Эта история началась с двух постов в Фейсбуке на странице Эдуарда Долинского. 2 июня вице‑президент Украинского еврейского комитета написал, что днем ранее государственная комиссия в Ровно, которая должна была одобрить надпись на мемориале погибшим евреям в с. Острожец, отказалась это сделать.

По словам самого Долинского, речь шла об одном из пяти мемориалов, которые должны были открыться 28 июня в рамках проекта, финансируемого МИД ФРГ при поддержке Американского еврейского комитета, Украинского еврейского комитета, Украинского центра изучения истории Холокоста.

Раздражение комиссии вызвали всего пять слов — «та підлеглими їм міс­цевими службами» — в надписи: «У 1941–1944 роках єврейське життя в Ос­трож­ці та навколишніх містечках і селах було знищено німецькими окупантами та підлеглими їм місцевими службами. На цьому місці було вбито щонайменше 800 євреїв. Нехай душі їхні будуть зав’язані у вузол вічного життя» («В 1941–1944 годах еврейские жители Острожца и окружающих городов и сел были уничтожены немецкими оккупантами и подчиненными им местными службами. На этом месте было убито не менее 800 евреев. Пусть души их будут завязаны в узел вечной жизни»).

2 июля появился новый пост Э. Долинского, посвященный реакции депутатов Ковельского районного совета на открытие подобного же мемориала, находящегося на территории района в селе Бахов.

Директор Украинского центра изу­чения истории Холокоста Анатолий Подольский рассказал, что здесь речь идет о пятилетнем проекте «Мемориализация и защита мест массовых захоронений евреев Украины периода Второй мировой войны» («Protecting Memory Project in Eastern Europe»), проходившем в трех областях — Львовской, Ровенской и Волынской.

Украинский центр изучения истории Холокоста как раз проводил исторические исследования, на основе которых создавались мемориалы и надписи на них. «Каждая надпись на каждом мемориале — это результат кропотливой исследовательской работы с архивами и другими видами источников по каждому из пяти проектных мест», — подчеркнул А. Подольский. По его словам, мемориалы жертвам Холокоста могут стать своеобразным эталоном Holocaust Memorial Sites для всей Украины. Они включают в себя не только архитектурные памятные композиции с мемориальными надписями, но и информационные стенды на трех языках, брошюры, буклеты для посетителей. Кроме того, были проведены специальные курсы для учителей, которые посетили более 150 человек. Теперь они могут проводить мемориальные мероприятия не только для своих учеников, но и для местной общины. Впрочем, А. Подольский постарался максимально преуменьшить масштаб происходящего, сообщив, что, мол, кто‑то из присутствующих в Бахове просто сказал, что не следовало писать на памятнике, что местные помогали нацистам, так как это делает виновными живущих сегодня ковельчан. «Вот уж точно в этом антисемитизм искать не нужно (как это делают все время Эдуард Долинский, Александр Фельдман и К°…). А то, что на открытии в Бахове под Ковелем такое сказали, так это вполне нормально, в Украине процесс осмысления прошлого, в том числе и Холокоста, идет постепенно», — писал он. Что касается случая с мемориалом в Острожце, который открылся без надписи, то А. Подольский свел все к неумению ровенских евреев «внятно объяснить местным властям суть проекта и мемориала» и их «мягко скажем, нахрапистому» поведению.

Однако если взглянуть на официальные документы Ковельского района, то версия о недовольном одиночке быстро рассеивается. 3 июля прошло заседание коллегии Ковельского районного совета под руководством председателя совета Игоря Верчука. Как сообщалось на официальном сайте райсовета, депутаты, обсуждая надпись на мемориале, заявили, что «видят в надписи прямое обвинение украинского народа в пособничестве и участии в массовом расстреле евреев», и предложили составить письмо председателю Волынского областного совета Валентину Ветру о принятии мер.

8 июля состоялось заседание постоянной комиссии Ковельского районного совета по вопросам духовности, образования, науки, культуры и туризма, религий, средств массовой информации, связей с политическими партиями и общественными организациями, на котором и рассматривался вопрос «о содержании памятной таблички на Мемориальном комплексе Холокоста евреев в годы Второй мировой войны».

Судя по официальному ответу, полученному автором статьи на запрос в Ковельский районный совет и подписанному И. Верчуком, это письмо было подготовлено и отправлено. В письме И. Верчук отмечал, что имеющаяся надпись «откровенно обвиняет местное население в уничтожении евреев», прикрывая таким образом мирным населением группы коллаборационистов.

Впрочем, у Ковельского райсовета богатый опыт по «защите памяти» украинских националистов. Так, 21 января 2011 года совет единогласно принял постановление с протестом против решения Высшего административного суда Украины об отмене указа, которым лидеру националистов С. Бандере присваивалось звание Героя Украины.

10 июля уже этого года совет принял обращение к президенту Украины о возвращении Степану Бандере и Роману Шухевичу звания Героя Украины посмертно. В обращении заявлялось, что лишение лидеров‑нацио­налистов звания Героя было «одним из многочисленных звеньев необъявленной войны против нашего государства». «Враги Украины не могли одолеть Бандеру и Шухевича живыми — они до сих пор боятся их и мертвыми. Ведь Бандера и Шухевич для миллионов украинцев, несмотря на нелепые и никчемные решения судов, были и остаются украинскими Героями», — говорилось в том документе.

В Ровенской области ситуация также была не столь проста, как рассказал А. Подольский. Председатель еврейской общины Ровенской области Геннадий Фраерман объяснил, что дело было отнюдь не в непонимании членами комиссии сути памятника. «На комиссии, когда я пришел туда, <…> встретил яростное сопротивление в отношении слова “местные”. Предлагали заменить любым словом, даже изобрели термин “немецко‑гитлеровские захватчики”. Я говорю: немцы приняли свое решение, они узаконили это и это их формулировка. Мне в ответ: давайте мы вспомним о том, что у нас тут россияне были, калмыки населенные пункты жгли, может, и тогда россияне были? Я говорю: есть же свидетельства местных жителей. И потребовал провести второе заседание. Но они уже на первом проголосовали за то, чтобы убрать слово “местные”».

На втором заседании, которое прошло в середине июня, по словам Г. Фраермана, члены комиссии (по большей части — ветераны УПА во главе с вице‑губернатором области А. Савчуком, пришедшим во власть по квоте партии «Свобода») буквально не дали раскрыть рта специально приглашенной даме‑историку, которая привезла документы, свидетельствующие, что уничтожением евреев занимались никакие не калмыки, а самые что ни на есть местные жители. «Они предложили: давайте вы в Киев в центральную комиссию отправите свой вариант, а мы свой, но в итоге, поскольку во второй раз они даже не голосовали, в Киев отправился только их вариант», — рассказал Г. Фраерман.

Как оказалось, скандал мог разразиться и в третьей из охваченных проектом областей — Львовской. «Там тоже не очень хотели, но, поскольку там крутятся немецкие деньги, придраться было трудно. Хотя сопротивление было, и мы боялись, что что‑то случится», — рассказал Э. Долинский. По той же схеме, судя по статье журналиста Ш. Бримана (см.: comments.ua/life/520221‑lvov‑zapadnaya‑ukraina‑vzglyad.html), максимально стремятся «замазать» участие украинцев в уничтожении евреев в Львовской области. К примеру, в Золочеве, где было уничтожено 9 тыс. евреев — почти 60% тогдашнего населения города, — в экспозиции местного музея практически не упоминается о резне, в которой активно участвовали все те же «местные пособники», зато подробно расписывается уничтожение НКВД в 1941 году заключенных‑украинцев. На стоящей во дворе замка‑тюрьмы доске говорится, что евреи были «убиты нацистами». В Дрогобыче поступили еще интереснее, соединив в экспозиции музея, посвященного знаменитому писателю Бруно Шульцу, репрессии советского и нацистского режимов в короткой записи: «С конца 1939 по начало 1943 года население Дрогобыча уменьшилось почти вдвое — на 45 процентов», и опять же аккуратно выведя за скобки участие в этом «уменьшении» (особенно во втором случае) местных кадров.

Причина подобных заявлений — не столько антисемитизм — хотя и он, вероятно, имеет место, — сколько желание сохранить тщательно лелеемый образ украинцев как «народа‑жертвы». За последние десятилетия на пространствах бывшего СССР и подконтрольной ему территории Восточной Европы было несколько попыток создания подобных образов. Самый известный из них — польский. Но этот образ с треском разлетелся после книги Я. Гросса «Соседи». Сейчас подобная политика, сопровождаемая попытками «гламуризации» бывших коллаборантов, проводится на Украине.

Политолог, ученый секретарь Института украинской политики Алексей Полтораков, комментируя этот сюжет, заметил, что тема соучастия украинцев в Холокосте «выносится за скобки политического дискурса». «Нам актуальнее Голодомор. А то, что Хатынь сожгли украинцы‑эсэсовцы, или то, что в Бабий Яр сгоняли украинские полицаи под руководством нацистов, — интересует, скорее, историков, чем обывателей. У элиты есть желание не раскручивать эту тему. Слишком много других проблем, чтобы <…> заморачиваться еще и этой», — подчеркнул он. 

На Украине эта тема отягощена повышенной боязнью того, что неудобное прошлое станет орудием для российской пропаганды. Как рассказывал тот же Г. Фраерман, члены ровенской областной комиссии говорили, имея в виду надпись на монументе в Острожце: «Если такое написать, что Россия скажет! Это будет подарок тем, кто говорит об украинском народе в таком духе». Вполне возможно, что схожими соображениями были вызваны и комментарии А. Подольского, стремившегося всячески пре­уменьшить масштаб проблемы. Заметим, что в июле прошлого года именно нежеланием дать козыри России оправдывали замалчивание нападения на синагогу в Киеве.