«Пункт 14. Выражаем глубокую озабоченность закрытием и запретом на проведение реставрации строения ворот Аль‑Рахма, одних из ворот, ведущих в комплекс мечети Аль‑Акса/Аль‑Харам аш‑Шариф, и настоятельно призываем Израиль, оккупирующую силу, открыть эти ворота…»

И до 14‑го пункта резолюция ЮНЕСКО под названием «Оккупированная Палестина» интригует читателя своей запредельной абсурдностью. Она не первая такая у этой почтенной организации, но именно она выстрелила. На этот раз театр абсурда удался — зритель потрясен.

Надо сказать, содержание предыдущих 13‑ти пунктов не так удачно с точки зрения сценария и режиссуры. Резолюция посвящена исламскому культурному наследию — поэтому все названия даны в исламской традиции. Сохранность иудейской святыни, Храмовой горы, ЮНЕСКО не беспокоит, как никогда никого не беспокоило и то, что ни один еврей с 1948‑го по 7 июня 1967 года не имел доступа к главной иудейской святыне. Резолюция не об этом — она о проблемах сохранности исламской святыни аль‑Харам аль‑Кудс аш‑Шариф. Ну и что, что это и есть Храмовая гора? Речь не о названии, а о проблеме. Нет, до пункта 14 вся эта лингвистическая шарада яйца выеденного не стоит. А вот пункт 14 показывает, зачем эта игра нужна, и доводит спектакль до его смысловой кульминации.

ЮНЕСКО выражает глубокую озабоченность закрытием ворот Аль‑Рахма. Что ж, действительно нехорошо. И зачем «оккупирующая сила» (так, и только так в документе именуется Израиль) закрыла ворота Аль‑Рахма?

Мы же семиты, и в этом незнакомом арабском «Рахма» отчётливо слышим знакомый корень «рхм». «Милосердие». То есть жестоковыйные закрыли… Врата Милосердия! Символично.

Хотя секундочку! А не «Шаар а‑рахамим» ли это?! Так у нас называются самые древние, по преданию, из ворот на Храмовую гору, «Золотые ворота». Если это они, они и правда закрыты. Мусульманскими завоевателями в 810 году. Крестоносцы в 1102 году их открыли, но Саладин в 1187‑м заложил. Правда, султан Сулейман их заново отстроил, однако в 1541 году их опять заложили и больше не открывали.

Может, ЮНЕСКО выражает глубокую обеспокоенность событиями, произошедшими полтысячелетия тому? Это ли не абсурд?

Нет, это не абсурд, это наглая ложь. И эту ложь даже в наше лживое время можно протолкнуть, лишь завуалировав исламской топонимикой. Кто там будет разбираться в ЮНЕСКО? Чай, не лингвисты и не историки.

Позор, конечно. И ЮНЕСКО вообще, и каждой проголосовавшей за резолюцию стране в отдельности. Нам, конечно, особенно обидно за Россию. Все‑таки это страна, в которой когда‑то было очень сильное востоковедение, достаточно вспомнить Александра Сергеевича Грибоедова.

«Прямо стоял Александр Сергеевич перед незнакомым немцем с рыжими пышными усами.

— Exellenz, — сказал немец, — я бедный сектатор вюртембергский. Мы высланы сюда. Сегодня кончаю я свой карантин. Я знаю, что вы едете в Персию.

— Что вам нужно? — тихо спросил Грибоедов.

— Мы веруем в пришествие Христа из Персии. И если вы, Exellenz, услышите о нем там, напишите мне об этом. Я прошу вас как бедный человек. Меня зовут Мейер.

Прямо стоял Александр Сергеевич перед бедным немцем с пышными рыжими усами.

Он сказал по‑немецки очень серьезно:

— Дайте мне ваш адрес, господин Мейер, и если я встречу в Персии den lieben Gott, я скажу ему, чтоб он сам написал вам письмецо. Но знаете ли вы по‑еврейски?

— Нет, — сказал немец, и усы его раздулись, как паруса.

— В таком случае, я сильно сомневаюсь, что der liebe Gott знает по‑немецки. Вы, верно, не поймете друг друга.

И немец пошел прочь мерным шагом».