[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ АВГУСТ 2012 АВ 5772 – 8(244)
Фархуд — еврейский погром в Багдаде в июне 1941 года
Даниил Романовский
1–2 июня 1941 года в Багдаде, столице незадолго до того добившегося независимости Королевства Ирак, состоялся еврейский погром. Громили как гражданские — жители города, так и солдаты, к которым позже присоединилась и полиция. Было убито 170–180 человек, от 800 до 1000 человек ранено (по официальной оценке, учитывавшей только тяжелораненых, — 240 человек), 242 ребенка остались сиротами. Разграблено и разрушено было 586 предприятий, принадлежавших евреям, сожжено 99 еврейских домов и сотни разрушены; в той или иной степени пострадали все еврейские дома Багдада. Погром получил в иракской истории название «фархуд»; это курдское слово означает «нарушение порядка», «бесчинства».
Еврейский погром в Багдаде.
1–2 июня 1941 года
Фархуд происходил на фоне войны — второй мировой, которая коснулась и Ирака. За два месяца до событий, 1 апреля 1941 года, в Ираке произошел военный переворот и к власти — уже во второй раз — пришел Рашид Али аль-Гайлани (первый кабинет Рашида Али аль-Гайлани был сформирован ровно за год до этого, 31 марта 1940 года, и продержался десять месяцев). Рашид Али был настроен прогермански и не скрывал этого; отношения с Великобританией, бывшей держательницей мандата Лиги Наций на управление Ираком, ухудшались день ото дня.
В соответствии с условиями мандата, 3 октября 1932 года Великобритания предоставила независимость Ираку. Однако Иракско-британский договор 1930 года оговаривал, что и после предоставления Ираку независимости Великобритания сохраняет за собой две базы ВВС: Шейба (Эш-Шуэйба) около Басры и Хаббания (Эль-Хаббания) в 100 км к западу от Багдада (традиционный прием британского колониализма: уйти так, чтобы остаться). В 1937 году, по договору, британские войска покинули Ирак, и единственным символом присутствия в Ираке империалистической Великобритании теперь были базы.
Между тем в Европе началась война, и положение Великобритании в ней было трудным. После капитуляции Франции 22 июня 1940 года на западных рубежах Ирака появилась враждебная страна — подмандатная Французская Сирия, находившаяся теперь под контролем режима Виши, а значит, под контролем немцев. Придя к власти, Рашид Али аль-Гайлани начал контакты с немцами и итальянцами, намереваясь восстановить дипломатические отношения с этими странами, порванные в сентябре 1939 года под нажимом англичан. Для Англии Ирак, в частности порт Басра, был важной перевалочной точкой между Европой и Британской Индией. Сыграла роль нефть — угроза немецко-французской оккупации нефтяных месторождений на северо-западе Ирака была вполне реальной: один марш-бросок из Сирии — и Англия лишалась своего главного источника нефти. Англичане решили укрепить обе базы ВВС, и 17–19 апреля 1941 года в Басре высадились индийские войска, что сопровождалось стычками с иракскими войсками. 16 мая иракская администрация Басры почла за лучшее бежать из города. В городе, оставшемся без власти, начались грабежи. Более всего их жертвами были евреи, однако не только они; англичане, стоявшие неподалеку, не сделали попытки навести порядок.
Укрепление базы Шейба оказалось делом сравнительно нетрудным для британской армии, а вот укрепление Хаббании стало камнем преткновения. Чтобы усилить Хаббанию, британцы ввели войска из Палестины и Трансиордании; они не поставили в известность о перемещениях своих войск Рашида Али аль-Гайлани на том основании, что правительство последнего — незаконное. 30 апреля 1941 года иракские войска блокировали Хаббанию, чтобы не дать подойти к ней британцам. Британцы предъявили правительству Рашида Али аль-Гайлани ультиматум и, не получив ответа на него, 2 мая 1941 года начали военные действия. Снятие блокады с Хаббании было более трудным делом, но вскоре иракское сопротивление было сломлено, и 29 мая британские войска вошли в Багдад; они решили не оскорблять иракцев и остались на правом берегу Тигра — центр Багдада расположен на левом, восточном берегу реки.
Не следует видеть в британской оккупации Южного и Центрального Ирака акт «неспровоцированной агрессии», как это часто делают арабские историки. Ненависть Рашида Али и его окружения к Великобритании была известным фактом, и превращение Ирака в еще одного члена гитлеровской «оси» было весьма вероятным. Нелишне напомнить и то, что спустя всего месяц после вступления англичан в Багдад Ирак стал важным каналом снабжения Советского Союза, ведущего борьбу против нацистского вторжения.
29 мая Рашид Али аль-Гайлани успел бежать из Ирака, предварительно создав Комитет внутренней безопасности, которому надлежало играть роль временного правительства. В тот же день КВБ подписал перемирие с Великобританией. Все было готово к возвращению в Ирак регента (при малолетнем короле) Абд аль-Илаха и, соответственно, к восстановлению пробританского режима; 1 июня в 10 утра самолет регента приземлился в аэропорту Карх, на западном берегу Тигра. В тот же день и начался погром — фархуд.
Правительственная Комиссия по расследованию погрома (а следом за ней многие авторы, писавшие о фархуде) дала следующую схему событий: слух о том, что в Ирак возвращается регент, распространился в столице уже 31 мая. 1 июня был праздник Шавуот. Евреи Багдада несомненно чувствовали облегчение от того, что Рашид Али свергнут, и по завершении праздничной литургии они вышли из синагог — все нарядно одетые — и пошли в аэропорт Карх встречать Абд аль-Илаха. Когда они возвращались, на мосту Аль-Хурр через Тигр солдаты и гражданские лица начали бросать в них камни. Власти Багдада не попытались прекратить нападение, что было воспринято нападавшими как знак одобрения, и в городе, жители которого только что испытали «горечь поражения», разразился погром (общий настрой толпы выражался фразой «Евреи радуются нашему поражению!»), переросший в массовое убийство.
Схема эта несколько упрощенная. Встречать Абд аль-Илаха в аэропорту отправилась небольшая группа глав багдадской еврейской общины, 8–10 человек. Все остальные шли в район Карх, потому что там находится могила Йеошуа бен Йеоцедека, первого первосвященника, избранного евреями по возвращении из вавилонского изгнания в конце VI века до н. э. Паломничество к могиле первосвященника Йеошуа — это обычный шавуотний ритуал багдадских евреев. Толпа действительно пыталась забрасывать евреев, возвращающихся от могилы первосвященника Йеошуа камнями, но это нападение было пресечено полицией: мост Аль-Хурр — это официальная часть Багдада. Далее, из аэропорта регент Абд аль-Илах направился через тот же мост во дворец Каср аль-Зухур, где он устраивал торжественный прием представителей населения столицы. Кроме еврейской делегации, во дворец пришли и делегации от других столичных общин. По выходе из дворца толпа напала на еврейскую делегацию, и это нападение также было остановлено полицией.
Но у фархуда в Багдаде были и другие очаги. Основные события произошли не в районе моста Аль-Хурр, а в левобережном районе Ар-Русафа, где жило много евреев, и прежде всего в квартале Баб-эль-Шейх.
Братская могила жертв фархуда. Фото из книги «Ирак» под редакцией Хаима Саадуна (Иерусалим, 2002)
Согласно многим свидетельствам (в том числе и согласно докладу посольства США в Ираке), погром был организован заранее. Слухи о предстоящем погроме курсировали в предшествовавшие дни. Многие евреи начали запасаться камнями и кирпичами, чтобы отбиваться от громил; другие переезжали из смешанных мусульманско-еврейских кварталов в чисто еврейские, считая, что так безопаснее. Евреи Багдада (и не только они) приписывали организацию погрома Юнису аль-Сабави, министру экономики в правительстве Рашида Али, пронацистскому политическому деятелю, создателю и руководителю нескольких ультраправых молодежных и военизированных организаций, самой значительной из которых была «Катаиб аш-Шабаб» («Колонна молодых», иногда это название передается как «Молодежная фаланга»). Застрельщиками в погроме 1 июня были члены «Катаиб аш-Шабаб», а также «официальная» правая юношеская организация «Футувва» и некоторые другие группы.
Настоящий погром, кровавый и жестокий, начался в густонаселенном левобережном районе города Ар-Русафа. Толчком к нему был антиеврейский митинг в одной из самых больших и почитаемых мечетей Багдада. Согласно свидетельствам, желавших принять участие в «акции» поделили на группы и каждой группе дали свое задание. В шесть часов вечера возбужденная толпа покинула мечеть и началось убийство.
Первыми жертвами стали евреи-прохожие на улице Гази, на которую выходила мечеть, а также евреи, ехавшие по улице Гази на маршрутках. Толпа блокировала улицу, остановив весь транспорт, и стала выволакивать из маршруток евреев. Их били — кулаками и палками, затем убивали ножами, и тела бросали «для верности» на мостовую, чтобы по ним еще проехались маршрутки. Некоторым евреям удалось спастись, потому что погромщики приняли их за мусульман; другим удалось укрыться в ближайшем отделении полиции. Оставив маршрутки, погромщики собрались у здания полиции и потребовали выдать им евреев. В семь часов у здания полиции появился губернатор провинции Багдад в сопровождении нескольких бронированных полицейских автомобилей; он приказал стрелять по погромщикам на поражение, и толпа рассеялась. На этой стадии полиция еще не бездействовала.
Вторая стадия фархуда началась в девять часов вечера. Погромщики, изгнанные из центрального квартала Баб-эль-Шейх, отправились на восток, в старые и бедные еврейские районы Татран и Абу-Сифайн. Нападение на бедные районы имело символическое значение: участники «акции» показывали, что они идут не для грабежа. К девяти часам вечера, рассыпавшись по еврейским и смешанным кварталам, погромщики начали обходить еврейские дома; они вламывались в дом и убивали в нем всех, кто не успел уйти. Единственным путем бегства с места побоища были крыши; прыгая с крыши на крышу, евреи пытались добраться до мусульманских домов и просили соседей-мусульман спрятать их. Евреи в Татране попытались оказать сопротивление: в частности, стоя на крыше, они бросали кирпичи и другие предметы на громил, пытавшихся взломать дверь дома, но силы были неравны. В некоторых кварталах евреи накануне дали взятки полиции, чтобы она их как следует защищала. Полиция приняла деньги — и не вмешалась, когда дело дошло до убийства. Вторая фаза погрома продолжалось до трех часов утра 2 июня, после чего погромщики, по-видимому, выдохлись.
В шесть утра отдохнувшие погромщики двинулись в старый еврейский район; на этот раз им активно помогала полиция. Теперь участники действа были вооружены винтовками, а у полиции были автоматы. Там, где евреи пытались сбрасывать с крыш камни на погромщиков, погромщики и полиция поднимались на крышу дома напротив и стреляли по обороняющимся. В старом еврейском районе дома были посолиднее, и если погромщики не могли открыть запертую дверь, на помощь приходили полицейские: они давали автоматную очередь в замок, и дверь открывалась.
Участие полиции в фархуде показало рядовым жителям Багдада, что громить можно, и днем 2 июня погром перешел в свою последнюю, четвертую стадию. В еврейские кварталы ринулся городской люмпенпролетариат, позже к «босякам» присоединились бедуины и крестьяне. Теперь евреев не убивали, а только грабили. Участников последней стадии фархуда более интересовали магазины и рынок, чем дома. Толпа двигалась по рынку, методично очищая все лавки; затем, нагруженные добычей, погромщики шли или ехали к себе домой — часто через мосты, на которых неподвижно стояли британские военные посты.
По-видимому, на этой стадии регент и его окружение поняли, что идет грабеж не только евреев, а всех, кто подвернется под руку, в том числе и мусульман, и решили положить этому конец. В город вошли надежные воинские части (курдские), они и в самом деле начали стрелять по погромщикам — и во второй половине дня фархуд прекратился; в пять часов вечера был объявлен комендантский час, на улицах остались только солдаты.
Убийство столь массовое и столь жестокое наводит на естественный вопрос: кто виноват? Кто устроил погром? Кто был его движущей силой? И почему власти Ирака вмешались так поздно и неохотно, а англичане, присутствовавшие в Багдаде, хотя и не в центре, не вмешались вообще?
7 июня правительство Ирака — теперь уже пробританское и антигерманское — сформировало Комиссию по расследованию погрома в Багдаде. 8 июля 1941 года Комиссия подала доклад. Доклад (он не был опубликован) довольно подробно описал события и не приуменьшил числа убитых. Однако он никого конкретно не обвинил в преступлениях; это значит, что никто из реальных участников массового убийства и грабежа не был наказан. При этом нельзя сказать, чтобы режим Абд аль-Илаха отличался мягкостью: например, некоторые из участников переворота 1 апреля 1941 года были повешены. Официальный доклад возложил всю вину на нацистов — на многолетнюю нацистскую пропаганду и на нацистскую агентуру в стране, в частности на немецкого посла Фрица Гроббу. Британцы, присутствие которых в Ираке стало куда более явным, чем до 2 мая 1941 года, также склонны были обвинять нацистов, а не иракцев — это открывало им дорогу к примирению с иракцами.
Что и говорить, нацистская пропаганда в Ираке велась с 1933 года, когда нацисты пришли к власти в Германии и Берлин начал вести радиопередачи на арабском языке. В Ираке имелась нацистская литература, в 1933 году состоялась первая попытка перевода «Майн кампф» на арабский язык — переводчиком был Юнис аль-Сабави. Но даже при Рашиде Али в Ираке не были изданы расовые законы, подобные тем, которые в это время издавались в Венгрии, Румынии, Италии и т. д. Кроме того, едва ли нацистская агентура могла принять участие в организации погрома 1941 года: в 1939 году Ирак расторг дипломатические отношения с Германией, при Рашиде Али контакты с немцами велись через Сирию, посол Фриц Гробба в известной мере подготовил почву для погрома, но физически не мог быть его организатором — его не было в Багдаде.
Фархуду предшествовали два десятилетия постоянного ухудшения мусульманско-еврейских отношений в Ираке. В Ираке рос и укреплялся арабский городской класс, и между арабской и еврейской буржуазией и интеллигенцией нарастала конкуренция; аналогичный процесс мы видим в это время и в некоторых других странах. Достаточно ли было такой конкуренции, чтобы в Багдаде разразился погром? Почему за ним не последовали погромы в Басре и Мосуле, где также имела место конкуренция мусульманского и еврейского городских классов?
Послевоенные иракские и вообще арабские публицисты и историки склонны были ставить во главу угла «палестинский вопрос», то есть еврейско-арабский конфликт из-за Страны Израиля (Палестины), а также сионизм. Дескать, общественное мнение Ирака склонно было отождествлять евреев с сионизмом, сочувствие к палестинским арабам и к их борьбе росло, и в конечном счете это вызвало погром. Британский посол в Ираке сэр Кинахан Корнуоллис также приписал фархуд реакции арабов на сионизм. В пользу палестинского фактора в фархуде говорит многое, в частности то, что в Ираке нашли себе убежище многие арабо-палестинские лидеры, вынужденные бежать из Страны Израиля во время арабского восстания 1936–1939 годов; некоторое время в Ираке находился и иерусалимский муфтий Хадж Амин эль-Хусейни, игравший роль связующего звена между арабо-палестинскими националистами и немецкими нацистами. Многие арабо-палестинские эмигранты были допущены в систему образования — одни стали чиновниками Министерства просвещения, другие — просто школьными учителями, но и те и другие весьма усилили антисионистские и антиеврейские настроения юношества.
Еврейская семья из Иракского Курдистана прибыла в Государство Израиль в ходе массовой иммиграции из Ирака. 1950 год
Более важным фактором, как представляется, был панарабский национализм, ставший в Ираке государственной идеологией.
Ирак был первым независимым арабским государством, и поэтому он стал центром панарабизма. Суннитская верхушка королевства рассматривала Ирак как некую «арабскую Пруссию», вокруг которой со временем соберется единое арабское государство.
Превращение национализма в официальную идеологию государства имело два первейших следствия: арабизация образования и культуры и ухудшение отношения к этническим меньшинствам. Оба процесса ударили по евреям. Так, власти приказали еврейской общине перевести все обучение в еврейских школах на арабский язык, иврит был оставлен только для изучения Танаха. Из школьных программ максимально исключалась еврейская история и другие еврейские темы; зато вводилось изучение арабской истории, преподавать которую должны были учителя-арабы. В результате в Ираке появился и рос класс евреев — иракских патриотов, евреев, считавших себя арабами по национальности (еще раньше аналогичный процесс начался у христиан Ирака).
Коль скоро правители Ирака провозгласили свою страну вождем арабского мира, то все происходящее в этом мире становилось внутренним иракским делом; к таким делам относился и еврейско-арабский конфликт из-за Палестины. В 1929 году в Ираке была запрещена сионистская деятельность, в 1935-м стали невозможны визиты евреев из Страны Израиля в Ирак и получение еврейских книг оттуда. Сионистская организация Ирака ушла в подполье. В 1930-х годах власти периодически заставляли еврейских лидеров и интеллектуалов делать публичные антисионистские заявления — и они их делали, одни из-под палки, а другие вполне искренне. Так, в 1936 году в газете «Аль-Билад» появилась статья директора еврейской школы и писателя Эзры Хаддада под заголовком: «Мы были арабами до того, как мы стали евреями».
Но власти независимого Ирака проводили и прямую антиеврейскую политику, без всякой связи с Палестиной и сионизмом. В 1934 году начались увольнения евреев из административного аппарата, была введена негласная процентная норма в назначении евреев на административные должности и в приеме их в учебные заведения.
С началом арабского восстания в Стране Израиля в апреле 1936 года начались нападения на евреев и террористические акты. Накануне Рош а-Шана 1936 года на глазах у всех были убиты выстрелами два еврея, выходившие из еврейского клуба. На Рош а-Шана этого года был назначен «День Палестины», и было еще два нападения на евреев, один был убит, другой покалечен. На Йом Кипур была брошена бомба в переполненную синагогу, но, к счастью, не взорвалась. В октябре была брошена граната в еврейский клуб, один человек был убит. Терпение еврейской общины лопнуло: на 18 октября 1936 года была назначена еврейская забастовка: были закрыты все магазины, принадлежавшие евреям, детей не послали в школы. Спустя 11 дней после забастовки в Ираке произошел очередной переворот; новые власти пообещали руководству багдадской общины, что наведут порядок, но потребовали, чтобы ведущие еврейские фигуры опубликовали заявление, в котором они объявили бы себя лояльными гражданами своей родины и отмежевались от сионизма. Несмотря на обещания, террористические акты продолжались и дальше. Более всего их было во время войны с Великобританией, когда за месяц произошли 13 случаев убийства евреев.
Арабский национализм очень скоро приобрел прогерманский характер. Арабы в большинстве своем ненавидели англичан и французов, поделивших в 1920 году, в рамках мандатной системы Лиги Наций, бывшие арабские территории Османской империи, и надеялись, что немцы так или иначе отомстят империалистам. Однако ориентация на Германию исходила не только из принципа «враг моего врага — мой друг». В какой-то мере прогерманская установка арабских националистов была продолжением тех отношений, которые в конце XIX — начале XX века установились между Берлином и Стамбулом. Берлину тогда удалось внедрить в сознание османов миф о том, что Германия не имеет интересов на Ближнем Востоке; этот миф помог втянуть Османскую империю в мировую войну. Не менее успешно и нацисты в 1930-х годах изображали Германию как потенциального избавителя арабского мира от англо-французского империализма.
Однако важнейшая причина симпатий арабов к Германии (а заодно и к фашистской Италии) лежала в иной плоскости. Арабским националистам импонировали нацистские принципы — разумеется, не расизм нацистов и не идея «жизненного пространства на Востоке», а антидемократизм фашистов и нацистов, военная дисциплина во всех сферах жизни, а особенно в воспитании молодежи, культ силы, наступательная внешняя политика — а также преследование евреев. Арабские националисты плохо представляли себе, что именно нацисты имеют против евреев, но про Ирак они знали твердо: в то время как арабы-мусульмане настроены антибритански, евреи Ирака (а равно и ассирийцы-христиане, и курды-мусульмане, и вообще все меньшинства Ирака) симпатизируют англичанам.
Демонстрация силы, силовые методы решения проблем импонировали иракцам — и простому народу, и интеллигенции. Ирак начал свое независимое существование с геноцида ассирийцев — малочисленного христианского меньшинства, проживавшего на севере Ирака бок о бок с курдами и арабами. Весной 1933 года церковные лидеры ассирийцев потребовали у правительства Ирака права на автономию ассирийцев в рамках королевства и на создание ассирийской милиции. Требования ассирийцев привели к репрессиям иракских властей. На северо-запад Ирака были введены войска, которые, совместно с курдскими и арабскими добровольцами, вырезали более 3 тыс. ассирийцев — мужчин, женщин и детей в городке Симела и еще в 60 деревнях. Генерала Бакра Сидки, устроившего эту «этническую чистку» на северо-западе Ирака, встречала в Мосуле ликующая толпа; в Багдаде этот «герой» устроил парад, также при ликовании простого народа и столичной интеллигенции.
Гитлер в 1933–1940 годах действовал похожими методами — и успешно. Арабские националисты хвалили его методы и хотели им подражать — нацисты указали дорогу панарабистам. В мае 1939 года лидер арабо-палестинской эмиграции в Багдаде Акрам Зуайтар в своей речи в клубе «Мутанна» похвалил нацистский погром Хрустальной ночи 9/10 ноября 1938 года и назвал ее примером утверждения национального достоинства. Юношеская организация «Футувва», ставившая целью воспитание молодежи в боевом духе, хотя и не может рассматриваться как иракский аналог гитлерюгенда, но создавалась в 1939 году по образцу последней. Создателем организации «Футувва» был Сами Шавкат, министр просвещения Ирака; по его приказу отделения «Футуввы» вводились в школах. Сами Шавкат был подражателем нацистов не только в деле воспитания молодежи, но и в подходе к «еврейскому вопросу»: в своей книге «Таковы наши цели» (1939) он писал, что уничтожение евреев есть предпосылка национального возрождения Ирака.
Если радикальные методы решения «еврейского вопроса» были хороши для немцев, то они были хороши и для иракских панарабистов. Поэтому ни лидеры «Катаиб аш-Шабаб», ни руководство «Футуввы» не считали для себя зазорным готовить в Багдаде еврейский погром. Есть основания считать, что о подготовке фархуда знал сам Рашид Али аль-Гайлани и относился к этому одобрительно.
Конечно же, фархуд устроила праворадикальная верхушка панарабистского движения; но участие в нем приняло множество простых горожан-арабов. Для рядовых погромщиков подражание нацистам было менее важным фактором, для них евреи Багдада были прежде всего национальными предателями, поддерживавшими ненавистных англичан; немалую роль сыграло и то, что это были иноверцы-зимми. Вспышка антиеврейских настроений и нападений на евреев совпала с началом военных действий между иракской и британской армиями. В разгар войны состоялось нападение на еврейскую больницу «Меир Элиас», из которой якобы подавали сигналы британским самолетам. Иракское радио в своей передаче осудило нападение на «Меир Элиас», но пообещало: «После победы над англичанами мы отомстим внутреннему врагу и передадим его в ваши руки для уничтожения». Сигнал был подхвачен простым народом Багдада — народом, который ненавидел англичан и одобрял применение силы и убийство как политический метод. В этом отношении арабские политические вожди были плоть от плоти своего народа.
Остается вопрос: почему же в события 1–2 июня 1941 года не вмешались британские военные власти? Обычный ответ на этот вопрос, который давали англичане, был таков: британское вмешательство в события явилось бы нарушением суверенитета законного иракского правительства (регента Абд аль-Илаха). Аналогичным образом, за две недели до фархуда, 16 апреля британская армия не предотвратила повального грабежа магазинов в Басре; объяснение, данное командиром части, стоявшей в соседнем Ашшаре, гласило: «Мы и так непопулярны в Ираке». Переписка британского посольства в Багдаде и другие британские документы показывают: евреи Багдада ни в коей мере не занимали англичан. Фархуд не был упомянут в докладе британского посла о событиях. Только после сообщения Еврейского агентства о погроме, сопровождавшегося просьбой вмешаться, Форин-офис потребовал у посла в Багдаде дополнительных деталей. Великобритания сделала ставку на шарифскую королевскую династию в Ираке и собиралась поддерживать ее несмотря ни на что. Можно согласиться с автором Дафне Цимхони, которая пишет: «Отношение британцев к фархуду похоже на их равнодушие к уничтожению евреев во время Холокоста в Европе»[1].
Около 50 жертв фархуда — те, у кого уцелели их семьи, — удостоились индивидуальных могил, остальные были похоронены в братской могиле на еврейском кладбище Багдада. Основную помощь жертвам оказали сами же багдадские евреи и наряду с ними — выходцы из Ирака в Иране, Индии и на Дальнем Востоке. Правительство Ирака выделило погромленной общине 20 тыс. динаров и попросило евреев воздержаться от митингов поминовения жертв. Еврейские лидеры, верные своему иракскому патриотизму, склонны были видеть в фархуде исключительное событие, нарушившее «гармонию» еврейско-мусульманских отношений.
Самой типичной для евреев реакцией на погромы всегда было бегство из страны. В Европу и Северную Америку в 1941 году бежать было невозможно — шла война. Многие выехали в Иран; однако иранские власти давали въездные визы только на три месяца. К августу 1941 года было подано около тысячи просьб о визе на въезд в Индию, что, учитывая размер еврейской семьи в Ираке, соответствовало 6–8 тыс. человек. На деле в Индию въехало менее 3 тыс. евреев. Около тысячи тем или иным способом въехало в Страну Израиля. В последующие месяцы многие из бежавших в Иран и Индию вернулись, тем более что в Ираке началось экономическое оживление.
Еврейско-мусульманские отношения были непоправимо испорчены. Но фархуд привел и к разочарованию евреев Ирака в англичанах. После погрома в еврейской среде Багдада курсировали слухи (абсолютно беспочвенные), будто бы англичане приняли участие в погроме или, по крайней мере, перед фархудом раздавали оружие арабам. Страх погрома оставался, что подготовило массовый исход иракских евреев в Израиль в 1950–1951 годах.
Фархуд увеличил популярность сионизма среди еврейской молодежи. Секретные эмиссары ишува и Еврейского агентства, прибывавшие в Ирак, без труда втягивали еврейскую молодежь в подпольные сионистские ячейки, готовили нелегальную алию в Страну Израиля. Сотни иракских евреев приняли участие в Войне за независимость Израиля в 1948 году — задолго до того, как в 1950 году правительство Ирака разрешило евреям покидать страну.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
[1]. Daphne Tsimhoni. The Pogrom («Farhud») against the Jews of Baghdad in 1941: Jewish and Arab Approaches // Remembering for the Future: The Holocaust in an Age of Genocide. Vol. 1, eds. John K. Roth, Elisabeth Maxwell. London: Palgrave, 2001. P. 574.