[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ДЕКАБРЬ 2013 КИСЛЕВ 5774 – 12(260)
Двойное отражение Небесного Царства
Зоя Копельман
Книга «Секрет Ребе»[1] некоторое время была в списке израильских бестселлеров, однако, боюсь, манящее название не оправдало ожиданий многих купившихся на него: скрупулезно документированное и академически сдержанное изложение биографии, образа жизни и отчасти взглядов великого религиозного лидера ХХ века не раскрывает никаких сенсаций. Зато пытливый и терпеливый читатель, желавший хоть немного приблизиться к пониманию деятельности Хабада и основных его идей, был вознагражден.
Йехиэль Харари — доктор философии Тель-Авивского университета, исследователь еврейских мессианских движений и автор ряда работ о «Танье». Он проделал титаническую работу по изучению источников — трудов и бесед Ребе, его семейного архива и архивов Хабада, писем и интервью работавших с ним людей, заметок тех, кто говорил с Ребе с глазу на глаз, и тех, кто с ним переписывался. Он сделал десятки, если не сотни телефонных звонков, по крупицам собирая наиболее характерные и убедительные свидетельства о герое своего труда. Его книга не апология, хотя автор чаще отмечает достижения, чем промахи своих «персонажей».
Вот один из эпизодов. В 1968 году Ребе беседует с еврейским студентом из Англии и спрашивает, что тот делает для пробуждения еврейского самосознания в товарищах по университету.
«В той ситуации, в которой я нахожусь…» — начал юноша свой ответ. Ребе прервал его: «Никто не “находит себя” в ситуации. Вы сами ввели себя в некую ситуацию, и вы же способны ввести себя в другую». Эти слова, требование Ребе не принимать положение как данность, миссия, которую он возложил на студента из Кембриджа, изменили жизнь юноши, побудили его стать раввином и подниматься все выше по ступеням еврейских знаний.
Студент, о котором пишет Харари, — ныне доктор Джонатан Сакс, главный раввин Великобритании. Понятно, что кто-то другой на его месте мог бы отреагировать иначе. Но автор хочет показать, как Ребе умел распознать потенциал человека и затронуть те стороны его души, которые помогут этот потенциал реализовать.
С молодости Ребе обладал феноменальной работоспособностью и любознательностью: по отзывам, уже тогда он либо занимался, либо писал и почти никогда не отдыхал и не вел пустых бесед. Поразительна история о том, как еще в Екатеринославе (нынешний Днепропетровск) юный Ребе провел астрономические вычисления и предсказал солнечное затмение, которое, однако, не состоялось. Но и после указанной им даты он настаивал на своей правоте. Лишь какое-то время спустя выяснилось, что затмение действительно произошло, но наблюдать его можно было лишь из немногих точек земного шара, и советские ученые выезжали для этого за границу. Широкая осведомленность в достижениях науки отличала Ребе на протяжении всей жизни: даже руководя Хабадом, он продолжал выписывать и читать научные журналы. Возможно, это уважение к науке привлекло к нему и к иудаизму стольких ученых из самых разных областей.
Трогательно и деликатно описаны отношения Ребе с женой, Хаей-Мушкой. Харари подробно рассказывает о сватовстве и пяти с половиной годах ожидания жениха и невесты, когда свадьбу нельзя было сыграть должным образом из-за отсутствия денег и из-за преследований, которым подвергался будущий тесть Ребе. Во всем автор придерживается фактов и воздерживается от оценок. Даже подробно останавливаясь на истории с кражей книг из перешедшей к Ребе библиотеки хасидских цадиков, он не делит участников на «плохих» и «хороших».
Интересно описана позиция Ребе в гендерном вопросе. Поощряя еврейских женщин к самореализации, Ребе стоял на том, что быть верной супругой и добродетельной матерью не менее почетно и достаточно. В ивритском выражении акерет байт («домохозяйка») Ребе делал акцент на слове акерет, указывая, что это производное от слова икар, т. е. «суть». При этом Ребе был убежден, что правильнее, чтобы женщины проводили свое время в окружении женщин, а мужчины — в обществе мужчин.
Харари стремится к ясности и аргументированности, однако не низводит мир религиозных представлений до очевидных истин.
Он полагал, что оба эти человека, его отец и его учитель [шестой Ребе, рабби Йосеф-Ицхак], ничего не делают просто так, что все в их поведении отличается внутренним содержанием и осмысленностью. То, как они вели себя на молитве, на трапезах и при исполнении заповедей, было продумано ими заранее. Всякое мановение их руки имело значение в каббале и хасидизме, а потому служило задаче открыть присутствие Творца в этом мире. Обычай и определенный способ исполнения заповеди не только символизируют нечто, но сами содержат в себе своего рода метафизическую силу, воздействующую на реальность.
Один абзац, а иногда одна фраза «от автора» подтверждаются и иллюстрируются многими свидетельствами. Ссылки на чьи-то слова Харари дополняет характеристикой стоящего за ними человека. Так, прежде чем привести высказывание Арье-Лёвы Элиава (члена кнессета, в конце 1950-х — начале 1960-х — первого секретаря посольства Израиля в СССР), Харари рассказывает о нем и пишет: «Элиав, который был ярким представителем левых, подчеркнул, что в политических вопросах он далек от позиции Ребе, и именно поэтому его восхищение и уважение к Ребе нельзя считать “слепым преклонением”». В 1965 году Элиав попросил о встрече с Ребе. «Встреча длилась почти семь часов. Он вошел в одиннадцать вечера и вышел из комнаты в шесть утра. По его словам, Ребе был так же бодр, как и в начале». На этой встрече, пишет автор, Ребе подробно расспрашивал Элиава о его разъездах по СССР с целью пробудить в евреях национальное самосознание и о контактах с эмиссарами Ребе. Только после этих и других фактов Харари цитирует Элиава: «Теперь [в 1994-м], на фоне великого пробуждения советских евреев, можно сказать в открытую, что есть один еврей, которого все обязаны благодарить за то, что российское еврейство сохранилось, и это — Любавичский Ребе».
От эпизода к эпизоду читатель узнает о разных событиях еврейской жизни в России, Германии, Израиле, США. Описывая конфликты с афроамериканцами в квартале Краун-Хайтс, где стоял дом Ребе и проживали тысячи его хасидов, Харари пишет об этнической динамике в этом районе, к 1991 году на 90% заселенном неграми, о возросшей преступности, антисемитских терактах и их жертвах — все для того, чтобы рассказать о несгибаемости Ребе: «Он стоял на своем: нельзя бояться угрозы, лишь стойкость и мужество приведут к ее ослаблению. И в то время как большинство белых покинули квартал, едва ли не единственные, кто остался, были хасиды Ребе, которым он запретил покидать район и даже призывал прочнее закрепить в нем свое присутствие».
Отдельную главу Харари уделил отношению Ребе к Израилю и сионизму. Ребе считал создание национального государства шансом и испытанием для евреев: если они сумеют верно повести себя в новых условиях, придет Избавление. Эта позиция отличалась как от позиции религиозных сионистов (для которых сам факт существования Государства — свидетельство начала мессианской эры), так и от «израилененавистничества» многих харедим. Отметив, что Ребе удерживал Хабад вне политики и видел в партийных распрях путь к расколу еврейского народа, автор подробно рассказал о вмешательстве Ребе в дискуссию «кого считать евреем» и о его неприятии тактики «территории в обмен на мир». Пожалуй, тут впервые выдержка изменила автору, и он стал заверять читателей, что люди шли к Ребе не потому, что тот занимал «ястребиную» позицию, а в силу его духовного влияния, обращавшего политику в ничто.
И наконец, о месте мессианской идеи в учении Ребе. Харари изложил взгляд Ребе, согласно которому эта идея — центральная в еврейской традиции, в частности в учении Рамбама (хотя в примечаниях, которые в целом занимают 45 страниц петитом, указал на разногласия исследователей в этом вопросе и привел солидную библиографию). Ребе говорил, что человек, который будет наделен чертами Машиаха, может таковым не оказаться, если при нем не будет построен Третий храм. В популяризации этой мысли Харари увидел «отвагу Ребе», не побоявшегося готовить евреев к тяжким разочарованиям.
О состоянии Хабада после кончины Ребе в 1994 году автор пишет немного. Он касается разных представлений о Ребе среди его хасидов. Представление о Ребе как о Машиахе, пишет он, во многом было подготовлено отношением Ребе к рабби Йосефу-Ицхаку, о котором Ребе всегда говорил как о живом. Он называл покойного тестя вождем Хабада, тогда как себя полагал исполняющим его обязанности.
В заключение автор приводит слова Аарона Лихтенштейна, видного раввина современной ортодоксии, главы ешивы «Ар Эцион», назвавшего Ребе «двойным отражением Небесного Царства»: «Его таланты и дела были настолько редкими в еврейской истории, что вера в него как в Машиаха напрашивалась сама собой».
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.