[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ СЕНТЯБРЬ 2010 ЭЛУЛ 5770 – 9(221)
Израильское кино от А до Э
Михаил Майков
На очередном Фестивале израильского кино в Москве зрителям предъявили шесть симпатичных вторичных лент. Вообще‑то их было предъявлено семь, но о «Ливане» наш журнал уже писал (2010. № 2), поэтому дальше о нем не будем. В целом впечатления от увиденного можно назвать положительными: актеры играют на удивление хорошо, и даже с чувством юмора у сценаристов и режиссеров все в порядке (а уж это редкость из редкостей). Кстати, вот что интересно: практически во всех фильмах герои мечтают куда‑то убежать от окружающих обстоятельств или от самих себя. И лишь в одном они с самого начала понимают: бежать им некуда.
Кадр из фильма «Аджами». Режиссеры Ярон Шани и Скандар Кобти. 2005 год
Некуда бежать
Начать следует, конечно же, с «Аджами» Ярона Шани и Скандара Кобти: шорт‑лист «оскаровской» номинации на лучший иностранный фильм и каннская «Золотая камера» обязывают. Да и с алфавитом тоже не поспоришь. Одного из режиссеров, Шани, организаторы, кстати, обещали предъявить московской публике живьем, но в итоге он до России так и не доехал. Кобти же и вовсе отказался представлять Израиль где бы то ни было, немедленно по окончании снятого на израильские деньги фильма вспомнив о своей до того дремавшей палестинской идентичности.
Аджами (с ударением на первом слоге) – это один из районов Яффо, населенный преимущественно арабами, которые, если верить фильму, проводят время в основном в пырянии окружающих холодным оружием и продаже (реже потреблении) наркотиков. Израильская журналистка Евгения Кравчик, впрочем, уверяет, что Шани и Кобти переусердствовали с черным цветом: современный Аджами – это район роскошных парков и дорогих рыбных ресторанов, а цены на недвижимость там все последние годы стремительно летят вверх, особенно если речь идет о квартире с видом на море.
Сам фильм сделан по не единожды испытанным рецептам: будничная безвыходность криминала, фирменная тарантиновская нарезка, ума‑турмановские крупноплановые передозы. Основные его достоинства – достоверная фактура (непрофессиональные актеры из числа местных жителей, множество импровизаций, псевдодокументальная манера съемки) и прихотливая композиция, нарезающая эту фактуру на кусочки и превращающая в подобие пазла, который окончательно сложится только в финальной сцене. Для пущей изысканности в той же финальной сцене авторы придумывают еще и фокус‑перевертыш с рассказчиком, что, впрочем, выглядит уже откровенным излишеством. Еврейско‑арабского противостояния в фильме почти нет, все вертится вокруг внутриарабских разборок: христиане против мусульман, бедуины против палестинцев.
На фестивале «Аджами» приняли холодно: люди пришли посмотреть кино про евреев, а им злые люди про арабов подсунули. Прокатная судьба «Аджами» в России (лента пошла по кинотеатрам сразу после фестиваля) тоже оказалась не слишком успешной. Отечественные зрители – даже кинокритики, даже женщины – напрочь отказались различать всех этих эмоциональных и вооруженных ближневосточных брюнетов, сливающихся в их глазах в одно темное жестикулирующее пятно. Почтенный кинообозреватель почтенного «Коммерсанта» Лидия Маслова, к примеру, решила, что ей показали фильм о разборках арабов с евреями, не особо смутившись тем фактом, что «евреев» почему‑то зовут Омар и Насри. В общем, критики тоже люди, тоже могут перегреться.
В Париж, в Париж
«В пяти часах от Парижа» Леонида Прудовского (он, в отличие от Шани, в Москву таки прилетел и честно принял участие в дискуссии о любви в израильском кино[1]) – редкий пример израильского фильма, лишенного всяких политических примет. Это история любви, случившейся как бы вне времени и пространства. Нет‑нет, никакой условности, Израиль в картине вполне узнаваем, просто никакого влияния на сюжет он не оказывает.
Основных действующих лиц, как и положено в мелодраме с комедийными элементами, трое.
Игаль, таксист и франкофил, любит Адамо и Дассена, боится мышей и самолетов. Последнее сильно осложняет его жизнь – ведь ему нужно лететь в Париж, где будет проходить бар мицва его сына (тот живет с матерью и ее новым мужем). Поэтому весь фильм Игаль посещает психоаналитика и борется с собой, глядя на взлетающие самолеты.
Лина (главная роковая интеллектуалка израильского кино Елена Яралова), преподавательница музыки, из неудавшихся музыкантов (последнее обстоятельство дано с несколько чрезмерным нажимом). Любит классику, но и против Дассена ничего не имеет. Детей у нее нет и, видимо, не будет – возраст уже вышел. Профессиональная и личная нереализованность рождают в Лине тоску и смутные томления.
Наконец, ее муж, Гриша, врач‑уролог, пребывающий первую половину фильма в Канаде, где он пытается сдать экзамен и устроиться на работу. К французской эстраде, а равно и к классике он равнодушен, зато любит и даже сам поет Окуджаву и Высоцкого. Ближе к середине ленты Гриша возвращается и начинает терзаться в ожидании канадской визы. Вскоре у него появляется еще один повод для терзаний: он догадывается, что за время его отсутствия у Лины с Игалем случился роман, и торопится увезти жену подальше от романтичного таксиста.
Фильм снят под старое французское кино (Прудовский честно называет в качестве источника инспирации «Мужчину и женщину» Лелюша) и в своем камерном роде производит вполне выдержанное впечатление. Не особо портит его и некоторое количество штампов, особенно заметных в изображении «русской» тусовки. Удачны комические эпизоды, даже на такую избитую тему, как «вернулся муж из командировки». Впрочем, лучшая сцена, решенная с хорошо дозированной иронией, – проводы Лины и Гриши в Канаду. Пьяноватый уролог поет на берегу моря «Лирическую» Высоцкого – «Украду, если кража тебе по душе», – вслед за чем немедленно появляется таксист и Лину действительно похищает. Финал остается открытым, равно как и «философия» ленты. Мне, например, показалось, что двум неудачникам – Лине и Игалю – просто оказался не нужен пробивной и целеустремленный Гриша.
В общем, картина, приятная во всех отношениях. Единственная категория зрителей, оставшаяся недовольной, – традиционно брутальные израильские таксисты, возмутившиеся тем, что их коллега изображен чересчур трепетным и застенчивым.
Кадр из фильма «Затерянные острова». Режиссер Решеф Леви. 2008 год
В Ливан, в Ливан
«Затерянные острова» Решефа Леви год назад стали самым кассовым фильмом в Израиле и получили кучу номинаций и четыре премии (лучшие главная и второстепенная мужские роли, саундтрек и костюмы) от израильской киноакадемии. Успех, может, несколько преувеличенный, но, в общем, объяснимый и по крайней мере отчасти заслуженный (трудно судить более определенно по той отвратительной копии, которую привезли на фестиваль). В «Затерянных островах» есть элементы комедии, драмы, мелодрамы, семейной саги, даже эпоса – и при всем том фильм вовсе не выглядит нелепым винегретом. Наоборот, если пытаться определить его одним словом, то это будет слово «естественный» (особенно это касается первой половины). Кажется, что здесь, как в «Аджами», играют не профессиональные актеры, а ребята с улицы. Вот только для импровизации им предложили не криминальную драму, а наивную, человечную и трогательную, балансирующую на грани сентиментальности историю о дружной многодетной семье, живущей в начале восьмидесятых в Кфар‑Сабе.
Пятеро детей, которыми верховодят 17‑летние близнецы, Офер и Эрез (есть еще старший сын, но он позор семьи: мечтает стать сантехником да к тому же вынужден жениться по залету на дочке соседей). Отец, влюбленный в кактусы и в свой автомобиль, который согласен ездить на виски, если не хватает бензина. Мать – домохозяйка и опора семьи. Австралийский сериал «Затерянные острова», от которого в восторге и дети, и родители (говорят, название фильма Леви немало способствовало его популярности – на тех, первых, «Затерянных островах» выросло целое поколение израильтян, так что это словосочетание является в стране мощнейшим возбудителем ностальгии). Маленькие развлечения маленького городка. Соперничество двух братьев из‑за рыжей принцессы‑оторвы по имени Нета, поселившейся по соседству. А потом – случившаяся по вине одного из близнецов авария, отец, остающийся полупарализованным, крах жизненных планов, нарастающее напряжение, раздоры. Мечтавший о спецназе атлет и победительный красавец Офер остается дома, чтобы ухаживать за отцом. Утонченный и рефлексирующий Эрез, стремясь заглушить чувство вины, отказывается от своей мечты о режиссуре и пытается воплотить несбывшуюся мечту брата, отправляясь служить в элитную часть. 1982 год, ЦАХАЛ входит в Ливан, Эрез оказывается на передовой…
Потом сюжет перевернется еще и еще раз, чтобы в итоге обернуться неглупой притчей о том, что альтруизм и эгоизм нужно проявлять с умом. Главное в обоих случаях не переусердствовать.
В сумо, в сумо
И толстушки тоже любить умеют. А уж толстяки тем более. Четверо крупногабаритных героев фильма Шарона Маймона и Эреза Тадмора «Размер имеет значение» страдают от диктатуры худых и безуспешно пытаются похудеть ровно до тех пор, пока один из них не поступает на работу в японский ресторан и не выясняет, что японцы на всех толстых смотрят с исключительным уважением как на потенциальных сумоистов. Товарищи по несчастью немедленно организовывают секцию сумо, а хозяин ресторана, японец‑сионист, после недолгого сопротивления соглашается стать их тренером. И все у них стремительно налаживается. Главный герой, несмотря на неудовольствие поджарой мамы, влюбляется в женщину своих габаритов, а та в него. Его приятель‑соперник перестает комплексовать и мирится с женой. Толстяк‑гомосексуалист (куда же без него) выясняет, что в гей‑мире крупные мужчины (gay bears) пользуются повышенной популярностью. И наконец, четвертый персонаж, журналист‑неудачник, снимает сенсационный репортаж про то, как в лесочке посреди Израиля четыре еврея под руководством японца занимаются сумо.
Несколько запоминающихся фраз, в основном принадлежащих харизматичному японцу («Ничего у вас с сумо не выйдет. Вы слишком худые», «Настоящий йокодзума гордится своими маваси»). Несколько по‑настоящему смешных сцен. На выходе получается качественная голливудская комедия, немало украшенная национальным израильским колоритом.
Кадр из фильма «Размер имеет значение». Режиссеры Шарон Маймон и Эрез Тадмор.
2010 год
В Эйлат, в Эйлат
Фаина Раневская любила говорить, что ее половая жизнь продолжается, поскольку по ночам она слышит, как за стеной сосед трахает соседку. Но всякому дается по вере его. В триллере Дани Лернера «Стены» простая украинско‑израильская киллерша Галя (Ольга Куриленко, супермодель и девушка Бонда из «Кванта милосердия») каждую ночь не может уснуть, вслушиваясь в звуки соседского мордобоя, пока наконец не знакомится с избиваемой мужем соседкой по имени Элинор (победительница израильской «Фабрики звезд» певица Нинет Тайеб). Элинор, работающая продавщицей в супермаркете, учит Галю правильному выбору продуктов и ивритской фразе «Ани ло фрайерит» («Я вам не дура»), а Галя Элинор – феминизму и обращению с огнестрельным оружием. Почему отслужившая в армии Элинор этого не умеет – вопрос в данном случае праздный: с самого начала понятно, что пистолет попадает в руки девушке исключительно для того, чтобы выстрелить в последнем (ну хорошо, в предпоследнем) кадре.
У Элинор есть мечта: снова попасть в Эйлат, куда она однажды, в самом начале совместной жизни, ездила с мужем, который тогда ее еще не бил, а просто любил. Есть мечта и у Гали: она очень хочет вернуться в Киев, где ее ждет маленькая дочка. Но Элинор побеждает, и девушки отправляются в Эйлат. Доберутся ли они туда – вопрос открытый, зато по пути будет старательно раскурочен междугородный автобус и уничтожена интернациональная израильская мафия (в роли русского ее представителя – тот самый Владимир Фридман, который в «Пяти часах от Парижа» играет мужа Гришу).
Именно герой Фридмана произносит, обращаясь к Гале, ключевую фразу фильма: «Давай вечером посидим, отметим как следует: хумус, водка». «Хумус & водка» – кажется, наиболее адекватное жанровое определение ленты Дани Лернера. За национальный колорит в этом боевике с артхаусными претензиями отвечает сцена погружения Гали в микву. Бедная, бедная Никита!
В тюрьму, в тюрьму
Двенадцатилетний Элай обожает своего отца Бена, главного архитектора Герцлии (секс‑символ израильского кино Лиор Ашкенази), но того внезапно арестовывают по обвинению в получении крупной взятки. Сын до последнего верит в невиновность отца, но в конце концов понимает, что тот обманывает его. Так начинается фильм Ори Равида «Элай и Бен» – хорошее подростковое кино из серии «отправьтесь в кинотеатр всей семьей».
Элай пытается помочь отцу и попутно покорить сердце школьной красавицы Ширли. Без проблем, конечно, не обойдется, но в конце концов все у него получится – не в последнюю очередь благодаря проницательности и благородству полицейского Амоса (не менее известный и представительный актер Цахи Град), расследующего дело об отцовской взятке и покровительствующего Элаю, которого он пытался было превратить в Павлика Морозова, однако вовремя устыдился. Отец отправится в тюрьму, но в хорошую и на минимальный срок, а завоевание Ширли и вовсе окажется делом ненужным – как выяснится в процессе, гораздо больше подходит мальчику ее подруга Илит. Зрителю же объяснят, что Бен вовсе не так плох и взятки брал не корысти ради, а из чувства творческой неудовлетворенности (вспомним «В пяти часах от Парижа»). Просто он, наивный, надеялся, что подрядчики позволят ему спроектировать тот самый объект, разрешение на строительство которого он так неосторожно подписал.
И все бы ничего, только царапает один момент. По законам жанра никакой моральной амбивалентности в такого рода фильме быть вроде не должно – наоборот, умеренная дидактичность и правильно расставленные акценты. Но вот Элай узнает, что его приятель, главный школьный хулиган, издевающийся над слабыми и беззащитными, после очередной выходки не был изгнан из школы потому, что его, хулигана, отец установил в кабинете директора дорогущий аквариум со всякими элитными рыбками. И не просто узнает, а приятель сам Элаю об этом рассказывает в ответ на его настойчивые расспросы и заверения, что никому, мол, могила. После чего Элай пишет про всю эту историю статью в школьную газету, каковой поступок авторы фильма подают как однозначно героический и заслуживающий всякого одобрения. То есть смелость‑то налицо, ибо приятель на голову выше Элая, может и побить. И взятки, безусловно, брать нехорошо, хоть борзыми щенками, хоть золотыми рыбками, кто же спорит. Но осадок, тем не менее, почему‑то остается.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
[1] Не в тему, но удержаться трудно. На круглом столе был рассказан анекдот от Макса Фрая: «Что такое французский детектив? Есть два человека, один из них убил другого, возможно, у одного из них семья. Что такое израильский детектив? Есть два человека, у одного семья, у другого семья, возможно, один из них убил другого».