[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ АВГУСТ 2011 АВ 5771 – 8(232)
ЕЛЕНА БОННЭР: ЦЕЛЕБНАЯ БЕСКОНЕЧНОСТЬ НЕСОГЛАСИЯ
На четыре вопроса отвечают: Иосиф Бегун, Александр Воронель, Владимир Войнович, Натан Щаранский
Беседу ведет Афанасий Мамедов
17 июня в Бостоне не стало Елены Боннэр. В 1970-х ее имя, наряду с именами Сахарова, Вишневской, Ростроповича, Солженицына, было на слуху у всех. Сотни тысяч людей припадали к радиолам и транзисторам, чтобы услышать, продолжают ли голодовку сосланные в Горький Андрей Сахаров и Елена Боннэр. Глушить было бесполезно, «голоса» прорывались. Как прорывался поток самиздатовской литературы. «Архипелаг ГУЛАГ» и «ардисовский» «Дар» вступали в смертельную схватку с программой «Время». То была великая эпоха противостояния лжи. И у нее были свои герои, которых сегодня без преувеличения можно назвать совестью нации. Конец этой эпохи связывают с концом «железного занавеса», развалом империи, которую там считали «империей зла», а здесь — страной, нуждающейся в перестройке. Но жизнь оказалась сложнее. Распад Союзных Республик и провозглашенная на одной шестой свобода не принесли людям счастья. Многие из тех, кто отстаивал эту свободу, оказались не у дел. Уехала из новой России и Елена Георгиевна. Ей стало не по пути с Родиной.
САМИЗДАТ СЫГРАЛ РЕШАЮЩУЮ РОЛЬ
Иосиф Бегун
Диссидент, публицист, издатель
Афанасий МАМЕДОВ Не так давно в Москве, на митинге против расизма и насилия на национальной почве, было прочитано письмо Елены Боннэр — письмо «еврейки кавказской национальности», как она себя называла, в защиту прав человека в нашей стране. Каково это — увидеть, что империя рухнула, а «воз и ныне там»?
Иосиф БЕГУН «Грандиозная катастрофа ХХ века» — развал советской империи — стала величайшим благом для десятков народов и многих миллионов людей. Все, кто как-то был причастен к этому, хотя бы мечтал об этом, имеют основания быть довольными этим. То, что «воз и ныне там», действительно большая беда для страны, которая так и не созрела — за тысячу лет истории — для того, чтобы жить по принципам свободы и уважения к человеку. Увы, «хотели как лучше…».
АМ Как вы считаете, можно ли защищать права человека, находясь во власти, сотрудничая с нею? Для Елены Боннэр это, судя по всему, оказалось неприемлемым. Правозащитник — это вечная оппозиция?
ИБ Все зависит от того, какая власть. В открытом, демократическом обществе с регулярно сменяемой властью представлены все группы населения, такое и возможно, и имеет место. Это можно видеть, в частности, в Израиле. Если я правильно вас понял, Елена Боннэр «находилась во власти» лишь в то короткое время, когда началась перестройка, и Андрей Дмитриевич Сахаров был депутатом Верховного Совета СССР. Но то ведь было советское время, с абсолютным единоначалием Компартии со всеми вытекающими последствиями для правозащитного движения.
АМ Вы были одним из активнейших распространителей самиздата. Наверное, через ваши руки прошли и журнал «Евреи в СССР», основателем и первым редактором которого был ученый-физик и публицист Александр Воронель, и «Магид» с «Нашим ивритом»… А какую роль вообще сыграл самиздат в правозащитном движении?
ИБ Думаю, что самиздат сыграл решающую роль в начале демократического движения в послесталинском СССР. Люди начали задумываться, в какой стране они живут. Для меня это началось в 1960-х с чтения и протестов первых правозащитников, первых повестей и рассказов Александра Солженицына. Но, «сказав А, скажи и Б», ты начинаешь искать выход из нетерпимого положения. Для меня и многих тысяч евреев таким выходом стало движение за выезд в Израиль. Еврейский самиздат в этом движении стал важнейшим инструментом возрождения еврейства в СССР и укрепления еврейского самосознания в борьбе за выезд в Израиль.
АМ Многие призывы Елены Боннэр советских времен — к бойкоту Олимпийских игр в Москве, к экономическим санкциям против СССР, — казалось, были направлены против своей страны. Но, живя последние годы в Бостоне, Елена Георгиевна признавалась, что чувствует себя на Западе одиноко. Для такого человека, как она, где Родина и в чем патриотизм?
ИБ Елена Боннэр, как и Андрей Дмитриевич Сахаров, были правозащитниками в самом истинном смысле этого слова. Они помогали всем людям, независимо от религии и национальности. Но — по культуре, ментальности, самосознанию — они были русскими людьми, их родиной была Россия. Их патриотизм был в том, чтобы сделать свою родину страной «с человеческим лицом». Их звездным часом стал развал бесправной советской империи. Америка — страна иммиграции, для таких патриотов России, истинно русских людей она не может стать настоящей родиной, какой, например, является Израиль для евреев. История русской иммиграции в Америку знает много такого рода примеров духовного одиночества настоящих патриотов России.
ОНИ ОТКАЗЫВАЛИСЬ ОТ НАСИЛЬСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ
Александр Воронель
Диссидент, писатель, ученый-физик
АМ Какой вам, сегодняшнему израильтянину, представляется полувековая роль диссидентства? Не кажется ли диковинным такое понятие, как «общественный деятель»?
Александр Воронель Диссидентство не сыграло политической роли. Как всякое героическое поведение, деятельность диссидентов и, в частности, Люси Боннэр создала только психологическую предпосылку, моральную атмосферу, в которой оказалась возможна (и то только в будущем) политическая жизнь. Диссиденты сознавали, что далеко опережали политическое сознание своего народа, и термин «общественный деятель» действительно не слишком удачный для страны, в которой еще не сформировалось гражданское общество.
АМ «Приходят слова и уходят слова, /За правдою правда вступает в права». Карабахская история и Елена Боннэр. Сотни тысяч людей прокляли эту женщину после карабахских событий, сотни тысяч людей вознесли ее. Вам не кажется, что как правозащитник Елена Георгиевна обязана была подняться над этим кровопролитием? Не так ли думал и Сахаров, находившийся под влиянием супруги?
АВ Правозащитная деятельность не сводится к словам. Кровавые конфликты нельзя рассматривать в отрыве от их предыстории, установив таким образом равенство сторон. К конфликту в Карабахе нужно добавить и резню армян в Баку, и непризнанный геноцид в Турции. Правозащитники не боги и вынуждены выбирать одну сторону. Поднявшись над мировым конфликтом в 1945-м, мы должны были бы встать на защиту миллионов ограбленных этнических немцев, выселенных из своих домов в Чехии и Польше (не говоря уж о миллионах женщин, изнасилованных советскими солдатами). Но предшествующее убийство немцами миллионов евреев и цыган лишило их моральной защиты, хотя многие из них действительно жестоко пострадали. Сахаров не менял своих мнений под влиянием супруги, но, конечно, мог отнестись к делу с большей страстью в связи с ее поддержкой.
АМ Почему побывавшие у кормила нынешней власти советские диссиденты столь быстро с нею прощались: несогласие как основная черта характера? запрограммированность на разрушение? Почему сегодня им удобнее оставаться «правозащитниками»?
АВ Большинство диссидентов понимали, насколько они «далеки от народа», и их отказ от власти (и от соответствующей ответственности) мог означать не их разрушительный характер, а отказ от заведомо насильственных действий, которых требует власть. В такой интеллигентской боязни есть и доля вины классической русской литературы, которая культивировала неземную праведность. Лев Толстой жестко критиковал суд присяжных, а его народ смирился с судом «тройки». Правосознание в России до сих пор находится в зачаточном состоянии, и «правозащита» не может этого изменить.
АМ Бывший СССР выбросил на Запад миллионы «гомо советикус». Не кажется ли вам, что эти миллионы изменили политическую ситуацию в мире более, чем кто-либо?
АВ Нет, я думаю, что выходцы из СССР сумели повлиять только на ситуацию в Израиле, где они составляют заметный процент. Бывшие выходцы из СССР оказались не так склонны к уступкам, как бывшие правящие партии в Израиле. Сказалось их воспитанное годами в СССР глубокое недоверие к показному гуманизму. Эта тенденция совпала по времени с разочарованием молодежи в «мирных усилиях» политических манипуляторов. Весь политический спектр в стране заметно сдвинулся вправо.
ГЛАВНЫМ ДЛЯ ДИССИДЕНТОВ БЫЛО САМОВЫРАЖЕНИЕ
Владимир Войнович
Писатель
АМ Прошло немного времени, но уже сейчас во многих идеях диссидентства видится что-то от социальной утопии. Своего рода донкихотство, с трудом сочетающееся со все более прагматичной реальностью. Можно ли назвать Елену Боннэр «последним романтиком», верящим в чудо социальной справедливости?
Владимир Войнович Ее нельзя назвать «последним романтиком» как раз потому, что она не особо верила в чудо социальной справедливости. Диссиденты никогда не представляли собой единого целого, не шли единой партией, фронтом. Цели у всех были самые разные. Объединяло одно — желание выразить себя. Что все в той или иной степени и делали. А любое выражение за пределами установленных советской властью жестких рамок уже было признаком диссидентства. И каждый человек, если он верил в Б-га и как-то открыто проявлял себя, — был диссидентом. Многие диссиденты в СССР руководствовались принципом: делай, что должен, а там будь что будет. Главное — осуществиться самому, здесь и сейчас, а дальше пусть сажают, пусть делают что хотят. Разве это романтический подход? На мой взгляд, прагматический. Думаю, Елена Боннэр относилась к людям именно такого мировоззрения. Еще совсем недавно она говорила, что никакая не правозащитница. По моему мнению, тут неверная самооценка. Как раз Елена Боннэр безусловно правозащитница, причем выдающаяся.
АМ Ирония, как известно, хорошее «оружие», попадающее в цель не хуже иных лозунгов и манифестов. В годы противостояния Сахарова и Боннэр режиму вы были как раз тем писателем, который использовал его по назначению. А для диссидентской среды ирония была «оружием» или «спасательным кругом»?
ВВ Среди диссидентов было немало людей, у которых ирония или самоирония отсутствовали напрочь, но были и такие, которые пользовались ими как частью своего арсенала. Кто-то проявлял себя всерьез и с пафосом, как Солженицын, пафос ему был просто необходим, кто-то — напротив. Это зависело от характера. Мое мнение: ирония и самоирония в этой деятельности все-таки помогали. Известный правозащитник Андрей Амальрик, сидевший дважды, помнится, утверждал, что его никогда не положат в психушку по той простой причине, что обычно диссиденты говорят, что борются за идею, а он всегда говорил кагэбэшникам: «Я денежки люблю». Они считали его человеком земным, порочным и вместо «дурки» сажали в тюрьму. Что в сравнении с сумасшедшим домом считалось большой удачей: я видел некоторых людей, прошедших через психушку... Это раньше, в сталинские времена, было мнение, что диагноз «вялотекущая шизофрения» мог спасти от расстрела.
АМ По-моему, человек, умеющий смеяться над действительностью, — это и есть человек свободный. Однако гарантирует ли отсутствие политических запретов внутреннюю, истинную свободу?
ВВ Не гарантирует ничего. Человек вне общества не может жить. А общество существует по законам писаным и неписаным. Да и внутренняя свобода — понятие далеко не однозначное. Как сказали бы большевики, жить в обществе и быть свободным от него невозможно. Мы ведем себя в соответствии с правилами, установленными в обществе. Эти правила в разных обществах бывают различными. Но даже так называемое «свободное» общество свободно относительно. Одни только национальные обычаи как обогащают палитру... Что принято у одних народов, не принято у других. Случается, правила нарушают, но положительное значение это имеет лишь тогда, когда, находясь в несвободном обществе, человек ведет себя как свободный.
АМ Правозащитник обязательно должен быть оратором, владеть искусством убеждения. Может быть, поэтому среди известных диссидентов так много писателей? У Елены Боннэр было литературное дарование?
ВВ В какой-то степени. Скорее публицистического характера. Елена Георгиевна умела предельно ясно излагать свои мысли. Не думаю, что дарование подобного рода можно отнести к художественному. Да и правозащитной деятельностью может заниматься человек, совершенно не умеющий выступать, потому что эта деятельность предполагает самые разные формы. Например, оказание материальной помощи жертвам того или иного режима. Красноречие тут совсем не обязательно. В политике вообще слишком красноречивых следует опасаться. Гитлер был чемпионом на этом поприще, но к чему привело человечество его «дарование», мы хорошо знаем. По правде говоря, не уверен, что Елена Георгиевна могла бы заслужить звание публичного оратора, трибуна. То же самое, наверное, можно сказать и о Сахарове: он не был красноречив, но говорил всегда по делу и доходчиво.
«а ИДИШЕ МАМе»
Натан Щаранский
Государственный и общественный деятель Израиля, правозащитник и писатель
АМ Вы работали с Сахаровым как раз в то время, когда Андрей Дмитриевич встретил Елену Боннэр. Вместе с ней вы вошли в первый состав Московской Хельсинкской группы. Какой вам запомнилась Елена Боннэр?
Натан Щаранский Елена Боннэр, с одной стороны, человек очень решительный, с огромной энергией, с огромным желанием защищать правду, бороться за нее… И в то же самое время она заботилась о каждом человеке как самая настоящая «а идише маме». Приезжаю к ней взять какой-то материал для журналистов, а она прежде всего, даже если хвосты КГБ дожидаются меня под окном, заботится о моем здоровье, сажает за стол поесть и только потом переходит к делу. В своей правозащитной деятельности Боннэр всегда считала себя обязанной думать обо всех, кто сидел в тюрьме. По какому бы поводу ни проходила демонстрация, по какому бы поводу ни было интервью, она любую встречу с журналистами использовала, чтобы защищать права тех, кто находился в заключении.
АМ Вы известный защитник идеи сионизма. Какое место сионистская идея занимала в правозащитной деятельности Елены Боннэр?
НЩ Для Елены Боннэр сионизм был частью той национально-освободительной борьбы, которую она вела на протяжении всей жизни. А она поддерживала людей всех национальностей, всех вероисповеданий в их желании быть свободными, жить в соответствии с национальной идентичностью. В то же время она часто говорила о своей еврейской половине: «моя еврейская кровь» — и испытывала огромную симпатию к еврейскому государству. Причем чем больше несправедливости совершалось в отношении еврейского государства, тем сильнее становилась ее страсть защитницы Государства Израиль. Последнее время на международной арене это был самый сильный, самый бескомпромиссный голос, разоблачающий лицемерие теперь уже западного, «свободного» мира в отношении Израиля… Год назад, в Бостоне, когда я встречался с ней в последний раз, все ее вопросы, вся ее боль, все разговоры были об Израиле. Когда я сказал: «Мы совсем не говорили о России», она ответила: «Ну, что Россия… Русский народ, прежде всего, должен сам решить, в каком обществе он хочет жить. А евреи уже решили. Они защищают единственную демократию на Ближнем Востоке. И весь мир, вместо того чтобы, объединившись, поддерживать Израиль, ослабляет его, и в этом моя боль».
АМ Архив Сахарова, который вы помогали спасать, находится сейчас в Гарварде, там же работает Сахаровская программа по правам человека. Так что же, деятельность, которую вели Елена Боннэр со своим мужем, переместилась на Запад? Россия по-прежнему «вне игры»?
НЩ Ну, насколько я знаю, наследие Сахарова исследуют и в Москве, эта работа продолжается. Но центр ее, естественно, переместился на Запад, поскольку там созданы наилучшие условия для исследовательской деятельности и популяризации сахаровских идей во всем мире. Я очень надеюсь, что со временем наследие Сахарова станет частью и университетского, академического мира, и широкой общественности.
АМ Поколение диссидентов, сыгравшее столь значительную роль в советские времена, уходит на наших глазах. Кто пришел им на смену? Кто продолжит начатое ими дело?
НЩ Видите ли, слава Б-гу, что сегодня можно быть диссидентом и не проходить при этом через долгие годы тюрьмы и голодовок. Я надеюсь, что великая традиция русской интеллигенции, подхваченная диссидентами во главе с Андреем Сахаровым, которая пробилась даже сквозь тяжелую диктатуру «железного занавеса», укрепится и расцветет и в сегодняшней России, где, при всей моей критике многих аспектов происходящего, тем не менее нет того непреодолимого барьера страха, который возникал при одной мысли о диссидентстве. Я с гордостью смотрю на мою коллегу Люду Алексееву. И я надеюсь, что и молодое поколение будет вдохновлено деятельностью таких людей, как Людмила Алексеева и Сергей Ковалев.
Лишь с одним пассажем интервью позволю себе не согласиться: диссиденты не только создали «психологическую предпосылку, моральную атмосферу», в августе 1991-го именно они развернули страну на 360°, одержав краткосрочную историческую победу над режимом. Но на одном несогласии государства не построить. Словам Елены Георгиевны Боннэр о том, что мы, россияне, до сих пор так и не решили, в каком обществе хотим жить, сегодня можно придать статус завещания.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.