[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ СЕНТЯБРЬ 2013 ЭЛУЛ 5773 – 9(257)
Курт Шульце (Берг) во время службы на флоте. 1920-е годы
«Директору. Срочно. От кента...»
Владимир Шляхтерман
Продолжение. Начало в № 8 (256)
До этого Кент о берлинских подпольщиках ничего не знал. В столице рейха действовали две группы разведчиков. В группе Ильзы Штебе («Альта»), сотрудницы советской военной разведки с 1931 года, был высокопоставленный дипломат МИДа, передававший исключительно важную информацию. Другой группой руководили Харро Шульце-Бойзен и Арвид Харнак. Последний был нашим разведчиком; Харро люто ненавидел нацизм, служил в Министерстве авиации, пользовался расположением к нему Геринга. Формально разведчиком не числился, но его информация о состоянии авиации была очень ценной для советского командования. Можно себе представить, какого мужества, хладнокровия, выдержки потребовала у Гуревича эта командировка.
Он направляется на встречу с Харро Шульце-Бойзеном. На квартире Кент передал ему программу прямой радиосвязи с Москвой. А потом несколько часов записывал тут же приготовленными бесцветными чернилами сведения для передачи Директору.
Кенту не удалось встретиться с Ильзе Штебе — ее не было в Берлине. Но он плодотворно поработал с ее радистом Куртом Шульце: тщательно обучил его работе с шифровальным кодом.
Начальник Генерального штаба сухопутных сил Германии Франц Гальдер вел военный дневник. 19 ноября 1941 года он записывает: «Совещание у фюрера. Задачи на следующий год. В первую очередь Кавказ. Целью является выход на южную границу России. Сроки — март-апрель... Крайний срок овладения этими городами (Вологдой и Горьким) — не позднее конца мая...»
Эти задачи Гитлер поставил своим генералам на основе анализа общей обстановки и реальных расчетов специалистов.
Итак, главная цель на 1942-й — Кавказ. Совещание состоялось 19 ноября 1941 года. Ни Гитлеру, ни Гальдеру в самом кошмарном сне не могло присниться, что за неделю до этого совещания, 12 ноября, на столе в кремлевском кабинете Сталина лежала расшифрованная телеграмма из Брюсселя.
В один из дней Кент получает радиограмму от Директора: его ценные сведения доложены Главному хозяину (это кодовое имя Сталина) и получили его высокую оценку. За успешное выполнение задания Кент представлен к награде. Ее Анатолий Маркович не получил. Очень любопытно: кто это ослушался Верховного?
В один из декабрьских дней в Брюссель из Франции пожаловал Треппер. Не предупредив Кента, он распорядился собрать почти всех сотрудников ночью на вилле на улице Атребат, 101. А именно там были основные передатчики Кента. К тому же ночь — время обговоренных с Москвой радиосеансов. А информации для передач было много.
Супруги Харро и Либертас Шульце-Бойзен незадолго до ареста. Август 1942 года
Герш и Мира Сокол. Из книги Альбин Мишель «Треппер, великий еврей»
Милдред и Арвид Харнак. 1940-е годы. Мемориальная библиотека Висконсинского университета, Мэдисон
Активность в радиоэфире не осталась незамеченной зондеркомандой, она работала днем и ночью, записывала десятки радиограмм, но расшифровать их не могла. Оставалось одно: обнаружить передатчики. Пеленгаторы методично, по плану, рыскали по городу.
Схема была такая: машина с пеленгатором подъезжала к зданию, выключалось на некоторое время электричество и, если передатчик продолжал работать, значит, он в другом месте. Вот так, дом за домом, проверялась вся улица. На улице Атребат, 101 передатчик перестал отстукивать цифры. За виллой установили наблюдение и в ночь на 13 декабря 1941 года назначили облаву. Полицейские и солдаты оцепили район, а несколько гестаповцев ворвались в здание.
Их ждала неслыханная удача: еще тепленький передатчик, черновики радиограмм, сами радисты, потайная комната с лабораторией по изготовлению документов. И главное — гестаповцы успели выхватить из камина полуобгоревшую страницу книги. Там стояло имя «Проктор». Хозяйка виллы рассказала гестаповцам, что ее постояльцы пользовались книгами, сообщила их названия и то, что некоторых из них уже нет. Полицейские обошли все книжные магазины и восстановили «библиотеку».
Днем и ночью, методично, строка за строкой просматривали книги и в одной из них нашли злополучное слово «Проктор»! За дело взялись опытные криптографы, и вскоре гестаповцы стали расшифровывать записанные на пленки группы цифр — радиограммы, посланные в Москву, и те, что приходили из Центра. Это были архисекретные сведения, полученные в высших кругах Германии! При этом некоторые важнейшие указания германским генералам, министрам, чиновникам доходили до Москвы раньше, чем немецким адресатам!
В гестапо прочли и берлинские адреса подпольщиков. Их схватили сразу всех, более ста человек. Арестовали и многих из тех, кто входил в бельгийскую группу. Но прежде чем в гестапо начали читать радиограммы, Бельгию покинули Треппер, Кент и те сотрудники, о которых могли знать схваченные на улице Атребат. Так грубейшие ошибки Центра и Треппера привели к провалу двух наиболее эффективных разведгрупп. В истории их объединили названием «Красная капелла». Гестапо работало оперативно. Схватили и группу Ильзе Штебе, и группу Шульце-Бойзена и Харнака. Начальник политической разведки СС Вальтер Шелленберг вспоминал, что, когда Гитлер узнал, кто входил в группу Шульце-Бойзена, он «был потрясен».
Казни антифашистов следовали одна за другой. Всего перед судом предстало 129 человек: 49 из них были приговорены к смертной казни, 77 осуждены к различным срокам каторги и тюремного заключения, трое покончили с собой.
Итак, Треппер и Гуревич срочно покинули Бельгию. Центр дал указание: Отто работает в оккупированной части Франции, Кент — в свободной зоне, в Марселе. Первому было легче: в Париже действовали советские агенты, а, главное, ЦК Французской компартии имел передатчик для связи с Москвой. А Кенту пришлось начинать с нуля и на пустом месте. Он проявил невероятную энергию и изобретательность, чтобы заиметь надежные источники информации и переправлять ее в Центр. А делать это можно было только через Отто — у него передатчик. Но сведения из Марселя доходили с опозданием — их привозил курьер, а он не всегда мог добраться до Парижа. К тому же телеграммы в Центр Треппер подписывал своим именем, не упоминая Кента. Создавалось впечатление, что резидентура в Марселе бездействует. А она работала, и весьма успешно. Выяснилось это уже после войны.
Анатолий Маркович Гуревич с супругой Лидией Васильевной на фоне форта Бреендок — тюрьмы в пригороде Брюсселя, где он и Маргарет Барча содержались в 1943 году некоторое время. 1993 год. Публикуется впервые
Кент не раз просил Отто обеспечить его передатчиком, собственным шифром. Но тот всегда находил это нецелесообразным либо делом технически невозможным.
Анатолий и Маргарет уехали из Бельгии налегке, без единой смены белья. Денег было в обрез. И вдруг однажды Гуревич получает извещение: на его имя пришел багаж из Бельгии. Он в недоумении: его марсельский адрес знает только Треппер. И действительно, зная о положении Кента, он организовал через своих людей эту отправку. Не спешите ронять слезу благодарности. Опытный подпольщик при этом указал и адрес резидента, который стал известен гестапо.
И хотя Марсель входил в неоккупированную зону Франции, гестапо хозяйничало и тут. На этот раз операцию по задержанию опасного преступника проводили вместе с французскими полицейскими. Днем 9 ноября 1942 года в квартире раздался звонок, Маргарет спросила: кто? Ей ответила консьержка. Маргарет открыла дверь. Несколько французов в штатском, оттолкнув женщину, ворвались в квартиру. Предъявив удостоверение, полицейский объявил Анатолию и Маргарет, что они арестованы, на них одели наручники. Сын Маргарет Рене находился в пансионате.
До этого гестапо арестовало радистов — супругов Сокол, Герша и Миру. На допросе они молчали. Тогда гестаповец зарядил пистолет, приставил его к виску Герша и заорал на Миру. Она вымолвила: Жильбер. Под этой фамилией скрывался в Париже Леопольд Треппер. 23 ноября 1942 года Треппера арестовали в кресле дантиста.
Анатолия и Маргарет перевезли в Берлин. Ее — в женскую тюрьму, его — в одиночную камеру в гестапо. Круглые сутки руки в наручниках: днем — за спиной, на ночь «браслеты» замыкались спереди. Круглосуточно у двери в коридоре на стуле сидел надзиратель.
25 ноября 1942 года снова привели на допрос. Только сняли наручники, как вручили листок с текстом на немецком. Начальник зондеркоманды в Париже Карл Гиринг докладывал, что ему удалось арестовать Жана Жильбера — Отто, сразу же назвавшего свою фамилию — Леопольд Треппер. Не успев сесть в машину, арестованный предложил гестапо свое сотрудничество. Гиринг просил у своего начальства указаний.
Присутствовавший на допросе начальник гестапо Мюллер впился в Кента. Тот был ошеломлен, но вида не показал и сказал, что фамилию Треппер слышит впервые.
Много лет спустя, в своих мемуарах, Анатолий Маркович напишет: «Поверить в то, что Отто сразу после своего ареста изъявил желание сотрудничать с гестапо, я, конечно, не мог».
А гестапо поверило. С его подачи и одобрения высшего германского руководства идея радиоигры с Москвой задумывалась, видимо, еще до ареста Треппера. А когда такая птица оказалась в их сетях, посчитали его кандидатуру вполне подходящей.
Основная цель Большой игры: расколоть союз СССР, Англии и США, тем самым создать предпосылки для заключения сепаратного мира с Западом. После поражения под Москвой и Сталинградом наиболее дальновидные немецкие политики (к их числу относился и Гиммлер) поняли: спасти германские деньги, экономику и армию может только сепаратный мир, даже если для этого потребуется сменить верхушку власти. О сепаратном мире с СССР нет и речи, Сталин на это не пойдет. Но попробовать убедить союзников в такой возможности надо. Как? Вести переговоры с Западом в какой-нибудь нейтральной стране и в это время вступить в контакт с Москвой. Эмиссара в нее не пошлешь, его просто не примут. По телефону не позвонишь, а вот использовать радио — отличная идея.
Есть и другая цель: ввести в заблуждение Генштаб Красной Армии о планах вермахта на лето 1943 года. Рассчитывали также на то, что Москва наверняка будет интересоваться деятельностью других своих агентов.
Уже 25 декабря 1942 года Леопольд Треппер стал участником радио-игры «Гестапо — Центр». Предложение участвовать в радиоигре получил и Кент. Наотрез отказался. Предложения следовали и потом. Результат тот же. Когда в очередной раз отказался, ему объяснили: «Вы своей деятельностью нанесли такой ущерб Германии, за который вам следует одно наказание — расстрел». И добавили: «Маргарет Барча с сыном направим в лагерь, откуда живыми выходят редко».
Находясь в камере смертника, с круглосуточно надетыми наручниками, Анатолий свыкся с мыслью о скорой смерти, его работа — его выбор. Но почему из-за него должны страдать любимая женщина и ребенок? Они и понятия не имели, что он вовсе не уругваец, а из России, что никакой не бизнесмен, а советский разведчик.
К тому же Кенту показали несколько радиограмм, посланных в Центр от его имени: мол, и без твоего согласия ведем игру. Но гестапо непременно нужно было, чтобы Кент лично участвовал в операции: понимали, что Москва скоро распознает все эти уловки.
После мучительных раздумий в парижской тюрьме Анатолий согласится сотрудничать с гестапо в радио-игре. При этом в голове сидела мысль: надо, чтобы Центр узнал — он работает под «колпаком». Гестапо торжествовало: Москва доверяет Кенту, стало быть, будет верить его депешам. Треппер сообщил в Москву, что Кент был арестован в Марселе французской полицией, отпущен, легализировался, готов продолжать развед-работу. Для этого ему нужны программа, код для шифра и он будет поддерживать прямую связь с Центром. Все необходимое Директор передал Отто, а тот Кенту. Все это проходило под контролем гестапо.
Окончание следует
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.