любавичский Ребе отвечал, что, согласно хасидизму, царь должен не только заботиться о достойном поведении своих подданных, но у его назначения есть и духовная основа. Его цель — раскрыть в этом мире царство истинного Царя, Всевышнего. Если евреям не хватает богобоязненности и смирения перед Всевышним, они нуждаются в земном царе, чтобы благодаря страху перед ним у них появился страх перед Всевышним. А когда евреи ведут себя как следует, благодаря влиянию царя, который находится на высоком духовном уровне, они могут достичь наиболее высокой степени богобоязненности и смирения перед Всевышним.

По мнению Любавичского Ребе, пророк Шмуэль хотел, чтобы сыны Израиля сами достигли полного смирения перед Всевышним, без посредства царя, а царь уже должен был поднять их на наиболее высокий уровень богобоязненности. Но сыны Израиля просили лишь, чтобы царь судил их, как это принято у других народов, то есть чтобы не было анархии и произвола, и эта просьба свидетельствовала, что им недоставало богобоязненности, которая должна быть у евреев. Поэтому и сказал Всевышний, что Его отвергли. Но Он велел назначить им царя, так как, несмотря на то что еврей сам должен достичь нужного уровня богобоязненности без влияния царя, нельзя ждать, пока он придет к этому, и оставить его без принятия власти Всевышнего, Любавичский Ребе отмечал, что миссия, подобная той, что есть у царя, возложена и на раввина. Вначале он должен научить еврея богобоязненности и принятию власти Всевышнего на начальном уровне, а затем он окажет на него влияние, чтобы тот достиг наиболее высокой степени богобоязненности.