[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ОКТЯБРЬ 2007 ТИШРЕЙ 5768 – 10(186)
ПОСЕРЕДИНЕ ЗЕМЛИ СИБИРСКОЙ
Илья Карпенко
Иркутск превосходный город.
Совсем интеллигентный.
Театр, музей, городской сад с музыкой,
хорошие гостиницы <…>.
В Иркутске рессорные пролетки.<…>
Совсем Европа.
А.П. Чехов
Сибирь, Иркутск, иудеи… Два первых понятия естественным образом связаны. Но при чем здесь евреи? Собственно, об этом-то и речь. Следует признать тот факт, что Иркутск – это старинный еврейский город. А что еще можно сказать о городе, где евреи – может, и не по своей воле, – но более-менее благополучно обитают уже около трех столетий?
Да и зачем бы мы поехали в Иркутск, если бы там давным-давно не жили евреи?.. Как давно? Очень давно! Потому что увесистый том «Евреи в Иркутске» был издан еще в 1915 году. А в те времена и хорошей бумагой, и типографской краской, и тиснеными переплетами дорожили и зря бы их расходовать не стали, не будь сей предмет – иркутские евреи – достоин увековечения…
Иркутск, которому скоро исполнится 350 лет, в течение нескольких веков является центром огромного региона: не только Иркутской губернии и Восточной Сибири, но и Дальнего Востока. Потому что все транспортные магистрали в свое время были «завязаны» на Иркутске – Транссиб!..
Он всегда был городом многонациональным, как и сама Сибирь: наряду с русскими – буряты, татары, поляки, тувинцы, китайцы, якуты, монголы, немцы… И конечно же, евреи.
Дом Файнберга. Годы постройки: 1900–1901. В 1902–1905 годах этот дом арендовало под свои нужды управление по строительству Кругобайкальской железной дороги. В 1906–1918 годах – штаб Иркутского военного округа. Во время Гражданской войны в этом здании размещались отделы контрразведки Красной и Белой армий. C 1923–1951 годов – отдел краеведческого музея. Сейчас библиотека Молчанова-Сибирского. Семья купца Файнберга жила в деревянной пристройке справа от основного кирпичного здания.
Заслуги отцов
Над быстролетной Ангарой,
вблизи Байкала – утреннего чуда,
твоих домов узорная причуда,
твоих дымов благословенный рой.
Тебе к лицу и лето, и зима,
и яблочность снегов, и яблонь свежесть,
и Ангары прозрачная мятежность,
К тебе добра История сама…
Так писал об Иркутске Марк Сергеев, сменивший на этот псевдоним «неблагозвучное» в советскую эпоху имя – Марк Давидович Гантваргер. О Марке Давидовиче говорили, что он всю свою жизнь «формировал культурную среду Иркутска». Он любил этот город, воспел его в своих стихах и очень гордился званием почетного гражданина Иркутска…
Уроженец Украины, в 13 лет он очутился в городе, ставшем ему родным, в 14 начал печататься в иркутских газетах, отсюда ушел на фронт и сюда вернулся с войны. Бессменный глава иркутской писательской организации, автор 15 книг, заслуженный работник культуры России, награжденный многими орденами и медалями. Его имя носит областная детская библиотека…
О Марке Сергееве, Белле Левантовской, Сергее Иоффе, Борисе Ротенфельде и других писателях-иркутянах мне рассказывает Людмила Бендер – дочь поэтессы и писательницы Беллы Левантовской, сама автор замечательных стихов и активистка иркутской еврейской религиозной общины.
(Оказывается, фамилия Бендер – не сугубо одесская, как я был уверен после знакомства с романами Ильфа и Петрова, а также со старой телефонной книгой Одессы [в середине 1970-х представители фамилии Бендер занимали в ней около четырех страниц]. Неожиданно выяснилось, что Бендеры – «таки да», облюбовали Сибирь!)
Людмила Бендер – член российского и израильского писательских союзов. В Тель-Авиве в 1999 году она издала книгу стихов «Свободное падение», выступала на радио. Впрочем, в Эрец Исроэл она задержалась недолго: через три года вернулась в родной Иркутск и сегодня живет здесь активной еврейской жизнью.
Между прочим, Людмила Мироновна собирает воспоминания ветеранов иркутской общины. «Зехут авот» («Заслуги отцов») – так называется тот раздел материалов Людмилы Бендер, который посвящен истории местной общины.
Люди уходЯщей эпохи
Мы знакомимся с председателем иркутской общины. Владимир Данилович Хазанов – бывший военный, в его послужном списке – еврейская школа-семилетка в Костюковичах Могилевской области, еврейский машиностроительный техникум в Харькове и военная академия им. Ворошилова. А еще – Великая Отечественная война, служба в Советской армии, руководство военной кафедрой в Иркутском университете, работа в школе. Долгая, трудная, славная жизнь…
Сарра Березовская – родом из Одессы, училась в Ленинграде, 30 лет проработала на Иркутском машиностроительном заводе им. Куйбышева в конструкторском бюро. Выпускали драги для добычи золота. Сейчас, говорит Сарра Ефимовна, на заводе осталось два цеха… Была членом партии, но ходила в синагогу:
Там у нас стояла печь, и мы ходили на выпечку мацы. А в последние годы эту печь убрали, и мацу привозят из Израиля…
Сарра Ефимовна говорит, что все-таки она одесситка, но при этом о Сибири отзывается очень тепло:
– Я работала на заводе, где было шесть тысяч человек, и никогда не слышала слово «жид» – никакого антисемитизма не было. А сейчас есть…
Многие иркутяне о себе говорят так: «Все мы в той или иной мере потомки ссыльных!» И это правда. В беседах с членами общины то и дело слышим: «польское восстание 1830 года…», «восстание 1863-го…», «переселение 1914 года…» Названия – Нерчинск, Баргузин, Усть-Сысольск… Ведь и Иркутск в 1661 году начинался с острога.
Борис Михайлович Горных с гордостью говорит: «Я – чистый сибиряк!» Его дедушка по папе был сослан в 1864 году из Польши. Как свидетельствует Борис Михайлович, «за мятеж». Звали его Зелиг Горных. Сослан он был в Омскую область, деревню Юдино, да так и остался в Сибири. По профессии был портным. Отец Бориса Михайловича, Михл-Аарон бен Зелиг, родился неподалеку от Юдино, в деревне Зятьковка. Женился на Сарре – дочери кантониста Моисея, 25 лет отслужившего на николаевской службе, а затем приехавшего в Зятьковку, чтобы заняться хозяйством.
Отец (Михл-Аарон. – И. К.) был религиозным, ходил в синагогу, которая находилась в селе, в семи верстах от нашей Зятьковки. Там жил резка, как мы говорили, он же и раввин. До революции пленный еврей из Австрии учил меня еврейскому языку. Он жил у нас дома. Но так как это было давно, я уже ничего не помню…
Михл Горных прожил 100 лет, умер в Новосибирске. Сам Борис Михайлович тоже возраста не юношеского: в этом году ему – 97…
А Григорий Борухович Трубников – старейшина общины, 1909 года рождения. Он из рода коэнов, как и здешний раввин Аарон Вагнер, – так что Иркутску повезло! О Трубникове говорят: «Это один из самых первых наших религиозных учителей». Корни его родителей – папы Боруха-Шолома бен Довида и мамы Таубы-Леи, урожденной Коган, – с Украины, от сосланных в Сибирь в 1870-х годах. Жили сначала в селе Янды, потом в Черемхово. Дед, отец и два брата были кузнецами. В 1920-х годах семья переехала в Иркутск.
Григорий Борухович был призван в Красную Армию в 1931 году, в 1933-м демобилизован и вновь призван в 1941 году. Воевал на Кавказе, на Кубани, на Украине, участвовал в боях за Одессу, в Ясско-Кишиневской операции, форсировал три реки – Днепр, Днестр и Дунай… Потом – Румыния, Болгария, Венгрия, Югославия, Австрия. Ранения, ордена с медалями… Закончил войну с Победой, вернулся в Иркутск. Работал, ходил в синагогу, растил детей. А те, в свою очередь, внуков и правнуков.
Да, здоровье у местных евреев – сибирское, и долгожители среди них встречаются нередко. Мазл тов! До 120-ти, сибиряки!
Г.Б. Трубников.
Первый еврей с покормежным паспортом
Авторы фундаментального исследования «Евреи в Иркутске» Войтинский и Горнштейн утверждали, что первые евреи появились в Сибири еще в XVII веке. Они могли быть в составе казацких отрядов и «вольных ватаг», в числе свободных торговых людей, искавших удачу в «новых землях», а с середины XVIII века – в качестве ссыльных (в это время появляются колонии в Зиме, Тельме, Кимельтее, Кутулике, Куйтуне). Эти-то ссыльные иудеи попали затем в Иркутск.
Оказывается, «первая мысль об организации еврейских земледельческих колоний принадлежит Г.Р. Державину. <…> В 1836 году число <…> их <…> достигло 1367 человек». Потомки этих земледельцев, а также военных-кантонистов составили «значительное количество среди евреев Иркутска. Именно из них вышли родоначальники многих известных иркутских семей».
В книге называется имя родоначальника всей иркутской общины – это некто Ферштер, прибывший в Иркутск с семьей и «покормежным паспортом» в 1818 году:
Израиль Ферштер с семьей принял участие в создании первой общинной ячейки в городе. <…> Ферштер является старейшим по времени прибытия в Иркутск. В этом смысле правильно считать его «первым евреем» в Иркутске.
(«Евреи в Иркутске».)
Вслед за «первым евреем» в городе появились Герш Симхович Ерманович, Янкель Эппельройт, Пинхас Элькин, Урья Мошкович, Лев Файвушев и др. Они составили первую «ячейку».
Правда, в «пионерстве» Ферштера многие сомневаются. Это и В.К. Андриевич в своей «Истории Сибири…», и наш визави – главный специалист по «еврейскому вопросу» в Иркутске, подтвердивший свою искушенность ученой степенью, доцент Иркутского государственного университета Владимир Рабинович.
Из кого же в те времена – в середине XIX и начале XX века – формировалась одна из самых крупных еврейских общин в Сибири? Конечно же, из николаевских солдат, имевших особые права по сравнению с остальными сословиями, из евреев с высшим образованием, купцов, а также механиков, винокуров, пивоваров, ремесленников. Нельзя не упомянуть ссыльных и каторжных.
В 1909 году в 100-тысячном Иркутске евреев было 6169 человек (порядка 6% населения города). Но это – официальная статистика.
Владимир Юльевич объясняет:
– В 1905 году евреи составляли около 10 процентов официального населения города. При этом здесь находилось огромное количество нелегальных жителей – ведь это край ссылки и каторги. В Сибири была введена так называемая персональная черта оседлости: если тебя прикрепляют к какому-то месту, то эта вот околица – твоя персональная черта оседлости, и ты не имеешь права без разрешения выйти за нее. А получить разрешение нужно у урядника, который живет за 500 верст, в уездном центре… И ты не можешь к нему приехать, потому что у тебя – персональная черта оседлости.
Понятно, что распространялась эта «черта» не только на евреев – на других ссыльных тоже, но на евреев особенно. «Нормой существования» в регионе становилось нелегальное проживание, нелегальные «технологии» ухода от надзора властей. Или же, наоборот, кооперирование с властями в лице отдельных чиновников. Следовательно, реальная численность населения Иркутска и губернии, а значит, и количество евреев, были намного выше.
Рабинович продолжает:
– В 1903 году для православных в России были расширены сословные права. Православные, находящиеся в сословии крестьян и мещан, получали такие же привилегии, как купцы, не выкупая свидетельств об этом, то есть не переходя в другое сословие. Для иудеев переход в другое сословие означал приобретение таковых прав. Поэтому в начале ХХ века православным не было смысла рваться в гильдейское купечество. А для евреев это был один из легальных путей получения привилегий, дающий право повсеместного проживания в Империи. В 1905 году 80 процентов наиболее богатых первой гильдии купцов – евреи…
Удивительной особенностью иркутской диаспоры было то, что элита иркутской общины была частью иркутского общества. Генерал-губернатор принимал у себя на балах еврейских купцов. В Петербурге, например, совсем другое – там потомственное дворянство, – а здесь произошло сращивание элит, и как зеркальное отражение – сращивание низов люмпенов общины с люмпенами православными. Административный ресурс в этом смысле сыграл стабилизирующую роль. Есть сращивание интересов, есть что терять – и тем и другим.
В черте оседлости евреям запрещено было жить в деревнях. В Сибири же действовала политика «растворения» евреев среди старожилов – им нельзя было жить в Иркутске и в крупных городах, и они прикреплялись к деревням.
Как указывают исследователи, с середины XVIII века вплоть до революции 1917 года ссылка все-таки оставалась «основным источником роста сибирского еврейского общества».
Владимир Рабинович говорит:
– Двадцать процентов ссыльных участников польских восстаний – это евреи. Тот же Домбровский – Яков-Шаул Домбровер, один из основателей иркутской общины. Это первый по-настоящему богатый иркутский еврей – и первый, кто вошел в городскую элиту.
Домбровский был образованным человеком, хорошо знал обряды, толковал Тору и разбирался в Талмуде. По его инициативе стали вести учетные книги новорожденных, вступающих в брак и умерших евреев.
В Иркутске действовали и предприниматели всероссийского масштаба – например, барон Гинзбург, фактический хозяин «Лензолота». Хотя жил он в Петербурге, но в Иркутске была его контора, а несколько почетных мест в иркутской синагоге Гинзбург выкупил «в вечное пользование».
После польских восстаний 1880-х годов началась новая волна политических ссылок, которые продолжились в начале ХХ века. Потом – 1915 год, сюда пошли толпы восточноевропейских евреев.
Выкрестов в Иркутске, поясняет Владимир Юльевич, было немного:
– По документам, выкресты составляли 5–6 процентов. Потому что те блага, которые получал выкрест, не компенсировались разрывом связей с общиной. Чаще это использовали как уход от закона, путь какого-то приспособления. И нередко перед смертью выкрест заявлял о своем возвращении в иудаизм – то есть призывал не священника, а раввина, и говорил о своем завещании – быть похороненным на еврейском кладбище...
«Чем дальше на Восток, тем крупнее пельмень» – истина, основанная, видимо, на сравнении итальянских равиоли с узбекскими мантами или бурятскими позами. Но, оказывается, можно проследить еще одну любопытную закономерность: чем дальше на восток Сибири, тем больше купцов-евреев! Действительно, доля евреев в купеческом сословии Западной Сибири была гораздо ниже, чем в Восточной – Иркутской и Енисейской губерниях, Забайкальской области…
Где зашевелились евреи, там мелочная торговля процветает: еврей делается образцом и примером для неподвижного сибиряка-горожанина, которому есть чему у него поучиться. Для Сибири еврей пригоден и полезен.
(С.В. Максимов, «Сибирь и каторга».)
Здание бывшей аптеки Моисея Писаревского, ныне улица Дзержинского, дом 34. Аптека основана в 1885 году, но собственного помещения не имела. Через несколько лет ее купил М. Писаревский и выстроил специальное здание в центре Иркутска. Аптека занималась поставкой лекарств по Иркутской губернии, Боханскому району, а также для тюрьмы «Александровский централ». Интерьеры отреставрированы при участии покойного директора аптеки С. Коротаева.
Согласно переписи 1897 года, в Сибири проживало 34 477 иудеев, и самой значительной являлась община Иркутской губернии – 8239 человек. К началу ХХ века численность сибирской еврейской общины превышала 40 000 человек.
Однако, как известно, значение имеет не только количество, но и качество. А «качество» иркутских евреев было отменным!
Если первоначально иркутяне занимались преимущественно мелкой торговлей и ремеслами, то на рубеже XIX и XX веков самая крупная община Восточной Сибири стала торгово-предпринимательской, значительно выросло число служащих, интеллигенции, высококлассных специалистов и лиц творческих профессий. Что и говорить, в 1913 году евреи составляли до 40% дипломированных иркутских медиков!
Владимир Рабинович утверждает, что иркутские евреи играли активную роль в экономике региона, контролируя четвертую часть всего торгового оборота. Они составляли около 70% купечества, владели пятой частью городской недвижимости, выплачивали в городскую казну до 25% всех налоговых поступлений.
Легально иркутская община оформилась к середине XIX века. В 1886 году евреи стали хозяевами свежепостроенной каменной синагоги, долгое время бывшей единственной во всей Восточной Сибири.
С 1894 года делами синагоги и общины заправляло избираемое общим собранием хозяйственное правление, а также общественный раввин. Заметный след в сибирской еврейской истории и истории Иркутска оставил общественный раввин Соломон Хаимович Бейлин.
При молитвенном доме, а затем при синагоге с 1863 года нелегально существовал приют для призрения беднейших мальчиков, в 1897 году открыли бесплатное еврейское общественное училище для детей из неимущих семей, а в 1899 году – женское отделение при нем. В 1906 году частную еврейскую школу преобразовали в бесплатное начальное училище, в 1910-м при нем открыли ремесленные классы.
При общине действовали Общество призрения престарелых евреев (с 1905 года), Благотворительное общество для помощи еврейскому ссыльному элементу (с 1907-го), Благотворительное общество для пособия бедным евреям (с 1909-го), Иркутское еврейское общество помощи жертвам войны (с 1916 года).
Е. Соломон.
Сибириада
Самое главное, что вскоре здесь начинаешь понимать: Сибирь – это нечто особенное, отдельное и обособленное, к остальной России относящееся как-то косвенно…
Понимаешь, что земля эта другая. Непонятно еще, суровая или добрая и какие вообще эпитеты ее достойны. Понятно только, что у нее свой характер и она заставит характер этот уважать. Любить – дело необязательное и возможное только на уровне личностном. А вот уважать – изволь…
И люди здесь живут другие, с не встречаемым в других краях характером, со своим «норовом». Соответственно, и евреи сибирские, иркутские отличаются.
К примеру, специалиста по кошерному забою птицы и скота везде называют «резником», «шойхетом», а в Сибири, как вы помните, для него придумали свое красивое слово – «резака» (с ударением на первом «а»). Да, «рубаха-парень», «резака-парень»… Есть в этом что-то наше, исконно еврейское…
И сто, и двести лет назад, попадая в эти края из черты оседлости, евреи встречали другую жизнь: их ждали не только суровый климат, незнакомая природа, новая материальная и духовная культура, но и иное отношение, отсутствие предвзятости и, что очень важно, непреодолимой и всегда удручающей бедности существования.
Усвоив себе чисто русское наречие, переменив несчастный польский костюм, который насильно был евреям навязан за национальный, – общественная жизнь евреев потекла свободно: они свободно стали отправлять религиозные свои обязанности, общими усилиями построили себе храмы для Б-гослужения. Ввиду такой светлой перспективы евреи сделались гостеприимными и честными гражданами в городах и селениях Сибири.
(Гудович, «Быт евреев в Сибири», 1871.)
Пообщавшись с представителями славного племени евреев-сибиряков, мы не единожды слышали «оды» «матушке-Сибири» от ее «благодарных сынов и дщерей».
В том числе от членов иркутской общины. Вспоминая жизнь своих отцов и матерей, дедушек и бабушек, они утверждали: евреев в Сибири не притесняли так, как в Белоруссии, на Украине или в России (да-да, Сибирь и Россия – совсем не одно и то же…).
Конечно, бывало по-разному. В той же книге Войтинского и Горнштейна говорится, например, что при генерал-губернаторе Горемыкине (1889–1900) «полиция знала, что притеснение евреев всегда будет оценено как служебное рвение». И все-таки, обобщая исследования историков и наши собственные наблюдения, можно сделать вывод: до начала советских антисемитских кампаний послевоенной поры в Сибири евреям жилось легче, чем на остальной территории страны.
Самое удивительное заключается в том, что иркутские евреи получают удовольствие и от своего еврейства, и от своей «сибирскости». Вернее, от этого «дуализма».
Владимир Рабинович рассуждает на эту тему по-научному:
– Различные исследователи независимо друг от друга отмечают появление в Зауралье новой этнокультурной общности – «сибирские евреи». Эта генерация, по их мнению, при сохранении главных этнических черт со временем приобретает целый ряд важных специфических особенностей…
По мнению Владимира Юльевича, сибирские евреи были не ассимилированы, а «окультурированы». Впервые эта идея, что «мы – другие», «мы, сибирские евреи, отличаемся от других евреев», появляется уже в середине XIX века. Те, кто сюда приезжал, получали свободу, здесь не было стесненности, был более высокий жизненный уровень, более богатое население. Причем богатство реализовывалось в том числе в меценатстве, благотворительности и поддержке иноверцев, в отсутствии антисемитизма (даже при наличии официального антисемитизма). Слово «жид» не воспринималось как прямое оскорбление, отчасти оно воспринималось как часть официальной риторики: ведь до середины XIX века слово «жидовствующие» являлось официальным термином…
Что ж, коренной сибирский еврей, или еврей-сибиряк, – это круто! Это звучит гордо!
ЖиваЯ историЯ семей и родов
Темой исследований Владимира Рабиновича стали в основном евреи-предприниматели Иркутска. Когда-то этот город называли Восточным Парижем, хотя моды приходили сюда на месяц позже, чем в Петербург и Москву. Другое его название – Сибирская Венеция, потому что город расположен на реке. После революции все предприниматели уехали, да и из купцов никого не осталось…
А вот Евгений Соломон – руководитель программ иркутского Еврейского культурного центра – свои поиски ведет вне зависимости от «чинов и сословий», объектом его описания стал еврейский Иркутск минувшего ХХ века.
Торгово-предпринимательской деятельностью Иркутск еврейский прирастал в основном в XIX и начале XX века. С изменением «политических ориентиров» изменился и характер профессиональных приоритетов. После 1917 года купцов в Сибири постепенно «повывели», а в гору снова пошел ремесленник.
Воспоминания тех, кто помнит старую общину Иркутска, семейные предания, свои корни, Евгений Соломон рассматривает как ценнейший исторический и этнографический материал. Он считает, что метод опроса старых жителей Иркутска позволяет восстановить утраченную связь времен, преодолеть последствия многолетнего замалчивания и дезинформации.
Соломон делает то же, что когда-то, на рубеже XIX–XX веков, делал иркутский раввин Бейлин: записывает исторические свидетельства реальных людей, сохраняя крупицы памяти о безвозвратно уходящем прошлом. Видимо, за сто лет сложилась такая добрая иркутская научно-историческая традиция…
Тогда, в начале ХХ века, бесценные материалы, собранные рабби Бейлиным, вошли в книгу «Евреи в Иркутске». Сегодня исследования Евгения Соломона издаются в виде научных сборников: вышло несколько выпусков под общим названием «Живая история семей и родов иркутской еврейской диаспоры».
Вот, например, рассказ одного из респондентов Евгения Соломона – знакомого нам Григория Боруховича Трубникова. Численность еврейской общины к 1924 году он оценивал в 25 тыс. человек, что, считает Евгений Шулимович, подтверждается другими информаторами, но не совпадает с данными официальной статистики.
Что же касается социальной структуры иркутского еврейства 1920-х, то Трубников подчеркивает:
– Иркутский еврей – это прежде всего ремесленник, если говорить об общей массе. <…> Хотя были и такие известные коммерсанты, как Кальмеер, Беркович, заводчики братья Островские.
При общине в те годы работало училище, в котором изучали идиш и иврит и куда принимали детей из бедных и многодетных семей: мальчиков учили сапожничать, а девочек – шить, «чтобы дети были ремесленниками, как их родители».
Согласно архивным материалам, в 1927 году в Иркутске существовали три иудейские общины. Первая – «общество верующих евреев»; вторая (и наиболее многочисленная) – синагога; третья – «верующие иудейского культа». Чем «верующие евреи» города Иркутска отличались от «верующих иудейского культа», так и осталось загадкой…
Говоря об иркутской общине периода 1924–1931 годов, старожилы в первую очередь вспоминают ее духовный центр – синагогу на улице Карла Либкнехта (надо сказать, российским синагогам «везет» на улицы с этим именем…). Здесь собирались иудеи не только из Иркутска, но и приезжие из Баргузина, Нижнеудинска, Витима. Из воспоминаний мы также узнали, что в Иркутске существовал свой еврейский район или, как иначе его называли, «добровольная черта оседлости». Эта «черта» проходила по улицам 1-й Иерусалимской, Байкальской, набережной реки Ушаковки, в нее попадали синагога и притягательная во все времена барахолка.
В городе сохранилось немало еврейской недвижимости. Вот дом Зисманов на улице Карла Маркса (бывшей Большой), построенный в конце XIX века. В нем располагалось родовспомогательное учреждение (сейчас здесь областной эндокринологический диспансер). Основателем династии был Соломон Зисман, а здесь работал его сын Леонтий с женой Верой Зисман – первой в Иркутске женщиной-врачом. В областном диагностическом центре и сегодня работает Елена Зисман – представительница той самой славной врачебной династии.
«Дом родовспомогательного учреждения», в котором работала В.Г. Зисман – первая в Иркутске женщина-врач.
Кстати, Илья Ромм тоже был прекрасным врачом и отцом выдающегося кинорежиссера Михаила Ромма, иркутянина. Но пройдемтесь дальше по бывшей Большой улице: здесь находилась клиника Бергмана, здесь – фотография и типография Лейбовича, а неподалеку – частная гимназия Горцейт… Вот и здание страхового общества «Россия», на полу – звезды Давида. Сейчас здесь расположен Иркутский краеведческий музей. А вот дом Цукасовых (родственников известных Новомейских) – почтенной иркутской семьи, свято чтившей традиции. При этом дочь их, Мария Цукасова, – ну надо же! – стала революционеркой…
Вот дом Семена Кальмеера – купца первой гильдии, почетного гражданина Иркутска, гласного городской думы. На Урицкого – бывшей Пестеревской – находились известный в городе магазин готового платья Мерецкого и пассаж братьев Юцисов. А это доходный дом Давида Кузнеца, тоже купца первой гильдии, – его арендовали железнодорожники; аптека Воллернера (как и в других городах, профессия провизора в Иркутске была «еврейской специальностью») – ее интерьер воссоздан в прежнем виде и превращен в мини-музей, магазин Рафильзона – главаря воровской шайки, со временем ставшего хозяином крупного ювелирного магазина.
…В июне 1879 года состоявший сплошь из деревянных сооружений Иркутск потрясло страшное бедствие – пожар уничтожил 75 кварталов в центральной части города. Люди спасались от страшного пламени в реках – Ангаре, Ушаковке, на кладбищах, во дворе городской тюрьмы. В огне погибла Публичная библиотека (более трех с половиной тысяч томов). Сгорела тогда и новая синагога, вполне готовая к лету 1879 года: случившийся 22 и 24 июня жуткий пожар «оставил одни лишь стены от почти законченной постройки», как сказано в документах из Городского архива Иркутской области.
Увы, этот пожар в истории иркутской синагоги не был последним – через 125 лет здешний Дом молитвы постигло то же несчастье. «Официальная причина пожара – электропроводка, – рассказывает рав Аарон Вагнер. – А неофициальная – пьяный сторож…»
Дом купца Зицермана.
П.В. Зицерман в 1919–1920 годах был городским головой.
На Лисихинском
За три столетия проживания евреев в Иркутске здесь существовали три еврейских кладбища. Самое старое – Иерусалимское, самое молодое – Новоленинское. К концу XIX века на общей территории Иерусалимского было несколько кладбищ, но во времена Советов все они прекратили свое существование.
Игорь Пикерский, президент Еврейской национальной культурной автономии, рассказывает:
– Все надгробия убрали в середине 1960-х, причем совершенно варварски. Часть их ушла на отделку зданий. Например, если подойти к памятнику Ленину, то с одной стороны можно увидеть буквы на иврите…
Одно из кладбищ находилось на территории нынешнего ЦПКиО («танцы на костях» – так комментируют иркутяне местоположение этого парка), другое – на углу улиц Большой Русиновской и 1-й Иерусалимской (сейчас здесь Театр кукол и сквер).
Еще одно еврейское кладбище – Лисихинское (оно же Амурское), появившееся в конце XIX века на Лисихинской горе (первые захоронения относятся к 1898 году, закрыто в 1963 году). Кладбище сохранилось по сей день.
Несмотря на то что в 1905–1906 годах тотальных погромов Иркутску удалось избежать, жертвы молодчиков из «черной сотни» были и здесь. Некоторые захоронения на Лисихинском относятся как раз к тому периоду. Вот на одном постаменте – два одинаковых памятника, соединенные изящной аркой:
Исай Григорьевич Винер… Яков Григорьевич Винер… скончался 25 октября 1905 года… скончался 25 октября 1905 года… от роду 21 год… от роду 19 лет… сыновьям от родителей.
Два брата, один – гимназист, другой – студент, возвращались с митинга в железнодорожном управлении, убиты черносотенцами…
На Лисихинском кладбище находится могила Леонтия Самойловича Миля, отца известного иркутянина – авиаконструктора, основателя отечественного вертолетостроения Михаила Миля. Специалисты подсчитали: каждый пятый вертолет в мире – его детище.
Дед Михаила Миля, Самуил, был из колонистов: 25 лет отслужив на российском флоте, осел в Сибири. Отец – железнодорожный служащий, прежде чем обосноваться в Иркутске, 20 лет проработал на золотых приисках; мать Миля (Мария Ефимовна) была зубным врачом.
Жили Мили на Зверевской улице, рядом с семьей знаменитых впоследствии Франк-Каменецких. Со старшим из братьев, выдающимся физиком и астрономом Давидом Франк-Каменецким, Михаил Миль сохранил дружбу до конца дней (оба скончались в 1970 году).
Могила профессора-офтальмолога Захария Григорьевича (Гершоновича) Франк-Каменецкого, чье имя носит сегодня одна из улиц Иркутска, также находится на Лисихинском кладбище. Здесь же похоронен упомянутый нами потомственный почетный гражданин Иркутска Давид Михайлович Кузнец – купец I гильдии, крупный меценат, строивший Сибирскую железную дорогу, развивавший угледобычу, особо отличившийся при прокладке железнодорожного пути по льду Байкала в 1904 году и удостоенный награды – золотых часов – от государя-императора.
На Лисихинском (к тому времени закрытом) есть и захоронения книг после пожара в синагоге в 2004 году. Это бедствие случилось 9 ава. Но, говорят в иркутской общине, произошло чудо – ни одна Тора не сгорела! «Сидуры – да, их и захоронили на Лисихинском, – вспоминает Игорь Пикерский. – А свитки Торы огонь не тронул…»
На Лисихинском кладбище.
Региональный раввин рассказывает
Аарон Вагнер, кроме того, что раввин Иркутска и Иркутской области, еще и член Раввинского совета ФЕОР от Сибирского федерального округа, то есть «раввин региональный», сибирский. В этом качестве он побывал в Монголии – оказывается, и там есть Хабад! В Улан-Баторе живет семья Борухов из Израиля, которая организует вокруг себя «идишкайт с монгольским лицом». На Пейсах в Улан-Баторе собирается 40–50 человек – рав Аарон возил туда мацу, вел пасхальный сейдер…
А. Вагнер у синагоги на Карла Либкнехта, 23.
В Иркутске он почти уже четыре года, до этого работал на Украине, в Донецке. Рассказывает об общинных программах, знакомит с членами общины. Оказывается, иркутским кошерным мясом снабжается десяток городов региона, для этого специально два-три раза в год из Москвы приезжает шойхет и на птицефабрике, с которой у раввина Вагнера заключен договор, режет кур:
– Очень важно, чтобы кошерное мясо было доступным. Мы привлекаем спонсоров, и, если на базаре куры стоят 70–80 рублей, у нас – около 100. Дороже всего на 10 процентов – за счет того, что община часть расходов берет на себя. Другие общины тоже часть берут на себя…
Кроме того, здесь осуществляется программа помощи заключенным-евреям, проводятся Шабосы в зоне. Эта работа началась более трех лет назад, причем была инициирована со стороны ГУИН – с тех пор с ним поддерживается тесный контакт.
– Было очень неожиданно, когда нам позвонили по этому поводу, и вместе с тем приятно. По аналогичному проекту хорошо работают в ФЕОР – там больше информации о еврейских заключенных, чем у нас, на месте. Мы наладили дружеские отношения с руководством ГУИН, из общины приезжали в одну из зон, делали показательный Пейсах. Благодаря этому контакту мы спасаем евреев, которые даже не знают о своем еврействе, причем спасаем их не только материально, но и духовно.
В иркутской общине также помогают нуждающимся, здесь работают разнообразные клубы – шахматный, молодежный, «Клуб дней рождений». Помимо Клуба кошерной кухни, заседает Женский клуб, который ребецн Дорит проводит дома. А около 20 человек разного возраста ходят к раввину Вагнеру на занятия по изучению «Кицур Шулхан Орух». Толчком к созданию этого кружка послужило печально знаменитое «письмо девятнадцати пятисот пяти тысяч». «Из каждой вещи надо извлекать что-то полезное», – философски замечает по этому поводу рав Аарон.
– У нас есть очень хорошая программа: когда кто-то попадает в больницу, из общины идут, навещают этого еврея, приносят ему сок, фрукты. Человек должен знать, что в общине о нем беспокоятся. Конечно, «Джойнт» тоже помогает, но у них очень жесткие критерии – у нас больше гибкости. Мы никого не оставляем без внимания. Если мы считаем, что община – это семья, то семья должна помогать.
Ребецн Дорит.
Однако главная забота раввина Вагнера – «сибирская стройка века», старая иркутская синагога на Либкнехта, 23. После пожара 2004 года здание синагоги решили перестроить заново, сохранив при этом первоначальный внешний вид, ведь здание это – памятник архитектуры. Перед иркутским раввином стоит двоякая задача: с одной стороны, сохранить все, что можно, с другой – учесть нужды общины.
Раньше синагога имела два этажа. При реконструкции решили сохранить то, что было, но включить также все необходимые функции с учетом современных технических требований.
Рав Аарон рассказывает:
– Хорошо, что у нас есть кое-какие документы, на основании которых мы можем доказать: изменения, произведенные в здании синагоги при советской власти, это отнюдь не то, что было вначале. Например, я нашел запись в одной книжке, из которой следует, что, когда была построена синагога, миква не стояла вплотную к синагоге. Я доказал это фотографиями – и мне разрешили сделать пристройку для миквы. Мы нашли интересные вещи: нишу для Арон Койдеш, колонны, на которых держался второй этаж. Их не смогли сломать: колонны были из чугуна, сохранились от первоначального строения… Сейчас они лежат у нас во дворе. Каждая колонна весит тонну. Мы должны поставить их так, как они стояли. Пусть это будет декоративно, но это будет...
Рав Аарон показывает, где будет миква, а где – кошерная кухня и благотворительная столовая. По центру – выставочный зал с музейной экспозицией, на втором этаже – кабинет врача, интернет-клуб, учебный класс, комната для молодежи, библиотека. Здесь – молитвенный зал, женская галерея (вход со второго этажа). Появилось и мансардное помещение площадью около 300 метров, где разместят тренажерный зал, душевые, вентиляционные камеры.
От здания осталось только четыре стены, и оконные проемы в них реставрируются, внутри же, по сути, новая постройка. Тем не менее внешний вид синагоги будет сохранен в мельчайших деталях:
– Мы сняли штукатурку и посмотрели, какого цвета старая. Кто мы такие, чтобы менять цвет, раз наши предки решили сделать именно такой?.. А здесь были два больших квадратных окна – нам пришлось уменьшить их и сделать так, как было первоначально, на фотографии 1890 года.
Общине в реконструкции синагоги помогает областная администрация, помощь идет и от г-на Вексельберга, и из США – от фонда семьи Рор.
При строительстве нужно учитывать, что Байкал – сейсмически опасная зона: мы должны все делать с расчетом на 10 баллов. Поэтому так много бетона. Многое сделано, многое еще предстоит. С Б-жьей помощью, надеемся, получится…
Праздники женского общениЯ
В иркутской общине мы поняли, что глагол «кашеварить» означает «готовить кошерную пищу», а «кашевар» – это специалист по ее приготовлению! И каша тут ни при чем…
На заседаниях Клуба кошерной кухни милые иркутские дамы учатся готовить. Ведет кулинарный мастер-класс ребецн Дорит Вагнер. С нами она также поделилась массой замечательных рецептов, а главное – базовыми принципами своей кошерной кулинарии:
– У нас в клубе не еврейская кухня – у нас кошерная кухня. Неважно, какой «национальности» то или иное блюдо – индийское, американское, китайское, японское… Все можно приготовить по правилам, кошерно – так, чтобы мы могли это есть и чтобы было вкусно!
Принципы кулинарной школы Дорит: вкусно, кошерно, недорого (доступно). А еще – интересно! Ведь это большое удовольствие – готовить! Приятный процесс и еще более приятный результат. Это приносит радость и сытость близким, а также доставляет удовольствие самой женщине, хозяйке, еврейской маме…
Ребецн хочет научить иркутянок делать халу, но «косичку» плести не из трех, а из четырех, шести, девяти частей…
Дорит очень любит японскую кухню, особенно ей удаются суши.
– А рецепты откуда?
– Я их сама придумываю…
Итак, под руководством ребецн Дорит совершается священнодействие – идет изготовление очередного кулинарного шедевра. Это салат (я назвал его «Сибирский»), в который в качестве ингредиента, помимо баклажанов, маслин и пекинской капусты, входят обжаренные кедровые орешки. Но это только закуска – а есть еще горячее блюдо.
Ребецн Дорит продолжает урок:
– Хорошо, что здесь продаются индийские пряности. Сейчас мы будем готовить рис по-индийски. Для этого выбираем длинный белый рис. Я заранее его сварила: один стакан риса на полтора стакана воды вместо двух, потому что буду его не только варить, но и обжаривать. Надо, чтобы рис был холодным, для этого я положила его в холодильник. Ингредиенты: горошек, морковь, тертая на крупной терке, кукуруза, грибы, лук репчатый, зеленый укроп, растительное масло, соль, перец. И главное, что делает блюдо индийским, – карри…
Когда урок кулинарии окончен, появляются пластиковые тарелки и стаканчики, начинается трапеза – вернее, дегустация. Приготовленные собственными руками блюда постепенно исчезают со стола, а заседание Клуба кошерной кухни плавно перетекает в праздник женского общения – не единственный в Иркутске…
Дело в том, что более года назад в иркутской общине был создан женский хор «Эстер», руководит которым Елена Аркадьевна Селиванова. Здесь поют женщины разного возраста. Самая старшая солистка недавно отметила 85-летний юбилей. Каждую неделю, несмотря на возраст, болезни и домашние заботы, участницы хора спешат на репетиции.
В репертуаре иркутянок – еврейские и русские песни. И каждый праздник, будь то национальный еврейский или государственный российский, хор «Эстер» радует своих слушателей: исполнение песен сопровождается чтением стихов еврейских поэтов, разыгрываются смешные сценки из еврейской жизни, а на Пурим участницы хора инсценировали… еврейские анекдоты!
«Зажигает» молодежь
Раньше, до пожара в синагоге, там располагались все еврейские организации города – и религиозные, и светские. После 2004 года они «расползлись» по городу, каждой пришлось арендовать свое помещение.
Знакомьтесь: Олеся Филиппова – многофункциональный молодежный лидер. Почему многофункциональный? В ее ведении – Молодежный клуб и Клуб знакомств, а за плечами – более 15 лет работы в «Сохнуте», на курсах «Лэхед», а также 10 лет работы в воскресной школе, которую здесь называют по-своему: «Школа выходного дня».
Дети в возрасте от 5 до 15 лет разбиваются на три группы, уроки проходят в помещении иркутского филиала Еврейского агентства. Изучают иврит, историю и традиции еврейского народа, в программе – музыка, танцы. Предполагается и работа с психологом: для подростков 12–15 лет проводятся тренинги, направленные на раскрытие личности, формирующие умение справляться со сложной ситуацией, решать проблемы и конфликты.
Есть у иркутских ребят и колоритные местные особенности, и «ноу-хау». Например, кто еще, кроме иркутян, может позволить себе празднование Лаг ба-омера на Байкале! А среди оригинальных «придумок» в Школе выходного дня – отсутствие оценок. Вместо них – своя иркутская «валюта», купюры по 10 и 20 шекелей местного «производства». Раз в месяц их можно «отоварить» в импровизированном магазине, где предложат книги, канцтовары, игрушки.
Нельзя не заметить, что сибирская молодежь чрезвычайно активна! Ребята разработали маршрут интересной виртуальной экскурсии «По еврейским местам Иркутска». Летом организуются лагеря для детей и студентов…
Александр Винокуров, администратор иркутского филиала Еврейского агентства, говорит, что работа идет и в филиалах – Чите, Улан-Удэ, Усолье, Братске, Ангарске: «Этот регион уже сложился как единое целое – налажены связи, появились определенные традиции, в каждом городе действуют и культурные центры, и филиалы Еврейского агентства, и ФЕОР. Сейчас уже нет активной политики репатриации. Молодежь считает так: если есть возможность, нужно ехать, несмотря на теракты, – но некоторые, напротив, возвращаются».
О. Филиппова.
Путешествие по Восточной Сибири подходило к концу. Мы прощались с чудом природы – могучим красавцем Байкалом, его «неверной спутницей» – величавой Ангарой, с населившим ее берега старинным Иркутском – городом деревянных домов и дивных резных наличников.
Этот город удивил сочетанием сибирского колорита и европейского стиля, а еще – этнической пестротой в сочетании с толерантностью, отсутствием ксенофобии, межнациональной «умиротворенностью».
Этот край сплавил когда-то историю разных народов в единую историю, присвоив им суровое и гордое имя: «сибиряки». Здесь из кантонистов, каторжных и ссыльных ашкеназов, заезжих из разных стран и сторон «ловцов удачи» выкристаллизовывалась отдельная «нация» под названием «сибирский еврей». И представители этого замечательного «племени» евреев (наряду с европейскими, сефардскими, горскими и прочими) жили и выживали в суровом и прекрасном краю. Сохраняя традиции и заветы предков, они писали свою, неповторимую сибирскую историю. К которой мы еще обязательно вернемся…
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.