[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮЛЬ 2007 ТАМУЗ 5767 – 7 (183)
Золотой Иерусалим
Наталья Май
Незадолго до начала Шестидневной войны и объединения Иерусалима знаменитая израильская поэтесса и композитор Наоми Шемер написала песню, которую она назвала «Йирушалаим шель захав» – «Золотой Иерусалим». Песня облетела весь мир и стала своего рода гимном города, в самом сердце которого расположена Стена Плача, окруженная кольцом крепостных стен, позолоченных лучами яркого израильского солнца. Однако мало кто, кроме ученых библеистов и специалистов по искусству Древнего Востока, знает, каково происхождение этой метафоры, рефреном повторяющейся в припеве песни[1].
Царица Эстер восседает на троне позади царя Артаксеркса. На ее голове золотая корона в виде крепостной стены с тремя выступающими башнями. Синагога Дура Европос. Росписи западной стены.
Образ «золотого Иерусалима» был заимствован Наоми Шемер из талмудической литературы, где это выражение обозначает вовсе не святой город, а драгоценное украшение – золотую диадему, которую носили знатные женщины. Раввинистические источники обсуждают различные аспекты, связанные с драгоценностью, которую они называют «золотым городом» (ир шель захав), и с ее использованием еврейскими женщинами. Так, они устанавливают, что она подвержена ритуальной нечистоте и что ее запрещено носить в субботу: «Все женские украшения могут быть нечистыми, например золотой город...»[2]; «Женщина не должна выходить из дому [в субботу, надев] золотой город»[3]. Как указывает Талмуд, украшение это было весьма дорогим и обладали им богатые женщины, занимавшие видное место в обществе: «Рабби Элазар говорил: “Кто выходит из дому (надев) золотой город? Женщина, занимающая высокое положение”»[4].
По всей видимости, «золотой город» служил также свадебным украшением невесты. Гемора поясняет: «“Что есть венец невест?” – Рабба бар бар Хана говорил от имени рабби. Йоханана: “Золотой город”»[5].
Богиня Тюхэ с рогом изобилия и в диадеме, имеющей форму крепостной стены. Мраморный медальон из ранневизантийской церкви в Тиншемете, Израиль.
Счастливые обладательницы «золотого города» вызывали зависть других женщин. Иерусалимский Талмуд рассказывает знаменитую историю о жене рабби Акивы, которой позавидовала супруга самого наси (патриарха) раббана Гамлиэла, занимавшего высший пост в социальной иерархии еврейского общества в Эрец Исроэл во II веке н. э.:
Рабби Акива сделал золотой город своей жене. Увидела ее жена раббана Гамлиэла и позавидовала. Пошла жена раббана Гамлиэла и рассказала мужу про подарок рабби Акивы. Он сказал: «Сделала ли ты для меня то, что она сделала для него? Жена рабби Акивы продала даже косы с головы своей и отдала [вырученные деньги] ему, чтобы он мог изучать Тору[6].
В талмудической традиции Рахель, жена рабби Акивы, является образцом добродетели. От нее, рожденной в очень богатой семье, родители отказались из-за брака с простым пастухом Акивой. Рахель согласилась стать его женой при условии, что он посвятит себя изучению Торы. Именно она кормила семью, пока он учился, и в момент крайней нужды продала свои волосы, чтобы купить еды. Талмуд повествует, что, вернувшись домой после двенадцатилетнего отсутствия в сопровождении двенадцати тысяч учеников, Акива случайно услыхал, как его жена сказала, что прождала бы еще двенадцать лет, лишь бы он удвоил время учения. Даже не показавшись ей, Акива ушел и продолжал изучение Торы еще двенадцать лет, за что был впоследствии вознагражден великим богатством. Став богатейшим человеком, рабби Акива исполнил обещание, которое дал жене в молодости: когда-то, вынимая солому из ее волос, поскольку по бедности они не имели кровати и спали на соломе, он сказал: «Я бы украсил тебя золотым Иерусалимом, если б только я мог купить его»[7]. Талмуд рассказывает далее, что «он [рабби Акива] умер не прежде, чем стал спать на золотых кроватях и сделал своей жене золотой город»[8].
Серебряная чаша с изображением сасанидского царя в короне в виде крепостной стены, пирующего с царицей. VI–VII вв. н. э.
Таким образом, мудрецы Талмуда отождествляют «золотой город» и «золотой Иерусалим».
Как же выглядел этот роскошный подарок, которым рабби Акива отблагодарил свою жену за поддержку и воздал ей за праведность? Талмуд, разумеется, не оставил нам изображений драгоценного женского украшения. Здесь нам приходят на помощь как памятники раннего еврейского искусства, так и художественное наследие тех народов, которые жили бок о бок с евреями на протяжении веков и даже тысячелетий.
В 1922 году экспедиция Французской академии надписей и изящной словесности в Дамаске начала раскопки крепости Дура Европос, стоявшей на границе Римской империи и Ирана, которым правили сначала парфянские, а затем сасанидские династии. На протяжении веков этот пограничный форт постоянно переходил из рук в руки – от римлян к иранцам и обратно. В 256 году н. э. крепость была окончательно разрушена сасанидскими царями Ирана. Начиная с 1928 года раскопки были продолжены совместной археологической экспедицией Французской академии и Йельского университета, при участии Михаила Ростовцева, незадолго до этого начавшего преподавать в Йеле[9]. Вскоре было сделано сенсационное открытие, повлекшее за собой переворот в научных представлениях о еврейском искусстве. В процессе раскопок была обнаружена древняя синагога, примыкавшая к городской стене. Чтобы усилить свои оборонительные позиции, римляне полностью засыпали землей здание синагоги, и это уникальное стечение обстоятельств сохранило для будущих поколений украшавшие синагогу настенные росписи с развернутыми и детальными изображениями библейских сюжетов. Среди ученых вспыхнула живейшая дискуссия. Казалось невероятным, что древние евреи нарушали вторую заповедь и расписывали свои молельные дома человеческими фигурами[10]. Теперь, после открытия на территории Израиля многочисленных древних синагог, декорированных фигуративными изображениями, этот факт никого уже больше не удивляет[11], но синагога Дура Европос и по сей день остается самым значительным памятником древнееврейского искусства. Среди сюжетов, украшающих ее стены, есть и так называемый триумф Мордехая из книги Эстер (Эстер, 6:11).
Деталь росписи западной стены: корона в виде крепостной стены с тремя башнями на голове царицы Эстер.
Росписи западной стены синагоги представляют царицу Эстер сидящей на троне позади своего супруга, персидского царя Артаксеркса (Ахашвероша). На голове царицы золотая корона в виде крепостной стены с тремя башнями, по всей видимости, та самая «царская корона», которую возложил царь Артаксеркс на голову Эстер (Эстер, 2:18).
На эллинистическом Востоке мы часто встречаем подобное украшение на головах царей и богов и особенно богинь. Чаще всего в диадеме, имеющей форму крепостной стены, изображали богиню изобилия Тюхэ. Многие города Римской империи, имевшие право на чеканку своей монеты, помещали на ней голову «богини города», увенчанную короной в виде крепостной стены. Среди смертных такую корону носили сасанидские цари Ирана в III–VII веках н. э. На рельефах, монетах и изделиях из драгоценных металлов они изображены в короне, имеющей вид зубчатых стен.
Корона в виде городской стены как атрибут богинь и царских особ женского пола восходит к глубокой древности. В VII веке до н. э. мы видим ее на головах ассирийских цариц. Так, например, рельеф из ниневийского дворца последнего великого царя Ассирии, Ашшурбанипала, известного из греческих источников как Сарданапал[12], изображает его пирующим с одной из своих жен в дворцовом саду[13]. Царь возлежит на праздничном ложе, и в руке его чаша с вином. Царица Либали-Шаррат сидит напротив него на высоком троне. У нее в руке также высоко поднятая пиршественная чаша, а на голове корона в виде крепостной стены. Слух царской четы услаждает пением и игрой на музыкальных инструментах целый оркестр, состоящий исключительно из женщин. Пирующие празднуют победу над главным врагом Ассирии – Эламом[14], о чем свидетельствует отрубленная голова эламского царя, свисающая с ветвей одного из деревьев сада. Вся атмосфера этого изображения удивительно напоминает описанный в книге Эстер пир Артаксеркса в дворцовом саду (Эстер, 1:6).
Победа над Эламом была недолговечна: уже при сыновьях Ашшурбанипала эламиты в союзе с вавилонянами вторглись в Ассирию и навсегда стерли ее с лица земли. Именно они отбили лица у царской четы на рельефе. Вскоре пришедший с территории Элама Кир Великий создаст новую империю – Древнеперсидское царство. Этой самой обширной империи Древнего Ближнего Востока правила династия Ахеменидов, к которой принадлежал и супруг царицы Эстер, Артаксеркс.
Деталь ассирийского рельефа: корона в виде крепостной стены на голове царицы.
Характерно, что короной, которую носят персидская царица Эстер и ее ассирийская предшественница Либали-Шаррат, не исчерпывается сходство между ассирийским рельефом и росписью стен синагоги Дура Европос. Несмотря на то что их разделяет почти тысячелетний промежуток времени, оба изображения очень близки как по общей композиции, так и во многих деталях. Это сходство касается прежде всего атрибутов царской власти, таких, например, как царский трон, свисающее с него роскошное покрывало и подножная скамейка. Таким образом, парфянский и сасанидский Иран сохранял традиции искусства Древнего Ближнего Востока на протяжении веков. На самом деле композиция обоих изображений восходит к еще более ранним образцам, а именно к эламским цилиндрическим печатям начала второго тысячелетия до н. э. На них мужское и женское божества изображены пирующими под сенью беседки из виноградной лозы, как на ассирийском рельефе, причем богиня сидит не напротив своего партнера как ассирийская царица[15], а позади него, как Эстер на настенных росписях из Дура Европос .
Впрочем зубчатая корона в виде крепостной стены куда древнее, чем Ассирийская империя. Она украшает головы хеттских богинь на рельефах скального святилища XIII века до н. э. в Язылыкая (Малая Азия), расположенного неподалеку от столицы Хеттского царства – Хаттусы. Индоевропейцы хетты[16] создали во втором тысячелетии до н. э. крупнейшую на Древнем Ближнем Востоке империю с центром на территории современной Турции, и ее влияние распространялось от Армении на северо-востоке до Египта на юге. Ассирия в этот период была зависима от Великой Хатти как в политическом, так и в культурном отношении и позаимствовала у нее многие аспекты и атрибуты царской власти, в том числе, вероятно, и корону в виде крепостной стены.
Ассирийский царь Ашшурбанипал и царица Либали-Шаррат празднуют победу над царем Элама в дворцовом саду. Ниневия, Северный дворец. VII в. до н. э.
К этому же периоду относится и единственное упоминание такого украшения в древневосточных текстах. В XIII–XV веках до н. э. на сирийском побережье Средиземного моря процветал древний город Угарит, предшественник финикийских городов. При его раскопках были найдены тексты, имеющие необыкновенно важное значение для сравнительного исследования Библии как с лингвистической, так и с литературной стороны. Один из этих текстов содержит инвентарь личного имущества царицы Угарита. Этот список упоминает и «золотой город [весом в] двести пятнадцать [сиклей] золота» [около 1785 граммов][17]. Наименование это записано в виде идеограммы на шумерском языке[18], что позволяет предположить существование этого украшения в еще более ранние времена. Именно точное соответствие шумерского выражения в угаритском тексте талмудическим описаниям – ведь и тот и другие называют это женское украшение «золотым городом» – навело Шалома Поля[19], ученого-библеиста из Еврейского университета в Иерусалиме, на мысль, что относительно поздние еврейские источники подтверждают существование и использование в быту евреев Эрец-Исроэл первых веков новой эры этой древней короны ближневосточных богинь и цариц.
Оттиск эламской цилиндрической печати начала второго тысячелетия до н. э., изображающей бога и богиню пирующими под сенью беседки из виноградной лозы.
Итак, продвигаясь от более поздних периодов к более ранним, нам удалось проследить преемственность атрибута царей и божеств, представлявшего собой золотую корону в виде крепостной стены. Украшение это существовало на Древнем Востоке по крайней мере в течение двух тысячелетий – от Угарита до Дура Европос. Характерно, что первоначально это было чисто женское украшение, и лишь начиная с эллинистического периода оно появляется также и на головах мужчин. С другой стороны, в талмудической литературе эта регалия не является признаком Б-жественности или царской власти, но лишь символизирует высокое общественное положение женщины, которой оно принадлежит, и отождествляется с золотым Иерусалимом – столицей, городом Храма и святым для евреев городом.
Рельефы скального святилища в Язылыкая, Малая Азия (неподалеку от современной Анкары) с изображениями хеттских богинь, носящих короны в виде городских стен.
Таким образом, дополняя талмудические источники клинописными, а письменные – изобразительными, возможно понять, чем было и как выглядело украшение, носившее на Древнем Востоке название «золотой город», у евреев называвшееся также «золотой Иерусалим».
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru