[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ АПРЕЛЬ 2013 НИСАН 5773 – 4(252)
Фридрих Незнанский. Хормейстер Турецкого
13 февраля в немецком Гармиш-Партенкирхене на 81-м году умер писатель Фридрих Незнанский.
Помните коронную фразу артиста Филиппова в старом советском фильме «Укротительница тигров»? «Алмазов — это аттракцион! Это имя! Афиша, публика, касса!» Эти слова вполне можно приложить к Фридриху Незнанскому — человеку, с чьим именем связан один из крупнейших издательских проектов в постсоветской России. Я вовсе не хочу сказать, что он сам был автором всех этих десятков, если не сотен, книг о следователе Александре Турецком. Я даже допускаю, что он самостоятельно не написал ни одной из них. Но это не имеет значения: все равно именно он стоял у истоков серии «Марш Турецкого» и последующих экранизаций.
Фридрих Евсеевич Незнанский родился в Гомельской области, в 1960-е годы работал в московской прокуратуре, а в конце 1970-х эмигрировал в США, где далеко не сразу занялся литературной деятельностью, поначалу работая уборщиком на фабрике. Александр Генис называл его «мягким и симпатичным». Сергей Довлатов отзывался о нем как о «хорошем, простодушном и доброжелательном человеке» и даже как-то раз в письме к Ефимову посвятил несколько одобрительных строк произведениям Незнанского: дескать, его книги «ближе к Ле Карре, чем к Агате Кристи».
В отличие от Гениса и Довлатова, сам я никогда не встречался с Незнанским, хотя мы были знакомы заочно: к позднейшим изданиям с его именем на обложке я относился не без ехидства и однажды, когда возникла серия «Господин адвокат», написал, что Фридриху Евсеевичу вряд ли когда-нибудь удастся занять вакансию «русского Эрла Стенли Гарднера». В ответ Незнанский в ближайшем же интервью кротко поблагодарил рецензента, заметив, насколько ему приятно сравнение с Гарднером. Его ирония оказалась тоньше моей…
Впрочем, место в истории детектива Фридрих Евсеевич честно заслужил своими первыми романами (в том числе написанными в соавторстве с Эдуардом Тополем). Эти книги сыграли важную роль в развитии детективного жанра в постсоветской России и помогли нам вписаться в европейскую и американскую традицию. Лакуну, которая возникла после ухода в небытие советского «милицейского романа», должен был занять (и занял) политический триллер — в духе Роберта Ладлэма и Тома Клэнси, но не на импортной, а на нашей почве. Возникал герой-сыщик (иногда «при исполнении», а иногда без государственных корочек), который защищал отдельного человека вопреки Системе и мог даже победить ее. Более того, романы Незнанского впервые актуализовались у нас в тот исторически короткий отрезок времени, когда хеппи-энд логически вытекал из сюжета, не являясь простой уступкой развлекательному жанру…
Напоследок — цитата из «Огонька» середины 1990-х. Публикация фрагмента нового (в ту пору) романа Фредерика Форсайта «Икона» там сопровождалась отзывом Михаила Любимова — бывшего советского шпиона, который долго работал в Лондоне под дипломатической «крышей». Роман Любимову не понравился. «Я потерял веру в Форсайта, — пожаловался экс-шпион. — Это уровень наших, пусть они на меня не обижаются, Тополя, Незнанского, Гурского».
Мне доподлинно известно, как отнесся к этому замечанию Гурский (он удивился). Я подозреваю, какой могла быть реакция Тополя (он таки обиделся). И я почти уверен, что Незнанский, прочитав те строки в «Огоньке», иронически хмыкнул. А потом в каком-нибудь интервью наверняка похвалился, что его сравнили с Форсайтом.
Роман Арбитман
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.