[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮЛЬ 2010 ТАМУЗ 5770 – 7(219)
Роман Козак. путь бунтаря
На 53‑м году после тяжелой болезни ушел из жизни Роман Козак, художественный руководитель Московского театра им. А.С. Пушкина. На премьере «Бешеных денег», за несколько дней до смерти, он вышел на поклоны в последний раз.
29 июня 1957 года в городе Винница в семье Ефима Исааковича и Александры Абрамовны Козак родился будущий театральный актер и режиссер, заслуженный артист РФ Роман Ефимович Козак.
Для театральной Москвы он был больше, чем талантливый актер, хороший режиссер или успешный руководитель, сумевший вывести из состояния анабиоза полвека прозябавший в рутине Пушкинский театр. Он был символом целого поколения. Того самого, которое на закате «эпохи застоя», вступая во взрослую жизнь, мечтало о театральной революции, а в перестройку пыталось ее совершить.
В 1982-м Козак получил диплом Школы-студии МХАТ. Как любимый ученик Олега Ефремова, сразу был принят в труппу главного театра страны. Кому довелось его видеть в роли Треплева в ефремовской «Чайке» или в роли Моцарта в «Амадее», уже тогда понимали, что Козак – артист, о котором когда-нибудь будут говорить «легендарный». После «Эмигрантов» Мрожека, в 1984‑м поставленных Михаилом Мокеевым в театре-студии «Человек», стало ясно, что это «когда-нибудь» уже наступило. Конечно, «Эмигранты» были гвоздем нескольких сезонов не только потому, что игравшие в нем Роман Козак и Александр Феклистов продемонстрировали новый, соответствующий времени стиль игры или открыли публике новую драматургию, с которой только сняли клеймо запретности. «Эмигранты» были первым взрывом в череде революционных эксцессов, подкосивших трухлявый фундамент советской театральной системы.
Грубо подрывать эту систему изнутри Козак не стал. Для начала поставил в той же студии «Человек» два «взрывоопасных» спектакля: «Чинзано» Петрушевской и «Елизавету Бам на елке у Ивановых» по текстам «реабилитированных» обэриутов Хармса и Введенского. И только потом занес вирус бурно развивавшегося студийного движения во МХАТ. Как истинный мхатовец, Козак пошел тем путем, который в качестве механизма самообновления придумали в свое время основатели Художественного театра: в 1990‑м он создал студию при самом МХАТе. Жизнь «Пятой студии МХАТа» была короткой. От нее осталось только яркое воспоминание о козаковском «Маскараде» и легенда о том, как на премьере публика чуть ли не гроздьями висела на хлипком балконе Новой сцены МХАТа. Впрочем, романтическая идея студийности провалилась не только во МХАТе.
Недавний бунтарь десятилетие довольствовался ролью очередного режиссера. Стал преподавать в Школе-студии, создал там одну из лучших мастерских, воспитал таких учеников, как Дина Корзун. И вдруг, резко прервав свой затянувшийся тайм-аут, совершил поступок, достойный бунтаря эпохи «Эмигрантов».
В 2001 году Роман Козак возглавил Театр им. Пушкина. Бывший Камерный театр, который при своем основателе Александре Таирове был одним из самых посещаемых в Москве, с 1949 года, после отстранения Таирова от работы и его скорой смерти, считался проклятым местом и 50 лет вызывал суеверный ужас. Театр с таким бэкграундом и растренированной труппой, жившей по законам провинциального захолустья, привести в форму и заставить работать хотя бы на «кассу» – само по себе подвиг. Однако Козаку за девять лет руководства «проклятым» театром удалось не только поднять показатели бокс-офиса. Ловко лавируя между коммерческими интересами театра и собственным изысканным вкусом, он сумел выстроить такую репертуарную политику, при которой кассовые бродвейские пьесы могли бы спокойно соседствовать с серьезной новой европейской драматургией и великой классикой.
Конечно, политика репертуарных компромиссов давала сторонним наблюдателям повод для горьких мыслей: побеждает «касса». Но Козак потому и считался символом своего поколения, что был способен не только на бунт: умел собирать людей для хорошего дела и дарить им счастье интересной работы. Знал, что только этим можно спастись.
Ада Шмерлинг
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.