[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮЛЬ 2006 ТАМУЗ 5766 – 7 (171)
22.vii
60
Борис Эйфман.
Человек, который осмелился
Он – народный артист России, лауреат независимой премии «Триумф», российской театральной премии «Золотая маска», премии «Золотой софит». Несколько лет назад один из лучших критиков New York Times писал, что балетный мир может прекратить поиски «хореографа номер один», потому что он уже есть – это Борис Эйфман. Такие слова – почти пропуск на Олимп, «почти», потому что другие, применительно к его хореографии, говорят о некоем «культурном фаст-фуде».
Творчество Бориса Эйфмана, конечно, необычно. Не разрушая классических канонов танца, он смог создать новое направление, которое органично впитало в себя драму, мистерию, глубокий психологический анализ и саму философию своего автора. В его хореографии перемешано всё – высокое и низкое, классика и элементы современного танца, акробатика, художественная гимнастика, драма, кино, цвет, свет и даже слово. В 1980-х Борис Эйфман уже считался новатором и властителем «балетных дум». Он первым стал переводить на язык танца русскую классику, однако, к ужасу пуристов, всегда достаточно вольно обращался с литературными первоисточниками. Он наполнил свои спектакли эротикой и страстью, воспитал новый тип танцовщика-универсала, который умеет всё, создал редкий по синхронности, выразительности и отточенности движения кордебалет.
Борис Эйфман родился 22 июля 1946 года в городе Рубцовске Алтайского края, куда его отец в свое время был послан ковать победу в борьбе с нацизмом. Люди жили в дощатых бараках по десять семей в шести крошечных комнатках, но нет худа без добра: эта ссылка спасла жизнь его родителям, а все родственники Эйфманов, оставшиеся в Кишиневе, погибли. После смерти Сталина семья вернулась в Молдавию, и Борис начал посещать танцевальный кружок при местном Дворце пионеров, а потом, без родительского благословения, поступил в балетную школу при Молдавском театре оперы и балета.
Родители с самого начала относились к его выбору профессии крайне прохладно. Хореограф, считали они, не профессия для еврейского мальчика, который должен обеспечить себе стабильный кусок хлеба, желательно с маслом. Однако в 1966 году Борис Эйфман был принят на хореографическое отделение при Ленинградской консерватории. По собственному признанию маэстро, он никогда не испытывал на себе каких бы то ни было проявлений антисемитизма: практически без конкурса поступил в консерваторию, окончил ее с отличием, а потом получил возможность «не меняя фамилии и не изменяя своей личности» в 1977 году, в пик застоя и консерватизма, создать собственный театр.
Когда в Петербурге возник государственный академический театр Бориса Эйфмана с интригующим названием «Новый балет», это изначально был авторский театр, театр одного хореографа, что для тех лет было явлением уникальным. Не имея не только сцены, но даже постоянных репетиционных помещений, с маленьким коллективом, он сумел первыми же постановками произвести сильнейшее впечатление и на зрителя, и на критику. Одной из этих постановок стал спектакль «Бумеранг», о котором New York Times писала в самых восторженных тонах, поместив на первую полосу статью с заголовком: «Человек, который осмелился».
Свой первый хореографический номер Борис Эйфман сочинил в тринадцать лет. Он даже завел по этому случаю тетрадь, где на первой странице вывел: «Мои первые спектакли». В отличие от большинства других хореографов, он никогда не стремился быть танцовщиком – до сих пор Эйфман видит свое место в собственных постановках исключительно за кулисами, считая, что хореограф должен выходить на сцену только на поклон, – но уже в пятнадцать лет сформировал первую балетную группу из своих сверстников.
С тех пор он успел побывать бездомным хореографом-неофитом и солидным главой солидного дела, творческим диссидентом и маститым художником кича. Его успели полюбить и разлюбить, превознести и осмеять. Театр Эйфмана объездил всю Европу, покорил Америку и достиг мирового признания. Сегодня знаменитый хореограф, хотя и занимается профессиональной творческой деятельностью более сорока лет, не считает себя корифеем в этой области – он, скорее, ощущает себя реализатором некоей высшей энергии в новое пластическое качество. Но только сейчас он, по его собственному определению, «понимает, что нашел путь к совершенству».
Притягательность балетов Эйфмана кроется в его умении выразить невыразимое, в превращении танцевального дивертисмента в серьезное, глубокое, даже философское искусство. Каков бы ни был сюжет спектакля, хореограф каждый раз вскрывает важнейшие нравственные проблемы, стремится понять и отразить противоречия жизни и духовного мира человека. В его спектаклях напряженность драматических коллизий, кажется, достигает последнего предела, а трагедийность становится тканью, основой языка тела…
Театр Бориса Эйфмана, к сожалению, чаще можно увидеть во время гастрольных туров где-нибудь в Европе, Соединенных Штатах или Японии, чем в Москве или Петербурге, – прежде всего из-за отсутствия постоянной сцены. Однако, несмотря ни на что, в России его знают и ценят. И пускай творчество Эйфмана вызывает постоянные ожесточенные дискуссии между его поклонниками и противниками, главное, что оно не оставляет равнодушным ни одного человека, которому однажды посчастливилось побывать на его спектакле.
Василий Максимов
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru