[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮЛЬ 2010 ТАМУЗ 5770 – 7(219)
Братья Бельские
Петер Даффи
В «Чейсовской коллекции» издательства «Текст / Книжники» в ближайшее время выходит монография П. Даффи о легендарных братьях Бельских, которые в 1941 году организовали партизанский отряд и спасли жизни более чем тысячи евреев.
Мы предлагаем читателям фрагменты этой книги.
(Cм. интервью с Ароном Бельским, получившим премию ФЕОР-2009 в номинации «Мужество»: Лехаим. 2010. № 2.)
Группа партизан из отряда Бельских в лагере для перемещенных лиц в Италии с портретом Асоэля Бельского после известия о его гибели. Из архива Михаила Лейбовица
В лесу было что-то
знакомое,
и в худшем случае мы могли спрятаться между деревьями.
Тевье Бельский.
Из неопубликованных мемуаров, 1955
Леса были воротами во
внешний мир.
Там жили изгои, безумцы, любовники,
разбойники, отшельники, блаженные,
прокаженные, партизаны, беглецы, неудачники, преследуемые, варвары. Куда еще
они могли пойти? Преступив закон и отторгнув себя от общества, они могли
оказаться только в лесу. Но человек в лесу не мог более оставаться человеком;
он мог или подняться, или окончательно деградировать.
Роберт Поуг Харрисон.
Из книги «Леса:
тень цивилизации», 1992
По сравнению с гетто это место было подобно раю. В лесах мы были свободны. Вот все, что я могу вам сказать. У нас была свобода.
Чарлз Бедзов
* * *
Это одна из самых необыкновенных историй второй мировой войны – до сих пор никому не рассказанная.
В 1941 году родителей и двоих из пятерых братьев убили нацисты – рядовой случай во время войны. Но примечательно то, как на это отреагировали те, кто остался в живых. Вместо того чтобы бежать или пасть духом, эти трое – Тевье, Асоэль и Зисл Бельские – бросили вызов нацистам и их союзникам, создав в лесу неподалеку от родной деревни еврейский партизанский отряд. За время войны они сумели спасти от гибели около 1200 еврейских жизней.
Используя свои знания дремучих лесов, окружавших белорусские города Новогрудок и Лида, Бельские ускользнули от рук нацистов и основали тайную лесную базу, а затем начали убеждать других евреев вступить в их ряды. Когда нацисты начали планомерно уничтожать местное еврейское население – за первый год войны было убито свыше десяти тысяч евреев, – Бельские делали все, чтобы вызволить своих собратьев из гетто. По мере того как в лагерь каждый день прибывало все больше и больше евреев, начал образовываться сплоченный лесной отряд, по сути дела, целая деревня, которую называли «лесным Иерусалимом». Спали в землянках. В отряде была синагога, баня, театр и искусные сапожники. Влюбленные встречались, женились, заводили детей.
Но по мере роста их славы росли и усилия нацистов, направленные на уничтожение упорных братьев. В конце концов Бельские были вынуждены оставить базу и перевести свой многочисленный отряд на новое, более безопасное место. И хотя многие высказывались за создание небольшого мобильного отряда, сосредоточенного исключительно на борьбе против нацистов, Тевье Бельский был непреклонен. «Лучше спасти одну старушку-еврейку, – говорил он, – чем убить десять немецких солдат».
В июле 1944 года, после двух с половиной лет, проведенных в лесах, Бельские узнали о том, что немцы отступают под натиском Красной Армии. Свыше тысячи спасенных Бельскими евреев – целых и невредимых – вышли из лесов.
* * *
На исходе девятнадцатого столетия Элишева и Зисл Бельские, дед и бабка Тевье, Асоэля и Зисла, обосновались на небольшом участке земли в небольшой деревне Станкевичи, расположенной в Белоруссии на территории царской России. Это была скорее даже не деревня, а с десяток бревенчатых избушек, приютившихся на гребне холма в одном из самых бедных и отсталых уголков Европы. Дом Бельских стоял в стороне от общины, на склоне, на берегу небольшого озера, питаемого рекой. И они действительно были отщепенцами: Бельские были единственными евреями в деревне.
Все имущество семьи, сданное им в наем одним неудачливым польским аристократом, питавшим слабость к азартным играм и спиртным напиткам, состояло из водяной мельницы и пары конюшен. Вскоре по прибытии на новое место жительства Зисл с младшим сыном Давидом начали собственное дело на водяной мельнице, дробя зерно и перемалывая муку.
У остальных детей Элишевы и Зисла на тот момент уже были собственные семьи. Они жили в городах, как, впрочем, большинство евреев, обитавших в пределах черты оседлости. Это была широкая полоса земли, протянувшаяся от Балтийского до Черного моря, где по указу российского императора разрешалось селиться евреям. Их жизнь в этом гетто зависела от многочисленных дискриминационных и постоянно менявшихся указаний и постановлений. Они были вынуждены платить многочисленные обременительные налоги, а также занимать даже самые низшие гражданские посты.
Вскоре после того, как семья обосновалась в деревне Станкевичи, император издал несколько антисемитских указов, запрещавших евреям продавать, покупать или арендовать сельскохозяйственное имущество. Стареющих супругов сильно обеспокоило это нововведение; они переживали из-за того, что недалек тот час, когда их начнут выселять из собственных домов.
Но с той жизнестойкостью, которая была так необходима евреям для выживания под царским гнетом, Давид придумал способ остаться всей семьей в Станкевичах. Он заключил сделку с одним из соседей, поляком по имени Кушель, переписав управление имуществом на имя этого добропорядочного католика. Тот согласился с тем, что его участие в семейном бизнесе Бельских будет только юридическим, и, таким образом, эта сделка помогла Бельским оставить за собой семейный бизнес. Но вся эта ситуация пагубно отразилась на здоровье Элишевы, которая на тот момент перенесла ряд серьезных болезней. Она умерла в одной из больниц Вильно, столице Литвы, расположенной к северу от Станкевичей.
К началу двадцатого века молодой Давид созрел для того, чтобы создать собственную семью. Женившись на девушке по имени Бейлэ Менделевич, дочери лавочника из соседней деревни Петревичи, он зажил мирной жизнью деревенского мельника. Его вполне устраивала такая доля: продолжить дело отца, который, в свою очередь, с радостью наблюдал за появлением на свет нового поколения. К 1912 году, когда Зисла не стало, Бейлэ произвела на свет четырех детей – Велвла, Тевье, Тойбу и Асоэля и ждала пятого. Новорожденного мальчика в честь деда назвали Зислом. Его также знали под именами Зуся или Зусь.
Хозяйство Бельских в Станкевичах.
Начало XX века. Асоэль – крайний справа, Зисл – третий справа. Из коллекции
Арона Белла (Бельского)
Дети Давида жили простой деревенской жизнью задолго до появления электричества и водопровода в той части Белоруссии, которая веками находилась под пятой своих более могущественных соседей: России, Польши и Литвы. Это был мир простых деревянных домов с соломенными крышами, где самой большой ценностью для крестьянина были лошадь и четырехколесная телега. Проходили годы, и у Бельских появился самый разнообразный скот: коровы, лошади и несколько овец. Все, что они ели, производилось их собственным трудом. В доме у родителей была своя комната, в то время как дети занимали оставшееся пространство: спали по нескольку человек на одной кровати, а летом, уставшие после целого дня тяжелой работы, – в сарае на сене.
Что касается образования детей, его пределы варьировались, но по большей части они недалеко продвинулись в религиозных или светских школах. Время от времени Давид нанимал приходящего учителя. Иногда ребенка отправляли к родственникам в Новогрудок, ближайший к ним город со значительной долей еврейского населения, с тем, чтобы он посещал местную школу. Ближайшая синагога также находилась в городе. Путь длиной в пятнадцать километров занимал около трех часов езды на телеге, что сильно затрудняло регулярное посещение служб. Поэтому местом молитвы для них сделался один частный дом: на шабат и в праздники Бельские посещали дом неких Дзенсельских, которые жили в двух километрах по лесной тропинке в деревне под названием Большая Изва. Как и Бельские, Дзенсельские работали на мельнице и были единственными евреями у себя в деревне.
Иногда службу проводил сам Давид, используя свиток Торы, находившийся в доме Дзенсельских. Бесспорно, он не был хорошо образован, зато обладал певучим мелодичным голосом и прекрасной памятью на религиозные тексты.
Их дети быстро овладели местными языками – белорусским, польским и русским, причем с той беглостью, которая никогда не давалась большинству белорусских евреев, осевших в еврейских общинах в местных городах. Семейный бизнес Давида требовал, чтобы он постоянно входил в контакт с соседями, православными белорусами и поляками-католиками. Полностью отдавая себе отчет в том, что он – гонимый еврей, живущий во времена, когда антисемитские настроения – неотъемлемая часть повседневной жизни, Давид выработал у себя миролюбивый характер.
Когда прибывшие из города чиновники царского правительства объявили о том, что подозревают семью во владении землей в нарушение императорского указа, Давид и Бейлэ предложили им сесть за стол у себя в доме. Они потчевали их едой и водкой до тех пор, пока те, напившись до положения риз, не выползли из дома, едва держась на ногах. В конце концов рапорт так не был составлен. В другой раз, когда к ним явились разбойники, вымогая вещи и деньги, Бельские отнеслись к ним с тем же гостеприимством, выставив на стол неизменный штоф водки.
Давид Бельский не был бойцом.
Тевье Бельский. 1927–1929 годы. Из архива Лильки Бельской
* * *
В годы войны Давиду Бельскому удалось завершить свое так называемое «партнерство» с Кушелем и переписать имущество на свое имя. С помощью жены и детей он расширил свое дело, наезжая то в Новогрудок, то в Лиду, расположенную в тридцати километрах на северо-запад, и поставляя туда свой товар. Соседи-крестьяне были поражены размахом его производства, и многие были склонны считать Бельских весьма зажиточными. На самом деле Бельских едва ли можно было назвать богачами, но дела их шли намного лучше по сравнению с нищим крестьянским большинством, которое составляло их окружение.
– В нашей деревне была небольшая мельница, но совсем не такая, как у них, – говорила Мария Нестор, белоруска, родившаяся в 1911 году и выросшая неподалеку от Станкевичей. – У них была настоящая мельница, и она пользовалась большой популярностью.
Бейлэ Бельская, крепкая энергичная женщина, продолжала производить на свет детей с методичной регулярностью. Между 1912 и 1921 годами она родила еще четверых – троих мальчиков, один из которых умер вскоре после рождения, и девочку, вторую по счету у супругов.
Тем временем старшие дети достигли переходного возраста. В старшем, Велвле, обнаруживались задатки серьезного молодого человека со способностями к учебе. Тевье, родившийся в 1906 году, выказывал более отважный и боевой характер. Он не собирался, как его отец, терпеть неуважение грубых крестьян, которым ничто не доставляло такое удовольствие, как третировать тех, в ком они обнаруживали малейшую слабость.
После того как какие-то местные мужики украли у Бельских копну сена, бесстрашный Тевье глаза в глаза обвинил их в воровстве.
– Возвращайся-ка лучше домой, – сказал ему один из мужиков. – А не то я тебе задам.
Парень вернулся домой и рассказал Велвлу об угрозе мужика. Тот только плечами пожал. Но двух младших братьев Тевье, Асоэля, который был двумя годами моложе, и Зисла, шестью годами моложе, возмутила эта история, и они решили свести с мужиками счеты.
Вооружившись косами, братья пришли к обидчикам. После обмена возбужденными репликами один из братьев замахнулся на мужика косой. Мужик, не ожидавший такой решительности, струсил и дал деру, а за ним последовали его приятели.
Позже выяснилось, что один из мужиков, который арендовал часть семейного поля, тоже потихоньку присваивал их сено. И снова Тевье вызвался исправить ситуацию. Снова взяв в руки косу, он приблизился к вору, у которого тоже была коса. Тот был в компании четырех друзей.
– Убирайся отсюда, а не то я тебе голову отсеку, – крикнул ему мужик.
Но Тевье проигнорировал эту угрозу и, сбив мужика с ног, принялся молотить его кулаками.
Четыре друга громко захохотали при виде своего поверженного приятеля.
– Молодой еврей разделался с мерзавцем, который наводил страх на всю деревню, – сказал один из них.
С того дня на сено Бельских никто больше не посягал. А Тевье завоевал себе репутацию за свою свирепость; в нем обнаружились первые проблески того, что он позднее назовет «еврейской гордостью».
Перевод с английского
Анны Патрикеевой
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.