[<<Содержание] [Архив]        ЛЕХАИМ  МАЙ 2005 НИСАН 5765 – 5 (157)     

 

ИсториЯ евреев или еврейскаЯ историЯ?

 

Феликс Кандель

Книга времен и событий. Том 4. История евреев Советского Союза (1939–1945)

М.: Мосты культуры; Jerusalem: Gesharim,  2004. – 328 c.

Помню свое детское недоумение: всякий раз перед показом выпуска «Ну, погоди!» на экране появлялась миловидная дикторша и сообщала: мол, этот мультфильм снят по сценарию А. Курляндского и А. Хайта. А дальше шли титры, где никаких сценаристов не было вовсе – всё начиналось с режиссера В. Котеночкина. Вскоре загадка прояснилась: оказалось, что один из соавторов знаменитого мультика, Феликс Кандель, известный на доисторической родине под псевдонимом Камов, репатриировался в Израиль, и вся эта канитель с дикторшей и обрезанием титров была затеяна для того, чтобы не осквернять экраны советских телевизоров именем эмигранта.

В Израиле Кандель получил известность как романист и журналист, выпустил сборник очерков об отказниках и узниках Сиона «Врата исхода нашего» и еще несколько книг. Однако главным его делом стал грандиозный проект: создание истории евреев с момента их появления на территории Российской империи и до наших дней. Четвертый том этого капитального труда появился недавно в издательстве «Мосты культуры». На этот раз предметом повествования стала жизнь евреев СССР во время второй мировой войны, их деятельность на фронте и в тылу. Следующий том по замыслу автора должен быть посвящен рассказу о Катастрофе европейского еврейства, об уничтожении советских евреев германскими нацистами и их союзниками.

Несмотря на масштаб задуманного и уже осуществленного, Канделя вряд ли можно назвать профессиональным историком. Его амплуа – популяризатор и систематизатор известных данных, эдакий еврейский Радзинский, удачно сочетающий выверенность фактической стороны с демократичной манерой изложения. Более того, само словосочетание «история евреев» свидетельствует о том, что перед нами скорее популярный очерк, нежели строго научное исследование.

Сегодня в российской исторической науке сосуществуют две дисциплины с похожими названиями: «история евреев» и «еврейская история». Казалось бы, разница невелика, но она принципиальна. Впрочем, применительно к дореволюционной действительности (не говоря уже о времени Танаха или о Средних веках) эти понятия практически синонимичны, различие между ними становится значимо, лишь когда речь заходит о советском периоде (шире – о XX столетии вообще) – то есть о той эпохе, которой посвящен очередной том документальной эпопеи Канделя.

Ассимиляционные процессы, в царской России только намечавшиеся, к середине сталинской эпохи достигли своего апогея. Советское еврейство в тот период было в значительной массе денационализировано. Евреи присоединенных западных территорий, встречаясь со своими собратьями из внутренних областей Советского Союза, с удивлением констатировали: «Они ничего не слышали о Палестине, не знали Библии, не имели понятия о национальной культуре и тех именах, которые дороги каждому еврею, – точно они были с другой планеты. Когда мы им рассказывали о Тель-Авиве, они слушали, как негры из Центральной Африки слушают рассказ белого человека о чудесах Европы – с удивлением, но без особого интереса, как о чем-то, что слишком далеко от них, чтобы быть реальным».

Здесь нужно сделать небольшое отступление, проясняющее суть сказанного. В 1919 году Р. Якобсон написал работу «Новейшая русская поэзия. Набросок первый: Подступы к Хлебникову», в которой есть такие строки: «Предметом науки о литературе является не литература, а литературность, т. е. то, что делает данное произведение литературным произведением <...> до сих пор историки литературы преимущественно уподоблялись полиции, которая, имея целью арестовать определенное лицо, захватила бы на всякий случай всех и всё, что находилось в квартире, а также случайно проходивших по улице мимо. Так и историкам литературы всё шло на потребу – быт, психология, политика, философия».

То же касается и «истории евреев» в ее отличии от еврейской истории. Последняя исследует – перефразируем Якобсона – не еврейство, а «еврейскость», занимается восстановлением национального контекста, тогда как первая неизбежно сводится к поиску советских граждан еврейской национальности – вне зависимости от того, было в их жизни и деятельности что-то специфически еврейское или нет. Например, Кандель рассказывает о подвиге младшего лейтенанта Абрама Абрамовича, сражавшегося на стороне республиканской Испании и погибшего вместе с экипажем своего танка – водителем Ф. Ковровым и стрелком А. Никоновым – в бою под Мадридом. Тот факт, что Абрамович был евреем, а его товарищи – русскими, для адекватного осмысления этого события нерелевантен. Следовательно, к еврейской истории этот эпизод отношения не имеет, но в «историю евреев» вписывается вполне органично.

То есть занятия «историей евреев» и еврейской историей предполагают различную исследовательскую «оптику». Рост национального самосознания советских евреев в связи с событиями второй мировой, влияние на этот процесс известий о зверствах немцев в отношении еврейского населения оккупированных территорий, использование или, наоборот, замалчивание подобных фактов советской пропагандой, изменение советской национальной политики в годы войны, деятельность еврейских общин на территории СССР в этот период – всё это, безусловно, относится к еврейской истории. А вот еврейство видного токаря-стахановца или героя Советского Союза, воентехника 1-го ранга, геройски погибшего под Белгородом, – нет.  Точно так же фактом еврейской истории является ГОСЕТ и не является национальность того или иного солиста Большого театра. Один из самых интересных поэтов военного поколения, еврей по происхождению, Семен Гудзенко к еврейской культуре отношения не имеет – в отличие от его ровесника Бориса Слуцкого, оставившего множество стихов на еврейскую тему и воспринимавшегося еврейской аудиторией в качестве выразителя ее чувств и взглядов.

Перечень примеров можно продолжить, однако тенденция ясна. Некогда синонимичные термины в сегодняшнем словоупотреблении расходятся всё дальше. В то время как еврейская история приобретает статус научной дисциплины и становится законной составляющей иудаики, название «история евреев» закрепляется скорее за популярными очерками. Замечательным образцом этого жанра является книга Ф. Канделя.

Михаил Эдельштейн

<< содержание 

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

 E-mail:   lechaim@lechaim.ru