[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮЛЬ 2004 ТАМУЗ 5764 – 7 (147)
Менахем-Мендл Шнеерсон
За буквой Закона
Разделенность, раздор и различие
Что такое полемика не во имя Небес? Это спор Койраха и его сообщников.
Поучения отцов, 5:20
Койрах, двоюродный брат Моше, возглавивший бунт против него и Аарона, заслужил репутацию человека, олицетворяющего любые распри. Само его имя – синоним дисгармонии и конфликта. Более того, Талмуд утверждает: «Всякий, вовлекающий в разделение, преступает запрет Б-га, ибо сказано (Бемидбар, 17:5): “Не случилось бы с ним то же, что с Койрахом и сообщниками его”» (Сангедрин, 110а). Когда Тора хочет сказать, чтобы мы не провоцировали споры и не сеяли раздоры, она говорит: «Не уподобляйтесь Койраху».
Но Койрах не был краснобаем, смутившим чернь своими речами. Он принадлежал к одному из самых уважаемых семейств левитов, его род восходил ко второму сыну Леви, Кегату. Койрах занимал достойное положение среди своих родственников. К его мятежу против Моше и Аарона примкнули «двести пятьдесят человек, вожди общества, призываемые на собрания, люди именитые» (Бемидбар, 16:2). Разногласия Койраха с Моше носили идеологический характер: Койрах по-другому понимал связь Израиля со Всемогущим и считал, что структура общества Израиля должна быть иной.
Конфликт Койраха с Моше был очень серьезен. Казалось бы, разве можно сравнивать с Койрахом какого-нибудь мелкого скандалиста и применять к нему запретительную формулу «не уподобляйся Койраху»? Очевидно, в выступлении Койраха против Моше было нечто, присущее всякому разладу и разрушению.
Часто противоположность определенному качеству на первый взгляд кажется едва ли не идентичной ему. Особенно часто это проявляется, когда речь идет о важнейших сущностях: мелкое различие между двумя сходными концепциями вдруг оборачивается цепью непримиримых противоречий, разделяющих мироздание.
Например, когда речь идет о таких понятиях, как «мир» и «разделение». Основа любого разделения – нечто, ложно напоминающее мирное сосуществование.
Именно фальшивая видимость мирного со–бытия разных сущностей лежала в основе идей Койраха, приведших к его падению и ужасному концу.
Чего на самом деле хотел Койрах
Что такое мирное сосуществование разных сущностей? «Как не бывают двое сходны лицом, так же не бывают сходны их мышление и характер» (Бемидбар Раба, 21:2). Природа человека такова, что люди отличаются друг от друга: у них различные облик, эмоциональный склад, разный уровень знаний и разные призвания. Различия, большие и малые, бесчисленны: именно они проводят границу между одним человеком и другим.
Часто эти различия порождают враждебность и служат причиной конфликтов, но в глубине души человека живет стремление к миру. Мы интуитивно чувствуем, что, несмотря на громадные различия между нами, состояние гармонии достижимо и желанно для всех.
Что же такое «мир»? Можем ли мы сказать, что «мир» – это забвение различий между отдельными людьми и целыми народами? Или «мир» подразумевает жизнь в обществе, где «существуют различия, но члены такого общества – равны»? И может быть, различия не выстраиваются в некую иерархию, где одни качества предпочтительнее других? Или «мир» – нечто третье?
Вдумаемся в суть конфликта Койраха и Моше. Поняв, что лежит в его основе, мы определим, где проходит черта, отделяющая истинное миролюбие от тяги к раздору.
Чего на самом деле хотел Койрах? Его требования к Моше и Аарону весьма противоречивы. С одной стороны, он ставил под сомнение институт священства, утверждая: «Ведь все общество, все святы, и среди них Б-г! Отчего же возноситесь вы над собранием Б-га?!» (Бемидбар, 16:3). Однако из ответа Моше мы видим, что на самом деле Койрах хотел получить сан Первосвященника! («Мало вам того, что выделил вас Всесильный Израиля из общества Израиля и приблизил вас к Себе для совершения службы в шатре откровения Б-га, чтобы стоять перед обществом, чтобы служить за них <…> а вы просите еще и священнослужения?» (Бемидбар, 16:9,10).
Это противоречие отражено в мидрашах и комментариях, повествующих о мятеже Койраха. Значит, Койрах провозглашал себя поборником равенства, восставая против «классового разделения» членов общины Израиля (израилиты, левиты, священники и Первосвященник). И при этом заявлял, что именно он – наиболее достойный кандидат в Первосвященники!
Воды небесные и воды земные
В повествовании Торы о шести днях творения рассказ о каждом дне завершается формулой: «И увидел Всесильный, что это хорошо». Но в рассказе о втором дне эта формула отсутствует: «сказал Всесильный: “Да будет пространство посреди воды и отделяет оно воду от воды”. И создал Всесильный пространство, и разделил между водою, которая под пространством, и между водою, которая над пространством; и стало так» (Брейшис, 1:6-7).
Мидраш дает этому объяснение: «Почему не сказано “и это хорошо” во второй день? Потому что в этот день творение заключалось в разделении: “и разделил между водою”».
При этом Мидраш подчеркивает, что на следующий день формула «и это хорошо» повторена дважды, ибо «работа вод», начатая во второй день, была завершена. Иными словами, произведенное на второй день разделение если и не представлялось благом, то лишь по той причине, что не было завершено. На третий день это разделение представляется благом, и о нем сказано: «и увидел Всесильный, что это хорошо» (Брейшис Раба, 4:8).
Мудрецы соотносят шесть дней творения с шестью тысячелетиями усилий и трудов человечества (см. Рамбан на Брейшис, 2:3: подобно тому, как шесть дней творения разрешаются седьмым днем, в который Б-г почил от произведения Своего, так 6000 лет усилий рода человеческого разрешатся в «дне вечной Субботы» – эре Мошиаха). Зная это, мы поймем аллюзию, заключенную в словах Мидраша: в третье тысячелетие в мир был привнесен элемент, разрешающий конфликты, порожденные разделением. Этот элемент – Тора, дарованная нам на Синае в 2448 году от сотворения мира.
Тора «была дана, чтобы принести в мироздание – мир» (Гитин, 59б; Рамбам, Законы Хануки, 4:14): примирить стремление к конфликтам в сердце человека, примирить людей, примирить народы, примирить творение и Творца.
Мидраш поясняет это качество Торы метафорой: «Когда-то жил царь, объявивший: “Римлянам запрещено сходить в Сирию, а сирийцам – восходить в Рим”. Подобно этому царю Б-г, сотворив мир, сказал: “Небеса – Г-споду”, а землю Он отдал сынам человеческим (Теилим, 115:16). Но когда Он пожелал дать Тору Израилю, то отменил свое первоначальное решение и объявил: “Нижние царства могут восходить к высшим, а высшие царства – нисходить к низшим”» (Мидраш Танхума, Воэйро, 15).
Этот раскол между мирами и первое решение, предопределившее раскол (заметим, в Мидраше использовано слово «гзейра», означающее одновременно и «решение», и «нечто отрезанное, отделенное»), были вызваны «разделением вод» во второй день творения и «пересмотрены» в ходе «третьего дня истории», когда было явлено Откровение на горе Синай. После Синая материальное и духовное перестали быть непримиримыми царствами: Б-г «сошел на гору Синай» (Шмойс, 19:20), а Моше «взошел к Б-гу» (Шмойс, 24:1). Б-г снизошел, чтобы наделить мир Своей святостью, а человеку была дарована возможность приближаться к Б-гу.
Но Тора была явлена не для того, чтобы стереть различие между святым и профанным. И не для того, чтобы общество стало однородным, а различия между его членами стерлись. Вряд ли это можно было бы назвать «миром», как нельзя назвать гармоничной симфонию, написанную исключительно одной, многократно повторенной нотой.
Тора приносит мир, определяя для нас роли, основанные на различиях (мужчина и женщина, евреи и другие народы, израилиты, левиты и коэны, ученые и простые миряне), но каждая из ролей по-своему необходима для выполнения миссии, возложенной на человечество.
Когда речь идет об одной сущности или собрании одинаковых сущностей, можно говорить о единодушии, но не о гармонии. Известно, что Тора ассоциируется с числом «три». И если «единица» олицетворяет единственность, а «двойка» – разделение, то «тройка» выражает идею гармонии: если к двум различным сущностям прибавить еще одну, причастную им обеим и тем самым «снимающую» их противостояние, то две сущности оказываются различными, но гармонично сосуществующими элементами большого целого.
«Третий день» не отменяет разделения, совершенного накануне. Он вводит «третий», трансцендентный по отношению к противостоящим сущностям элемент, и с этого момента обе сущности служат ему. Это и есть внесение гармонии в противостояние, когда оно завершается и конфликт обращается во благо.
Еще раз о Койрахе
Если принять во внимание все вышесказанное, можно ли говорить о «высоком» и «низком» статусе в мире, сотворенном Всемогущим? Именно так рассуждал Койрах. Разве можно утверждать, что Первосвященник выше простого землепашца? Да, жизнь Первосвященника целиком посвящена духовному, в то время как «простые» израилиты в основном заняты суетными повседневными делами. Но «с ними пребывает Б-г»: они также служат Всемогущему, и исполнение их роли в этой жизни не менее важно, чем исполнение Первосвященником своих обязанностей.
Койрах ведь не выступал против идеи разделения общины в соответствии с призванием каждого и не утверждал, будто не существует различия между духовным и профанным. Именно духовный путь казался ему предпочтительнее, он желал сана Первосвященника, чтобы служить Всемогущему, отрешившись от земных дел. Койрах выступал лишь против того, как Моше разделил жизненные роли между членами общины.
«Отчего возноситесь вы над собранием Б-га?» – спрашивал он Аарона и Моше. Откуда возникла эта «лестница» духовности, на которой Моше и Аарон стояли выше простого землепашца, обрабатывающего свой надел, и купца, погруженного в свои счета? Почему «простой» еврей должен видеть в Аароне того, кто олицетворяет весь народ и кто единственный наделен правом входить в Святая Святых и осуществлять связь евреев с Б-гом? Разве Б-г ближе небу, чем земле? Разве служить Б-гу, перешагнув рамки материальности, означает больше, чем преображать эту материальность изнутри? Ведь именно в преображении тварного мира заключается миссия человека! «Дайте мне сан Первосвященника, – говорил Койрах, – и я избавлю этот сан от ореола “превосходства” и “власти”, которым наделили его Моше и Аарон. Ибо я утверждаю: и самый духовный, и самый приземленный образ жизни – это не более чем тропа к Всемогущему. Одна тропа отличается от другой, как один жизненный путь отличается от другого, – но все они ведут к Б-гу, служат исполнению Его замысла».
Казалось бы, этот подход ведет к реализации гармонии: все разнообразие отдельных элементов сливается в порыве к общей цели. Однако на самом деле такой подход оборачивается утверждением раздора, поскольку отвергает важнейший аспект представлений о мирном сосуществовании несхожих сущностей, которому учит нас Тора.
В мире, каким его видит Койрах, в условиях раздробленности каждая отдельная сущность обладает равным достоинством, и различные компоненты могут быть объединены служением высшему началу, – но между ними невозможно возникновение каких-либо уз и связей. Тропинки могут сходиться в одной точке, – но в «мире Койраха» эти тропинки разделены глухими стенами. Узы основаны на постоянном взаимодействии людей: каждый что-то дает другим, что-то получает от них, и нет предстояния людей друг другу. Когда узы отсутствуют, отдельность неизбежно оборачивается конфликтом и распадом.
Если мы еще раз вспомним притчу из Мидраша о римлянах и сирийцах, то поймем, где именно Койрах уклонился от сущности учения Торы. Различие между двумя царствами (материальным и духовным) не исчезает, оно пребывает вечно, однако обитателям этих царств дозволено пересекать границу и «навещать соседние земли». Путь из одного царства в другое открыт: значит, возможно движение и контакт между «подданными» двух царств. Римляне сходят в Сирию, а сирийцы восходят в Рим. Так же и небеса сходят на землю, а земля восходит на небо.
Тора учит: уровень духовности у каждого свой, и, соответственно, каждый занимает ту или иную ступень на духовной лестнице. Стоящие ниже в большей степени погружены в мирское и смотрят на тех, кто превосходит их в духовном отношении, снизу вверх. Стоящие выше снисходят к своим более косным собратьям, чтобы вдохновить их и указать правильный путь в жизни. Земледелец дает часть от плодов своего труда коэнам: в этом приношении он видит самое святое, что у него есть, к чему устремляются все его духовные усилия. В погруженном в изучение Торы мудреце свой идеал видит делец, ибо понимает, что сам он настолько погряз в земном, что Торе способен уделять лишь несколько минут в день.
Духовный лидер снисходит к опекаемой им общине, чтобы ее члены поднялись на ступеньку выше. Б-г говорит Аарону, что, кроме личного духовного служения Всемогущему, тот должен «зажигать светильники» (Бемидбар, 8:2). Под светильниками подразумеваются души людей, ибо сказано: «душа человека – светильник Гсподень» (Мишлей, 20:27).
И связано это не с тем, что наделенному большей духовностью отводится большая, по сравнению с его собратьями, роль в планах Б-га. Напротив, Б-г сотворил этот мир, чтобы «обрести обитель в нижних», когда материальное будет преображено и сможет радостно вместить Б-га (Мишлей Танхума, Носой, 16. См. также у рабби Шнеура-Залмана из Ляд: «Цель сотворения человека и нисхождения <его души> в этот мир: дабы были Ему жилищем именно в нижних» (Тания, гл. 37). В выполнении этой миссии центральная роль принадлежит именно тем, кто «погружен в дела мира сего», находясь на нижних ступенях духовной лестницы: они имеют дело с самыми нижними (теми, которые в наименьшей степени свидетельствуют о Б-ге) элементами мира и вовлекают их в служение Творцу.
Важно помнить: как только человек, погруженный в материальное, начинает чувствовать себя комфортно, как только он оставляет попытки преодолеть материальность, он утрачивает саму возможность возвышать материальное до духовного. И наоборот: ощущая себя на дне, но глядя ввысь, чувствуя свою вовлеченность в дела этого мира неким тягостным исполнением долга, человек может преобразить свое окружение и возвысить его.
Хотя Койрах отрицал «вертикальную» связь между духовным и материальным, сам он может служить примером пробуждения «тяги вверх». Желание Койраха добиться сана Первосвященника, его стремление подняться на верхнюю ступеньку духовной лестницы достаточно позитивно, поскольку это – стремление к более духовной жизни, нежели та, которую он вел. (Поэтому целый раздел Торы [главы с 16 по 18] назван именем Койраха: именем нераскаявшегося грешника. Мы должны помнить, что Койраха к его проступку подвигло стремление к более духовному бытию, само по себе положительное, и в этом смысле его порыв распространим и на наши жизни.)
Стремление Койраха как ничто другое может служить опровержением картины «разделенного» мира, которую он пытался навязать народу Израиля.
Изначальность любви
Всякий, кто обладает тремя перечисленными качествами, достоин быть в числе учеников Авраама, но всякий, кто обладает другими тремя качествами, находится в числе учеников злодея Бильама.
Поучения отцов, 5: 22
Тора неоднократно подчеркивает, что Бильам противостоит Аврааму, как зло противостоит добру. Князья Моава пришли к Бильаму с просьбой, чтобы он проклял народ Израиля. «И встал Бильам поутру, и оседлал ослицу свою, и пошел с князьями Моава…» Раши в комментарии на этот стих пишет: «Отсюда <следует>, что ненависть нарушает заведенный порядок, так как он сам оседлал ослицу, а не слуги его. Сказал Святой, благословен Он: “Нечестивый! Их праотец Авраам давно опередил тебя в том, как сказано: “И встал Авраам рано утром, и оседлал осла своего” (Брейшис, 22:3). О Бильаме сказано “и поднялся утром”, об Аврааме сказано “и поднялся рано утром”. Авраам поднялся раньше, его порыв к добру опередил твой порыв ко злу».
Царь Шломо учил: «В день благой радуйся, а в день несчастья – узри: и то, и другое сделал Б-г» (Коэлес, 7:14). Добро и зло сосуществуют во имя того, чтобы человек располагал свободой выбора, необходимой для исполнения своей жизненной миссии. Б-г сотворил реальность зла и реальность добра, зеркально отражающих друг друга: всякий благой элемент имеет соответствие в другом, сопряженном со злом. Если бы существовала некая благая сила или сущность, не подверженная порче и не уязвимая для зла, наш выбор между добром и злом был бы «асимметричен» и несвободен.
Субстанция и видимость
Однако своеобразное равенство между добром и злом существует лишь «на поверхности». В Мидраше сказано: «Горшечник не проверяет на прочность сосуды с трещиной, ибо достаточно единожды ударить по ним, чтобы они разбились; но хорошие сосуды он проверяет и обстукивает, ибо сколько ни стучи по ним, они не разобьются» (Брейшис Раба, 32:3). На уровне простого восприятия мы знаем, что должны выбирать между реальностью добра и реальностью зла. Также мы знаем, что силы добра и силы зла равны. Но стоит научиться прозревать за поверхностью явлений их суть, – иными словами, стоит проверить предстоящий выбор подобно тому, как горшечник проверяет свои сосуды, – и мы обнаружим: только добро реально и обладает субстанцией, а зло лишено субстанциональности и является лишь видимостью, мороком.
Тварная реальность была создана во имя добра, а зло существует, чтобы наши благие деяния являлись следствием морального выбора и имели смысл. Поэтому добро существует во имя себя самого, тогда как существование зла имеет вспомогательный характер и оправдано только существованием блага.
Зло не имеет собственного начала, оно является искаженным отражением блага, присущего миру. Если Бильам в ненависти мог нарушить заведенный порядок вещей, то лишь потому, что до него Авраам нарушил этот порядок своей любовью к Б-гу.
Крупинка соли
Иеуда, сын Теймы, говорил: «Будь сильным, как леопард, легким, как орел, быстрым, как газель, и могучим, как лев, – и тогда ты сможешь выполнить волю Отца твоего на Небесах». А еще он говорил: дерзкому уготован ад, а тот, кто стыдится, – ждут его сады Эдема.
Поучения отцов, 5: 23,24
Сила леопарда в том, что он следует только порывам своей воли и ничего не боится. Будь подобен ему: делай то, что считаешь правильным, что бы ни говорили и ни думали окружающие. Но пусть своевольная наглость хищного зверя не станет чертой твоего характера. Всякому злу может найтись доброе применение, но, помня об этом, действуй осторожно. Рабби Иеуда, призывая нас быть «сильными, как леопард», осуждает тех, для кого дерзновение оборачивается дерзостью и наглостью. Достаточно крупинки соли, чтобы придать пище вкус.
Во имя реальности
Да будет воля Твоя, Б-г Всесильный наш, чтобы отстроен был Храм Твой вскоре, в наши дни.
Поучения отцов, 5: 24
Мишна – чисто алохическое произведение: шестьдесят три ее трактата посвящены Закону и толкованиям Закона. Трактаты разделены по темам, образуя шесть групп. Предельно лаконичный, порой темный стиль Мишны отражает стремление в сжатой форме изложить максимум законов и правил, поэтому «удельный вес» каждого слова бесконечно увеличивается. (Заметим, сам акт письменной фиксации этих законов был серьезнейшим отклонением от традиции, настаивавшей на устной передаче знаний от учителя к ученику. Поэтому Мишна, Гемора и раввинистические комментарии и кодексы к ним зовутся «Устной Торой» в отличие от «Письменной Торы» Моше, записанной под Б-жественную диктовку.) Способы вычленения законов из текста Мишны и их осмысления изложены в Геморе – пространном обсуждении Мишны. Даже те немногие пассажи, которые, на первый взгляд, затрагивают философские проблемы или сообщают какую-то «вспомогательную» информацию, при более внимательном анализе оказываются либо изложением закона, либо практической инструкцией.
«Поучения отцов» в этом отношении существенно отличаются от остальных шестидесяти двух трактатов: они посвящены не закону Торы как таковому, но тому, что стоит «за строкою закона». С другой стороны, «Поучения» написаны тем же лаконичным языком, и ни одно слово здесь не является случайным. И хотя многие из высказываний этого трактата описывают внутренний мир человека, связанный с его чувствами и мышлением и касающийся таких сущностей, как эмоции и характер, – тем не менее каждое высказывание «Поучений» является алохой, то есть предписанием к действию.
Это верно и в отношении слов, процитированных в качестве эпиграфа к этой главе. Казалось бы, перед нами молитвенный призыв ко Всемогущему: да ниспошлет Он Мошиаха. Однако почему этот призыв звучит после слов о том, что подобает быть «сильным, как леопард, легким, как орел, быстрым, как газель, и могучим, как лев, – и тогда ты сможешь выполнить волю Отца твоего на Небесах»? Дело в том, что рабби Иеуда бен Тейма наставляет нас, одновременно объясняя, какая истина лежит в основе веры евреев в Мошиаха и искупление.
Вера в Мошиаха предполагает не только убежденность в его приходе. Она предполагает ежедневное, ежечасное, ежеминутное ожидание его прихода. И что бы мы ни обсуждали, разговор может свернуть к теме Мошиаха: говоря о том, что следует всячески «торопиться» исполнить Б-жественную волю, мы акцентируем глубочайшее желание уже сейчас исполнить все заповеди. А ведь многие из заповедей могут быть исполнены только при условии, что евреи живут в Святой земле и в Иерусалиме стоит Храм. Именно поэтому в середине главы, посвященной алохе, из глубины сердца поднимается спонтанная мольба: «Да будет воля Твоя, Б-г Всесильный наш, чтобы отстроен был Храм Твой вскоре, в наши дни».
Основы основ
Тема Мошиаха и искупления составляет «сердцевину» нашей веры. Осознавая это, мы способны понять, почему постоянное ожидание немедленного прихода Мошиаха неотделимо от представлений об Искуплении, свойственных иудаизму.
В предисловии к одиннадцатой главе талмудического трактата Сангедрин Рамбам излагает тринадцать основных принципов нашей веры. Первые четыре принципа связаны с верой в Б-га: один лишь Б-г создавал, создает и будет создавать все сущее; Творец, Чье имя благословенно, единственен, и нигде нет единственности, подобной Ему; и только Он один – наш Б-г; Творец, Чье имя благословенно, бестелесен, и к Нему не относятся свойства материи, нет у Него никакого образа; Творец, Чье имя благословенно, Он первый и Он последний. Пятый принцип говорит о долге человека служить Б-гу и исполнить предназначение, ради которого он сотворен. Принципы с шестого по одиннадцатый говорят о связи Б-га с человеком: Б-г сообщил людям Свою волю; Тора, от первого до последнего слова, была дана Моше Бгом; Б-г ведает все дела и помыслы людей; Он добром воздает праведным и наказывает нечестивцев.
Последние два принципа относятся к эре Мошиаха: вера, что придет вождь, который обратит весь мир к служению Творцу, так что настанет мир во всем мире и мироздание наполнится Б-жественным совершенством. (Двенадцатый принцип говорит о вере в немедленный приход Мошиаха, несмотря на то что приход задерживается; тринадцатый принцип говорит о вере в воскрешение мертвых и наступлении эры Мошиаха.)
Что же мы имеем в виду, говоря о «принципах веры»? С одной стороны, человека можно назвать «верующим евреем», если он принимает вышеназванные тринадцать положений. С другой стороны – этих определений в Торе нет. Как пишет Рамбам, формулируя восьмой принцип веры: «… Тора, данная нам Моше, – из уст Всемогущего, то есть была сообщена ему Б-гом <…> И потому нет разницы между стихами “Сыны Хама: Куш, и Мицраим” (Брейшис, 10:6), “А имя жены его Мегейтавель” (Брейшис, 36:39), “Тимна же была наложницей” (Брейшис, 36:12), “Внимай и слушай, Израиль!” (Дворим, 27:9): все они из уст Всемогущего, все они – слова Торы Б-га, совершенные, чистые, святые и истинные <…> Мудрецы говорят: всякий, полагающий, что Тора – из уст Всемогущего, за исключением одного стиха, – еретик».
Поэтому «принципы веры» – это нечто большее, чем просто набор истин, в которые мы должны верить, – верить-то мы должны каждому слову Торы. Что касается тринадцати принципов веры, то их можно считать теми истинами, на которых покоится все остальное. Рамбам использовал для них слово «йесодос», что значит «основания». (Раздел, в котором говорится о принципах веры, Рамбам назвал «Илхос Йесодей а-Тора» («Законы оснований Торы»). Он писал свой комментарий к Мишне на арабском языке и авторизовал перевод на иврит, выполненный Шмуэлом-ибн-Тибоном. В ивритской версии в главе о тринадцати принципах веры также использовано слово «йесод».) Части некоего строения могут существовать отдельно друг от друга, но они не могут стоять без фундамента. Так же и каждый из тринадцати принципов веры является «основанием» Торы.
Иными словами, для верующего важно каждое слово Торы, но эти тринадцать принципов важны для самой веры. Рамбам, ссылаясь на мудрецов, говорит, что подвергающий сомнению Б-жественное происхождение хотя бы одного стиха в Торе – еретик. При этом человек, полагающий, что заповедь «не укради» не была дана Б-гом, а позднее «вставлена» в Тору людьми, вполне может верить в Б-жественное происхождение и истинность всего остального, сказанного в Торе. А вот без понимания истин, что Б-г существует, что Он Всемогущ, Он печется о деяниях людей, Он сообщил людям Тору, – рушится все здание нашей веры. Если убрать из иудаизма хотя бы одно из этих «оснований», все остальное теряет смысл.
Но почему вера в Мошиаха включена в число оснований иудаизма? О Мошиахе говорится в Торе (см. Дворим, гл. 30 и Бемидбар, гл. 24); множество упоминаний о нем находим у пророков. Но почему невозможно верить в Тору, не принимая грядущий совершенный мир?
Не в небесах
Тора в мельчайших деталях указывает, как нам себя вести, регулирует нюансы поведения, довлеет буквально над каждым часом нашей жизни, описывая каждый аспект существования человека в мире. Требуется самоотверженный труд, строжайшая самодисциплина и предельная интеллектуальная, эмоциональная и духовная сосредоточенность, чтобы привести свою жизнь в соответствие с установлениями и идеалами Торы.
Возможны два отношения к тому видению жизни, которое представлено в Торе.
Можно утверждать, что уровень совершенства, заданный Торой, недостижим для большинства людей. С этой точки зрения, Тора – идеал, к которому надо стремиться: в ней явлено понимание Б-жественности мира, призванное служить ориентиром для несовершенного человека. Человек должен жаждать идеала, – утверждают сторонники этого подхода, – возможно, ему так и не удастся его достичь, но в попытке реализовать идеал человек все-таки станет лучше.
Другая точка зрения основана на утверждении Торы, что всякий может достичь праведной и гармоничной жизни. Тора – не абстрактный идеал, а практическое руководство, – своего рода чертеж, по которому мы должны строить здание нашей жизни.
Однако Тора не оставляет сомнений, какой из этих подходов правилен: «Ибо заповедь эта, которую я заповедую тебе сегодня, не загадочна она для тебя и не далека она. Не на небесах она <…> и не за морем она <…> Но очень близко к тебе слово это: в устах твоих оно и в сердце твоем, чтобы исполнять его» (Дворим, 30:11-14).
Подразумеваемые следствия
Эти точки зрения отражают разные понимания сути Б-жественного творения. Если человек от рождения зол или зло отчасти присуще ему, то очевидно, каким путем он последует. Разве можно верить в его желание достичь праведности? И можно ли верить, что праведность в принципе достижима? Но тогда человечество, посвятившее себя добру, где каждый стремится к реализации цели, ради которой был сотворен, – это лишь мечта наивного оптимиста, совершенно утратившего контакт с «реальностью».
А если человек действительно верит в то, что мир изначально хорош и добр; что Б-г наделил свое творение способностью отражать присущее Ему абсолютное благо и совершенство? При таком взгляде наша жесткая реальность – это ненормальное состояние мира, а реальность, которая придет с наступлением эры Мошиаха, – наоборот, наиболее естественное состояние мира.
Поэтому отношение к приходу Мошиаха раскрывает отношение ко всему, написанному в Торе. Ведь что такое формулировки Торы: описание оторванной от жизни мечты или истинной природы творения? Если Тора – лишь теологическая утопия, у нас нет оснований надеяться, что жадность, зависть, ненависть в будущем исчезнут из нашего мира. Но если Тора отражает суть человека, мы можем верить не только в «грядущего» Мошиаха, но и в то, что мир мгновенно отзовется на его призыв и вернется к своему истинному состоянию.
Именно в этом кроется объяснение, почему вера в Мошиаха подразумевает не только «возможность» его прихода в отдаленном будущем, но и ожидание его прихода сейчас. Рамбам утверждает: «Двенадцатый принцип веры связан с эрой Мошиаха: не считать, что она наступит лишь когда-то в далеком будущем, – даже если Мошиах задерживается, следует ждать его». В Мишне Тора Рамбам говорит: «Тот, кто не верит в него, или тот, кто не ждет сейчас его прихода, отвергает не только пророков, но отвергает саму Тору» (Законы царей, 11:1).
Приход Мошиаха и Искупление, отнесенные куда-то в неопределенно далекое будущее, представляются куда менее реалистической перспективой (то есть менее соответствующей истинной природе вещей), чем реализация Искупления здесь и сейчас.
Природа истины
Мы знаем, что человеку дарована свобода воли. Но выбор между добром и злом – это не выбор, какими нам быть (поскольку мы не можем изменить свою внутреннюю сущность), а выбор, как нам поступать. Наш выбор, на самом деле, либо дает выразиться в поступке некоей внутренней сущности, либо подавляет ее проявления.
В конце концов, истина все равно выйдет на свет. Поэтому, хотя человек в каждый отдельно взятый момент имеет выбор, но сама природа человека и Б-жественного творения требуют, чтобы мы желали достичь совершенства, ассоциирующегося с эрой Мошиаха.
Мошиах является залогом того, что истинная природа творения станет явной. Тогда откроется, что «зло» – это лишь видимость, оно не обладает собственной природой, а является искажением истинно благого творения. Человек способен будет избавиться от ненависти и невежества и исполнить роль, которая предназначена ему Б-гом и описана в Торе: преобразить этот мир так, что явлены будут мудрость, благо и совершенство Творца.
Мошиах – залог того, что Тора не утопия, а реальность.
Исчезновение жениха
Жениться надо в восемнадцать.
Поучения отцов, 5: 25
Первый брак, о котором подробно рассказывает Тора, – союз Ицхака и Ривки (Брейшис, 24). Можно предположить, что именно в этой главе сказано о сути брачных отношений.
Обратим внимание на странность: два года перед бракосочетанием Ицхака с Ривкой будто «выпадают» из жизни Ицхака. Мы ничего о них не знаем, и складывается впечатление, что Ицхак куда-то исчез на это время.
Если внимательно прочесть повествование Торы о его жизни, возникает убежденность, что такое впечатление верно. Тора говорит, что Ицхаку было шестьдесят, когда родились его сыновья, близнецы Эйсав и Яаков (Брейшис, 25:26). Мидраш уточняет, что Авраам, их дед, умер в день, когда им исполнилось тринадцать лет (Брейшис, 63:10; 63:12). Так как Авраам дожил до ста семидесяти пяти лет (Брейшис, 25:7), а сын его Ицхак родился, когда ему было сто (Брейшис, 21:5), Эйсав и Яаков должны были родиться, когда Ицхак был не моложе шестидесяти двух лет. Задумаемся над этим противоречием: когда Ицхак был в возрасте шестидесяти лет, с момента его рождения прошло по меньшей мере шестьдесят два года! Или в расчеты вкралась ошибка, или два, а то и три года просто «выпали» из его жизни.
Одно из объяснений этой «неувязки», предлагаемое мудрецами, состоит в том, что три года до брака с Ривкой Ицхак провел в Эдемском саду. Он вел исключительно духовное существование, и эти три года не считаются частью его физической жизни (ср. «Семь благословений», читаемых под свадебным балдахином).
Другое объяснение: перед вступлением в брак необходимо прожить некий период, сосредоточившись на духовном поиске и почти не отвлекаясь на мирские дела.
«Невозможное» строительство вечности
На первый взгляд, брак – полная противоположность духовной сосредоточенности. Вступая в брак, человек все больше и больше погружается в суету мирских дел. Это период жизни, когда мы, в числе прочего, служим самому физическому из всех человеческих побуждений; также это период, когда мы вынуждены зарабатывать на жизнь, жертвуя ради этого стремлением к возвышенному.
Но вспомним: мудрецы называли брак «вторым рождением». В первом рождении душа «сходит» в тело и принимает физическое существование; во «втором рождении», при вступлении в брак, она еще глубже погружается в физическое бытие. Именно благодаря этому брак является «зоной реализации» того потенциала человека, который ближе всего к Б-жественному.
Традиционное благословение, произносимое над женихом и невестой, – да «построят они вечное здание» (из «Семи благословений», читаемых под свадебным балдахином). В браке супруги творят новую жизнь, способную сотворить следующую, и так – до бесконечности. В самой способности к приумножению, которой наделены люди, заключено нечто, способное свести с ума строгого логика: как конечное (то есть человек) может заключать в себе нечто, в потенциале бесконечное? На это мудрецы отвечали: «Трое соучаствуют в сотворении человека: Б-г, отец и мать» (Кидушин, 30б). Бесконечность – атрибут Б-га, и именно участие Б-га в сотворении каждой человеческой жизни делает конечное бесконечным. Б-г наделяет мужчину и женщину качеством, открытым навстречу бесконечности. В браке два конечных, смертных существа возводят здание, которое вечно.
Не случаен тот факт, что качество, максимально приближающее человека к Создателю, реализуется только через «погружение» в материальное: так же бесконечная природа Б-жественной силы с максимальной полнотой выражена в творении Б-гом материальной Вселенной.
Истинно бесконечное бытие не может быть ограничено определениями и параметрами: оно присутствует всюду, даже в самом конечном и телесном. Сотвори Б-г только духовные миры, Его бесконечные силы и могущество не получили бы должного выражения. Именно сотворение Им «нижних», конечных миров и Его «участие» в их бытии во всей полноте являют могущество Б-га. То же самое верно в отношении творящих способностей, данных человеку. Именно в силу своей Б-жественной бесконечной природы человек реализуется наиболее полно на путях максимального погружения в материальное.
Духовное условие
Человеку дарована свобода выбора. Поэтому, когда мужчина и женщина соединяют свои жизни, им дана возможность распоряжаться Б-жественным даром бесконечности, потенциально присутствующей в их союзе. Они могут бесплодно растратить этот дар в отношениях, лишенных глубинного содержания, никогда не поднимающихся над материальной природой, но лишь замыкающих супругов в их телесной «самости». Но они могут приложить усилия и попытаться воздвигнуть «здание», которое намного ближе к вечности, чем его «биологическое основание». Они могут создать отношения, в которых доминируют отрешенность от себя и стремление давать другому. В жизни их дома и семьи может проявляться приверженность вневременным ценностям, дарованным Создателем.
В этом заключается урок истории об Ицхаке, который, прежде чем жениться, «выпал» на несколько лет из жизни материального мира. Чтобы человек подобающим образом «погрузился» в физический мир брака, он должен быть духовно готов к этому. Миссия человека – развивать и приумножать благо, заложенное в материальном мире. А это возможно только при условии, что человек должным образом подготовлен и вооружен силой духа, без которой его миссия обречена на провал.
Двадцатилетие как рубеж
С пяти лет надо приобщаться к Писанию; Мишну надо изучать с десяти лет; исполнять заповеди с тринадцати лет; изучать Талмуд – с пятнадцати лет. Жениться надо в восемнадцать, а зарабатывать на жизнь начиная с двадцати лет.
Поучения отцов, 5: 25
Из этого поучения следует, что первые двадцать лет жизни человек сосредоточен на развитии личности: он обретает знания и мудрость, заботится о своем моральном и духовном росте. Двадцатилетие – рубеж, после которого человек обращается к миру, и на его плечи ложится груз житейских забот.
Поэтому Тора двадцатилетний возраст считает столь важным рубежом. Когда Всемогущий велел Моше пересчитать народ, вышедший из Египта, Он сказал: «Произведите исчисление всего общества сынов Израиля <…> от двадцати лет и старше, всех поступающих в войско в Израиле, их исчислите по ополчениям их» (Бемидбар, 1:2,3. Ср. слова рабана Гамлиэла в Поучениях отцов, 2:2: «Изучение Торы, которое сочетается с трудом – прекрасная вещь». Хотя в Талмуде говорится о людях, для которых изучение Торы – «единственное их занятие», все-таки подчеркивается, что жизнь, всецело сосредоточенная на духовном, – удел избранного меньшинства: «Мудрецы учили: написано “Соберешь ты хлеб твой”» (Дворим, 11:14). Чему сие научает нас? При том, что сказано: «Да не отходит эта книга Торы от уст твоих, и размышляй о ней днем и ночью» (Иеошуа, 1:8), я бы думал, что первый стих надо принимать буквально; он учит нас, «соберешь хлеб свой» – то есть ты должен также идти и путями этого мира. Таковы слова рабби Ишмаэла. Рабби Шимон бар Йохай говорил: Если человек пашет, когда приходит время пахать, сеет – когда время сеять, собирает урожай во время жатвы, молотит – когда приходит время молотить, и веет – когда время веять, что же станется с Торой? Но когда Израиль исполняет волю Всемогущего, работы одних делаются другими, – сказано же: «И встанут иноземцы и пасти будут овец ваших» (Ишаяу, 61:5). Сказано Абаем: «Многие поступали по словам рабби Ишмаэла и преуспели; и поступали, как говорил рабби Шимон, и не преуспели» (Шабос, 35б).
Тот, кто занят только духовным самосовершенствованием, не может рассчитывать на принадлежность к «войску Израиля». Чтобы исполнить свою миссию в этом мире, человеку необходим длительный период подготовки, когда кристаллизуется и развивается его личность, да и в дальнейшем ему нужны «островки времени», чтобы сосредоточиваться на развитии своего духовного «я». Но все-таки не в этом истинная цель жизни. Смысл периода жизни от рождения до двадцати лет и того времени в дальнейшем, которое человек уделяет саморазвитию, – достигнутое должно быть обращено на улучшение и освящение материального мира.
Полно вам!
Это напоминание мы встречаем в первой главе книги «Дворим», когда Моше говорит, обращаясь к народу Израиля: «Б-г, Всесильный наш, говорил нам у Хорева так: “Полно вам жить у горы этой. Развернитесь и отправляйтесь в путь”» (Дворим, 1:6-7).
Гора, о которой идет речь, – это Синай, место самого важного события в истории человечества: здесь Б-г открыл Свою волю и мудрость людям.
Однако совершенствование личности человека – лишь предпосылка правильной жизни, а не цель. В своих достижениях мы должны видеть орудие, помогающее изменять к лучшему наших ближних и мир, в котором мы живем.
Как только народ Израиля услышал слова великого Б-жественного откровения, ему велено было отправиться в путь. «Полно вам! – сказано было народу Израиля. – Хватит наслаждаться духовными истинами. Развернитесь и идите в мир, – теперь он должен услышать слово, которое вы несете ему».
Тора и государство
Рабби Меир говорил: «Каждый, кто изучает Тору ради ее самой, удостаивается многого <…> Люди благодарны ему за советы, его мудрость просветляет их разум, они учатся его пониманию, подражают его мужеству <…> Тора дает ему влияние на людей и проницательность на суде <…> Тора возвеличивает и возносит его над всем сотворенным».
Поучения отцов, 6: 1
Какую власть можно дать отдельному человеку или некоему социальному институту, чтобы это не привело к злоупотреблениям? Проблема разделения властей всегда была предметом горячей полемики. Особенно много спорили о взаимоотношениях религиозных институтов и государства: могут ли религиозные деятели исполнять властные и судебные функции и оказывать влияние на политику?
Для еврея, считающего Тору «чертежом», по которому Б-г сотворил мир, она определяет все стороны жизни и является высшим авторитетом. Но может ли человек, изучающий Тору, быть одновременно и политиком? Может ли учитель Закона на основании Писания устанавливать правила дорожного движения, определять налоговую политику государства, управлять экономикой и наказывать преступников?
Первая глава «Поучений отцов» говорит о передаче традиции и преемственности духовного лидерства – о людях, имевших высший авторитет в вопросах толкования Торы и передачи знаний следующим поколениям: «Моше получил Тору на Синае и передал ее Иеошуа, Иеошуа – старейшинам, старейшины – пророкам, а пророки передали ее мужам Великого Собрания <…> Шимон-праведник был одним из последних мудрецов Великого Собрания <…> Антигнос из Сохо получил традицию от Шимона-праведника <…> Йоси, сын Йозера из Цереда, и Йоси, сын Йоханана из Иерусалима, приняли традицию от них <…> Иеошуа, сын Перахии, и Ниттай из Арбеля получили традицию от них» (Поучения отцов, 1:1-6).
Если задуматься о роли этих лидеров, то ясно, что из поколения в поколение власть «дробится». Моше, кроме того, что был нашим наставником в Торе, также был царем, полководцем, судьей и «снабженцем» всего народа Израиля: о нем сказано, что «стал он в Йешуруне царем» (Дворим, 33:5), вел свой народ на битву (Дворим, 3), разрешал споры (Шмойс, 18) и обеспечивал Израиль пищей, водой и убежищем в течение сорока лет скитаний по Синайской пустыне (Шмойс, 15,16; Бемидбар, 11:11-13 и Бемидбар, 20:11; см. также Танаим, 9а).
Иеошуа – следующий после Моше в цепи передачи традиции – также был вероучителем и царем, духовным наставником и военным вождем. То же верно в отношении «старейшин», правивших после Иеошуа и царя Давида.
Однако в следующем поколении мы уже видим «раздробление» ролей и некоторое приближение к современной норме. Пророки были духовными вождями, а во власти царей находились материальные аспекты жизни народа Израиля. Дальше, после эпохи Великого Собрания (IV в. до н.э.), происходит «разделение властей» внутри духовенства: в каждом поколении духовное лидерство было разделено между носи и ов бейс-дин.
Каков же идеал, предлагаемый Торой? Вся история человечества – это прелюдия к эре Мошиаха, которая должна увенчать шесть тысяч лет наших усилий, направленных на то, чтобы проступила изначально благая и совершенная природа Творения. Мир Мошиаха свободен от ненависти, зависти и страдания, наполнен мудростью, пребывает в гармонии со всей тварью и Творцом. Так какую модель лидерства предлагает Тора для этого совершенного мира? О Мошиахе – вожде, который будет провозвестником и правителем «эры полноты и совершенства», сказано, что он будет и наставником, и царем: ему будет принадлежать и духовное, и светское лидерство.
Значит, пример Моше – это пример идеального вождя. Моше воплотил самую суть лидерства: в нем реализовалось полнейшее самопожертвование и отсутствие эгоистичных интересов. В Торе о нем сказано: «Человек этот, Моше, был скромнейшим из всех людей, что на земле» (Бемидбар, 12:3). Под властью такого человека может осуществиться интеграция и гармония всех сфер общественной жизни, ибо порче подвержена не власть, но собственное «я» властителя. В последующих поколениях, когда вожди уже не могли соответствовать уровню, заданному Моше, – ибо не всегда могли противостоять эгоистическим устремлениям, – стало необходимо разделение властей.
Однако разделение жизни на «материальную» и «духовную» сферы, дробление на «мораль» и «политику» носит искусственный характер. Ведь жизнь – это единое усилие по преображению мира в ту совершенную сущность, которая виделась Б-гу в творении и описана в Торе. А многочисленные «сферы» жизни – лишь грани единого прекрасного кристалла.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru