[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮНЬ 2013 СИВАН 5773 – 6(254)
Брат Урсулы Юрген Кучински. 1940-е годы
ПАРОЛЬ: «ПРИВЕТ ОТ КУЧИНСКИ»
Владимир Шляхтерман
Окончание. Начало в № 5 (253)
В мемуарах Урсула ни слова не говорит о своем, может быть, главном деле — работе по атомному проекту. Что, об этом нельзя было рассказывать? Или работала тогда не «Соня», а «Маргарита» (второй псевдоним Урсулы)? Не знаю. Но в некоторых журнальных статьях в связи с этим есть неточности, путаница, искажения.
Англичане раньше американцев начали работать над созданием урановой бомбы. И уже о ранних исследованиях стало известно советской внешней разведке. Подобными исследованиями занимались в Германии и Франции. И советские ученые еще перед войной вели научные разработки. Отечественная война, естественно, нарушила сроки работ, к тому же очень сузилась производственная база, а усилия ученых были направлены на решение насущных задач, выдвигаемых войной. Но работы продолжались.
Особенно они активизировались в 1943 году. К этому времени благодаря разведке стали известны подробности соглашений, заключенных Рузвельтом и Черчиллем по атомным проектам. В частности, они обязались не передавать информацию о работе по созданию атомной бомбы третьей стороне. Конкретно Советский Союз не указывался, но совершенно ясно, что под «третьей стороной» подразумевался именно он. Разведке пришлось взять на себя эту обязанность — информировать руководство и ученых о ходе таких работ. В Англии и США действовали резиденты обеих разведок — внешней и военной. Особое внимание уделялось немецким ученым: после прихода в 1933 году к власти Гитлера многие покинули Германию и работали в лабораториях европейских стран и США. Одним из таких ученых был немецкий антифашист Клаус Фукс. Еще в юности он проявил блестящие способности в математике и теоретической физике. Его приметил знамени-тый немецкий физик Макс Борн.
Клаусу было 22 года, когда ему, люто ненавидящему фашизм, пришлось перейти на нелегальное положение. Вскоре он перебрался в Англию и стал заниматься любимым делом — теоретической физикой — в университетских лабораториях.
Началась вторая мировая война. «Нежелательного иностранца» власти интернировали, держали в лагере. Потом спохватились: да эти немцы — активные борцы с Гитлером! Клаус возвратился в Эдинбургский университет, принял английское гражданство. А через несколько месяцев, в мае 1941 года, его, уже английского ученого, пригласили участвовать в проекте «Тьюб эллойз» («Трубный сплав»). Под этим названием в Англии начался проект по созданию собственной атомной бомбы. Были сформиро-ваны четыре исследовательские группы, в одну из которых включили Клауса. И уже осенью того же года в Лондоне Фукс встретился с Юргеном Кучински, братом Урсулы; они были знакомы по участию в деятельности молодежных демократических организаций Германии. Клаус попросил Юргена связать его с кем-нибудь из советской разведки. На встречу с ученым отправился помощник военного атташе посольства. Семен Давыдович Кремер должен был подойти к Фуксу и сказать: «Привет от Кучински». Уже на следующей встрече Кремер получил первые бумаги об английском проекте. Около двухсот страниц документов от Фукса ушло в Москву. А затем связь прервалась. Фукс снова обратился к Юргену. И тот, не мудрствуя лукаво, связал его с сестрой. Это было уже летом 1942 года.
В хорошую погоду и в дождливую Урсула и Клаус отправлялись в условленный день в лес на велосипедах, каждый по своей дороге. Удобно: легко увидеть, есть ли за тобой «хвост». В заранее оговоренном месте встречались. Сколько нужно времени, чтобы передать сверток? Минуты достаточно. Но молодые люди не спешили расходиться, еще полчаса гуляли. Со стороны это выглядело как свидание влюбленных вдали от посторонних глаз.
Садились на велосипеды и возвращались в город, все так же каждый своей дорогой. Клаус, может, и в лабораторию, а Урсула точно спешила домой. Что-то надо было зашифровать, что-то передать «Сергею». Так она звала всех связников.
О том, что его ждут, очередной связник узнавал не по телефону. Он отправлялся на лондонскую улицу, минута в минуту проходил условленное место и если видел, как какая-то женщина роняла кусочек мела и раздавливала его каблуком, то знал: его ждут.
Данные, полученные от разведки, немедленно докладывались Сталину. Они свидетельствовали: в Англии и США всерьез занимаются атомными делами.
Октябрь 1942 года. Немецкие войска прорвались к Волге у Сталинграда, отборные альпийские батальоны движутся к Кавказу. А в Москве собирается заседание Государственного комитета обороны (ГКО). На повестке дня один вопрос — о развертывании в СССР исследований по созданию атомной бомбы на основании данных, полученных советской разведкой. На заседание приглашена группа ученых. В конце его Сталин предложил назначить руководителем проекта академика А. Ф. Иоффе. «Я думаю, — сказал Сталин, — товарищ Иоффе справился бы с этой задачей». Абрам Федорович, сославшись на возраст (ему было 62 года), отказался и предложил кандидатуру Игоря Васильевича Курчатова. Назывались и другие кандидатуры. А Иоффе опять: я настаиваю, чтобы руководителем советского атомного проекта все же стал Курчатов.
Сталин Курчатова не знал: Игорь Васильевич еще не был академиком. Но на совещании он присутствовал, встал — высокий, с черной бородой. Сталин сказал: «Мы утверждаем вас, товарищ Курчатов, в качестве руководителя проекта».
Уже в феврале 1943 года была создана Лаборатория № 2, заведующим утвержден И. В. Курчатов. Усилия обеих разведок — внешней и военной — были объединены. И дела охотников за атомными секретами перешли к внешней разведке.
Последний раз Урсула встретилась с Клаусом в ноябре 1943 года. Работы Фукса произвели большое впечатление на американцев. Его пригласили в святая святых американского проекта — лабораторию Лос-Аламоса. Прежде чем покинуть Англию, Клаус (псевдоним «Чарльз») получил от Урсулы инструкцию об установлении контактов с советской разведкой в США.
Подсчитано: за все время сотрудничества с советской разведкой от Клауса Фукса поступило 1018 страниц информационных материалов, 116 фотокопий, 5 образцов. Неоценимый вклад в создание советской атомной бомбы.
Брошюра, на страницах которой два американца Джон Ф. Хогертон и Эллсуорт Рэймонд рассуждают о том, когда будет изготовлена ядерная бомба (Москва, 1948)
Академик Евгений Львович Фейнберг рассказывал мне, как в начале 1944 года он попал к Курчатову:
— В лабораторию зашел директор ФИАНа Сергей Иванович Вавилов, подозвал к себе меня и еще двух сотрудников и сказал: нам нужно включаться в ядерную проблему. Поговорили бы вы с Курчатовым, походили к нему. Мы даже не присели, стояли у окна. Вот так я стал участником знаменитых семинаров. Забавно, что никто никогда не употреблял слов «атомная бомба», хотя все прекрасно понимали, что делают именно ее. Однажды я делал доклад, — продолжал Евгений Львович, — и посетовал, что мы никак не можем подобрать нужный диаметр уранового стержня. Неожиданно Курчатов предложил: возьмите на полсантиметра больше. Я удивился: Игорь Васильевич был далек от этих дел, а тут говорил уверенно. Сделали так, как он рекомендовал, и все пошло как надо. И я понял: у Курчатова есть канал информации со стороны, то есть шпионские данные.
Академик правильно понял. Информация, добытая разведчиками, вручалась лично Курчатову под расписку. А когда Игорю Васильевичу нужно было обратиться к Сталину с каким-нибудь предложением, это излагалось в рукописном виде, никаких помощников, машинисток, только от руки. Ни одного подобного документа вражеская разведка не имела.
Американцы взорвали свои бомбы 6 августа 1945 года над Хиросимой и 9 августа над Нагасаки. Погибли, соответственно, 240 и 80 тыс. человек. И тотчас перед руководством США встал вопрос: когда ядерное оружие появится у СССР? О том, что такая работа активно ведется, оно знало. Но надо было знать точно. Разведка, ученые называли разные даты: пять, десять, даже пятнадцать лет.
29 августа 1949 года на полигоне под Семипалатинском взорвалась первая советская атомная бомба. Ядерная монополия одной державы кончилась. Если «первенец» был похож на американскую бомбу, то вторая бомба, взорванная в 1951 году, была в два раза меньше заокеанской и почти в два раза мощнее. А 30 октября 1961 года была взорвана чудовищная, весом в 24 тонны, советская термоядерная бомба над необитае-мой Новой Землей.
Фукс вернулся в Англию, англичане здорово отстали от своих коллег — американцы совсем не спешили делиться информацией с союзниками. Материалы от Клауса продолжали поступать, но что-то в системе конспирации нарушилось, британская контрразведка — не без наводки американской — установила наблюдение за Фуксом, по крупицам собрала компромат, и в начале 1950 года Клауса Фукса арестовали.
К этому времени неожиданно прекратилась связь Урсулы с Центром. Она теря-лась в догадках о причинах. Но понять не могла: тайники были пусты. Поехала в гости к брату, Юрген жил в Праге. И там решилась на отчаянный шаг, противоречащий правилам конспирации, — передала в советское посольство зашифрованное письмо, адресованное Директору. Депеша немедленно дошла до адресата. Расшифровали и очень удивились подписи: Соня, Бразилия. Кто такая Соня, знали, но при чем здесь Бразилия? Не удивился лишь Директор — только он один ведал: Бразилия — это Англия, они условились с Соней, что такая подпись появится в исключительном случае. Этот момент настал, и Директор распорядился немедленно установить с Соней связь, разрешить перебраться в ГДР и помочь. Сказал, что сам поедет на встречу с ней.
При очередном посещении тайника Урсула наконец-то обнаружила долгожданную записку. И тотчас собралась с детьми выехать в Западную Германию. Официально — в гости, но она знала, что не вернется. Лен пока оставался в Англии.
Срочность отъезда объяснялась арестом Фукса. Имя Урсулы могло всплыть в любой момент. И тогда поди докажи, что ты «шпионила» на территории Англии против Германии.
Шум вокруг ареста Фукса был оглушительный. По мнению многих исследователей, именно Клаус и еще один таинственный агент, «Персей», передавали советской разведке наиболее существенные разработки и чертежи. «Персеем» был молодой американец Теодор Эдвин Холл.
Урсула Кучински. Берлин. 1949 год
В связи с высказываниями официальных британских лиц по делу Фукса с заявлением выступил ТАСС. В нем сообщалось, что Фукс неизвестен советскому правительству, что никакие его «агенты» к Фуксу никакого отношения не имеют. И это была... сущая правда! Только один человек в правительстве СССР — нарком госбезопасности — знал о деятельности разведки и о том, кто скрывается за псевдонимами «Чарльз», «Персей» и другими.
В одном из документов говорится, что Соня передала в Центр значительное количество материалов... по работам британских ученых в области расщепления атомного ядра и создания урановой бомбы. Информация по этому вопросу была весьма ценной. И шла она от Фукса.
Клауса Фукса приговорили к 14 годам заключения. Отсидел он 9 лет и за «примерное поведение» был досрочно освобожден. После освобождения Фукс поселился в ГДР, где, конечно, встречался с «Маргаритой», вел большую научную и общественную деятельность. Но это уже другая история.
Урсула ждала нас у калитки, потом показывала участок с цветами. И вдруг, остановившись, сказала по-русски:
— Это Ольга.
— В честь Ольги Бенарио?
— Вы читали мой роман о ней?
Я дипломатично ответил ей, что знаком с ее книгой, но об этой замечательной женщине узнал гораздо раньше. А Урсула работала с Ольгой еще в Германии. В то время у всех на слуху было имя Луиса Карлоса Престеса. Легендарный руководитель Бразильской компартии готовил вооруженное восстание. В помощь ему Коминтерн направил Ольгу. Она стала не только боевым товарищем, но и женой революционера. Восстание потерпело поражение, бразильские власти решили выдать Ольгу Германии. Европа забурлила, была подготовлена операция по ее освобождению — как только пароход войдет в какой-нибудь европейский порт. Корабль без остановки проследовал в Гамбург. Гестапо бросило женщину, ожидавшую ребенка, сначала в один концлагерь, затем в другой. Там родилась девочка, там Ольга и погибла... Об этом Урсула написала роман под названием «Ольга Бенарио»... Ой, извините, это была Рут Вернер.
Она развела руками, улыбка не сходила с ее лица.
Удивительная женщина.
Весной 1941 года она писала Лену: «У меня новое платье, красное, в мелкий белый горошек, с белым поясом и белым воротником».
Поразительно: Лен мечется по Швейцарии, его не пускают в Англию, городок, где живут Урсула с детьми, бомбят немцы. А он должен знать про белый горошек и белый пояс...
Удивительная женщина!
В Мюнхене в 1939 году Фут и Лен случайно попали на парад эсэсовцев. После зашли перекусить в небольшой ресторанчик. За соседним столиком сидела красивая девушка. Пока молодые люди обдумывали, как познако-миться, в ресторан вошла крупная блондинка и, холодно поздоровавшись, села рядом с девушкой. Через несколько минут в зал вошли два эсэсовца, а за ними... Гитлер! Он проследовал в соседнюю комнату, пройдя в двух шагах от разведчиков. Туда же пригласили и этих женщин. Позже по фотографиям в журнале Фут и Лен узнали: молодая симпатичная — это Ева Браун, а блондинка — англичанка Юнити Митфорд, фанатка фюрера.
В тот же день Урсула отправила в Центр радиограмму, в которой подробно рассказала, как можно уничтожить Гитлера. Владелец ресторана поддерживал Гитлера еще до прихода того к власти, и фюрер, в знак расположения, заглядывал к старому другу.
Я спросил Лена, который в тот момент спустился со второго этажа дома и присоединился к беседе: совершил бы он такой акт возмездия?
— Конечно, — был мне ответ. — И никакая охрана не помешала бы это сделать. С нескольких метров я бы не промахнулся.
О мужестве и бесстрашии сержанта английского батальона 15-й интербригады в Испании ходили легенды. Представляете, перед тобой сидит человек, который мог бы изменить ход мировой истории. Бац-бац, Гитлера нет в живых, и история могла бы... Стоп, стоп, история не знает сослагательного наклонения: могла бы, не могла бы... Спрашиваю у Лена, как он думает — в каком направлении развивались бы события? Он пожимает плечами и смеется.
Адольф Гитлер в ресторане «Остерия Бавария». Мюнхен. 1940-е годы
Живо обсуждали вопрос: почему Москва не дала четкого ответа на ту радиограмму. Урсула считает, Центр понадеялся на то, что мы сами поймем — этого делать нельзя. Лен вспомнил: мар-ксисты против индивидуального террора. Я сослался на обычную бюрократию — забыли ответить.
Поспорили и пришли к выводу: летом 1939 года СССР вел переговоры с Францией и Англией о создании единого фронта против агрессора. Но правящие круги западных стран всячески тормо-зили практические договоренности. А немцы, наоборот, охотно откликались на наши пробные шары. Хотя руководство СССР отдавало себе отчет, с кем имеет дело. Но, предположим, убрали бы Гитлера. Кто его заменит? Не окажется ли эта фигура еще более агрессивной? Гитлер хотя бы пред-сказуем.
События августа 1939 года перечеркнули возможность устранения Гитлера. Но чертовски интересно было бы сегодня взглянуть на ту радиограмму. Может, на ней есть какие-то резолюции?
Мы еще поговорили о разных проблемах, попили чаю с коржиками. А когда рас-прощались и вышли на улицу, переводчик, молодой парень, обратился ко мне с необычной просьбой. Я, сказал он, просто потрясен услышанным. Рядом с нами живут такие люди! Если я расскажу коллегам, они мне не поверят, подтвердите, пожалуйста, что так и было. Записал мой адрес. Но не обратился — коллеги, наверное, поверили.
После Англии Лен и Урсула несколько десятилетий работали на благо ГДР. Директор встречался с Урсулой в Берлине, предлагал продолжить сотрудничество. Она отказалась, и Директор ее понял: двадцать лет такой напряженной жизни! И ни одного провала! В 1969 году ее наградили вторым орденом Красного Знамени. В Указе ничего не было сказано о ее заслугах в «атомных делах», но коллеги знали: именно это и имелось в виду.
По моей просьбе Урсула надела китель с погонами полковника Советской армии и орденами Красного Знамени, еще без орденских лет.
Если вы, читатель, будете в Берлине, посетите маленькое кладбище Фридхов Баумшуленвег. Там могилы Лена и Урсулы Бертон и общий памятник. Они так много сделали для нас!
P. S. Наш журнал читают во многих странах. Может быть, этот номер попадется на глаза д-тям Урсулы, их внукам, правнукам, близким. Мы были бы рады получить от них или их родных, друзей весточки о том, как они сохраняют память о своих родителях, как сложилась судьба их потомков.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.