[<<Содержание] [Архив]        ЛЕХАИМ  АВГУСТ 2010 АВ 5770 – 8(220)

 

Введение в новую русскую «Мишну»

Меир Левинов

В серии «Библиотека еврейских текстов» вскоре выйдет в свет первый из шести томов нового русского перевода «Мишны».

«Мишна» – основа основ еврейской устной традиции. Ее составил один из величайших еврейских ученых, рабби Йеуда а-Наси, закрепивший основные положения Устной Торы в виде кодекса – единой, общей для всего народа книге. Это произошло через 150 лет после разрушения Храма, приблизительно в 220 году н. э.

В древности «Мишна» воспринималась как книга общедоступная, именно поэтому о ней говорится: «В десять лет – “Мишна”», а подразумевается, что десять лет – это еще не возраст анализа и углубленных размышлений, но идеальный возраст для чтения и за­учивания. В основе нового издания именно идея общедоступности, оно впервые позволит читателю самостоятельно познакомиться с полным текстом «Мишны» на русском языке. Перевод сопровождается краткими комментариями, проясняющими смысл, а иногда и контекст написанного. Справочный аппарат опирается на еврейские классические комментарии, без которых невозможно понять книгу, собранную восемнадцать веков назад.  В шеститомное издание войдут все разделы и трактаты «Мишны», как простые, так и сложные, как актуальные для современного читателя, так и не имеющие практического применения в наши дни, однако представляющие историческую и культурную ценность.

Открывается издание разделом «Зманим» («Времена»).

Предлагаем читателю ознакомиться с предисловием переводчика и комментатора.

 

Запись Устной Торы

«Писаное нельзя читать наизусть, а устное не читают по писаному» (Вавилонский Талмуд, Гитин, 60а). Это важнейшее правило еврейской традиции строго соблюдалось на протяжении многих веков: есть Устная Тора, и ее слова следует передавать из уст в уста. И есть Тора Письменная, которую запрещено передавать изустно, а можно только зачитывать. Какой бы цепкой памятью ни обладал человек, если ему требуется привести обширную цитату из Танаха, он должен открыть книгу и прочесть по ней, потому что это письменный текст. Не зря же Танах называют еще «Микра»: обычно этот термин переводят на русский как «Писание», хотя точнее было бы употребить слово «Читание», ведь Танах обязательно именно читать. А вот предание зачитывать никак нельзя – его можно только рассказывать по памяти. Нарушение этого правила на протяжении многих поколений не допускалось. Но было бы ошибкой истолковать этот закон в том смысле, что Устную Тору запрещено записывать. Класть на бумагу было не запрещено – нельзя было именно зачитывать. В результате у многих учеников – неважно, храмовых ли священников или раввинов – имелись записи Устной Торы, но эти записи были сугубо домашними, частными. Ими пользовались, чтобы не забыть того, что уже выучено. На эти конспекты нельзя было ссылаться в качестве доказательства. В передаче Устной Торы вес имело слово сказанное, а не слово записанное, хотя мы обнаруживаем, что свитки с записями законов были в ешиве р. Акивы и в ешиве р. Шимона бар Йохая, да и почти у всех крупных мудрецов эпохи – во времена, когда еще никаких зафиксированных письменных кодексов Устной Торы не существовало. Некоторые такие записи были включены в книги, составленные позднее и сохранившиеся до наших дней. Практически во всех ешивах были люди, называемые баалей Мишна («владеющие “Мишной”»), – они обладали исключительной механической памятью и помнили наизусть огромные отрывки Устной Торы; к ним обращались в тех случаях, когда не могли точно воспроизвести высказывания ученых предыдущих поколений по некоему вопросу. Поскольку нельзя было пользоваться чужими записями, чтобы узнать, что и кто сказал по данному поводу, и существовала нужда в таких людях – своего рода живых книгах, которые из своей бездонной памяти могли извлечь все необходимые высказывания и материалы.

Такое положение дел сохранялось до р. Йеуды а-Наси, который счел, что пришло время закрепить основные положения Устной Торы в виде кодекса, а не в виде частной записи. Он собрал крупнейших мудрецов своего времени и приказал объединить имевшиеся в разных ешивах записи, чтобы сформировать единую, общую для всех книгу. Произошло это через 150 лет после разрушения Храма, приблизительно в 220 году н. э. Эта книга называется «Мишна».

Слово мишна происходит от глагола шана, означающего «заучивать, регулярно повторяя, зазубривать». В этом смысле слово употребляется уже в Торе: «И тверди их детям твоим» (Дварим, 6:7), – и не просто «тверди», а, если попытаться перевести дословно, сохраняя нюансы смысла: «заставь вызубрить», «научи многократным повторением». Слово шана первоначально относилось к любому учебному материалу, который следовало выучить наизусть. Р. Йеуда­ бен Тейма, живший задолго до р. Йеуды а-Наси, был из тех баалей Мишна, кто помнил наизусть огромные отрывки Устной Торы. Именно ему принадлежит описание порядка обучения детей Торе. «В пять лет – “Микра”», то есть Тора Письменная, в этом возрасте надо учить ребенка читать и понимать прочитанное. «В десять лет – “Мишна”» – это возраст заучивания наизусть: ребенка заставляли запоминать самые важные высказывания, содержащиеся в Устной Торе. И только «в пятнадцать лет – [время] для учебы» (Авот, 5:21), то есть только после пяти лет зубрежки ученика начинают учить анализировать, обдумывать материал, сравнивать выученные отрывки «Мишны» и делать выводы относительно того, о чем в «Мишне» не говорится, то есть применять полученные знания. Р. Йеуда изменил здесь только одно: если раньше «Мишну» заучивали со слуха, причем в том виде, в каком ее преподносил учитель, то теперь все сыны Израиля могли учить ее из общей для всех книги.

Но сказанным значение труда р. Йеуды не ограничивается, его заслуга еще и в том, что он добился всенародного признания «Мишны»: собрал авторитетнейшую судейскую коллегию, которая постановила, что сформированной таким образом книгой следует пользоваться всем, что это не еще одна частная запись, каких много, не еще один конспект, но авторитетный источник, на который можно и нужно ссылаться. Иными словами, «Мишна» стала первой книгой Устной Торы.

Более того, р. Йеуда не только записал важнейшие положения Устной Торы, но еще и незадолго до своей смерти завершил, «запечатал» «Мишну». Важность этого акта трудно переоценить. Ведь все существовавшие до того версии «Мишны» были живыми сборниками законов, которые непрерывно пополнялись, в них вносили изменения и уточнения. В книгу р. Йеуды вносить изменения и уточнения было невозможно – она «закрылась». Неважно, по какой причине тот или иной закон в «Мишну» не попал. Он может быть очень важен и необходим, но после того, как «Мишна» была «запечатана», внести его в сборник невозможно. Р. Йеуда очень строго следил за тем, чтобы его труд не оказался слишком объемным, и очень тщательно отбирал материал. В результате «за бортом» «Мишны» оказалось множество важнейших свидетельств и высказываний. Но их в «Мишну» так и не внесли, а вместо этого создали несколько сборников дополнительных материалов. Важнейшим из них считается собрание под названием «Тосефта» («Добавленное»). Приводимые в нем тексты называются барайта – «внешние», то есть не вошедшие в «Мишну» р. Йеуды материалы. Более того, если в «Мишну» вкралась ошибка, если некое высказывание оказалось неполным, если в нем не хватает ссылки на то, что это частное мнение, то и такое уточнение в «Мишну» не вносится, а сопровождает ее в виде устной традиции: особо подчеркивается, что такое-то высказывание принадлежит мудрецу такому-то, а не является общепринятым установлением. Признанное же мнение по этому поводу можно найти, например, в «Тосефте». В Талмуде мы регулярно сталкиваемся с комментарием по поводу некоторых записей «Мишны»: «неполная», что означает, что здесь пропущена строка и высказывание следует дополнить (далее приводится текст дополнения). Это важнейшее свойство запечатанных книг: все, что следует в них исправить, не вносят в текст, а держат в памяти или же делают пометки на полях.

Титульная страница Вавилонского Талмуда. «О заповедях, относящихся к Субботнему дню». Часть 2. Вильно, типография Р.М. Ромма. 1859 год

 

Структура «Мишны»

«Мишна» делится на шесть разделов, или «порядков» (седер), сегодня расположенных один за другим следующим образом: «Зраим» («Посевы»), «Зманим» («Времена»), «Нашим» («Женщины»), «Незикин» («Ущербы»), «Кидушин» («Святыни»), «Тоорот» («Чистота»). Раздел «Посевы» посвящен законам, регламентирующим ведение сельского хозяйства; раздел «Времена» – законам, связанным с субботой и праздниками. В раздел «Женщины» помещены законы семейной чистоты и семейного права, в раздел «Ущербы» – законы права уголовного и финансового. Раздел «Святыни» посвящен храмовым жертвоприношениям, а раздел «Чистота» – законам ритуальной чистоты и скверны.

В свою очередь, каждый раздел состоит из нескольких трактатов. Каждый трактат посвящен конкретной теме, указываемой, как правило, в его названии. Например, трактат «Шабат» («Суббота»), как нетрудно догадаться, посвящен законам субботы, а трактат «Брахот» («Благословения») – законам, связанным с порядком каждо­дневных молитв. Впрочем, если какая-то тема не слишком объемна, то она иногда не выделена в отдельный трактат, а входит в качестве главы в другой. Например, в двух последних главах трактата «Мегила» («Свиток»), в целом посвященного празднику Пурим, изложены в основном законы, связанные с синагогой и публичными чтениями Писания. В конце трактата «Моэд катан» («Малый праздник»), посвященного будним дням праздников Песах и Суккот, помещены законы траура и т. п. Иногда трактат посвящен нескольким небольшим по объему темам, – например, трактат «Пеа» («Край [поля]»; по закону Торы его следует оставлять несжатым – для бедных) посвящен всем пяти видам благотворительности, которые предписаны Торой; в названии же отражен только один вид из пяти.

Следует отметить обстоятельство, вызывающее немалое удивление: некоторые важные темы в «Мишне» практически не затрагиваются, – например, нет раздела, посвященного законам тфилин или кистям-цицит, нет трактата о Хануке. Существуют различные предположения, почему это так. Рамбам в предисловии к комментарию к «Мишне» пишет, что отсутствующие в «Мишне» законы и так были всем известны, а потому р. Йеуда не нашел нужным изложить их письменно. Высказываются также предположения, что эти трактаты были утеряны или что существовал отдельный раздел «Мишны», посвященный этим темам, но он до нас не дошел. Во времена гаонов (примерно в VII век н. э.) дополнительные трактаты были сформированы из материалов, в «Мишну» не вошедших, а рассыпанных здесь и там в Талмуде или в других источниках. В результате к «Мишне» добавилось семь так называемых «малых трактатов». Материал, использованный в них, – древний, но упорядочен он был позже «Мишны», а потому значение малых трактатов меньше, чем значение самой «Мишны».

Трактаты «Мишны», в свою очередь, делятся на главы. Эти главы называются или по порядковым номерам (например, трактат «Хулин», глава восьмая), или по первому значимому слову или обороту. Например, та же восьмая глава трактата «Хулин» («Будничное», который посвящен законам разрешенной и запрещенной пищи) называется «Всякое мясо», потому что она открывается словами: «Всякое мясо запрещено варить в нутряном жире...» В старых текстах очень часто ссылки на Талмуд[1] идут именно в такой форме, даже без указания названия трактата, например: «Как написано в “Укравший древесину”...», то есть в трактате «Бава кама» («Открывающие врата»), глава девятая. Предполагалось, что читатели помнят наизусть названия всех глав «Мишны».

Как правило, внутри каждого раздела «Мишны» трактаты, в которых больше глав, предшествуют меньшим по объему. Правда, следует учесть, что еще в незапамятные времена некоторые очень большие трактаты были разделены на несколько частей. Например, утверждается, что «Шабат» и «Эрувин» исходно были одним трактатом, точно так же, как три трактата: «Бава кама», «Бава мециа» и «Бава батра» («Открывающие, Серединные и Последние врата») – исходно составляли один, но в дальнейшем для удобства были разделены. В этих случаях порядок их размещения в разделе соответствует количеству глав в исходном варианте, а не в сохранившемся до наших дней.

Главы разделяются на параграфы, каждый из которых называется мишна. В дальнейшем название всего труда р. Йеуды мы будем писать с большой буквы – «Мишна», а отдельные параграфы – с маленькой буквы.

Устройство лагеря вокруг скинии Завета. Гравюра Э. Говера. 1870 год

 

Материал «Мишны»

Как уже говорилось, в «Мишну» вошел материал, который до того бытовал в частных записях из разных ешив или хранился в памяти мудрецов из окружения р. Йеуды. То, что этот материал не был принципиально новым, то есть созданным непосредственно при составлении «Мишны», можно продемонстрировать на примере высказывания р. Йосе из последней мишны трактата «Келим» (посвященного законам ритуальной чистоты утвари): «Благо вам, келим, которые вошли в скверне, а вышли в чистоте»[2]. Дело в том, что трактат «Келим» открывается словами: «Источники скверны...», а завершается словами: «...стеклянная воронка чиста». Получается, что р. Йосе, который жил задолго до составителя «Мишны» р. Йеуды а-Наси, изучал трактат «Келим» практически в том же виде, в каком он сегодня предстает перед нами, а р. Йеуда привел в своем труде уже существовавшую мишну. Точно так же можно доказать, что по крайней мере первая глава трактата «Негаим» (посвященная законам чистоты, связанной со службой в Храме) вообще является отрывком храмового кодекса, которым пользовались еще священники в Иерусалимском Храме. В «Мишне» соседствуют фрагменты разного времени; иногда отрывок древнего текста сопровождается спором, – происходившим тоже в древности, но позднее, – относительно того, как этот текст следует понимать. Например, трактат «Кидушин» открывается фразой: «Жена приобретается за деньги...» Далее приводится спор между школами Шамая и Гилеля, существовавшими еще во времена Храма, о том, как следует понимать слово «деньги» в этом отрывке. Получается, что исходный закон был сформулирован задолго до Шамая и Гилеля. Вероятно, самый древний закон Устной Торы в первоначальной формулировке мы находим в главе «Где место» – пятой главе трактата «Звахим», посвященного храмовым жертвоприношениям. Там, среди прочего, говорится о том, что жертву следует съесть в Храме за внешним занавесом. Но ведь внешний занавес во Втором храме не существовал, более того, его не было и в Первом храме! Упомянутый внешний занавес использовался только в переносном Храме – Мишкане, скинии Завета. Перед нами формулировка закона, существовавшего еще до Первого храма. Можно привести еще немало примеров того, что в «Мишне» содержатся фрагменты глубокой древности, причем в неизменном виде. Соседствуют они с законами, сформулированными во времена р. Йеуды и незадолго до него.

Одна из важнейших особенностей «Мишны», в значительной степени определившая развитие еврейской культуры, состоит в том, что р. Йеуда не счел нужным разрешать некоторые авторитетные споры, которые вели между собой мудрецы предшествовавших поколений. Он не взялся решать, чье мнение является правильным, а чьим можно пренебречь. Вместо этого он нередко помещает в «Мишне» весь спор целиком, приводя мнения всех участников. Более того, он не делает исключения даже для себя, и иногда мы встречаем оборот: «Мудрецы считают так-то, а р. Йеуда а-Наси считает вот так». Именно это уважение к чужим суждениям, признание того, что любое авторитетное мнение имеет право на существование, оказались определяющими для еврейской культуры.

Эту традицию подхватил Талмуд, состоящий в основном из споров вокруг текстов «Мишны». И крайне редко в Талмуде спор завершается окончательным решением, кто из участников прав. В подавляющем большинстве случаев в Талмуде изложены позиция и аргументы каждой из сторон, но нет итогов спора. В «Мишне» же спор не решается практически никогда. Одно из начал обучения талмудической премудрости состоит в решении такого рода задач: например, ученик знает, что в «Мишне» написано: «Тот, кто нацарапал (две буквы) на теле (в субботу), по мнению р. Элиэзера, виновен, а р. Йеошуа говорит: “Не виновен”». Вопрос к ученику: виновен или не виновен? Пока ученик не ответит: «Это спор р. Элиэзера и р. Йеошуа, и по первому мнению виновен, а по второму нет», считается, что он еще не понял, как следует учить «Мишну», и не на­учился как следует разбираться в еврейской литературе. Другое дело, если раввину зададут вопрос: «Можно ли в субботу нацарапать надпись на теле?» Настоящий ученый сможет дать ответ и в простом случае («запрещено»), и в сложном («мало ли что в жизни бывает»), но он всегда будет помнить, что тема начинается со спора в «Мишне» и что есть два авторитетных мнения, каждое из которых заслуживает уважения.

Очень часто в «Мишне» не указывается, чье мнение приведено. В таких случаях употребляется термин стам мишна – «замкнутая», то есть анонимная мишна. Чаще всего такая формулировка свидетельствует о том, что приводимое анонимно мнение общепринято. Но есть множество случаев, когда в Талмуде все же задается вопрос, кому именно принадлежит это мнение, особенно если в дополнительных источниках вроде «Тосефты» приводится какая-то другая позиция. Иногда удается установить, кто именно является автором высказывания, хотя чаще всего пользуются формулировкой: «Анонимная мишна принадлежит р. Меиру», иными словами, считается, что чаще всего анонимно приводятся формулировки р. Меира, который был учеником р. Акивы, – по всей видимости, потому, что именно его кодекс был одним из основных при создании «Мишны» р. Йеуды.­ В то же время есть и немало исключений из этого правила.

Еще одно правило состоит в том, что «Мишну» не используют в качестве источника практического закона. Связано это с изложенным выше: иногда мы не знаем, к какой сфере человеческой деятельности относится данный закон; частное это мнение или общепринятое, – и узнать это можно только из сопровождающих «Мишну» текстов Талмуда. Иногда в «Мишне» приводятся законы, которые даже во времена ее составления уже давно утратили актуальность. И все же именно «Мишна» является тем источником, с которого начинают изучать­ практические законы.

Титульный лист «Зраим». Первая книга «Мишны» с комментариями р. Овадьи Бертиноро и «Тосафот Йом-Тов». Вильно, типография Р.М. Ромма. 1861 год

 

Язык «Мишны»

«Мишна» написана на иврите, хотя в науке принято выделять ее язык в отдельный диалект, так называемый мишнаитский иврит. У него есть свои грамматические особенности, широко используются заимствования из арамейского языка, греческого и латыни. В Талмуде (Хулин, 137б) говорится: «Язык Торы отдельно, язык мудрецов отдельно». Имеется в виду, что это разные диалекты, и не следует считать, что значение слова в одном из диалектов в точности соответствует его значению в другом. Многие слова библейского иврита в иврите мишнаитском обладают совершенно иным смысловым оттенком. Сказанное следует распространить и на современный иврит: он весьма отличается и от мишнаитского иврита, и от иврита библейского, причем иногда путаница в пластах языка становится причиной серьезных ошибок переводчиков и исследователей.

 

Особенности перевода и комментариев

Мы старались переводить текст «Мишны» по мере возможности дословно, следуя, однако, правилам русского литературного языка. Одной из проблем перевода такого рода текстов является принципиальное решение: должен ли перевод быть яснее оригинала. Другими словами, следует ли нам разъяснять прямо в тексте те места, которые в первоисточнике становятся понятными только благодаря комментариям. Мы избегали вносить дополнения в текст перевода, разве что иногда вставляли отсутствующие в оригинале слова, необходимые для построения фразы. Кроме того, мы старались ограничить использование слов на иврите, даже когда речь идет о терминах, не имеющих адекватного русского перевода; однако практика показывает, что слишком строгое применение этого принципа порой ведет к неточности, и потому в некоторых случаях мы все же оставляем оригинальный термин, приводя его объяснение в комментариях. Общим правилом составления комментария был отказ от перекрестных ссылок. Мы стремились сделать издание максимально удобным для чтения, так чтобы смысл любого слова был объяснен в примечаниях к той мишне, на которой открыта книга, – отсюда повторения одних и тех же примечаний. Отсылки к другим главам или трактатам даются только для обоснования приводимой в комментарии трактовки или как предложение сравнить два отрывка «Мишны».

Цель нашего издания – позволить русскому читателю самостоятельно прочесть текст «Мишны». Мы не ставили перед собой задачу продемонстрировать всю глубину этого текста, описать его влияние на еврейскую культуру и т. п., а потому ограничились комментариями, проясняющими смысл написанного, иногда – подразумеваемый контекст. В тех случаях, когда, по нашему мнению, развернутые объяснения необходимы, мы выносим их в «Пояснения», но и это не научное исследование, а материал, облегчающий понимание непосредственно текста «Мишны».

При составлении примечаний мы основывались на классических комментариях р. Овадьи Бертиноро. Кроме классических комментариев к «Мишне» Рамбама, р. Йом-Това Геллера, мы активно использовали комментарии р. Пинхаса Кегати, Ханоха Альбека, Элиэзера Леви, Авраама Хашина и – в редких случаях – английские издания Ф. Блекмана и «Арт Скролл».

Для перевода ботанических названий использовались пояснения р. Йосефа Капаха и труды проф. Йеуды Феликса (главным образом, его примечания к трактату «Швиит», а также книга «Растения в “Мишне”»).

  добавить комментарий

<< содержание 

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

 


[1]     Талмуд – это свод правовых и морально-этических положений иудаизма, охватывающий «Мишну» и «Гемару» как единое целое. «Гемара» в отличие от «Мишны» включает дискуссии, которые велись законоучителями Земли Израиля и Вавилонии на протяжении восьми столетий, и является основным источником Устной Торы. Различаются Вавилонский и Иерусалимский Талмуды.

 

[2]     Игра слов: «келим», вынесенное в заглавие трактата «Мишны», означает «сосуды».