Двадцать лет назад любавичские хасиды осиротели.

…В начале 1991 года стал я готовиться первый раз съездить к Ребе. Надо, значит, получить загранпаспорт и визу в США. Друзья подсказали мне, что оформлением и того и другого (!) занимается какой-то мидовский дядька. Дали мне адрес конторы, которая на поверку оказалась особнячком в пяти минутах ходьбы от американского посольства. И не под мидовской вывеской, а… Совета по делам религий. Болезный дядька в очень хорошем, но неглаженом костюме посмотрел мои документы, внимательно почитал приглашение из бруклинской ешивы, хмыкнул и изрек:

— Все сделаем, но надо будет взять три барьера.

— Что значит — барьеры?

Он посмотрел на меня больным своим взглядом:

— «ЖКВ».

— Что-что?

— «Жидкая конвертируемая валюта». Французский коньяк сгодится.

— А может, одного барьера хватит?

— Не-а, минимум два.

Я мигом сбегал в какой-то киоск, купил две бутылки «Наполеона».

Через три недели я держал в руках новенький загранпаспорт. А в нем — АМЕРИКАНСКАЯ ВИЗА. Какие все-таки были времена!

…Я стал ездить к Ребе ежегодно. И надо ж такому случиться, единственный раз, когда у меня возникли сложности с визой, был как раз тогда, когда нужно было ехать непременно — перед свадьбой. Американцы впервые не дали мне визу, и я отправился к офицеру посольства. Его звали Эндрю Гудфренд, что дало мне основание сходу пошутить, что его, в качестве «доброго друга», послал мне Г-сподь Б-г. В ответ на эту любезность он заговорил на американском «маленьком» иврите. Оказалось, что до Москвы он работал в консульстве в Иерусалиме. Я стал горячо объяснять ему, что мое семейное счастье в настоящий исторический момент находится в его руках. Что мне абсолютно невозможно перед свадьбой не помолиться на могиле Ребе…

Видимо, я был убедителен. Через час мне выдали пас­порт с визой, в которой содержалась уникальная аннотация: «Для посещения могилы Любавичского Ребе перед свадьбой». Полагаю, никогда больше Госдеп не выдавал визу с таким объяснением!

На картинке сверху — тот самый барьерный паспорт, снизу — та самая уникальная виза.

…Надо сказать, мне в Москве столько о нем говорили, что я подспудно боялся разочарования. Однако атмосфера вокруг Ребе, его фарбренгены, те счастливые и страшные минуты, когда он разговаривал со мной, — теперь мои вечные маяки в жизни.

…Когда президент Израиля Залман Шазар приехал с официальным визитом в США, разгорелся форменный скандал между ним и его службой протокола. Дело в том, что он, выходец из знатной хабадской семьи Рубашовых, захотел непременно встретиться с Ребе. Но Ребе ни к кому на встречи не ездил, а приехать на ауди­енцию в 770, с точки зрения протокола, не комильфо для официального главы государства. И, казалось, выхода из этого тупика не существовало. Шазар этим был весьма озадачен.

Он состоял в близких отношениях с Хаимом Граде и рассказал ему о своем смятении.

Граде спросил:

— Ты хочешь пойти к Ребе как президент или как хасид?

— Как хасид.

— Тогда пошли всех к чертовой бабушке! Какое дело хасиду до протокола?!

Шазар так и поступил. И на встрече рассказал Ребе о совете выдающегося писателя, ученика Хазон-Иша.

С тех пор каждый год, до самой смерти Граде, Ребе отправлял к писателю посыльного с мацой ручного изготовления в канун Пейсаха…

…Просматривая эти фотографии и видеозаписи, свои и чужие, вот что я заметил. Ребе очень тепло и с улыбкой общается с людьми в возрасте, которых нельзя назвать его хасидами. Необычайно приветливо — с городскими сумасшедшими, быстро и деловито — со взрослыми хасидами. И совершенно особенно — с детьми и юношами. Совсем не сюсюкаясь, почти не улыбаясь. Но с таким глубоким вниманием, будто перед ним не сопляки, а старейшины Синедриона. Вот бы мне научиться так слушать своих детей!

…В начале 1992 года Ребе сказал одну из своих пугающих бесед того года. Он говорил о косноязычии Моше, о его необходимости в Аароне, говорящем за него. Ребе сказал тогда, что это проблема Моше в каждом поколении: например, Раяц — он тоже, после инсульта, не мог говорить… Через два месяца и Ребе перестал разговаривать с нами. Теперь мы должны говорить его слова, быть его устами.

[author]Борух Горин[/author]