Антисемитизм и немецкаЯ молодежь

Арнольд Цвейг

Окончание. Начало в № 4, 2006

 

7.

Немецкая молодежь – и еврейская молодежь, народ и тут и там. Однако мы должны признать наличие существенных различий, не принижая при этом чужого, – признать рыцарское разграничение зон и ясно заявить, чему мы вместе можем противостоять: трусливому, вялому разрыву между необязательными «идеалами» и весьма обязательными «практическими успехами», который позволяет удобно существовать в низкой повседневности, помышляя лишь о сытной жратве и власти; разрыву между низведенным до декорации духом и по-настоящему почитаемой властью, между культурой и нашей действительностью. Следует понимать: по сравнению с этой реальной политикой в частной и общественной жизни всё Б-жественное теряет значительность. Народы идут к гибели, провозглашая автономность практического успеха, не жалея никаких сил, чтобы этот успех приукрасить, сделать нарядным, даже очаровательным – и не пренебрегая при этом никакими средствами. Вот чума, которой подвержено в наши дни человечество; против нее единым фронтом и со всей страстью выступают честнейшие представители всех народов. И те делают себя неспособными к борьбе, калечат себя сами, кто называет врага именем какого-либо народа – будь то народ еврейский, английский, американский, – вместо того чтобы настигнуть его там, где он ближе всего и действует не менее разрушительно: в среде собственного народа. Charity begins at home[1]: надо помнить прежде всего о такой любви к ближнему, любви к человеку и исходить из этого в своих действиях. Нельзя просто поставить проблему современности и довольствоваться половинчатыми решениями – молодежь должна жить в согласии со своим пониманием.

 

8.

Нельзя улучшить положения дел, не изменив человека, а человека нельзя изменить, если его не видишь. Если в Германии есть что-то неизвестное, так это немецкий человек. Хорошо известны его публичные маски, то есть лица политических партий, к которым он себя причисляет, но все эти маски застывшие, фальшивые и лишь на вид что-то собой представляют. Речь здесь идет не только о хорошо известной и наиболее описанной разновидности этой окостенелости, этой деформации в жизни народа и человечества – разновидности буржуазной: она достаточно беспощадно описана многими, начиная с Ницше и Флобера, вплоть до Зомбарта, Шелера, Блюера. Любая нынешняя партия может служить хорошим примером. Что же касается живого человека, настоящей жизни, подлинной одухотворенности, которой не чужд и этот «бюргер», – то ее можно иногда просмотреть, если буржуазность оказывается особенно идентична тому нездоровому духу, о котором шла речь и с которым необходимо бороться. Но почему молодежь готова довольствоваться масками, будь то демократия, социализм или коммунизм, не присмотревшись к ним поближе, основательней, с пристрастием, чтобы знать, с чем бороться? Это понять трудно. Надо каждый раз ясно представлять, что имеется в виду, ибо когда речь идет о социализме Ландауэра и социализме Бубера, о социализме религиозном, то начинает казаться, что и тут имеет место смешение маски и человека, результата и побуждений, видимости и реальности.

Атеистический и материалистический социализм марксистского образца, который исходит из представления о ненасытности бедных и их жажде власти, – сейчас такая же церковь, такая же конфессия, как и всякая другая. Он отвергает духовную свободу и Б-жественную одухотворенность человека, сводя всё к «научному» детерминизму, он исповедует догму неизбежного развития общественных отношений по материалистическим, политико-экономическим законам, стремится покончить с классами и классовым господством, преодолеть национальные границы путем создания интернационального, сверхнародного общества: и всё это благодаря изменению условий, благодаря практическим, то есть политическим мероприятиям, благодаря внешней активности, поскольку человек для него – это продукт природы и общества и можно изменить природу человека, влияя на состояние общества. Он также исходит из необходимости улучшить это состояние, будучи убежден, что можно проявить изначально благородную природу человека, устранив искажающие его жизнь обстоятельства: достаточно незначительных воспитательных усилий, чтобы очистить человека и возвысить. Эта вера диаметрально противоположна нашей, которую излагать здесь не место. Зададим, однако, вопрос о реальности, которая проступает за этими ложными фразами: она потрясающа – и вполне духовна по сути не только у лучших вождей этих движений, но как раз у их последователей, у масс, у простого народа. Какой накал надежды, чистота устремлений, вера в человека и его дух; какая готовность к жертве, какое глубокое товарищество и братство, какая религиозная преданность идее, какая мужественная готовность к образцовой смерти и какая страстная жажда мира и радости владеет этими массами, мечтающими о «лучшей жизни»! Действительно лучшей жизни – не такой, как ее представляют оголтелые бюргеры, а такой, о которой мечтает всякая лучшая молодежь: жизни более благородной и доброй. Эта мечта волнует и бередит сильнее всего именно там, где под грубой оболочкой насмешливого и как будто бессердечного народного языка угадывается затаенная стыдливость немногословного северного человека. Так стыдлив и насмешливо немногословен рабочий нашего времени, сын крупного города; однако помощь, которую он готов оказать нуждающемуся, товарищество, которое он проявляет, – это всегда чистая струя из чистого источника, и это придает цену его словам. Чтобы это увидеть, надо не смотреть на него сверху вниз, а жить с ним на равных, и не с молодыми парнями, а прежде всего со зрелыми мужчинами, которые составляют сердцевину каждого народа. Однако буржуазная молодежь, желающая судить о социалистическом движении, довольствуется лишь критикой программ – тех масок, о которых уже достаточно сказано. Вот та роковая фальшь, которая несет угрозу народной жизни – вплоть до того, что молодежь может окончательно сбиться с пути. Надо быть литератором и типичным политиком, чтобы довольствоваться критикой программы, отстраняя саму жизнь и доводя эту критику до интеллектуального абсурда: реальность во плоти имеет другие имена, в ней действуют другие лица и силы, овладеть ею можно лишь иным, не интеллектуальным усилием.

Вот к чему прежде всего следует призывать буржуазную немецкую молодежь: пойти к народу. Сделать это так же трудно, как легко сформулировать задачу. Нельзя посещение пролетарских собраний делать чем-то вроде познавательной экскурсии: с пролетариатом надо жить – разделить с ним невероятную нужду, ощутить губительную суровость физической, фабричной работы – но и этого еще недостаточно. Нужно преодолеть недоверие пролетария, вековое, насмешливое недоверие ко всему, что исходит «сверху», преодолеть его по-настоящему, на деле, – и только тогда он поверит молодому человеку с буржуазным воспитанием, что тот пришел к нему не как лазутчик или предатель. Возможно, к итальянскому или французскому, русскому или даже английскому рабочему подступиться легче, потому что там народный характер более склонен к веселости или потому, что, благодаря другим, более справедливым политическим отношениям, более активной национальной связи между обеими сторонами классовая враждебность не разъела его так глубоко. Немецкий же рабочий и немецкий бюргер – это сегодня два разных народа, заряженные самыми разобщающими эмоциями, какие только можно представить. И повинна в этом немецкая буржуазия: тут причина военного поражения и радикального раскола между двумя активными частями одного и того же, единокровного народа. Этого нельзя объяснить логически, понимание это доступно лишь тому, кто его пережил. Наверняка оно осталось бы закрытым и для меня, как для большинства молодых выходцев из буржуазных семей – не говорю о таких гениях, как Ландауэр, – если бы военная необходимость не сделала меня рабочим среди рабочих, военным среди военных, и больше двух лет не заставила бы заниматься суровой работой – ручной, физической, – не давая другого выбора, пока я, преображенный, не покинул фронт, где, конечно же, евреев было не найти: в нашей компании их было тринадцать.

9.

Вернемся, однако, к главному, к сути разговора. Первое дело, которое, как мне представляется, нужно молодежному национализму, – это пойти в народ и разделить его жизнь, хотя бы прикоснуться к ней во время студенческих каникул. И тогда сразу вдруг по-иному, выпукло увидятся все программы, все путаные идеологии. Буржуазные эмоции на тему классовых различий лишены трезвости, когда в разговорах о борьбе пролетариата за улучшение экономических условий употребляются такие слова, как «зависть неудачников, плеонексия[2], материалистическая жажда власти». Говорящие просто ничего не знают ни о том, как работникам физического труда приходится обеспечивать себе пропитание, ни о катастрофическом воздействии, которое пролетарский быт оказывает на физическое и духовное состояние людей, ни о физиологических причинах, по которым людей тянет в кино или в кабак, ни о душевных переменах – в отношении к детям, смерти, полу, миру – которые с роковой неизбежностью порождаются этими чумными условиями жизни рабочих в больших городах. Конечно, можно помянуть также бедствия буржуазии, среднего сословия (не сравнимые, впрочем, с пролетарскими, как нельзя сравнивать ни их жилищные условия, ни условия труда; воздержимся от описания этих условий, которые дал Зомбарт в своей монографии «Пролетариат» и которые, несмотря на частичные улучшения, сегодня остаются теми же). Возможно, неприязнь, зависть, ненависть, жажда мести, расплаты продолжают подспудно оказывать влияние и на нынешний социализм: в партиях действуют такие же, не более благородные силы, и пролетариат социалистических, коммунистических убеждений настолько стремится к построению нового мира, справедливого жизнеустройства, к народной взаимопомощи, бодрой деятельности неиспорченного человека, насколько ему позволяют заблуждения механистического XIX века.

 

10.

Путь программ и идеологий представляется нам ложным; ложно сформулировано представление о состоянии человечества, из которого поневоле приходится исходить, ложна идея человека, ложен путь от внешнего к внутреннему, ложно представление о конечной цели – социалистической идее человечества без наций; ложен путь насилия, как ложен вытекающий отсюда центризм. Но должна ли по этой причине национальная немецкая молодежь беспомощно оставить всё, как есть? Должна ли она способствовать созданию псевдодемократического буржуазного государства, помогать хранителям большой печати в государстве экономического насилия и классовых институтов, парламентаризма бисмарковского или бетманновского образца? Я обращаюсь не к той молодежи, которой испортил карьеру военный мятеж 9 ноября и его последствия; я обращаюсь к той деловито и страстно взбудораженной великой немецкой молодежи, которую представляют, скажем, «Свободные немцы»: им я задаю эти вопросы. Речь идет о том, чтобы ободрить немецкий народ: это особая национальная задача. Речь идет о немецком национализме, который, не будучи антисемитским, тем не менее ищет немецкий жизненный путь и живое единение со всем подлинно немецким, путь назад – или вперед – к истокам немецкого духа, немецкой сути, к тому, что формирует народ и в нем живет. Нетрудно увидеть и предвидеть опустошенность современного человека; поэтому целью является возрождение, обновление. Если так, то что делать? Ибо и удача, и благополучие – всё зависит от действия.

Я скажу, во что я верю: глубочайшая беда ведет к коренному преображению. Этой веры не подтвердить, обратившись к истории западных народов. Но это вполне относится к евреям, у которых в разное время подобная вера находила всё более суровое подтверждение. На Западе преображения достигает лишь отдельный человек, – в одухотворенные времена к нему приходят маленькие сплоченные общины. А большие, многочисленные западные народы подчиняются закону медленных изменений – речь идет не о развитии! – закону распространения концентрических кругов, силе живого примера, окрашивающего всё в другой цвет. Для этого вначале необходимы подготовленные люди: однако подготовленных людей вы найдете лишь в социалистических движениях, в тех взбудораженных сердцах, о которых я уже говорил. Поэтому перефразирую слова Ганса Блюера, придав им противоположный смысл. «Остерегайтесь левых», – сказал Блюер. Нет! «Идите налево» – вот единственный совет, который можно дать. Если ваша цель – революционная, обновленная в национальном духе община, грандиозную концепцию которой предложил Ландауэр, – то там вы найдете подготовленных соратников. Даже для того, чтобы подобрать подготовленных людей, вам понадобятся идеи одухотворенного левого крыла, к которому принадлежал сам Блюер. При одном условии: в сердце своем вы должны оставаться неизменно верны цели – возрождению немецкого человека. Это для его подготовки вы нуждаетесь в чистой, движущей идее подлинной экономической демократии.

Далее: вы сознаете ценностное различие человеческих типов и их градацию, знаете, что люди по своему душевному устройству просто не могут быть равными и что отвратительная цель – отменить эти ценностные различия. Но вы также поймете, что подлинная, в том числе экономическая демократия, освобождение людей от господства классов – которые получили свои права не потому, что они по сути более благородны, а потому, что насильственно узурпировали политико-экономическую власть, – освобождение плодородных земель и таящихся в них сокровищ, – вот из чего вы должны исходить в своей деятельности. И того и другого можно добиться либо насилием – но это означало бы конец дела, его напрасную гибель, – либо воспитанием. А воспитывает одна лишь демократия. Почитайте у Генриха Манна или у Шикеле («Девятое ноября»), что понимается под демократией: не карикатура в исполнении какой-нибудь политической партии, не то, что она делает или считает нужным делать, а формирующая души сила народного освобождения, народной идеи, преодолевающая классовую ограниченность. Народа в Германии реально сейчас не существует; возможно, он есть в России, а скорей всего, пожалуй, в Италии. И тот, кто видел людей в Италии, кто жил в той же атмосфере, что эти простые люди – мелкие лавочники, рабочие, солдаты, – или кто бывал, например, в Англии, тот знает, что демократия – это необходимое условие для очищения и обновления народа. Будучи немцами, которые должны делать свое дело в Германии и для Германии, вы просто не можете не начать с того, что уже имеется в наличии, на подлинном, древнем фундаменте народности, а не на фальшивом искусственном фундаменте бисмарковского сооружения, которое превратилось в развалины на Марне. Вы найдете великие следы немецкой демократии в немецкой истории от Томаса Мюнцера до Паульскирхе[3].

11.

Теперь самое последнее: у вас не хватит ни времени, ни духу не только для подготовки к созидательной работе, но и для самой работы, если каждая голова, каждое сердце не проникнется пониманием, что надо без малейшего промедления и одновременно с любым другим делом начинать борьбу с общим злом в его ужаснейших проявлениях; ибо нет такого местного лечения, которое сразу не подействовало бы в целом на организм любого народа. Поэтому вы должны усвоить все прочие положения демократически-социалистической идеологии. Молодежь не вправе что-то выбирать, а что-то отвергать, прежде чем не приступит к делу; не вправе обособиться от народа и тем более целиком предоставить его своей судьбе, ограничившись влиянием на отдельных людей, друзей, небольшой кружок единомышленников. Если вы не любите свой народ в его дурных проявлениях и если в нынешнем общем распаде не видите того метафизического немца, которого стоило бы повести к свету солнца, – если вы не разглядели его там, где он есть, и стали смотреть на него только тогда, когда захотели его формировать, – горе вам! Вы окажетесь заражены высокомерием тайного общества евнухов, от которых нельзя ждать ни плодов, ни обновления. Так любите же свой народ, как мы, евреи, любим свой! Любите свой искаженный народ – и тогда вы должны будете проникнуться его бедами и начнете исцелять от них, от мании насилия, плеонексии, страсти грабить ближнего, порабощать друг друга, желания быть хоть маленьким да начальником. Вы постараетесь избавить от страданий голодающих, мерзнущих, оставленных без заботы детей, – вообще, страдания современного человека ужасны. Незачем говорить, что начинать обновление надо с себя, это само собой разумеется; но чтобы уменьшить общее страдание, необходимо участие в общих попытках каждого отдельного человека. Поэтому вы должны, сохраняя в душе память о своей особой цели и особом пути, включиться в общий, весьма опасный, способный сбить с толку круговорот политической жизни.

Скажете, тут нет речи о счастье человечества или народа? Очень может быть. Но речь идет о том, что страдать можно лишь за то, что достойно страдания. Можно страдать за дело, за любовь, за познание мира и Б-жьего образа. Страдать заставляет слишком ранняя смерть и невозможность родиться заново, уязвимость каждой отдельной жизни и вообще человека, обширность земли, которой нам не увидеть, и недоступность Вселенной – ни самой малой части ее, ни звездных далей… Страдания приносит борьба со страстями и стремление к душевной чистоте, всё, что трагически и неизбежно ограничивает святую человеческую одержимость вечными целями. Но если не страдать – это будет означать войну и увечья, испорченность детей и недостаток работы, голод, холод, неуверенность, жестокость и ограбление человека человеком: нельзя не страдать ради того, чтобы изменить нашу общественную жизнь на земле. Ваша последняя цель, немецкая молодежь, – это возвышенный человек, человек-король, человек-священник? Но человек-король – это тот, кто сознает свою предельную ответственность; человек-священник – тот, кто особенно готов к служению и помощи. Остерегайтесь податься вправо.

 

12.

Молодежь, которая озирается, прежде чем всерьез приступить к делу, у которой не хватает отваги и гордости, чтобы углубиться в бурлящую темноту и начать подъем к еще неясному будущему, проясняя его, придавая ему форму, делая реальностью, – такая молодежь способна лишь наблюдать, но не действовать, мечтать, но не сражаться. Она пугливо отреклась от своего последнего и чистейшего призвания: быть поручителем грядущего и носителем свободы… Но – свобода и молодежь: разве это не народ распростер руки под судьбоносным небесным сводом, чтобы разорвать цепи и дотянуться до инструментов нового строительства?

Перевод с немецкого

Марка Харитонова

 

<< содержание 

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

 E-mail:   lechaim@lechaim.ru