[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮЛЬ 2006 ТАМУЗ 5766 – 7 (171)
Духовно (без)опасное искусство
Михаил Не-Коган
29 мая в Московском еврейском общинном центре открылась галерея работ Елены Флёровой «Тора и история».
Творческий путь художницы длится уже около сорока лет. В 1969 году она с отличием окончила Государственный художественный институт им. Сурикова, в 1976 году вступила в Союз художников СССР. В 1972 году Е. Флёрова была награждена серебряной медалью Академии художеств СССР, через год получила серебряную медаль ВДНХ. В 1986 году ее удостоили первой премии «Лучшая книга» в издательстве «Детская литература».
Работа в еврейской галерее Нью-Йорка с 1991 по 2005 год пробудила в Е. Флёровой интерес к традициям и вере еврейского народа, что нашло выражение во множестве работ на эту тему (в МЕОЦе представлена лишь их часть). Помимо наград, полученных художницей и в США, она удостоилась признания тех, о ком и для кого пишет.
Обо всем этом говорилось и на открытии выставки, идея которой принадлежит председателю Федерации еврейских общин России Иосифу Кобзону. Он заметил, что «раньше евреи могли найти иудаику только в антикварных магазинах, а теперь у нас есть художница, полная сил и творческих планов, в активе которой уже более ста полотен на темы иудаизма». Главный раввин России Берл Лазар обратил внимание на духовную сторону этой живописи: «Какая разница между фотографией и картиной? Фотография показывает внешний облик, тогда как картина отображает переживания героев изнутри. Того, что мы видим на картинах Елены Флёровой, нам очень не хватает в сегодняшней жизни. На них изображены наши предки – они жили очень бедно, – зато посмотрите на их лица, сколько теплоты и духовности!»
Теперь часть ее картин, посвященных культуре и истории еврейского народа, будет экспонироваться в общинном центре постоянно.
В России признание творчества Е. Флёровой выразилось в целом ряде
полученных ею общественных наград: ордене Петра Великого I степени,
международной премии «Великая Россия. Имена», премии имени Михаила Ломоносова,
ордене Михаила Ломоносова, ордене «Меценат России». Многие из них учреждены
общественной Академией проблем безопасности, обороны и правопорядка (АБОП),
которая фактически стала вторым, коллективным героем этой презентации (между
прочим, среди наград этой академии есть и орден Андропова).
На открытии выставки все награждали друг друга. Президент АБОП, председатель комитета общественных наград России Виктор Шевченко вручил И. Кобзону орден Михаила Ломоносова. Федерация еврейских общин России и Московский еврейский общинный центр наградили И. Кобзона почетной грамотой. Елене Флёровой В. Шевченко вручил орден Екатерины Великой. ФЕОР и МЕОЦ вынесли Е. Флёровой благодарность за создание экспозиции «Тора и История». Президента АБОП В. Шевченко ФЕОР и МЕОЦ наградили почетной грамотой. В свою очередь, АБОП наградил орденом Михаила Ломоносова главного раввина России Берла Лазара. Наконец, за огромный вклад в возрождение искусства и культуры российского еврейства и за участие в организации выставки «Тора и история», а главное, за создание стихов на темы картин Е. Флёровой почетной грамотой был награжден президент департамента по безопасности в области культуры и духовного образования АБОП Ефим Петров. Эти стихи «были одобрены религиозным советом марьинорощинской общины для публикации в каталоге выставки “Тора и история”». «Душевная живопись воспринимается в равности с духовной поэзией, – несколько косноязычно говорилось в пресс-релизе. – Альянс художника и поэта – большой импульс, который позволяет глубже заглянуть во внутренний мир человека и почувствовать его изнутри».
Открытие привлекло многочисленную публику: пришли председатель Союза театральных деятелей России Александр Калягин, актеры Борис Хмельницкий, Станислав Садальский, посол Хорватии в России Божо Ковачевич. Среди гостей были послы зарубежных стран, члены парламента, руководители финансовых структур.
Но вот торжественная часть закончилась, и наконец мы могли посмотреть то, о чем говорили уважаемые люди.
И что же мы увидели?
Все как одно благообразные просветленные лица, румяные губки и щечки детей, умиленные лица матерей, расплывчатый фон, смещенную перспективу, слегка искаженные масштабы. Что это напоминает?..
«Величие художественного таланта художника позволяет проникнуться его пониманием душевной красоты изображенного им человека и потом долго, годами сохранять в памяти увиденное произведение. Эти замечательные картины трогают до глубины. В портретной живописи при абсолютной точности в передаче внешнего облика художник передает внутреннюю духовную жизнь человека. Живая реальность, воплощенная на холсте, являет миру таинство одухотворения художественного образа, которое вступает в безмолвную беседу со зрителем». Так писали критики об Александре Шилове.
«В его работах – классический романтизм времен Ренессанса и морские дали любимого им Тернера, сюрреализм Сальвадора Дали и Магритта. По собственным словам художника, он – талантливый бизнесмен, взявший на вооружение принцип Сальвадора Дали “рисовать то, как ты видишь и чувствуешь, а не как надо по правилам” (отсюда и столь привлекательная эклектика его картин)». Так писали о Никасе Сафронове.
Елена Флёрова вполне вписывается в этот ряд салонных живописцев,
полотна которых можно увидеть не только в галереях, но и прогуливаясь по
Арбату. Принципиального различия между ними нет. Секрет такого рода искусства –
в умелом сочетании тематической востребованности и стилистической эклектики,
что, конечно, требует известного профессионализма.
Флёрова пользуется стилистическими приемами разных эпох. Самые любимые ее образцы – европейские художники Возрождения. В «Зажжении свечей» без труда угадывается Вермеер, в «Зиме» – П. Брейгель, в семейных сюжетах – католические иконы. Сильно влияние и русской традиции: так, пейзаж в «Иерусалиме» отсылает нас к «Христу в пустыне» Крамского, а все дети и женщины – ко всем детям и женщинам Венецианова. Этот ряд можно продолжить, но вот что действительно интересно: еврейскую жизнь Флёрова изображает теми средствами европейской (в том числе русской) живописи, которые восходят к церковной иконографии. Приемы эти широко распространены в салонном искусстве (достаточно вспомнить, как Шилов изобразил водочного магната Брынцалова и его жену в виде ангелов), однако применительно к иудейской тематике они несут в себе концептуально взрывную новизну, внутренне полемичную по отношению к традиции иудаизма. Интересно, понимает ли это сама художница? Есть два типа искусства. Одно показывает человека таким, каким он хочет себя увидеть; другое открывает человеку что-то новое, чего он до сих пор не знал и не видел. Одно пользуется уже найденными художественными языками; другое создает свой собственный, которым потом пользуются другие. Работы Е. Флёровой – хороший знак для еврейства: салон всегда культивирует то, что модно, престижно. Однако обольщаться насчет художественных достоинств этих произведений не следует: перед нами профессиональная, но вполне заурядная, лишенная эстетической новизны живопись, единственное оправдание которой – тематическое. Совсем другое дело так называемые «стихи» Ефима Петрова, включенные в каталог: это не просто бездарная, но редкостно, почти неправдоподобно безграмотная галиматья.
У каждого есть в жизни чувства,
Они открыты матерью отцом,
И братьями, людьми в искусстве,
От Торы, мыслей мудрецов.
И каждый, стремящийся к ученью,
Несет в себе любовь в любви,
Где опыт жизненный в творенье –
Себя учебой изнутри*.
Комментарии здесь излишни, и подобные перлы щедро рассыпаны по
страницам каталога. Механизм сочинения таких «стихов» прост: смотри на картину
и почаще повторяй слова «Тора» и «любовь». Можно
только удивляться, как подобная никчемность была «одобрена советом
марьинорощинской общины» да еще награждена грамотой. Если бы такие стихи
принесли в подарок мне, я бы счел это за издевательство. Всё-таки евреи
обладают поразительной способностью глубоко проникать в букву и дух тех языков,
среди которых живут. Достаточно вспомнить польского еврея Дитмара Эльяшевича
Розенталя – образцового кодификатора современной русской грамматики, по
учебникам которого учатся и будут долго учиться
десятки миллионов людей. Не говорим уж о великих русских поэтах Мандельштаме,
Пастернаке, Бродском. И после этого – Ефим Петров, человек, который, судя по
всему, не прочитал в жизни ни одной стихотворной строчки (иначе бы постыдился
печатать такую чепуху)? Вот он – путь отечественной поэзии: от академика
Ломоносова до «академика» Петрова!
То, что Елена Флёрова поместила подобные опусы в своем каталоге,
делает ее соучастницей этого поэтического преступления. Мы же теперь знаем, как
представляют себе искусство многочисленные борцы за «безопасность» во всех
сферах нашей жизни: в лучшем случае – как салонную поделку, в худшем – как
бесстыдную подделку. Но, как ни рекламируй самого себя (в начале каталога
помещено около 80 снимков Флёровой и Петрова с разного рода знаменитостями),
духовно безопасное искусство имеет к настоящему искусству отношения не больше,
чем безопасный секс к любви. А вот вкус оно портит, подменяя творческое
дерзновение бесплодной имитацией процесса, и в этом заключается его подлинная
опасность.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru
* Правописание оригинала сохранено.