[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ЯНВАРЬ 2014 ТЕВЕТ 5774 – 1(261)
АРИК АЙНШТЕЙН. ПРОЩАЙ, СИМВОЛ
26 ноября в возрасте 74 лет скончался Арик Айнштейн, культовый израильский певец, один из символов Государства Израиль.
1991 год, типичный израильский январь с температурой +20, вялотекущая война в Персидском заливе, очередное объявление о ракетном обстреле Израиля Ираком. В перерыве между ретрансляцией сирен звучала музыка. Неизвестный, но трогательный и завораживающий баритон что-то пел на мелодию романса «Вот мчится тройка почтовая по Волге-матушке зимой».
Я напрягся, пытаясь выудить знакомые слова на иврите. «Несись, лодка, плыви — о, как я скучаю по девушке Рути, которая ждет меня на берегу», — продолжал баритон. Финальные аккорды, сообщение о том, что ракеты уже упали куда надо и, наконец, чеканная дикторская ремарка: «Вы прослушали песню в исполнении Арика Айнштейна».
С тех пор я слушал Айнштейна добровольно. Он олицетворял собой того нового израильского человека, над созданием которого бились лучшие идеологи сионизма. Прыжки в высоту, метание ядра, 190 см роста, актерский, певческий и поэтический таланты. У американцев были «The Doors», а Арик Айнштейн и здоровяк Шмулик Краус создали группу «Халонот» («Окна»), которая вскоре была переименована в «А-Халонот а-гвохим» («Высокие окна»). Название, кстати, придумал Ури Зоар, приятель Айнштейна. Израильские детские песни традиционно не были особенно виртуозными, исполнялись противными мультяшными голосами, а Айнштейн собрал под крышей своей скромной тель-авивской квартирки, полученной в наследство, гениального композитора Йони Рехтера, поэта-битника Йеонатана Гефена и других. Результат — альбом «Когда-то я был ребенком».
У самого Айнштейна отношения с иудаизмом были прохладными. Певец с ужасом взирал на Ури Зоара, донжуана и циника, на голове которого внезапно возникла кипа, а из-под одежды стали выглядывать кисти цицит. Через несколько лет религией заинтересуется Алона, супруга Айнштейна, а удрученный Арик создаст своеобразный реквием по другу: «Он стал религиозным, он учит Тору. Это грустная песня о любви. Внешне ничего не изменилось, но сердце повторяет: друг, ты покинул меня». Впрочем, «идишкайт» Айнштейну был не чужд — он исполнил «Балладу о Йоэле-Моше Саломоне», раввине, общественном деятеле и основателе Петах-Тиквы.
Арик Айнштейн отличался непревзойденным чувством юмора. Выступая на одной сцене с Бени Амдурским и Йеорамом Гаоном, Айнштейн придумал короткую, но эффектную репризу. «Бени», — представлялся зрителям Амдурский. «Гаон», — кланялся Арик. Айнштейн презрительно поднимал бровь: «Ну, если ты — Гаон (ивр. “гений”), то я — Эйнштейн!» Когда певец попал в автокатастрофу, после многочисленных операций и пересадок кожи хирург подмигнул: «Теперь ты не Айнштейн, а Франкенштейн».
Последние два десятилетия артист провел все в той же тель-авивской квартире. Для израильтян Айнштейн оставался символом, но музыкальные эксперименты этому символу не позволялись: публика хотела старых шлягеров. Алкоголь превратил Крауса в немощного инвалида, ДТП и курение подорвали здоровье Айнштейна.
В народной памяти остался все тот же юный и стройный Арик, упокоившийся на престижнейшем кладбище им. Трумпельдора, среди поэтов Бялика и Черниховского, философа Ахад а-Ама и министра Шарета. Достойное окружение для человека, голос которого олицетворял и озвучивал ярчайшие вехи израильской истории, от баллады о раненом бойце и медсестре до местной вариации на тему «We Shall Overcome» — «Я и ты изменим весь мир».
А мою дочь зовут Рут. Как в песне.
Шауль Резник
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.