В столице прошел 1‑й Московский еврейский кинофестиваль. Помимо Федерации еврейских общин России, Еврейского музея и центра толерантности, Еврейского агентства «Сохнут» и «UJA‑Federation of New York», это беспрецедентное для России событие было поддержано госкомпаний «Роскино».

Цель кинофестиваля была простой: собрать лучшие ленты последних лет по еврейской тематике и познакомить с этим кинонаправлением — у которого, как показал фестиваль, нет границ ни жанровых, ни географических, ни конфессиональных, ни национальных — москвичей. Вне конкурса шли такие известные фильмы, как полнометражная французская анимация Жоанна Сфара и Антуана Делево «Кот раввина» (премия «Сезар» в 2011‑м) и польская психологическая драма Павла Павликовского «Ида» (победитель «Оскара‑2015»).

В конкурсной программе участвовало 17 фильмов. Единственным статусным «тяжеловесом» среди них была документальная картина Андре Сингера «Наступит ночь» (см.: Ирина Мак. Еще одна история убийства» // Лехаим. 2015. № 3). Фильм, восстанавливающий историческую справедливость в отношении другой киноработы — документального фильма Сидни Бернстайна и Альфреда Хичкока, снятого военными операторами в нацистских концлагерях сразу после освобождения и запрещенного по политическим мотивам. «Наступит ночь», отмеченный спецпризом Берлинале, и на 1‑м Московском еврейском кинофестивале стал победителем (номинация «Свидетельство»). Нельзя сказать, что остальные картины фестиваля были того же уровня, но точно не уступали лидеру в главном — в основе каждой лежала потрясающая история.

Например, фильм «Яков Крейзер. Забытый генерал» (реж. Сергей Литовец, Россия, 2015) напомнил о выдающемся советском военачальнике Якове Крейзере. Именно его дивизия летом 1941‑го в сражении на реке Березине сумела остановить фашистские войска, существенно нарушив их план наступления на Москву. О боях на Березине под началом Крейзера Георгий Жуков впоследствии писал как о нашей «единственной на тот момент удаче на всех фронтах». В 1969‑м Крейзера с почестями похоронили на Новодевичьем и с того момента как будто вычеркнули из истории.

Кадр из фильма Дианы Гроо «Регина». Венгрия Германия, 2013

Говоря языком той эпохи, личное дело Крейзера, как и фильм Бернстайна/Хичкока, «положили на полку». Там же долгое время пролежал и архив первой женщины‑раввина Регины Йонас, героини фильма Дианы Гроо «Регина» (Венгрия—Германия, 2013). Йонас родилась в 1902‑м в Берлине, окончила Высшую школу иудаики в Берлине, и в 1935‑м раввин Оффенбаха‑на‑Рейне и глава «Союза либеральных раввинов» Макс Диннеман вручил ей диплом раввина. Поразительно, что речь здесь идет не о реформистском течении в иудаизме — у реформистов женщины‑раввины появились много позже, а об уникальном, единственном в своем роде случае, имевшем место в традиционной общине и, конечно, не принятом ортодоксами. Йонас вела службы в молельных домах, больницах и приютах, всюду, куда ее приглашали. По злой иронии судьбы ее карьере способствовало усиление антисемитизма в Германии: чем меньше оставалось раввинов, тем обширнее была ее практика. С 1938‑го она вела службы в синагогах Германии и Польши.

6 ноября 1942 года Йонас депортировали в Терезиенштадт, в 1944‑м она попала в Освенцим, где погибла за шесть недель до освобождения лагеря. Более 60 лет ее имя пребывало в забвении, даже учитель Регины, раввин Лео Бек, с которым они в Терезиенштадте вместе читали лекции для заключенных, ни разу публично не вспомнил о ней. Он посчитал историю своей ученицы вредной для умонастроений в возрождавшихся еврейских общинах послевоенной Европы. Не упоминал о ней и психоаналитик Виктор Франкл, хотя в Терезиенштадте Регина Йонас участвовала в его программе психологической поддержки заключенных, склонных к суициду. Считавшийся утраченным личный архив Йонас обнаружили только в 1991‑м.

На 1‑м Московском еврейском фестивале фильм о Регине Йонас получил спецприз жюри, которое возглавлял раввин Александр Борода, президент Федерации еврейских общин России. Сценарий картины базируется на ее дневниках и письмах, но богатый визуальный материал прямого отношения к героине не имеет: сохранилась лишь одна ее фотография. Однако у режиссера Дианы Гроо, использовавшей лишь этот снимок 1938 года и кинохронику жизни еврейской общины Берлина 1920–1940‑х годов, в итоге получился захватывающий инфотеймент, тонко апеллирующий к эмоциям зрителей.

В том же жанре документального байопика сделаны еще два фильма о выдающихся женщинах — «Рахель. Женщина, отмеченная небом» (реж. Габриэла Бом, Аргентина—США, 2013) и «О Сьюзен Зонтаг» (Нэнси Д. Кейтс, США, 2014). В отличие от фильма Дианы Гроо, который хоть и укладывается в телеформат, может быть с полным правом отнесен к авторскому кино, эти две работы оказались ТВ‑форматом чистой воды.

«Рахель» рассказывает о судьбе Рахели Либерман, которая в 1919 году с мужем и детьми бежала от польских погромов и нищеты в Аргентину, где вскоре овдовела и была продана родственниками в бордель. Таких секс‑рабынь в начале ХХ века в Буэнос‑Айресе были десятки тысяч. Десять лет рабства для Рахели закончились лишь тогда, когда она объявила личную войну мафиозному клану «Цви Мигдаль», владевшему публичными домами аргентинской столицы. Либерман сама пришла в полицию и дала показания на главарей банды. В результате к 1930‑му в тюрьму отправились 108 членов «Цви Мигдаль» и более 300 чиновников, связанных с мафией.

Реконструируя жизнь Рахели, Габриэла Бом минимально использовала кинохронику. Она полагала, что публике интереснее будет смотреть постановочные сцены по мотивам полицейского дела. Однако именно этот прием, ставший общим местом на ТВ, сыграл не в пользу фильма.

Кадр из фильма «О Сьюзен Зонтаг». Режиссер Нэнси Д. Кейтс. США, 2014

Телефильм Нэнси Д. Кейтс о выдающемся американском писателе и культурологе второй половины ХХ века Сьюзен Зонтаг (см.: Денис Ларионов. Вспоминая Сьюзен // Лехаим. 2015. № 3) сделан изящно и оказался достойным того, чтобы быть представленным на Московском кинофестивале как спецсобытие Музея современного искусства «Гараж». В этом кинопортрете режиссеру, вынужденному работать в рамках ТВ, пришлось балансировать на грани низких и высоких жанров: с одной стороны, это телебиография для домохозяек, с другой — гламурная кавер‑стори в духе «Вог», с третьей — авторская документалистика. Есть и четвертая сторона — попытка разговора на равных с теми, кто все программные тексты Зонтаг прочел. Для зрителей фестиваля картина о ней стала еще и позитивным опытом наблюдения за тем, в какие формы могут отливаться фильмы‑памятники.

Кадр из фильма режиссера Эстер Амрами «Где‑то там». Германия, 2014

За редким исключением, почти все фильмы конкурсной программы представляли женские взгляды и чаяния: все героини картин находились в поиске — своей идентичности и права жить согласно собственным желаниям, а не в соответствии с религиозными предписаниями или общепринятыми представлениями о норме. Лентам о сильных женщинах, оставивших след в истории, по‑своему вторила нашумевшая судебная драма «Гет» (реж. Ронит и Шломи Элькабец, Израиль—Франция—Германия, 2014), пронзительная мелодрама «Феликс и Мейра» (реж. Максим Жиру, Канада, 2014), романтическая комедия «Поездка Ханны» (реж. Юлия фон Хайнц, Германия—Израиль, 2014) и победившая в Москве в номинации «Евреи сегодня» семейная трагикомедия Эстер Амрами «Где‑то там» (Германия, 2014).

Такая программа с тщательным и концептуально выдержанным отбором фильмов, конечно, заставила думать о появлении в лице организаторов фестиваля — Егора Одинцова, Вани Боуден и Русины Лекух — новых интересных игроков российского кинорынка. Во всяком случае, этой молодой команде удалось четко проартикулировать важные социальные проблемы, волнующие еврейские общины и отзывающиеся внятным эхом за их границами.