[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ СЕНТЯБРЬ 2010 ЭЛУЛ 5770 – 9(221)
Миф
Аркадий Ковельман
Вот книга А.Ф. Лосева «Диалектика мифа» – шедевр феноменологической герменевтики. Миф является и смотрит нам в глаза. Заглянем же ему в глаза и мы, тем более что время того требует: 1930 год. «Я беру миф так, как он есть, – говорит Алексей Федорович, – то есть хочу вскрыть и позитивно зафиксировать, что такое миф сам по себе и как он мыслит сам свою чудесную и сказочную природу».
И как же он ее мыслит? Как жизненное отношение к окружающему. Для мифического сознания все явлено и ощутимо. Но хотя миф чувствен, ощутим, осязаем, видим, в нем есть нечто отрешенное от обыкновенной действительности, нечто высшее и глубокое в иерархическом ряду бытия. «В мифологии налична какая-то необычность, новизна, небывалость, отрешенность от эмпирического протекания явлений. Это, вероятно, и заставляло многих отождествлять мифологию с метафизикой <…> Миф содержит в себе момент сверхчувственный, который является как нечто странное и неожиданное», как символ.
И потому, что миф есть «жизненное отношение к окружающему», надо верить ему. Надо верить своей ненависти к электричеству. Алексей Федорович не любит электричество. «В нем нет благодати, а есть хамское самодовольство полузнания; нет чисел, про которые Плотин сказал, что это – умные изваяния, заложенные в корне вещей, а есть бухгалтерия, счетоводство и биржа; нет теплоты и жизни, а есть канцелярская смета на производство тепла и жизни; не соборность и организм, но кооперация и буржуазный по природе социализм. <…> Нельзя молиться при электрическом свете, а можно только предъявлять вексель. Едва теплющаяся лампадка вытекает из православной догматики с такой же диалектической необходимостью, как царская власть в государстве или как наличие просвирни в храме и вынимание частиц при литургии. Зажигать перед иконами электрический свет так же нелепо и есть такой же нигилизм для православного, как летать на аэропланах…» За эту книгу Алексей Федорович попал в ГУЛАГ и потерял зрение на строительстве Беломорканала.
1929 год. Диспут в Давосе на фоне снежных альпийских вершин. Мартин Хайдеггер против Эрнста Кассирера. Кассиреру еще надлежало сойти вниз, бежать из Германии в Англию, из Англии – в Швецию, из Швеции – в Америку и умереть полузабытым. Хайдеггеру же предстояли должность ректора во Фрейбурге, членство в нацистской партии и всемирная слава, длящаяся до наших дней. В Давосе они спорят о наследии Канта. Но публика видит тени мифа за спинами спорящих. Высокий седой Кассирер, ясный и правильный, как его философия. Коренастый сумрачный Хайдеггер, гений которого не терпит ясности, а речь завораживает. Уж не Аполлон ли и Дионис явились к нам на швейцарский курорт?
И вот речь Диониса: «Европа, всегда готовая в неизлечимом ослеплении заколоть самое себя, находится сегодня в гигантских тисках между Россией, с одной стороны, и Америкой – с другой. Россия и Америка суть, с метафизической точки зрения, одно и то же; безысходное неистовство разнузданной техники и построенного на песке благополучия среднего человека». Конечно, речь идет о том самом «буржуазном по природе социализме», о котором и Лосев писал с ненавистью. Буржуазность – в Америке, социализм – в России, все едино. И потому не спит фюрер, размыкает эти тиски, чтобы немецкий народ, помещенный в самую середину Европы, исполнил свое назначение, свою судьбу. Студенты несут по ночному Берлину факелы Диониса. И Хайдеггер читает лекции, доказывает, что в великой войне немцам нужны поэзия и философия, а не только пушки и масло. Это страшный миф, миф философа.
Верит ли философ в миф, который он сам же и сочинил? Верил ли Платон в Атлантиду и Демиурга, в миф о пещере и колеснице? Ответ мы находим в его диалоге «Тимей». И вот что там сказано. В мире первичных идей и чисел умозрение не знает преград, постигая истинно сущее. Иначе – в том, что касается мира явлений. Здесь мы должны довольствоваться правдоподобным мифом, не требуя большего. Миф философа – притча, отблеск истины.
Пойдем с Сократом и учеником его Федром вдоль реки Иллис, присядем под платаном на берегу, поговорим о сияющей красоте, за которой устремляются колесницы душ до падения в тела. И послушаем сладкое пение цикад в летний зной. Ведь это не простое место, здесь, по преданию, северный ветер Борей похитил Орифию, дочку царя. Впрочем, Сократ не очень верит в предание, он слагает свой философский миф, притчу о колеснице. Наши же мудрецы полагали, что не рассказывают о Колеснице даже одному, разве что он умудрен и способен к самостоятельному постижению. Однажды путешествовал рабби Йоханан бен Закай со своим любимым учеником рабби Эльазаром бен Арахом. И речь у них зашла о Колеснице, которую видел пророк Йехезкель. Пока говорил рабби Эльазар, а учитель его сидел под масличным деревом, сошел огонь с небес, и пламя охватило все деревья кругом. И деревья запели гимн. Так в талмудическом трактате Хагига (14б).
Подобно колеснице, душа мудреца окрыляется, стремится ввысь. И вдруг наталкивается на уродство. Как это случилось с рабби Элиэзером, сыном рабби Шимона, когда он верхом на осле возвращался из дома своего учителя. И радовался великой радостью, и надувался от гордости, потому что много учил Тору. Повстречался ему некто необыкновенно уродливый и сказал: «Мир тебе, рабби!» Рабби Элиэзер не поздоровался в ответ, но сказал: «Ну и уродлив же ты, пустой человек! В твоем городе все так уродливы?» «Не знаю, – ответил тот, – но скажи Мастеру, сделавшему меня: “Как уродливо твое изделие!”» Рабби Элиэзер понял, что согрешил, сошел с осла, склонился перед тем человеком и сказал: «Я обидел тебя, прости». Ответил тот: «Не прощу, пока не скажешь Мастеру, сделавшему меня: “Как уродливо твое изделие!”» Шел он за тем человеком до самого его города. Жители города вышли им навстречу и стали говорить: «Мир тебе, рабби, мир тебе, учитель!» «Кого вы называете “рабби и учитель”? – воскликнул тот человек. – Поменьше бы было таких в Израиле!» – «Все же прости его, ведь он велик в Торе!» – «Ладно, ради вас прощу. Но пусть больше так не поступает!» И потому истолковали мудрецы: «Пусть всегда будет человек гибким, как тростник, а не жестким, как кедр». Это рассказано в трактате Таанит (20б), где речь идет о засухе и посте. Назначают пост, потому что земля жаждет.
Падение Фаэтона.
Питер Пауль Рубенс. 1636 год.
Королевский музей изящных искусств, Брюссель
И в том же трактате (7а-б) есть толкование рабби Ханины бар Иди: «Почему слова Торы уподоблены воде, как сказано: “Жаждущие! Идите все к водам” (Йешаяу, 55:1)? Чтобы научить тебя, что как воды стекают с высот в низины, так и слова Торы наполняют только смиренного». И сказал рабби Ошая: «Почему слова Торы уподоблены воде, молоку и вину, как сказано: “Жаждущие! Идите все к водам, даже и вы, у которых нет серебра, идите, покупайте и ешьте; идите, покупайте без серебра и без платы молоко и вино” (Йешаяу, 55:1)? Чтобы научить тебя, что как вода, молоко и вино хранятся только в простых сосудах, так и слова Торы наполняют только смиренного». И вот история о дочери кесаря, которая спросила рабби Йеошуа бен Хананью: «Как это так? Прекрасная мудрость в безобразном сосуде!» Ответил ей рабби: «Отец твой хранит вино в глиняных сосудах?» – «А в чем еще их хранить?» – «Вам, знатным людям, надо хранить вино в золотых сосудах и серебряных». Сказала она своему отцу, тот перелил вино в золотые и серебряные сосуды, и оно скисло. Спросил кесарь: «Кто научил тебя?» – «Рабби Йеошуа бен Хананья». Вызвали его. Спросил кесарь: «Зачем ты сказал ей это?» – «Затем, что она так спросила меня». – «Но ведь есть среди ученых людей и люди красивые?» – «Безобразными они были бы еще ученее!»
А в конце трактата Таанит мы учим такую мишну (4:8). Не было у Израиля лучших дней в году, чем Пятнадцатое ава и Йом Кипур. Выходили девушки иерусалимские и водили хороводы в виноградниках. И что же они говорили? «Юноша, подыми глаза свои и погляди, что выбираешь себе. Не смотри, красива ли девушка, но смотри, из какой она семьи. “Миловидность обманчива и красота суетна; но жена, боящаяся Г-спода, достойна хвалы” (Мишлей, 31:30)». И еще сказано: «Дайте ей от плода рук ее, и да прославят ее у ворот дела ее!» (Мишлей, 31:31). И еще говорит Писание: «Девушки сионские, идите смотреть на царя Шломо в венце славы его, что увенчала его мать в день свадьбы его, в день его сердечной радости» (Шир а-ширим, 3:11). «День свадьбы его» – это день Дарования Торы. «День его сердечной радости» – это день, когда построен Храм, да будет он построен скоро, в наши дни.
Гемара толкует это так (31а). Красивые девушки что говорили? «Посмотри, красива ли девушка, ведь жена – красоты ради». Знатные девушки что говорили? «Не смотри, красива ли девушка, но смотри, из какой она семьи. Ведь жена – чтобы сыновей рожать». Уродливые девушки что говорили? «Возьмите нас в жены ради Небес, но только увенчайте нас золотом». Сказал Ула Бираа со слов рабби Эльазара: «В будущем Святой, благословен Он, устроит хоровод для праведников, сядет посреди них в Эденском саду, а все будут указывать на него пальцами, ибо сказано: “И скажут в тот день: вот Он, Б-г наш! Мы надеялись на Него, и Он спас нас! Это Г-сподь, мы надеялись на Него, будем радоваться, ведь Он спас нас!”» (Йешаяу, 25:9).
Праведники уподоблены уродливым девушкам, а будущий мир – тихой семейной радости. Там не будет засухи и поста, презрения и ненависти. И не станут бояться страшного мифа о Фаэтоне, сыне Гелиоса, который не удержал солнечную колесницу, испепелил посевы и упал с возмущенных небес на бедную иссушенную Землю.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.