[<<Содержание] [Архив]        ЛЕХАИМ  ОКТЯБРЬ 2004 ТИШРЕЙ 5765 – 10 (150)

 

В надежде на самокритичный взгляд

Достигнуто несказанно много. Может быть, никогда евреи в России не пользовались таким уважением государства и общества, как сегодня. Президент использует едва ли не всякую возможность, дабы подчеркнуть свое доброжелательство к народу, веками подвергавшемуся гонениям и клевете, однако, как правило,честно служившему общим целям, а в ратный час с лихвой разделившему все напасти, какие выпадали на долю страны, где он обитал. Пусть даже это обитание не всегда вызывало справедливое, гуманное к себе отношение. Никто ведь не забыл про гонения и преследования.

В нынешние дни, когда правительство России возглавляется евреем, нет ни малейшего повода говорить о какой-либо дискриминации нашего народа. Но есть повод говорить о возросшей ответственности евреев, особенно занимающих сколько-нибудь значительные посты. Говорить об их соответствии своему сегодняшнему положению. В правительственных инстанциях или в общественных. Да и просто в жизни.

Думать, что каждый «выдвиженец» соответствует своему нынешнему месту, наивно. Однако тщетно искать признаки какой-либо критики, обоснованных претензий.

Что у нас не заведено, то не заведено.

А напрасно. Без самокритики нам не жить.

Складывается впечатление, будто запрещен сколько-нибудь взыскующий взгляд на преуспевающего деятеля.

В таком взгляде нуждается прежде всего сам деятель. Чем он, деятель, крупнее, чем значительнее занимаемое им место, тем больше нужда.

Не понимать это грешно. Отмахиваться от этого – недальновидно, глупо.

В «Лехаиме» подобного рода критика исключена. Хотя поводов для нее достаточно.

Значит ли это, что таково решение какой-то инстанции? Или это всего лишь нежелание редакторов услышать в ответ критические замечания в собственный адрес.

Так или иначе, настоятельно прошу редакцию «Лехаима» ответить мне на страницах журнала.

Речь идет о слишком серьезных вещах, чтобы позволительно было сделать вид, будто чистому небу над головой гарантирована стабильность и ничто ей не угрожает.

Не зря ведь одна из популярных песен благополучных, вроде бы, во многом семидесятых годов минувшего века призывала не верить в чистое небо. Потому, прежде всего, что трудно поручиться за его неизменность. Благодушие, неотторжимое от бездумной веры, действует расслабляюще. Примеры тому бесчисленны. Вряд ли их надлежит множить.

Так или иначе – прошлое и настоящее еврейского народа слишком сложно, тревожно, трагично, чтобы забывать об этом. Чтобы упиваться чистым небом, забывая, каким оно бывало в прошлые времена и каким может стать едва ли не в любую минуту нашего далеко не свободного от антисемитизма времени.

Поэтому постоянная внутренняя собранность, готовность ответить на любой вызов относятся к свойствам и чертам, необходимым едва ли не каждому представителю нации. Самодовольство, самоуспокоенность в еврейской среде, на мой взгляд, недопустимы. Качества эти ей категорически противопоказаны – даже во времена достойной жизни нашего народа, прошедшего на своем историческом пути через несказанные испытания.

М. Гершович, Москва

 

 

Вы сделаете доброе дело

Будучи постоянной читательницей «Лехаима», я считаю возможным обратиться к Вам с настоящим письмом.

Думается, журнал выиграл бы, уделяя больше внимания еврейской женщине, ее месту в общих и домашних делах, связывая это место с традициями, а также с проблемами наступившего дня. Ни о месте, ни о таких традициях сегодня, к сожалению, писать не принято.

Вы сделаете доброе, полезное дело, нарушив досадное положение. Да и авторитет, популярность журнала поднимутся. Возрастет количество читателей, иными словами, расширится сфера воздействия «Лехаима».

С наилучшими пожеланиями

Д. Шапиро, Подмосковье

 

 

Зелик громит врага

Прочитал я в вашем   журнале прекрасный очерк о генерале Пласкове и вспомнил давнишнюю историю, о которой решил вам рассказать. Было это больше тридцати лет назад. Учился я заочно в институте, работал автослесарем и в качестве внештатного корреспондента знаменитой в те годы латвийской газеты «Советская молодежь» время от времени печатался на ее страницах.

Ответственным секретарем газеты был известный журналист Яков Семенович Мотель – фронтовик, инвалид войны (без ноги, на протезе). Яша, так все его звали (и я в том числе, несмотря на разницу в возрасте), отвел меня однажды в сторону и задал странный вопрос: «Не побоишься написать про одного геройского еврея?» И дальше рассказал, что в системе Главштаба Латвии начальником отдела работает бывший военный летчик, кавалер многих орденов Зелик Гилевич Финкельштейн. Вопрос Мотеля мне был понятен, так как Яшу неоднократно жучили за «пристрастное» отношение к еврейским фамилиям. А с меня, внештатника, и взятки были гладки…

Признаюсь, не сразу удалось мне уговорить Зелика Гилевича встретиться. Но зато, когда познакомились, я был вознагражден за хлопоты. Много интересного довелось мне от него услышать, и очерк получился. Название было простое – «Летчик 1-го класса».

Накануне выхода газеты с моим материалом я сидел в редакции и, как всегда, ждал сверстанной полосы. И тут мне заявляют: «Редактор снял твой очерк». Владимир Луцкий вообще не жаловал евреев… Мне терять было нечего; я – к нему. Буквально ворвался в кабинет. Не знаю, что на него подействовало – мои угрозы написать в ЦК или мое нахальство, но на следующий день я держал в руке свежий номер «Советской молодежи» с фотографией Зелика Гилевича и моим «опусом».

Конечно, в небольшом газетном очерке невозможно было рассказать, точнее, пересказать все, что мне довелось услышать от Зелика Финкельштейна. А рассказать было о чем…

Зелик встретил начало войны на Дальнем Востоке, где уже третий год летал на тяжелом бомбардировщике ТБ-4 и был комсоргом авиаполка. Обстановка была относительно спокойной и, конечно, все бойцы рвались на фронт. Финкельштейн и его однополчане слали рапорт за рапортом. Безрезультатно. Тогда комсоргу пришла в голову «гениальная» идея – скинуться, кто сколько сможет, на покупку боевых машин и просить разрешения на них воевать.

Через несколько недель группа военных затащила на почту Хабаровска мешок с деньгами. А на имя Сталина была отправлена просьба 27 человек – пилотов, штурманов, радистов, техников. Просьба послать на фронт. Ее подписали комполка, парторг и комсорг. Через две недели пришла правительственная телеграмма: «Благодарю за патриотический поступок. Ваша просьба удовлетворена. Сталин».

«Собственники» берегли свои машины. Частые боевые вылеты, плотный заградительный огонь, фашистские истребители не раз приводили к тому, что боевые машины возвращались на «честном слове и на одном крыле». Но латаные-перелатаные самолеты опять поднимались в небо громить врага. И все дождались Победы.

За уничтожение большой группировки немцев под Будапештом Зелик Финкельштейн был представлен к званию Героя Советского Союза. А наградили орденом Боевого Красного Знамени. Второй раз к званию Героя его представили за успешную бомбежку очень важного объекта на подступах к Берлину… с тем же результатом. Восемнадцатью правительственными наградами отмечены боевые заслуги летчика 1-го класса.

Обо всем этом я написал в том памятном очерке. Когда газета вышла, высшей наградой для меня был телефонный звонок Зелика Гилевича и теплые слова...

В Риге есть еврейское кладбище. Шмерли. На первой аллее, метрах в двадцати от входа, стоит гранитное надгробье, на котором высечены взмывающий в небо тяжелый бомбардировщик и имя пилота. Это могила Зелика.

М. Изак, Рига

<< содержание 

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

 E-mail:   lechaim@lechaim.ru